Легкий безвредный флирт
Легкий безвредный флирт
(Harmless Flirting)
В доме царила тишина, нарушало ее лишь тихое урчание холодильника и шкрябанье моей ложки по пластику, пока я добываю последние крошки мороженого. Еще довольно рано — никто пока не встал, — а я уже слопала всю коробку. Сама. Желудок побаливает от натуги, распирая пижаму. Странное сочетание удовольствия и боли. Ощущение… завораживающее.
Посмотрела на часы — почти шесть утра. Даже как-то неловко. У меня меньше получаса ушло на «завтрак», причем я всячески старалась себя уболтать, что хватит уже. Не уболтала. Вот никогда еще у меня не получалось заставить себя прислушаться к голосу разума. Под картинкой с моим изображением в полный рост можно сразу ставить подпись «отсутствие самоконтроля».
На автомате предалась рефлексии: как моя жизнь изменилась за все это время с Миллерами. В основном, конечно, стало лучше. Пристойное окружение — то, чего у меня не было в детстве. И Лидия безусловно относится ко мне хорошо, как к родне, а не как к прислуге, живущей под тем же кровом. Почти идеальный расклад.
Я просто не предвидела, что так растолстею.
Облизнуть ложку, и все… И тут я услышала шаги, что приближались к кухне, и кровь прилила к щекам. Пожалуйста, пусть это будет Лидия, в отчаянии взмолилась я, пусть это будет Лидия.
— Ты чего так рано поднялась? — спросил Марк.
Ох, нет!..
— Э… утро доброе, Марк, — изобразила самое открытое радушие, какое только могу, пытаясь не выглядеть виновато, и повернулась. К счастью, на кухне достаточно темно, а я уже, пожалуй, достаточно объемистая, так что он не заметит коробку мороженого на буфете. Однако глаза его чуть прищурились.
— Ясно, — хмуро заявил он. Я тоже опустила взгляд и поняла — у меня мало того, что футболка задралась выше пупка, обнажив мягкое и круглое пузо, но я попутно и заляпала ее мороженым.
— Это… это не то, что ты думаешь, — быстро проговорила я.
— Да уж конечно, — хмыкнул он, разворачиваясь к выходу. — Я на утреннюю пробежку. Может быть, когда вернусь, все уже будет убрано.
— Марк, я...
Но он уже скрылся.
Как обычно, от одного вида Марка мое юное сердечко забилось чуть быстрее. И неважно, что он мне почти в отцы годится, что он уже лет десять как женат. Он милый, очаровательный, а еще с ним я чувствовала себя особенной. Хотя… в последнее время уже не очень-то. И я постоянно гадала, что же изменилось.
Когда я перебралась жить к Миллерам, сразу после школы, он был сама доброта и забота. Опыта в таких делах у меня имелось не так чтобы много, но я была почти уверена, это легкий флирт. Безвредный, но как же он поднимал мне настроение! Теперь, однако, Марк меня практически игнорировал. Вместо улыбок — косые недовольные взгляды. Вместо невинно-случайных касаний рук — этакое брезгливое пренебрежение.
Не будь дурой, Люси, шепнул мне внутренний голос. Ты же сама понимаешь, почему он стал относиться к тебе как к куче хлама.
Я вздохнула, ощущая сию самоосуждающую истину. Да, я была уже не та, что год назад. Та я, хорошенькая и стройная, заставляла Марка поворачивать голову просто входя в помещение. Нынешняя я, тучная и жирная, заставляла Марка разве только отворачиваться. И хуже всего, что винить-то некого. Все это с собой сотворила я сама.
И эта мысль оставила бы меня опустошенной, если бы я не слопата только что целую коробку мороженого.
Опустила взгляд на собственное пузо, выпирающее между пижамным низом и верхом, на лежащие на нем сиськи. От легчайшего движения по всему моему расплывшемуся телу пробегала волна, а собственные ноги я, стоя, могла увидеть разве что в зеркале.
— Какая же я обжора, — вздохнула я, чувствуя, как глаза заплывают туманом. — Надо остановиться. Взять себя в руки. Стать той, какой я раньше была!
— Ты это о чем, Люсь? — вопросил голос из дверей.
Быстро вытерла глаза от непролитых слез и повернулась ко входу — на сей раз там и правда стояла Лидия, воздушная и элегантная, в пижаме багряного шелка.
— да так, Лидия, сама с собой говорю, — отозвалась я.
— Бывает, — согласилась она. — Дай-ка угадаю: пыталась понять, почему ты так рано вскочила с кровати? — и серебристо рассмеялась.
Я изобразила ответный смешок.
— Наверное… просто не спалось.
Взгляд Лидии скользнул к буфету, где по-прежнему стояла коробка из-под мороженого.
— Ну да, конечно, — снова взглянула она на меня. — Просто захотелось позавтракать. — Она двинулась к кухонной кладовой. — Я тут кое-что припасла специально для тебя. — Она открыла дверку и заглянула внутрь.
— Да все хорошо, — начала я, — я вовсе не...
— Вздор, — заявила Лидия, выныривая из кладовки с плоской коробкой знакомого вида. Местная кондитерская, которую Лидия навещала почти каждый лень, всегда пакует выпечку именно так. Открыв коробку, Лидия развернула ее ко мне. Дюжина завлекательно-идеальных пончиков. — Выбирай, какой нравится.
Рука моя уж потянулась было к коробке, но я вовремя опомнилась.
— Мне… мне правда не стоит, — как-то внезапно я почувствовала, насколько тесной стала пижама. Я что, уже зашла так далеко, что даже сожрав целую коробку мороженого, автоматически тянусь за пончиками, и это еще шести утра нет? У меня аппетит уже настолько сорвало с нарезки?
— Вздор, — повторила Лидия, жестом намекая, мол, выпечка ждет. — У тебя и так нелегкая работа, можно себя немножко побаловать.
Я чувствовала, как дрожат мои пальцы, пока я сражалась с желанием запихнуть себе в рот сперва один пончик, потом второй и третий… Однако я накрыла обеими ладонями живот, ощущая странное рассогласование — плотно набит в центре, а вокруг толстый слой мягкого жира.
— Я не могу, — прошептала я. — Пожалуйста, нет. Не могу. Не могу и дальше вот так вот продолжать...
Лидия смотрела на меня, долго-долго — секунд пять, — затем закрыла коробку. Что-то в ней неуловимо изменилось, что именно — я при всем желании не смогла бы указать, но от этого изменения мне стало… как-то не по себе.
— Жаль, — отложила она коробку на буфет. — Но, полагаю, все хорошее однажды заканчивается...
Я неловко шевельнулась всей своей немалой тушкой.
— Спасибо за понимание.
В ответной улыбке ее не было и тени привычной теплоты.
— Ты и правда такая наивная?
Мне словно пощечину влепили.
— Что?
— Должна признать, — продолжила она, словно я ничего не сказала, — я несколько разочарована, что все это закончилось, но с другой стороны, ты намного превзошла мои самые смелые ожидания.
— Какие такие ожидания? Лидия, о чем ты?
Она ухмыльнулась — так ухмыляется лиса, завидев в пределах досягаемости жирную курочку.
— Я о том, насколько ты растолстела за этот год.
Лицо мое залилось краской унижения.
— Знаю, — тихо проговорила я, обхватив собственное пузо. — Я очень поправилась.
— Нет, — жестко заявила она. — Ты растолстела. Раскоровела. Разжирела. Я думала, у тебя хватит самоуважения не расти вширь как на дрожжах, но ты оказалась настолько невероятной сладкоежкой… — Потянувшись, она одним пальцем обвела по кругу мой внушительный пупок. — Забавно было за всем этим наблюдать.
Я открыла было рот, но из-за ее прикосновения оказалось сложно сосредоточиться. А потом она вжала всю ладонь в мое пузо, медленно опуская ее, пока мои жиры не заполнили ее ладонь полностью, и в мозгах у меня случилось короткое замыкание. Я тихо застонала, разрываемая необходимостью отстраниться — и желанием, чтобы она продолжала.
— Так я и думала, — прошептала Линда. — Где-то в глубине ты на самом деле этого и хотела. Так что можешь поблагодарить меня.
Мысли мои все еще блуждали в тумане, однако ее слова зацепили нужную струну.
— Поблагодарить тебя?.. — я качнула головой, словно пытаясь стряхнуть паутину. — То есть… ты нарочно это со мной сотворила.
Лидия вздернула бровь.
— Похоже, ты все-таки не такая наивная. И все равно достаточно глупая, чтобы позволить этому с тобой случиться.
Из глубин начала подниматься могучая волна эмоций: гнев, ненависть, унижение и — чего хитрить, с собой-то, — толика восторга.
— Значит, это ты со мной это сотворила? — потребовала я ответа.
— Давай без скандалов, Люси, — сказала Лидия. — Все это время я была здесь, с тобой. Наблюдала, позволяла… возможно, немного помогала тебе двигаться в этом направлении.
— Поверить не могу… — выдохнула я, голова внезапно закружилась и я оперлась спиной на буфет. — Ты и правда...
— Намеренно раскормила тебя? — улыбнулась она. — Воистину так.
Ее признание, столь бесхитростное, ударило меня артиллерийским снарядом. Сердце мое оборвалось и словно провалилось куда-то в глубины моего объемистого желудка.
— Но… но почему?
Лилия вновь преобразилась: никакого восхищения и удивления — холодная ярость, я буквально ощущала ее волны.
— Потому что я не слепая, ты, маленькая шлюшка! — прошипела она.
— О чем ты?
— О Марке — и о том, как ты на него смотришь. Ты и правда думала, что у тебя с ним есть какие-то шансы?
Щеки мои заполыхали.
— Я… я не знала...
— Врать не надо, Люси! — отрезала она. — Все это время я была здесь, наблюдала, как ты смотришь на него щенячьим взором. Жалкое зрелище. — Взгляд ее потемнел. — Однако Марк начал отвечать, и я поняла, что будут проблемы.
— Но это же совершенно безвредно, — тихо проговорила я, — и я вовсе не собиралась...
— Да плевать мне, что ты там собиралась, — сказала Лидия, — своего муженька и его охотничьи инстинкты я получше твоего знаю. Ты не первая девица, которая попала ему в прицел — но ты первая, с кем я могла поработать. Ты желала внимания, и я решила скормить его тебе.
Попыталась придумать хоть какой-нибудь ответ, но и звука выдавить не смогла. Просто понуро уставилась на пол, хотя примерно треть обзора закрывала бледная выпуклость моего немаленького пуза.
— Так-то я немало повеселилась, признаю, — продолжала она. — Все эти перекусы, добавки, бесконечные десерты… — Она обеими руками взялась за мое пузо и качнула туда-сюда. — Ты приняла все это со всей страстью обжоры, каковой и являешься. Мне оставалось лишь позаботиться, чтобы Марк все это видел. Скажу тебе, нет способа вернее уничтожить либидо нормального мужика, чем картина, как его любимая малышка превращается в жирную корову!
— Ты свихнулась, — прошептала я.
— О нет, я просто защищаю свое! А ты получаешь то, что заслужила за попытку втереться в мой брак. Может, хоть так поймешь, что «маленького безвредного флирта» не бывает в принципе.
Я смотрела на нее, словно громом пораженная — я ведь так ей доверяла, числила старшей опытной подругой. А сейчас сновно впервые увидела. Ее признание и вердикт эхом отдавались у меня в голове. Громче, чем неровная пульсация моего сердца, больнее, чем резь в переполненном желудке. Дружелюбное поведение, ласковая забота...
Все это было ложью. Неспешной, целенамеренной ловушкой.
И как я могу оставаться здесь дальше?
— Я должна уйти, — проговорила она.
— Вовсе нет, — улыбнулась Лидия.
— Еще как да, — возразила я и постаралась выпрямиться. Пузо всей своей тяжестью перевешивало и мешало. — Не знаю, куда я подамся дальше, но я ухожу.
— Ты расстроена, — сказала она и придвинула ко мне коробку пончиков. — И поэтому не можешь ясно соображать.
— О нет, я соображаю сейчас гораздо четче, чем большую часть минувшего года.
— Да ну? — вновь улыбнулась Лидия, холодно и надменно. — И куда же ты пойдешь, а? Жизнь твоя была не слишком легкой, и сама ты уже не та, что год назад.
— Что-нибудь придумаю.
— Не имея ни сбережений, ни семьи, ни даже нормальной одежды по размеру? Здесь ведь тебе было так уютно. Безопасно. И полагаю, в глубине души тебе это нравится. Тебе нужно это ощущение.
Я хотела было возразить — и не смогла. Ибо в глубине души понимала, что она не так уж неправа. Глядя на себя — на свое раздувшееся пузо, объемистые бока, тяжелый бюст, — я чувствовала, что прикована к этому дому. И не только в моем весе дело.
— Я дальше так не могу, — прошептала я скорее себе, нежели ей.
— Можешь, — заправила она мне за ухо выбившуюся прядь светлых волос. — И будешь.
Я хотела отстраниться, возразить, сделать хоть что-нибудь. Но… замерла, покорно и привычно. А потом взгляд мой остановился на коробке пончиков.
Лидия улыбнулась тепло и призывно.
— Конечно, Люси, — открыла она картонку, — возьми штучку. Или две. — Наклонилась и шепнула на ушко. — Или сколько хочешь, там, в кладовке, еще есть.
Я замерла на мгновение — ровно настолько, чтобы возненавидеть себя еще сильнее — и потянулась к пончикам.