Любовь по переписке
Любовь по переписке
(Net Love: A Story of Feeding)
Сегодня — день Д. Я встречусь со Стефани. Надеюсь, она хорошенькая. Надеюсь, что по плоти я ей тоже понравлюсь. Познакомились мы в Сети. Обменивались письмами несколько месяцев. Виртуальное раскармливание, сечете фишку? Она писала, что поправилась. Что я открыл ей целый новый мир. Она поправилась на двенадцать кило — о боже, я уже почти ее люблю!
Я подбадривал ее, а она ела прямо за экраном. Захватывающе, да? В общем, мы наконец выяснили, что обитаем в двух часах езды друг от друга, и договорились встретиться в реале. Приглашение на обед, ничего серьезного… пока. Встречаемся в кафешке в центре. «У Билла» или как там ее.
Ладони покрыты испариной. О себе она говорила «милая». Верю.
Колени дрожат, во рту пересохло, я сворачиваю на автостоянку. Встречаемся у входа. Минуты радостно-нервного предвкушения кажутся часами.
Вот она. Ее машина, зеленый Терсель. О боже, о боже...
Не могу вздохнуть. На ней мешковатый свитер и черные спортивные штаны (как она и обещала). Проверяет собственное отражение в боковом зеркальце. Делает глубокий вдох и поворачивается ко мне. Она еще не видит меня, но я вижу ее. Правда милая. И вполне хорошенькая.
Стефани.
Собираюсь с силами, руки по швам. Натягиваю улыбку попривлекательнее.
Она подходит.
— Ты — Стив?
— Да.
Нервный смешок, осторожное объятие. Обмен улыбками.
— Давай займем столик.
Она идет впереди. нервно оглядывается, я поощряюще улыбаюсь. Пышные бедра покачиваются туда-сюда. 89 килограммов прекрасно смотрятся на ее фигуре. Если все будет тип-топ, скоро их станет куда больше.
— Я такая голодная, Стив! Тут хорошо кормят?
— Ага.
Мы сидим. Привлекательный двойной подбородок, ослепительная улыбка. Беседовать довольно просто, мы достаточно давно знакомы.
Она откидывается на спинку стула и гладит свое милое маленькое пузико. И вполголоса говорит:
— Не могу больше ждать. Пожалуйста… принеси мне что-нибудь покушать. Посмотрим, насколько ты способен накормить меня по-настоящему. Я могу много сьесть, уверяю тебя. Давай начнем, милый.
О боже. Я в раю.
Так, вот он я с пустым подносом. Здесь самообслуживание, еда вкусная и вполне калорийная. Оглядываюсь на Стефани, она улыбается и снова гладит свое округлое пузико.
Руки дрожат, колени подгибаются.
Индейка с густой подливкой. Эскалоп с картофелем. Запеканка с горохом и жареный цыпленок. Поднос тяжелеет. Еще миска с жирной солянкой. Плюшки. Весь дрожу от предвкушения.
Сгружаю поднос перед Стеф, она широко улыбается:
— Неплохая закуска!
Желудок дергается. Она повязывает салфетку и начинает есть. Меня сейчас удар хватит. Она наслаждается, медленно пережевывает и глотает. У меня в голове крутится счетчик калорий. Подливка, сыр, масло… Кусочек за кусочком. О боже, ей же нравится меня возбуждать. Мы тихо говорим. О будущем.
Тарелки пусты. И она говорит...
— Еще, пожалуйста!
И улыбается.
Следующий поднос.
Лазанья и чесночные гренки с сыром. Куриные завертки под «фермерским» соусом и жареная картошка. Плюшки.
Возвращаюсь. Она улыбается. Гладит свой живот. Люди косятся, но нам до них нет дела — мы тут ради нас.
Она снова ест, объедается, левой рукой массируя живот, а правой переправляя еду в голодный рот.
О боже, я сейчас взорвусь...
Вспоминаем нашу переписку. Смеемся. Она ест. Болтаем. Она ест. Массирует свой живот. Объедается. Икает. Ест.
Я созерцаю. В полуотключке. От эйфории.
— Десерт, пожалуйста!
Творожная запеканка. Пудинг. Яблочный штрудель.
— Ух ты, мое любимое!
Она ест, ест и ест.
Беседуем, устраиваясь поудобнее.
Время летит незаметно. Пора расставаться.
— О боже, Стив, мне так понравилось, а тебе? — Киваю. — Для меня это так ново. Никогда столько не ела. — Она запыхалась. — Помоги мне встать...
Гладит свой живот. Он вырос, мешковатый свитер чуть оттопыривается. Она великолепна. Смущенный румянец. Идет чуть вперевалку. Я веду ее под руку. Соблазнительно икает. Договариваемся о следующем свидании. Вечером. Мы нравимся друг другу. Она думает, что я хороший и милый. Я думаю, что она прекрасна.
С ворчанием втискивается на водительское сидение. Обмен поцелуями, за будущее, каким оно может стать.
И уезжает. Такая пухленькая, такая объевшаяся. Я могу влюбиться в эту девушку.
Мы с моей любимой договорились встретиться у «Папы Джино» — круглосуточная пиццерия категории «ешь сколько влезет». Пиццу она просто обожает. Я жду у входа. Дрожа от предвкушения. Второе свидание. Хороший знак. Она куда привлекательнее, чем я мог вообразить!
Теплые мягкие ладони закрывают мне глаза. Смешок.
— Фрэнк? Сьюзен? Эстелла?
Мы оба хихикамем.
— Ох, Стив… тут так вкусно пахнет! Я проголодалась! Ты не поверишь, но я просто обжиралась все это время, словно бы для тебя. Я хочу с каждым днем расти все больше, потому что чувствую, как это тебя заводит. Странно, да? Вот, глянь!
Поворачивается боком, демонстрируя пополневший животик. Картинка.
— С прошлой встречи, три дня назад, я уже набрала полтора кило! Ем практически без перерыва.
У меня в офице есть приятельница, Синди, она знает о нас и хочет помочь. Каждое утро она выкладывает мне на стол полдюжины всяких плюшек и хитро подмигивает. Мне остается лишь рассмеяться.
Я сегодня уже ела в «Денни». Ем целый день напролет! Мы с Синди обедаем вместе и просто обжираемся. Это так восхитительно! Я толстею прямо на глазах, и мне плевать, кто что думает! Но это так странно, объедаться весь день… Но сейчас я проголодалась, идем возьмем пиццы!
Первые ломтики незаметно уходят под беседу. Она почти глотает. Вытирает рот. Мы развязно болтаем. У нас так много общего. Кажется, мои чувства к ней лишь растут.
После восьми ломтиков она сбавляет темп.
— Я слишком быстро ем! Больше не лезет.
— Уверена? Может, еще?
— Мммм… да.
Накладываю ей на тарелку еще четыре ломтя. Она глубоко вздыхает, тянется под стол и расстегивает пуговицу на джинсах. Выдыхает. И продолжает есть. Я улыбаюсь, она гладит свой живот, жует и глотает.
Счетчик калорий снова включается. О, как она скоро растолстеет — с моей несомненной помощью.
— Так… приторможу-ка я, пожалуй, чтобы осталось места для десерта в «Друзьях» — ты же купишь мне его, да?
Остается лишь рассмеяться.
Она вытирает губы. Я помогаю ей встать. Джинсы нараспашку, она тяжело дышит, над молнией видно белье. Молния в самом низу, вытолкнутая напором живота. Туго-туго набитого. Она улыбается и одергивает свитер, прикрывая выпуклый купол. Груди распирают одежду.
— Идем, любимый… купишь мне карамельно-шоколадное мороженое… правда?
О боже. Она чудо.
Мы идем, она икает и поддерживает живот.
— Стив… можно, я останусь сегодня у тебя? Я слишком объелась, чтобы вести машину.
О небеса. И завтрак у меня...
Сидим в машине. Двигатель урчит, я бросаю на нее взгляд, она улыбается в ответ. Едем в «Друзья». Она тихо постанывает — главным образом потому, что это меня заводит.
Ее живот вздымается. Джинсы расстегнуты, молния раскрыта, восхитительный живот выпирает вперед и вверх, туго обтянутый резинкой белья. Сидение отодвинуто назад.
— Ох, Стив, я скушала СТОЛЬКО пиццы! Я та-ак объелась. О боже, и как же мне впихнуть в себя еще и десерт?
— Ну, это необязательно.
— О нет, обязательно, без сладостей мне никуда. Или ты боишься, что я растолстею, хм?
— О боже, да нет же!
— Ну, тогда рули дальше...
Официантка приносит мой кофе и ее десерт. Большая чаша на ножке. Один из самых больших десертов «Друзей». «Карамельно-шоколадный взрыв» или что-то вроде.
Стефани широко распахивает глаза, ладони непроизвольно ложатся на живот.
— Взбитые сливки, мэм?
— Да, пожалуйста!
Гора взбитых сливок выпрыгивает из спринцовки. Стеф озадаченно моргает, смотрит на чашу, на меня.
Официантка уходит.
— Ой, Стив! Он такой большой! Заманчиво, а?
Облизывает нежные красные губки и вознает ложку в мороженое. Подносит ложку к губам и глотает первый кусок греха...
— Такой сладкий! Такой вкусный! Нет, я тут таки лопну!
Шоколад скатывается с ложки, оседает на подбородки. Ложка за ложкой, кусок за куском. И вот десерта больше нет.
— Ну… все, вот теперь я закончила. Едем к тебе. И помоги встать, милый, я совершенно объелась. И мне это так нравится! Особенно когда смотрю на тебя.
Она двигается как на последних сроках беременности, переполненное пузо торчит вперед, беззастенчиво выпирает. Икает, прикрывает рот, расплывается в улыбке и хихикает.
Придерживая живот, она вперевалку идет к машине, я любуюсь ей сзади.
У меня дома. Небольшая квартирка. Я закрываю дверь, она осматривается.
— Милое местечко! Можно я сяду?
— Конечно.
Вешаю ее куртку. Она ложится на диван и поднимает ноги.
— Стив, можешь одолжить мне что-то вроде ночнушки, типа домашнего халата? Не хотелось бы спать в одежде.
— Само собой.
Перерыв полки в своей комнате, откапываю там крупноразмерную хоккейную фуфайку. Даю ей, она идет в ванную:
— Сейчас вернусь!
— Давай.
Весь дрожу. Такая пышная, такая накушавшаяся. Я ей нравлюсь. Она нравится мне. И она хочет, чтобы я помог ей ПОПРАВИТЬСЯ! Ну просто рай какой-то.
Выходит, осторожно, смущенная.
— Не совсем мой размерчик. Ха-ха. Я похожа на дирижабль!..
И выходит из-за угла в освещенную комнату. Во рту у меня пересыхает, сердце замирает.
— Господи, Стеф, ты просто чудо!
Она краснеет от искреннего смущения.
Щеки пылают. Хорошенькое личико. Нежный двойной подбородок. Улыбка… Полные округлые груди растягивают ткань фуфайки, но еще большему напору она подвергается в области переполненного живота. Такой тугой, такой круглый. Сквозь ткань проглядывают очертания пупка. Она выглядит несколько раздувшейся. Глаза застилает туманом. Прекрасное видение. Милые пухлые лодыжки, полные икры, пухлые небольшие ступни. Подхожу к ней, осторожно глажу ее живот. Тугой как барабан, о боже! Поцелуй, другой, третий...
Утром просыпаюсь рано, чтобы приготовить завтрак.
Гренки по-французски, ветчика, фрукты, омлет.
От ароматов и шума моя милая Стефани просыпается и, вынырнув из-за угла, появляется на кухне. Зевает и потягивается. Живот, круглый и объемистый, туго обтянут фуфайкой. Когда она зевает, живот распирает еще сильнее, вперед и в стороны. Она выгибает спину… Кажется раздутой… или беременной.
Пухлые ступни ступают по полу, обширные бедра подрагивают. В руках — весы, взятые из ванной; в глазах пляшут бесенята.
— Доброе утро, любимый. Большая девочка уже встала и готова кушать опять… только хочу проверить вчерашний успех.
Ставит весы на пол. Я подхожу к ней, весь в предвкушении.
Влезает на весы.
95.
— Ты знаешь, на сколько я поправилась с тех пор, как мы впервые связались по Сети?
— Нет. И на сколько?
— На шестнадцать кило.
— И все-таки ты на грани голодной смерти! — Целую ее в шейку, ласкаю живот. — Садись, завтрак готов.
Наполняю ее тарелку. Гренки — шесть штук, ветчина — граммов двести, омлет из шести яиц. Дыня, арбуз, клубника, молоко.
— Пахнет вкусно, мммм...
Берет вилку и начинает есть. И ест. И ест.
Жует, глотает, закатывает глаза от удовольствия. Гладит живот. Фуфайка растягивается еще больше. Пышные обнаженные ляжки соблазнительно раздивнуты. Гренки с маслом, корицей и взбитыми сливками. Жирная ветчинка...
Тарелки пустеют, а Стеф удивленно опускает взгляд на собственный живот.
— Он так растет! И набит как барабан! О боже, я сейчас лопну, я опять обожралась! Пожалуйста, помоги мне добраться до дивана...
«Дорогой Стив,
Я так без тебя скучаю! Возвращаюсь в воскресенье. Пожалуйста, встреть меня в аэропорту. Встречи прошли хорошо, я продала несколько проектов „Итальянским Авиалиниям“. Презентации — мой конек. Видел бы ты, какими взглядами эти итальяшки меня пожирали! Первое — я американка, второе — я милашка (ну, это ты и сам знаешь), и третье — я размером с дом! Не ревнуй, ладно? я ни на кого, кроме тебя, не смотрю, и скоро буду дома.
Хозяйке гостиницы я там очень понравилась.
Она зовет меня „девочка моя“ и всегда подает на стол удивительную вкуснятину! Такая милая и заботливая, я просто не могу отказаться. Я тут две недели и уже переросла все свои „деловые костюмы“! Ем без остановки, а итальянская кухня тут даже лучше, чем у нас дома! И на всех этих деловых встречах с обедами, закусками, десертами и ночными перекусами...
Объедаюсь сутки напролет. Мария, хозяйка гостиницы, каждый вечер поднимается ко мне и дает попробовать „образец“ завтрашней выпечки. Мне тут прямо-таки неловко стало за свой аппетит, впервые за очень и очень долгое время. Я толстею буквально НА ГЛАЗАХ. И странно… мне это жутко нравится. Не могу дождаться нашей встречи. Ты ТАК удивишься!
Вообще-то я ПРЯМО СЕЙЧАС ем и думаю о тебе. Ты не поверишь, насколько меня стало БОЛЬШЕ. Ну, погоди, увидишь меня в аэропорту! Я стала такая толстая! Я так тут отрывалась! Грудями сметаю все со стола… а бедра растут вместе с пузом. Подбородков уже стало три… Я похожа на беременную месяце так на пятнадцатом — тебе понравится!
Вчера вечером у Марии влезла на весы. Сказать, сколько? Не-е. Сделаю сюрприз в аэропорту.
И не забудь, во вторник у нас будет годовщина!
Пора идти, тарелка опустела, Мария готовит там внизу. Уф, ну и наемся же!
Люблю тебя, мой хороший.
Скоро, очень скоро увидимся.
Твоя жутко голодная и растолстевшая кругленькая девочка,
Стефани.
(Надеюсь, ты меня узнаешь! Хо-хо-хо!)»
«Дорогой Стив,
Я почти уже не в Милане. Сейчас придет такси и я поеду в аэропорт… а потом вернусь к тебе!
Сегодня около полудня со мной случилось такое странное дело! Но чудесное! Мария настояла, чтобы последний мой здешний обед прошел внизу в общем зале. Я спустилась, и вдруг оказалась посреди банкета, и все сияют улыбками. Я ничего не понимаю. Там были постояльцы, повар, Мария с мужем и сыном… ладно, не буду перечислять ВСЕХ.
В общем, я была почетной гостьей. Мария на своем экспрессивном английском выдала что-то вроде:
— Мы без тебя будем скучать. Ты так хорошо кушаешь! Ты хороший едок, да? Такая толстая и красивая. И твой живот так вырос! У нас тут традиция. Для толстушек как ты… Прощальный пир. Мы все для тебя готовим. Все и каждый. И все будем тебя обслуживать. Прямо тут, в столовой. Мы все все утро готовили в твою честь. Пироги. Выпечка. Вермишель. Жаркое… Все для тебя. А ты кушай. Мы готовили с любовью, понимаешь? Это все для тебя! Садись.
Я села во главе стола, а на нем было та-ак много еды, горячей, только что приготовленной. Целый пир. Все улыбались, расцеловали меня, в предвкушении гладили мое пузо. Я чувствовала себя, словно любимая зверушка! Так странно… И оторваться не могла, смотрела на всю эту еду, вдыхала ее ароматы… Сыр, соусы, сладости. Ну когда же, когда уже наконец?
— Итак. Стефани. Кушай. Скажи, как тебе это нравится. Вопрос гордости, понимаешь? Гордости! Мы хотим увидеть, как разлетаются по сторонам твои пуговицы! Это странно? Мы хотим видеть тебя счастливой! Накушанной! Так ты нас навсегда запомнишь, нет? Долой пуговицы! Мангия, мангия!
Это что, сон? Нет. Странно? Да. Противостоять искушению? Не ко мне. Марио любовно повязал мне салфетку, и все ждали, чье же блюдо я попробую первым...
Сплошные улыбки. Почетная гостья. Готовая лишиться пуговиц.
Не могу больше ждать ни секундочки!
Начала с тарелки вермишели „примавера“. Сложный, богатый соус. Улыбнулась повару и подняла большой палец. Польщенная, та улыбнулась в ответ. Так, эта тарелка опустела, скользнула взглядом по столу… Булочки с сыром и шпинатом. Горячие и вкусные. Само наслаждение. Я улыбалась, они смотрели. Может, и неловко, но это был для меня новый опыт. И возбуждающий, признаюсь. Жаль, Стив, тебя там не было!
Спагетти. Ригатони. Телятина и курятина с пармезаном. Булочки каноли. Сладкие хлебцы. Печенье. Все любовались моим аппетитом, шепотом обсуждали и восхищенно смотрели, а я ела, ела и ела. Пояс все сильнее врезался в мой переполненный живот. Я поправила его так, чтобы они видели. О, я несомненно их поразила. Я призналась, что мна та-ак нравится вся эта еда! Я очищала тарелки почти так же быстро, как они их мыли (о, мой аппетит вырос до гаргантюановых пропорций!). Блузка становится все теснее и теснее. Слойки с кремом. Меня словно распирало изнутри. Мы пообещали друг друг оставаться на связи. Две недели, проведенные вместе. Я, кажется, была главной темой всех разговоров...
Так забавно — изучать стол и выбирать следующее блюдо...
Кальцоне были похожи на взрывающиеся во рту сюрпризы, начиненные чистейшим грехом...
Спустя какое-то время я попыталась устроиться поудобнее, ослабляя давление на раздутое пузо. Все затаили дыхание. Я продолжала есть, широко раздвинув ляжки, чтобы живот мог опереться на мягкое сидение...
Я глубоко вздохнула. Они ждали.
Порогом оказался суп „цуппа“. Мое пузо было тааааааак набито. Все они ждали, затаив дыхание. Котелок вермишелевого супа. Я откинулась на спинку и ела. Они знали, что вот оно, и я тоже знала. Поясу дальше некуда было растягиваться. Новенький костюм — куплен уже здесь, и тогда он на мне болтался!
Я вздохнула. Проглотила ложку. Продолжила есть. Нежный солоноватый бульон, сытные клецки… Еще. И еще немного. Еще ложку...
Так неуютно… живот растянут до предела, положенного ему юбкой. Переливается через верх. Я откинулась на спинку. Еще ложку...
Комнату заполняло радостно-нетерпеливое предвкушение. Меня распирало… раздувало...
Для пущего эффекта я поднесла котелок к губам и начала пить прямо из него. Глоток, глоток, глоток. Разпирало… еще больше… еще...
Миг затаенной тишины...
ДЫНЦ! ДЫНЦ! ДЫНЦ!
Пуговицы срывало с места, они разлетались по сторонам. Юбка, блузка… Со всех сторон радостно поздравляли. Объятия, поцелуи, пожелания „буона фортуна!“.
Когда пуговиц не стало, я вдруг обнаружила, что в этой толстушке осталось еще немножко места! И потянулась за следующим блюдом...
Все смеялись, улыбались, присоединяясь к пирнеству.
Просто фантастическое прощание! Не думаю, что они скоро его забудут.
Любимый, это был чистый оргазм!
Увидимся в аэропорту. Рейс 675, Гейт А, 9:30.
Я тебя люблю. Но и удивишься же ты! Я такая невероятно толстая!
Увидимся! ХО-ХО-ХО!
PS: И чтобы весы были готовы!
Стеф.»
Я в аэропорту.
Рейс Стефани объявили десять минут назад. Жду не дождусь. Она будет великолепна. Вот начинают появляться первые пассажиры. Незнакомцы. Я разочарованно кручу головой по сторонам, выискивая, где моя любимая.
О боже. Это она. Она еще не видит меня, мне дарован миг личного восхищения. На ней желтая рубашка поло и синие штаны. Выныривает из толпы. Сердце бъется чаще, губы расплываются в восхищенной улыбке...
Ее величественный, округлый живот шествует впереди нее, подрагивая в такт движениям. Туго набитый, переполненный, невероятный. О да, ее стало БОЛЬШЕ. Представляю себе тот банкет и разлетающиеся пуговицы… завидую. Туго растянутая рубашка едва сдерживает напор плоти и слегка задирается, чуть приоткрывая раздутое, толстое пузо. Бедра заметно раздались и тоже подрагивают, когда она делает шаг. Лодыжки округлились, на коленях появились ямочки. И лицо толще, чем было прежде.
Ясное дело, я ее узнал, но и поправилась же она! Определенно, ела без перерыва. Повезло же мне с ней. Руки отжаты в стороны складками разбухшей плоти, груди очаровательно пополнели. Килограммы пришли куда следует. Восхитительна. Коротко поглаживает свой объемистый живот, забрасывает в рот нечто вроде шоколадки и жует...
Замечает меня. Улыбается. Ускоряет шаг.
Мы сливаемся в объятии, ее плоть обволакивает меня. Такая мягкая, пышная, пухлая, круглая… Целую ее в пухлую щечку, ладони поглаживают пышные бока. Объемистый живот плотно прижимается ко мне. О боже, это просто рай!
Жду не дождусь, когда мы приедем домой...
Италия для Стеф стала переломным моментом. У нее открылись глаза… и возрос аппетит. Кушать «на потеху толпе» стало незабываемым опытом. Когда мы приехали домой, первым делом после недолгих ласок она взвесилась. 188 кило, весьма мило и равномерно распределенных по ее 155-сантиметровой фигурке. Она просто светилась от счастья… и я тоже. Завтракали мы у «Денни», только там оказалось открыто. Она заказала три порции. Не могла решить, что выбрать — оладьи, гренки по-французски или омлет… и в итоге заказала все. Люди косились на нас, а ее это лишь развлекало. Меня тоже.
Она отмечала встречу и сьела все без остатка. Призналась, что третью тарелку (с гренками) уже доедала через силу. И вышла из «Денни» вперевалку, раздутая, вся круглая и наетая, восхищаясь взглядами и восклицаниями, которые провожали ее...
Прошло два месяца. Сейчас Стеф сидит за компьютером и что-то набирает. Потягивает коктейль из МакДональдса. Жует жареную картошку. Мы с ней счастливы. Ее живот такой круглый и большой. Само воплощение богини плодородия. Такая круглая и пышная. Обширные, сочные и полные бедра. Великолепна как никогда, живот растет все больше. Постоянно чем-то набит. Я ее развращаю. Мы по уши влюблены.
Аппетит у Стеф не изменился и с каждым днем ее становится все больше. Предела она себе не ставит. Мне, конечно, повезло. Иногда мы повторяем церемонию «пуговицы долой». И очень любим друг друга.
Сейчас в ней около 205 кило.
И становится все больше, и больше, и больше.
Фантазия воплотилась.
— Милый, ты где? Я проголодалась.
Гладит свой огромный живот.
— Пузик голодный! Покорми меня, помоги мне наесться!
Ну, надо бежать.
Мило поболтали, но Стефани зовет.
Черкните как-нибудь строчку, расскажу еще, ладно?
Будущее ПОЛНЕЕТ.
Спасибо за внимание,
Стив.