Лиза и кексы

Лиза и кексы
(Lisas Muffins)

Тридцать пятый...
Очередной кекс отправляется к Лизе в рот. Она сидит на кухне, перед ней — поднос, на подносе еще пять кексов. Желудок переполнен. Не перегнула ли она палку? Нет, как она решила, так и будет! В конце концов, пяток кексов — не то, чем можно испугать ее тренированный годами обжорства желудок!
… если не уточнять, конечно, что в желудке у Лизы уже утрамбовано тридцать пять таких же. В одном кексе примерно триста калорий, сколько выйдет всего — подсчитать нетрудно. Вредно для фигуры, факт, Лиза с этим и не спорит. Но ей уже все равно: один лишний килограмм, два или пятьдесят, она так и так слишком толстая. Ну так будет еще немного. Плевать.
Тридцать шестой...
Через силу, прожевав, заглатывает и этот кекс. Ох, как же она объелась. Надо передохнуть. И выпить. Она тянется к бутылке колы — уже третьей, — и выдувает литр калорийной шипучки. Что она творит со своей фигурой? Нормальной женщине не понять. Как так вообще можно, настолько растолстеть и продолжать лопать еще больше и толстеть еще сильнее? Ей что, настолько наплевать на свое здоровье, не говоря уж о своем образе в глазах общества? Нормальной женщине не понять, верно. Ей не понять, насколько Лиза счастлива быть такой, какая она есть, и жить именно такой жизнь. Она обожает себя, свою манеру питания, свое раскормленное тело — и то, что вскоре после нынешнего обжорства ее станет еще немного больше. Только нынче утром на весах было сто шестьдесят восемь кило. Учитывая, что Лизе всего двадцать два года, перспективы можно прикинуть.

В принципе все началось с банального подросткового бунта. Мать Лизы работала диетологом, отец — в тренажерном зале. Само собой, питалась она исключительно «правильно» — морковка, яблоки, шалфей и прочие салаты. Это не был сознательный выбор Лизы, она попросту и не знала иного. Еще ее родители устроили ее в спортшколу, и послушный ребенок рос спортивным и веселым, в шестнадцать лет при росте метр семьдесят Лиза весила пятьдесят четыре кило, спортсменка-красавица и все такое.
А потом так вышло, что родители переехали, и Лиза пошла в обычную школу. Для нее это оказался совсем иной мир. В спорте она сразу обогнала всех, но зазнаваться не стала, вполне сошлась с новыми одноклассниками и обрела новых подруг. Однако ей бросилось в глаза, что о здоровом питании в новой школе никто словно и не слышал. В киоске на первом этаже продавали все, что заставляет детское сердечко биться чаще — пиццу, бургеры, кексы, печенье, шоколад, мармелад и многое другое… но никакого привычного для Лизы «правильного» питания. Да и спорт, в котором она была так хороша, для нынешних ее подруг оставался неинтересной и утомительной фигней. Она, конечно, попыталась их увлечь, но закономерно не преуспела и предоставила их самим себе.
И однажды подруга зазвала Лизу на вечеринку с кексами. Дома Лизе не дозволяли брать в рот ничего столь «нездорового», однако всякий нормальный подросток хотя бы раз делает что-то наперекор родителям, а запах у выпечки был более чем соблазнительным. Опять же отрываться от коллектива нехорошо, и вот перед ней поставили кекс, свежевыпеченный, с нежной шоколадной крошкой… Лиза не без опаски откусила ма-аленький кусочек — и ощутила во рту натуральный взрыв, такой вкуснятины она в жизни не пробовала! Просто фантастика! Во мгновенье ока в желудке у Лизы оказался кекс целиком, и кто бы мог подумать, что с этого маленького кекса начнутся кардинальные перемены в ее образе жизни и фигуре...

Тридцать седьмой...
Этот кекс она жует минут пять. Каждая проглоченная крошка — сродни пытке. Зачем она столько купила? И все равно, как бы ни распирало ее желудок, последние кексы выглядят слишком искусительно. Лиза физически не может остановиться. Запах. Вкус. Предвкушение. Насколько она растолстеет, если будет вот так вот объедаться почаще? Есть ли предел, когда она себе скажет «все, хватит»? Или вот так вот и будет есть и есть, толстеть и толстеть?

Лиза вошла во вкус. Каждый день она что-нибудь покупала себе в школьном киоске, экспериментируя. Первый раз в жизни попробовала пиццу. Дома она продолжала заниматься спортом, полагая, что излишек калорий — не беда, все сожжет на упражнениях. Ее организм, однако, думал иначе и весь излишек откладывал в резервы. Первый раз у него было что в эти резервы отложить. Весы почти не шелохнулись, полкило-килограмм, было бы о чем говорить, но кубики с пресса начали исчезать, ноги чуть-чуть пополнели, штаны стали тесноваты. Тут-то Лиза и обнаружила страшную правду. Неделю кряду избегала искусительного киоска и активно изнуряла себя упражнениями. А подруги то и дело предлагали ей то бургер, то кусочек пиццы, и ведь невежливо отказываться, правда? Очередной избыток калорий отправлялся в желудок, очередной раз она потела, сгоняя излишки… и с каждым днем ее решимость блюсти фигуру таяла. Слишком ей и ее желудку нравились эти искушения — солоноватые, сладкие, острые, хрусткие… а привычная домашняя здоровая пища казалась безвкусной и безжизненной. То ли дело — добрый шматок пиццы, пропитанный соусом, от одного его запаха хотелось жить.

Тридцать восьмой...
Лиза громогласно икает. Кола, это все она виновата. В желудке бурлит. Угрожающе. На подносе всего два кекса. Нет, она не остановится. Поздно. Слишком поздно. В ее еще влезет, Лиза это чувствует. Надеется. Не слишком много. Но — влезет.

Новый стиль жизни вроде бы следовало менять. Наверное. На весах было уже шестьдесят — и Лиза должна была схватиться за голову и обозвать себя жутко толстой.
… вот только, глядя в зеркало, она к собственному удивлению осознавала, что эти лишние килограммы в ее случае совсем не лишние и ей очени даже идут, фигура обретала женственные округлости. Симпатичные выпуклости на ранее плоской груди, оформленные бедра и ягодицы. Ну разве что немного жалко было заработанного тяжкими трудами пресса, который совсем скрылся под тонким слоем мягкой плоти. Но и в этом ничего особенно трагического Лиза не видела. Может, чуток поправиться — это еще не конец света?
Дальше — больше. После занятий, к примеру, она непременно закупалась чем-нибудь вкусненьким в супермаркете, а в школьном киоске брала лишнюю порцию. За год все эти излишества выпились в дополнительные ни больше ни меньше как пятнадцать кило, так что свой семнадцатый день рождения Лиза встретила уже семидесятипятикилограммовой. Глядя на весы, она не заохала, а с ухмылкой развернула очередную шоколадку, в которую тут же и впилась зубами. Да, родителям это совсем не понравилось — в смысле и веса дочери, и ее отсутствующей реакции на такое безобразие. Они попытались посадить Лизу на жесткую диету, устроить ей потогонную программу в тренажерке… Но самой Лизе хотелось совсем иного. Поэтому она, как только могла, нарушала режим питания и ночевала у подруг, чтобы лишний раз не сталкиваться с родителями, нарываясь на скандал… Она просто ожидала восемнадцатилетия, когда уже с полным правом сможет жить своей жизнью.
И когда этот день наступил, Лиза подыскала себе крошечную квартирку в большом городе, подальше от предков. Устроилась на работу в офис, чтобы весь день сидеть и иметь возможность перекусывать в любой момент. А переезд отметила большой нездоровой покупкой — едва вселившись в новые апартаменты, первым делом слопала полную коробку мороженого. Очередной удар калориями по и так пышному телу. Пухлое лицо, небольшой второй подбородок, выпирающий с каждым днем все дальше и дальше живот, и самая любимая подробность фигуры — две дыньки грудей четвертого размера, Лиза их просто обожала. Пополневшие ноги ей нравились меньше, очень уж мешались при ходьбе, поскольку начали тереться друг о дружку. Ягодицы расплылись и отяжелели. Но вкус мороженого во рту четко сигнализировал: дальнейшие изменения в ее фигуре — лишь вопрос времени...

Тридцать девятый.
Лиза тяжело, с присвистом дышит. Переполненный желудок давит на легкие. Остался последний кекс. Желудок переполнен. Всего один кекс. Она справится. Не может не справиться!

Сама себе хозяйка, без присмотра родителей, которые назойливо капают на мозги здоровым питанием и спортом, Лиза могла есть что угодно и сколько угодно. И ела. Все чаще и чаще вечер встречала она в абсолютно объевшемся состоянии, придерживая руками раздувшийся живот. Все больше и больше ее распирало — не только от изобилия сытной еды, но и от безмерного счастья. Ей нравилось толстеть, нравилось ощупывать свои пышные телеса, и порой она замечала, что фантазирует, какой-то она станет, растолстев еще больше. Она что же, серьезно этого хотела?
Значит, хотела. Потому что набирала вес как на дрожжах и ничего не собиралась предпринимать по этому поводу. Растущее пузо, массивные ноги, тяжелые ягодицы и еще более тяжелые груди, двойной подбородок в пол-шеи — подумаешь, велика важность. И продолжала погружаться в омут чревоугодия.

Сороковой.
Ну вот и все. Сорок кексов утрамбованы в ее разбухшее, расписанное растяжками пузо. Двенадцать тысяч калорий, согласно чьей-то там таблице — новый килограмм жира. На фоне раскормленной тушки Лизы еще один килограмм без весов заметить нереально. Она медленно поднимается и идет в спальню. Снимает белье — в своих апартаментах она обычно ходит в одном белье, если не сразу нагишом, — и обессиленно перетекает на кровать. И вот оно, то самое чувство, которое всегда приходит, когда она отдается своей страсти к обжорству. Невыразимо прекрасное, оглаживает она свое пузо, мягкое и безбрежное. Массивные груди свешиваются сейчас по обе стороны, слишком тяжелые, чтобы лежать где-то еще. Пузо и сиськи — вот что Лизе больше всего нравится в своей нынешней комплекции. Ноги как бочки, расплывшиеся ягодицы едва вписываются в дверной проем. Кошмар и ужас, сказали бы многие женщины. Но для Лизы — это рай земной.
И с этой мыслью она берет с прикроватной тумбочки шоколадку, кладет в рот и медленно, под вяжуще-сонный привкус тающего шоколада, погружается в страну грез, объевшаяся до отвала...