Мара

Мара
(Mara)

Это лето Маре предстояло провести вместе с нами, на даче. Шестнадцатилетняя девушка только что расплевалась со своим парнем, и родители решили, что ей бы неплохо отвлечься и провести летнюю жару в обществе наших двух дочерей. Домик у нас на берегу озера, плавать — одно удовольствие.
Мара невысокая, на голову ниже меня, и довольно худенькая. Под глазами у нее темные круги — расставание с парнем далось ей нелегко. Девочки, ее давние подруги, с первого же дня пытались плотно занять занять ее. Домик на берегу чудесного озера, и весь день можно плавать, кататься на лодке или каноэ, играть или просто загорать на пляже. Маре, однако, вся эта активная беготня пришлась не по сердцу, и она просто лежала на солнце, а в самую жару — в тенечке на веранде, и читала. И вообще оставалась как бы в стороне. Фактически встречались мы только за обеденным столом — для такой худенькой фигурки аппетит у девушки оказался отменный. Мы сперва об этом и не задумывались: ну прогододалась, или, может быть, старается «заесть печаль». Правда, с каждым днем она все чаще совершала набеги на холодильник и буфет, и через несколько дней фигурка несколько изменилась; свободно болтавшиеся на бедрах джинсы начали облегать пополневшие ягодицы, да и талия у девушки слегка раздалась.
К завтраку Мара спускалась часов в девять — по нашим меркам, поздновато — и проводила за столом часа два, поглощая все подряд. Как правило, в ее желудок отправлялись три-четыре рогалика, одно-два яйца всмятку, здоровенная тарелка мюсли и солидная порция сладкого творога. А в полдень, когда мы садились обедать, она обычно присоединялась и сметала еще порцию макарон или жареной картошки.
Результат был предсказуем — Мара полнела прямо на глазах. С каждым днем джинсы ее становились все теснее, а над поясом нависали все более округлые складки плоти.
Однажды днем девушка вместо того, чтобы уйти с книгой и пакетом шоколадок в тенек за дом, влезла в желтый купальник и отправилась купаться вместе с девочками. Когда я ее увидел, у меня челюсть отвисла — давненько не приходилось видеть, как в такой тесный купальник упаковано столько пышных форм. Две недели назад этот самый купальник был ей великоват, теперь же он плотно
врезался в тело, подчеркивая складки на боках, пополневшие бедра и округлый животик, который особенно мило смотрелся в профиль. С того дня я все чаще любовался этой картиной, поскольку Мара теперь нередко плескалась в озере. За три недели она так округлилась — килограммов на десять, не меньше, — что швы желтого купальника держались не иначе как чудом, когда она с девочками прыгала в воде. Животик стал вполне настоящим, и когда она шла или бежала, весьма приятно вздрагивал. Бедра стали полными и мясистыми, на боках образовались заметные складочки, а ягодицы так соблазнительно покачивались… Да, это лето выдалось незабываемым!
При всем этом Мара оставалась такой же отстраненной и замкнутой, и единственной отрадой в жизни, как заметили наши девочки, у нее словно бы стала еда. Ела она как минимум за двоих, а если на столе вдруг заканчивалось съестное — что ж, она немедля принималась за прочую снедь. В течении дня в ее округляющемся животике упокаивались четыре или пять плиток шоколада, три пакета конфет и с десяток батончиков «Марс». Это не считая трех кусков пирога за обедом. Или четырех? По-моему, с каждым днем она поглощала все больше и больше.
И округлялась все сильнее. Когда она сидела за столом в купальнике (уже в новом, на два размера больше), умостившийся на коленках девушки живот разделялся на две массивные складки. Ткань купальника трещала под тяжестью пополневших грудей. Бедра раздались вширь едва ли не вдвое против изначальных скромных габаритов. Ничего удивительного, учитывая, что основные перемещения Мара совершала между кроватью, буфетом и холодильником. А я наслаждался райской картиной.
Как бы то ни было, депрессия у нее потихоньку рассасывалась, замещаясь набранными килограммами — и на пятой неделе каникул Мара уже выглядела сытой и довольной. С середины июля я каждый день наслаждался видом все более округлой девушки во все более тесном купальнике. Живот у нее изрядно вырос и теперь выпирал вперед сильнее, чем пышная грудь, весьма соблазнительно вздымающаяся, когда девушка двигалась. Новонабранным килограммам, мягким и округлым, словно у ребенка, было просто негде особо разместиться на невеликом росточке Мары, так что росла она в основном вширь, и складки становились все более пышными. А аппетит, и так изрядный, с каждым днем все увеличивался.
Вскоре я заметил, что аппетит Мары оказался штукой заразной. По крайней мере, для наших девочек. За обедом они непременно требовали добавки пирога, а то и не раз — это при том, что раньше в них и ломтик с трудом можно было впихнуть.
Петра, наша десятилетняя, теперь сметала три куска пирога. А клубничного так и все четыре. И к началу августа тоже поправилась на несколько кило; лицо у нее округлилось, а талия раздалась вширь. Животик девочки особенно подчеркивал тесный купальник — ей нравилось носить именно такой; и явно нравилось поглаживать свое пузико и сообщать мне или сестре «вот, смотри, какое большое!» Петра делала все, чтобы любимое пузико не уменьшилось, и усиленно налегала на пирог и конфеты — и, конечно же, становилась еще круглее.
У старшей, Александры, стратегия была другой. Сладости не были ее страстью, хотя от обеденного пирога она и не отказывалась. Нет, она возмещала свое вечером, за барбекю. Три котлеты она уминала на раз, а потом еще и пару громадных отбивных. И в придачу к ним полную тарелку картофельного салата и две-три бутылки пива. Мы не возражали, ведь Александре уже исполнилось восемнадцать. В итоге каждый вечер она, раздувшись от еды и пива, только икала от удовольствия. На пятой неделе каникул она сметала больше котлет, чем я (а это что-то!). Как-то вечером она особенно проголодалась, и в раздувающемся животе исчезли котлета, две сосиски, громадная отбивная, тарелка макарон и тарелка картофельного салата, и под это она выдула два литра пива и еще поллитра колы. Понятия не имею, куда в нее столько всего влезло? Все остальные уже наелись до отвала, а она отправила на гриль еще три сосиски и потихоньку прикончила и их, добавив третью бутылку пива. Она так объелась, что едва сумела встать. Пузо выпирало над низко сидящими джинсами, которые тесно облегали ягодицы — округлые и пышные, с трудом вмещающимися в штаны, и в обхвате никак не меньше 100 см!
Ну а Мара? Когда живот у нее стал не только расти вширь и вперед, но и начал уже отвисать, я думал, она чуток умерит аппетит. Как бы не так! Девушка ела так, что за ушами трещало. Груди выросли — разумеется, догнать живот им было не под силу, но они приобрели размер и форму средних дынь. Роскошные ягодицы колыхались вправо-влево при каждом шаге. Весов у нас на даче не было, но я так прикинул, что в ней теперь не меньше 90 кило. Учтите, что ростом Мара не больше 160!
Приближался конец августа и день нашего отъезда. Мара растолстела так, что ей не то что штаны стали тесны — она с трудом влезла в машину. Громадный живот заполнял коленки наполовину. А учитывая, что на заднем сидении девушки сидели втроем, им там было довольно тесно. Петра и Александра также раздались вширь (от широких бедер Александры парни с ума сойдут!). Но кое-как наши колобки все же упаковались на заднее сидение, и мы отправились домой.
Продуктивные каникулы, ничего не скажешь.