Крупный выигрыш

Крупный выигрыш

(Winning Big)

Начну издалека, чтобы создать фон и перспективу. Мы оба, видите ли, из низов. Не пресловутый «нижний сегмент среднего класса», нет — из тех низов, где реально сражаются за выживание. У Саманты, которую я чаще звал Сэм, отца не было «в принципе» — он бросил ее мать еще до ее рождения, и та от этого так и не оправилась. Вкалывала официанткой, уборщицей и поденщицей, но на ноги так встать нормально и не смогла. Сэм по натуре неприхотливая, да и как она могла быть иной, если в кармане лишнего гроша отродясь не бывало?

У меня примерно так же. Мы жили в соседних апартаментах, и после того, как отец потерял работу, он вроде как сдался. Депрессия тому виной или что другое, уж не знаю — ребенком я о таком не сильно задумывался, просто видел, как он весь день напролет сидит перед зомбоящиком и квасит. Мать, конечно, пыталась заработать, чтобы хоть как-то свести концы с концами, но счастливым браком в такой ситуации и не пахнет.

В общем, мы росли в соседних квартирах и были с детства примерно как брат и сестра. Все делали вместе, присматривали друг за другом — нашим родителям по разным причинам всегда было не до того. Вместе ходили в школу, вместе давились нашими жалкими бутербродами, хотя вся школа питалась в нормальной кафешке. После школы также зависали вместе — на спорт и прочие секции и клубы нужны хоть и небольшие, но деньги, а с этим делом и у Сэм, и у меня было никак. В общем, мы были сами себе семья.

Прошу понять правильно: мы не чувствовали себя жалкими-несчастными, просто нам не так повезло, как другим детям. Мы с ними вне школы и не пересекались почти — скажем, они развлекались в торговых рядах, а мы все равно ничего там не могли купить, так зачем туда ходить? Или в каких-нибудь забегаловках и кинотеатрах — опять же, смотри выше, мы этого позволить себе не могли. Так что мы болтались по улицам, болтали о том о сем и все такое прочее. Наверное, другие сторонились нас еще и потому, что мы были бедными. Если посмотреть непредвзято, Сэм была одной из самых красивых девчонок в школе — но не могла ни «правильно» одеваться, ни шататься по «правильным» местам, так что изобилием свиданий с парнями похвастать не могла. Мы были бедными, и об этом знали все.

Мы планировали вместе и отправиться в колледж — наш, тутошний, ничего сверхфешенебельно дорогого. Еще в старших классах мы начали подрабатывать и кое-что отложили, опять же нам обоим полагалась стипендия и небольшой грант на обучение. Не богатство, но прожить хватило бы. Однако… как и все планы, этот при столкновении с реальностью рассыпался.

Мама Саманты попала под машину. Перелом обеих ног и кома. Врачи сказали, что случай серьезный, но должна бы выкарабкаться. Саманта бросила школу, чтобы сидеть с матерью и работать, тратить деньги на обучение в такой ситуации глупо. Но — мать так и не выкарабкалась и зимой умерла. Больничные счета и похороны сожрали все, что осталось от сбережений Сэм, у матери в кубышке также почти ничего не нашлось, и впервые в жизни девушка реально забеспокоилась о том, как жить дальше. Я, конечно, раскрыл перед ней свой тощий кошелек, однако она и слышать об этом не захотела. Мол, у тебя в кои-то веки появился шанс вырваться из нищеты, так вперед, не буду я тянуть тебя обратно. Она была права: я начну работать и что-то откладывать хорошо если через два года, а до тех пор...

У меня изменения в жизни ограничились тем, что мать бросила отца. Просто не вернулась домой однажды вечером, а через неделю позвонила и сказала — мне, не ему, — что с нее хватит, прости, мол, сынок, но она больше не может так жить, а я уже достаточно взрослый. И повесила трубку. Я передал это отцу, но он только проворчал что-то и погрузился в бутылку еще глубже.

В общем, жизнь нас не баловала. Но — мы шли вперед, а что делать-то?

И вот весной это и случилось. Я пахал в колледже и подрабатывал в пиццерии. Саманта работала официанткой в той же забегаловке, что и ее мать прежде, плюс уборщицей в нашем жилом комплексе. И вот однажды в вечернюю смену ей перепали солидные по меркам той забегаловки чаевые, и она пребывала в раздумьях, что бы такого с ними сотворить. Пришла посоветоваться ко мне, и мы сели в моей комнатушке, поедая некондиционную пиццу, которую я прихватил со смены.

— Вот бы инвестировать эти деньги куда-нибудь, ну знаешь, как в фильмах, — прожевав кусок, проговорила она, — и может быть, лет через двадцать у меня будет мильен баксов, и я смогу наконец выбраться из этой трущобной квартирки.

— Эй, это между прочим моя трущобная квартирка.

— Ну, ты меня понял, — улыбнулась она.

— Не уверен, что в жизни такое бывает.

— Тебе-то лучше знать, ты же у нас экономист, — пихнула она меня в плечо.

— В том-то и дело. В твоем случае куда вероятнее выиграть в лотерею.

Через два дня она появилась у меня на пороге, в лице ни кровинки.

— Я последовала твоему совету, — выдохнула она.

— Что, все-таки решилась закончить школу? Это правильно, будет нелегко, но в перспективе пригодится.

— Нет, я о другом совете. Насчет инвестиций, — Сэм вся светилась, а я никак не мог сообращить, о чем она.

— Насчет инвестиций?

Меня буквально впихнули в квартирку, закрыв дверь за спиной.

— Ну помнишь, я не знала, что делать с той полусотней на чаевые...

— А, ну да. — Полусотню я помнил, но все еще не понимал, о чем речь. — Я тебе тогда посоветовал с инвестициями не париться.

— Ну да, где-то так. — Улыбка до ушей: я должен был уже догадаться, и от этого чувствовал себя полным идиотом. — Ты сказал, что куда вероятнее выиграть в лотерею.

— Да, вроде бы… стой, ты что, серьезно? — Тут до меня и дошло, и в глазах закрутились Большие Бабки, какие мы с ней видели только по телевизору. Сто тысяч, двести пятьдесят? Сколько она выиграла-то?

— Ага, — Сэм улыбалась. — В яблочко!

— Это просто отлично!

Она обняла меня, я чувствовал, как она дрожит от предвкушения. Ну, я бы тоже так себя вел на ее месте, уж кому-кому, а ей деньги точно нужны. Любая сумма станет подспорьем.

— Джек-пот, — прошептала она мне на ухо. — Я не знаю, выиграл ли еще кто-то, но это большой куш.

Так уж получилось, что джек-пот достался Сэм полностью. Тот самый случай, когда на протяжении недель никто не угадывал полного набора, и сумма от продажи билетов и всего прочего продолжала собираться до тех пор, пока кому-то все-таки не повезет. На самом деле крупный куш.

Все формальности заняли две недели. Эти две недели, кстати, Сэм честно отработала от звонка до звонка, сообщив хозяйке, что увольняется.

— Хозяйка-то нормальная, — сказала она. — Работенка поганая, а хозяйка ничего.

Я был весь в запарке весенней сессии, но Сэм держала меня в курсе дел. Лотерейщики закрепили за ней поверенного, чтобы помочь с бумажками, и у нее впервые в жизни гора с плеч упала. Свобода и счастье. Бывают везунчики, которые тратят халявный выигрыш за несколько месяцев, но у Сэм совсем иной склад.

— Я тут купила дом. Ты обязательно должен приехать и посмотреть, можешь выбраться на выходных? — в голосе ее была мольба. Я уже говорил, мы выросли вместе и были друг для друга семьей.

— У меня по плану учеба. Последние два экзамена, и я свободен.

— Ну пожалуйста, — по телефону она только что не плакала. — Мне надо хоть кому-то его показать. Приезжай, обещаю не слишком на тебе висеть. А хочешь, прямо тут и занимайся, я не против.

— Ладно, уболтала, — сдался я. — Давай адрес и ориентиры.

— Возьми такси, я заплачу, когда приедешь.

— Вот еще. Сам доберусь.

— Ну пожалуйста, дай мне хоть столько для тебя сделать. А хочешь, возьми напрокат машину, или даже лимузин...

— Ладно, ладно, закажу такси.

— Отлично! Я тебя жду, обязательно приезжай! Я в общем уже практически переехала, только чуток с мебелью закончить осталось.

Мы еще немного поболтали, Сэм явно не терпелось что-то мне продемонстрировать, составили примерные планы на выходные. В пятницу у меня занятия заканчивались примерно в два, и если дороги не будут особо забиты — где-то через час я и посмотрю на ее новый дом. Подробностей по телефону она не сообщила, так что чего ожидать — предсказать я даже не брался. Денег Сэм хватило бы на практически что угодно, но вообразить ее в родовом аристократическом замке, а богатенькие буратины строят себе и не такое, я решительно не мог.

Пятница приближалась, росло и мое нетерпение. Что ли действительно подкатить на лимузине? Да ну, глупости. Я попробовал отыскать адрес в Гугле, но имеющаяся там иллюстрация категорически не соответствовала раскладу. Нет, домик внешне вполне ничего, но подходит скорее старой даме, нежели миллионерке неполных двадцати годов. Ладно, сам вскоре увижу.

Ну, вот и пятница, и таксист вез меня из города к цели. Конец весны выдался жарковатым, я уже пожалел, что не заказал лимузин — там наверняка есть кондиционер и мини-бар, а эту развалюху последний раз чинили лет десять назад...

Прибыв на место, я слегка удивился. В таком домике не ожидаешь встретить недавнего миллионера. Небольшой кирпичный домишко в тихом загородном районе, совершенно не модный, даже устаревший стиль. За двором когда-то неплохо ухаживали, но тут явно не помешал бы приходящий садовник с секатором и газонокосилкой.

Саманта встретила меня на пороге — я даже в дверь не успел постучать — и крепко обняла. На ней был простенький сарафанчик, выглядела девушка мило и свежо. Я уже привык видеть ее усталой и слегка в раздрае — но сейчас Сэм выглядела совершенно другим человеком. Глаза блестят, на губах улыбка, просто картинка, даже взгляд отвести трудно. У меня аж сердце сжалось: я, конечно, привык видеть в ней сестру, а сейчас… ну вот кто такая она и кто такой я, чтобы на нее пялиться вот так вот? Она пригласила меня войти и сразу извинилась, что накрыть на стол особо нечего.

— Лень было выбираться за покупками, — пояснила она, открывая коробку с пиццей, — как проголодаюсь, заказываю что-нибудь с курьером из окрестных ресторанчиков, тут их полно… Ой, тут всего один кусок остался, ты бери, я потом еще закажу.

— Я пока не голодный, так что валяй, доедай, — отозвался я, и Сэм тут же, свернув ломтик пиццы трубочкой, разом его ополовинила. — Ты хотела, чтобы я приехал — валяй, хвастайся, что у тебя тут.

И она провела меня по всему дому, поведав, что наткнулась на него в сети, и по фото это был классический «дом любимой бабушки», которой ни у нее, ни у меня, естественно, никогда не было — но в детстве очень-очень мечталось. Сэм делилась планами на что сотворить с садиком и как перекрасить кое-какие комнаты, она вся светилась от восторга, а когда я упомянул, что ожидал увидеть более… просторный дом, она просто рассмеялась:

— А зачем мне большой дом? Я всю жизнь жила сам знаешь в какой квартирке, а здесь места даже больше, чем мне нужно. Целых три гостевые комнаты, куда можно посетить тех, кто решит нанести мне визит, а закатывать приемы и всякие там корпоративы на три сотни участников — это не мое. Семьи у меня нет, только ты, а друзья… ну, ты же помнишь, в школе у меня особо их не было, опять же — кроме тебя. — Она помолчала, добавив: — Ну, пока я вдруг не выиграла в лотерею. Тут-то и возникли все наши бывшие одноклассники и соседи, которые раньше в упор меня не видели, а теперь они, оказывается, мои лучшие друзья. Грустно, правда?

Тем вечером она повезла меня на ужин — естественно, «я угощаю», и никаких. Старый семейный итальянский ресторанчик, но кормили там великолепно, а еще Сэм определенно нравилось, что она может заказать что душе угодно и не прикидывать, хватит ли у нее расплатиться за это. Закуски для нас обоих, потом себе взяла какой-то мясной салатик, большой десерт на двоих и бутылку вина, цена за которое вообще не была проставлена в меню.

Мы немного поговорили о ее планах на будущее, однако Сэм призналась, что пока таковых не имеет. Она просто наслаждается текущим положением дел — обустраиваться в собственном доме и не забивать себе голову изматывающими подработками и вопросом оплаты счетов.

Утром меня разбудил стук в дверь. Сэм заказала из небольшого кафе завтрак с курьером — и что-то в коробке было многовато, как на мой взгляд.

— Очень уж вкусно звучало, — улыбнулась она и вгрызлась в круассан, намазанный маслом и вареньем.

На обед мы отправились на такси на часок вдоль побережья.

— Я услышала об этом заведении по телевизору, — предвкушающе пояснила она, — знаешь, передача с отзывами кулинарных критиков о маленьких ресторанчиках там и сям по всей стране. Большая их часть где-то там, далеко, а вот этот был рядышком.

— Ты смотришь кулинарные каналы? — рассмеялся я. Уж я-то помнил, что вершиной кулинарных талантов Сэм были яичница и макароны с сыром.

— Ага, они мне нравятся, — отозвалась она. — Не надо напрягать голову, а приятных местечек, оказывается, так много. Может, как-нибудь устроим себе кулинарный тур.

Что ж, телекритик не соврал: ресторанчик оказался действительно хорошим, и подкрепились мы там капитально. Сэм заказала все блюда, какие помнила по той передаче, чтобы попробовать хотя бы по кусочку. После такого обеда мы полчасика сидели, отдуваясь, на берегу моря и дышали свежим воздухом, прежде чем собраться с силами и вызвать такси обратно домой.

Поужинать решили в одной из пиццерий неподалеку, и доедая, Сэм сообщила:

— Нет, все-таки в том вчерашнем ресторанчике, у Минелли, куда лучше. Тут тоже ничего, но там все-таки готовят, что называется, с душой.

— Кто бы мог подумать, — улыбнулся я, — в тебе, оказывается, просыпается гурман.

— Просто нравится пробовать всякие вкусности. Помнишь, когда нам хватало только на булочку и кофе на двоих?

В воскресенье вечером она вызвала такси, которое должно было доставить меня обратно в колледж, и тщательно расписала маршрут. В итоге мы проехали через три забегаловки, где была возможность заказать что-то, не вылезая из машины. Мечта нищего детства, ага — о такой роскоши мы когда-то разве что мечтали. Не уверен, что качество еды в сетях быстрого питания превосходило ресторанное, но Сэм вовсю наслаждалась самим процессом, прикончив до крошки все заказанное плюс порцию, купленную специально для водителя; он сказал, что им в компании запрещено принимать чаевые в такой форме. По мне, так он просто боялся запачкать жиром и крошками свою помпезную униформу.

Я провел для Сэм короткую экскурсию по нашему кампусу. Предложил накормить ее обедом в нашей столовке, но она отказалась.

— А в той кафешке, где я раньше работала, ты бывал? В смысле после того, как я уволилась.

— Не. Здесь у нас кормежка дешевле, а куда-то специально выбираться у меня сейчас времени нету, хоть оно и рядом.

— Тогда давай лучше пойдем сейчас туда. И я угощаю, учти!

Минут десять спустя мы были на месте, уселись прямо за стойку. Обеденный наплыв голодающих уже схлынул, вечерний еще не наступил, и обслуживать нас вышла сама хозяйка.

— Саманта! — улыбнулась упитанная пожилая женщина. — Ты что, пришла просить взять тебя на прежнюю работу?

— Не-а. Просто хотела посмотреть, как все это выглядит с другой стороны стола. Здравствуйте, миссис Блестик.

— Ты вполне можешь звать меня «Бетти» — ты же теперь клиентка, а не одна из моих девочек.

— Попробую, — улыбнулась Сэм.

— Ладно, вы пришли поболтать, или будете что-нибудь заказывать?

Сэм скрестила руки на груди.

— О, конечно же будем! Меню нести не надо, я прекрасно помню весь список.

И заказала нам громадные сандвичи «деликатес-ассорти» и картофельный крем-суп. Жареная картошка в сандвичах приятно похрустывала, пропитанная густой подливкой. Более чем солидная порция, которую Сэм, тем не менее, уплела полностью, прихватив заодно недоеденный мной кусочек. Медленно выдохнула, улыбнулась:

— И правда вкусно. Десерт будешь?

Я покачал головой:

— Не. Не влезет.

Она оперлась локтем о стойку.

— Тут очень вкусные пироги. В меню прописаны как «домашние», но на самом деле это из кондитерской через дорогу. — Втянула носом запахи из кухонных дверей. — О, есть вишневый!

Опытная миссис Блестик через двадцать секунд уже обслужила клиентку, выдав Сэм большой ломоть вишневого пирога.

— Желаете еще что-нибудь, мисс? — изобразила она преувеличенное внимание.

— Нам, пожалуй, хватит, но… — развернувшись на стуле, Сэм окинула взглядом кафешку. Несмотря на то, что основной наплыв схлынул, за столиками сидело что-то около дюжины персон, решивших, как и мы, перекусить в неурочное время. — Запишите все на мой счет, пожалуйста.

— Что, ты не собираешься позволить заплатить своему кавалеру? — кивнула хозяйка в мою сторону.

— Кому, ему? Да он нищий студент. Но я имела в виду — все, не только наш заказ, а всех, кто сейчас обедает.

— Очень… щедро с твоей стороны, — заметил я. — Ты же даже никого из них не знаешь.

— В том-то и дело. Представь себе, если бы тут сидели мы пару лет назад. Бесплатный обед в кафе...

— Ага, но мы были реалистами и в кафе-рестораны не ходили, помнишь? — усмехнулся я. — Поверь, у них вполне хватит расплатиться самостоятельно. — Увидев разочарование в ее глазах, я поспешил добавить: — Я понимаю, ты хочешь как лучше. Но я просто имею в виду, что помогать лучше тем, кому помощь действительно нужна. Ты их еще не встретила, но все впереди.

Закончилась сессия. Мне повезло дважды: во-первых, сдать почти все на «отлично», а во-вторых, в том числе и благодаря этому найти летнюю подработку в брокерской компании. Практически по специальности, пусть и младшим куда пошлют, но это уже достойная позиция в резюме и какая-никакая зарплата. Я даже начал потихоньку выплачивать взятый на обучение кредит, и у меня еще хватало на лучшую жизнь. Правда, рабочий день длился так долго, что «лучшая жизнь» у меня включала разве что кружечку пива перед сном.

С таким расписанием я, конечно, никак не мог выбраться к Сэм, хоть и очень хотелось. Я с удовольствием помог бы ей с ремонтом, а так она провозилась неделю с ведрами краски и секатором, и в итоге наняла бригаду профессионалов, которые и сделали все как она хотела. Полная отделка двух ванных комнат, косметический ремонт в остальных помещениях, восстановленный паркет, и Сэм подумывала обновить и мебель в доме.

Ну а раз я не мог выбраться к ней, она приезжала ко мне сама. Особенно когда бригада занималась полами и иной грязной работой. Сдать на права Сэм так и не сподобилась, но договорилась о большой скидке в местном таксопарке и, когда все-таки выдавалось свободное время, мы выбирались куда-нибудь. В основном по ресторанчикам, коих в городе было множество. Иногда Сэм позволяла мне оплатить счет, но обычно все-таки платила сама, мол, она же выбирает, а миллионер из нас двоих определенно не я. Заказывала, как правило, закуски, основное блюдо и десерт. Она очень хорошо помнила, как в прежние времена ее корежило в тех редких случаях, когда мы все же добирались до ресторана, и при этом не могли себе позволить закуску или десерт, потому что денег не хватало. За едой Сэм восторженно расписывала, как идет ремонт, и я клятвенно обещал все-таки добраться и оценить.

В конце августа к концу подошла и моя подработка. У меня образовалось почти пять свободных дней до начала занятий. Сэм в приказном порядке вызвала мне такси — я на эту тему больше с ней уже не спорил, — встретила на крыльце, крепко обняла и затащила внутрь, похвастаться свежим ремонтом. Выглядел обновленный домик вполне симпатично. Поскольку Сэм ограничилась «косметикой», он остался таким же скромным, даже сохранил ощущение «бабушкиного дома», но теперь все было чистым и свежим. Мило и уютно. Сэм не оставила нетронутой ни одну комнату, даже если это было просто «обновить подоконник и повесить пару пейзажиков».

— С кухней так и не стала ничего делать? — спросил я, пока мы проходили мимо оной.

— Так я ей и не пользуюсь почти, — сказала она. — В сети есть сотни вариантов, я так и сяк вертела — не нравится. Не люблю этого модерна с гаджетами, а поскольку готовкой я себя не утруждаю — пусть пока остается так. Не горит.

Кухня и правда выглядела старой, почти винтажной, особенно в контрасте со свежеотремонтированным домом, но и этот винтаж выглядел уютно, а уж поддерживать чистоту Сэм прекрасно умела.

Она присела на край стола — старая добротная вещица, ламинированная столешница с уголками из нержавейки.

— Конечно, надо было бы и тут навести ажур, но я просто не знаю, как, весь этот ретро-стиль мне в общем нравится… — Сэм окинула взглядом кухню. — А ты бы как тут все оформил?

Я рассматривал помещение несколько дольше, потом снова посмотрел на нее. На фоне освещенного закатным солнцем окна фигура Сэм, казалось, была окружена пламенным ореолом. Еще красивее обычного. Я снова как-то странно почувствовал себя, испытывая к ней чувства такого рода, однако что-то изменилось… я присмотрелся внимательнее. Ну да. Точно. У Сэм появился бюст. Вот уж новость, всю жизнь была плоской как доска, а тут — будьте-нате, да и под грудью...

— Ну? — ей надоело, что ее пожирают взглядом, — как бы ты сделал?

Бросив последний взгляд на ее талию — что, и правда складка? — я поднял глаза и попытался собраться с мыслями. «Кожа да кости», такой раньше была Сэм, да и я сам тоже, неудивительно, с нашей-то вынужденной диетой. В столовой колледжа я впервые за эти годы ел вволю и досыта, а заодно пыхтел в спортзале — вполне неплохо прочищает мозги, как оказалось. Но Сэм...

— Трудно представить тут что-то другое, правда? — улыбнулась она, видя мои затруднения. Я-то не мог перестать думать о том, как Сэм поправляется...

— Нет, в смысле, да, я… — так, хватит, соберись. — Посмотри в сети, что ли. Наверняка что-то должно быть. Вроде сейчас даже делают такое, чтобы все новое, но «под старину».

Ужинать мы отправились в очередной местный ресторанчик неподалеку. Кормежка там была без изысков, зато, как сформулировала Сэм, «вкусно и много!» И действительно, много, и вкусно, да, но порции такого размера… я и со своим сандвичем с индейкой справиться толком не смог. А девушка без проблем уплела свой бургер и жареную картошку, доела мою картошку, а потом еще взяла на десерт большой кусок пирога и шоколадный коктейль.

Наверное, я просто упустил из виду, как она тут стала питаться, но в мыслях моих крепко поселился образ, как живот Сэм становится все больше и больше… особенно после того, как она, глазом не моргнув, только что расправилась с такой трапезой. И ведь это не ради меня — примерно так она ест два, а то и три раза в день...

Потом мы пошли в кино, где Сэм не отказала себе в удовольствии угоститься попкорном и конфетами — то, чего мы в прошлом не могли себе позволить.

— Как же я рада, что теперь могу насладиться всеми этими мелочами, о которых мечтала, когда была ребенком, — улыбнулась она.

Назавтра меня ожидала полная экскурсия по ее владениям. Задний дворик оказался достаточно просторным и плавно переходил в берег озера. Мы спустились по узенькой тропинке к воде, сняли обувь. Вода была довольно теплой, хотя сентябрь был уже на носу, песок приятно грел босые ступни, и на этом закутке берега не было никого, кроме нас. Окруженные деревьями и валунами, мы никого не видели, зато никто не видел и нас. Я прикинул карту местности: кажется, тут где-то был общественный пляж, но до него достаточно далеко.

— Это что, тоже твоя земельная собственность? — спросил я.

— Нет, моя территория заканчивается где-то немного не доходя до берега. Озеро и парк принадлежат кому-то еще, но тут не слишком много народу, сам видишь. — Она попробовала воду пальцем ноги. — О, а тут тепло. — Шагнула глубже. — Иди сюда, — и улыбнулась.

И верно, вода была теплой, не хуже, чем в бассейне. Поскольку на нас обоих были только шорты и футболки, войти в воду по колено не составляло труда.

— Как думаешь, если мы разденемся и поплаваем, никто не увидит? — бросила Сэм взгляд на безлюдное озеро.

— Что, купание нагишом? — удивился я. А потом мелькнула мысль о том, что сейчас я увижу ее новообретенный мягкий животик… и застряла накрепко.

— Да нет же, — рассмеялась она, пихнув меня кулачком, — разденемся до белья. Водичка класс, правда?

— Вроде никого нет, так что, может, и ничего.

— Ты первый, — велела она, — если парень снимет футболку, ему точно ничего не будет.

Мы вернулись на берег, я сбросил футболку и оставил ее на песке.

— Эй, вы только посмотрите! — Сэм смерила меня взглядом. — День и ночь на тренажерах, так?

Я пожал плечами, пытаясь не краснеть.

— Для студентов спортзал бесплатный. Я уже привык.

— Что ж… по-прежнему никого, наверное, это безопасно. — Она взялась за подол футболки и потянула вверх. — Если я быстро нырну, никто ведь и не заметит, что на мне лифчик, а не купальник, так?

— Действуй, — кивнул я, пытаясь не слишком пялиться.

Одно было несомненно: Сэм спортом не занималась. Выглядела девушка, как сказал бы случайный знакомый, вполне неплохо. Бюст определенно увеличился в объеме, она слегка загорела. Но если вспомнить ее со школьных времен, когда я в последний раз наблюдал Сэм в бикини… тогда у нее грудь была в стиле «два желтка», все ребра напоказ, и живот, плоский не от регулярных занятий каким-либо спортом, а просто от жизни на грани голода. Теперь этот самый живот слегка выпирал, мягкий и пухловатый, а когда она наклонилась, снимая шорты — сложился в несколько складочек. Я старался не слишком пялиться, отвернувшись в сторону, и когда она, раздевшись, устремилась в воду — быстро стащил шорты и сам, бросив рядом с футболкой. Нечего Сэм видеть столь явные признаки моего возбуждения, а скрыть их, будучи в одних трусах, малореально.

Мы немного поплескались, поплавали. Хорошо, когда тот, кого никогда не баловала судьба, может наконец просто жить без особых забот. Я был рад за Сэм — а еще, кажется, испытывал к ней иное чувство.

Вечером она заказала ужин в китайском ресторанчике прямо домой. Целую гору китайской снеди. Мой воспаленный рассудок сам собой построил картинку: Сэм, раздетая до белья, вооруженная палочками, уплетает ВСЮ эту гору...

— У них в меню так много блюд, трудно было решить, что заказать, — объяснила она, всасывая в рот длинную тонкую макаронину.

— И ты заказала все по списку, — фыркнул я.

— Ага, как же, — улыбнулась она, — тут и четверти не будет. И это только китайская кухня, а сколько еще есть стран, и в каждой свои коронные блюда!

— И ты решила перепробовать все.

— А ведь я могу, — ухмыльнулась Сэм, потянувшись за мясом с брокколи. — Я могу есть все, что только захочу. — Положила свободную руку на свой животик. — Моему желудку больше совершенно незачем оставаться пустым!

Он и не остался. Я ли навещал ее или она меня, у Сэм появилось нечто вроде хобби: разыскивать новый ресторанчик и пробовать, как там готовят. В округе она определилась с несколькими любимыми местечками, где стала завсегдатаем, как то итальянское заведение, «Минелли». А когда она приезжала ко мне, то предварительно составляла список из трех-четырех новых пунктов, которые надо было попробовать в этот раз. Мне нравилось и видеть ее, наслаждающейся жизнью, и те эффекты, которые это дело оказывало на ее фигуру, но трудно было скрывать от Сэм мой растущий интерес. Чувства мои становились все крепче, хоть я и продолжал себе, что нельзя рушить нашу прочную дружбу. И почти с облегчением принял предложение о подработке на выходных в той самой конторе, где работал летом. Мне, конечно, будет не хватать встреч с Самантой, но возможно, пауза приведет мои мозги в порядок.

Миновало три месяца с тех пор, как я последний раз виделся с нею «во плоти». Запас отмазок закончился, и я одновременно нервничал в преддверии этой встречи и предвкушал ее. По телефону мы, конечно, болтали почти каждый день, и Сэм была рада… но это не то же самое.

В последний раз, когда я проводил у нее выходные, мне стало очень неудобно. Это было где-то к концу ноября, погода, как ей и положено в такое время, была ветреной и дождливой — собаку не выгонишь, не то что куда-то там ехать. Мы в итоге просто смотрели фильмы — месяц назад я помог ей выбрать, затащить и установить в гостиной большой плазменный экран, сам-то я не фанат зомбоящика, но знаю, что в детстве Сэм любила смотреть древний черно-белый еще телевизор, где в полутора метрах от кинескопа уже ничего было не разглядеть.

Она затарилась закусками — чипсы, попкорн, крендельки, в общем, как в кинотеатре, — и мы смотрели всю киноэпопею «Чужих». Не мой выбор, я не сильно люблю ужастики и саспенс, а Сэм скорее просто закидывала закуски в рот горстями. Где-то к концу первого фильма ей захотелось пить, она встала — и когда она шла на кухню, сзади над штанишками были видны две симпатичнейшие складочки на боках. Я помотал головой, пытаясь «не думать о белой обезьяне», и мне это даже почти удалось, но тут Сэм снова нарисовалась в дверном проеме:

— Тебе принести что-нибудь? У меня тут кола, апельсиновая шипучка и «Доктор Пеппер». Ты по-прежнему предпочитаешь «Доктора?»

Я пытался, правда пытался не пялиться на нее. Но организму не прикажешь, и от увиденного челюсть у меня отвисла сама собой. Саманта, мелкая аки пташка, успела отрастить полноформатное пузико. Сзади были видны только складочки, но в профиль стало вполне очевидно, что впереди они перерастают в умилительно округлое пузико. Из-под тесной футболки выпирало минимум сантиметров пять пухлой плоти, нависающей над еще более тесными джинсами. В прежние времена мы не утруждали себя одежными шоппингами — причина очевидна, полагаю, — но даже теперь, имея кучу денег, Саманта просто время от времени подкупала то, на что глаз упал, мол, симпатичная вещичка, и ладно. И в последнее время она явно не обновляла гардероб.

— Эй, Хьюстон, у вас проблемы? Есть кто-нибудь дома? Вроде не такой сложный вопрос.

— Извини… ты о чем?

— Кола, апельсин или «Доктор Пеппер»?

Не пялиться на ее живот, не пялиться на ее живот… — мысленно повторял я.

— «Пеппер», пожалуйста, — усилием воли перевел я взгляд куда-то ей за левое плечо.

Сэм скрылась на кухне, а я пытался думать о чем-то еще, а не о ее пухлом пузике. Увы, но я повернулся как раз когда она несла себе колу, а мне «Доктор Пеппер»; уверен, ее пузико колыхалось вовсе не так сильно, но мой разум, словно вооруженный увеличительным стеклом, подчеркивал и усиливал малейшие движения в этой области ее фигуры. Да, я пытался не пялиться, но даже краешком глаза я ловил ту самую полоску оголенной плоти между краем футболки и поясом штанов. Глубоко вздохнул; она плюхнулась рядом, протянула мне банку газировки, попыталась заправить футболку, прикрывая пузико — без толку; тогда Сэм подтянула к себе плед, укуталась и, прислонившись к моему плечу, поставила фильм на паузу.

— Спасибо, что посвятил мне весь день. Когда тебя нет, мне так скучно...

Сгребла горсточку чипсов, закинула в рот; поморщилась, покопалась под пледом, судя по звуку, расстегивая штаны. Виновато улыбнулась:

— Ты же не против? Штаны тесноваты, а я хочу устроиться поудобнее.

Ей, может, и стало удобнее, а вот мне нет. Я только и мог думать, что о ее пухлом животике, в который утрамбовывали целые мешки попкорна и чипсов. Что там было на экране, в упор не помню, не уверен даже, сколько именно фильмов мы тогда посмотрели. Саманта в итоге заснула прямо на диване, а рядос с ней валялась коробка из-под пиццы, которую мы заказали несколько раньше.

Я медленно встал, аккуратно устроил ее поудобнее, поправив подушку. При этом не отказал себе в удовольствии полюбоваться ее животиком. Нехорошо, наверное, ведь Сэм всегда была моим лучшим другом, но… любопытство сильнее. Круглый, плотно набитый, он категорически не помещался под футболкой… Накрыв девушку пледом и подоткнув его, я потопал в гостевую комнату, хотя и знал, что заснуть толком не смогу.

И вот сейчас я снова приехал к ней в гости, и никак не мог выкинуть из головы пухленькое пузико Сэм. А что, если оно стало еще больше? Нет, это просто мои фантазии, повторял я, ведь она могла и не поправиться. Или взять себя в руки и похудеть, почему нет.

— Заходи, смотри, что я нашла! — первое, что я услышал, переступив порог. Голос доносился из спальни.

Что ж, я туда и прошел. Посмотреть и правда было на что. Сэм откопала платье, купленное как минимум год назад — нет, скорее полтора, помню, она его носила еще до того, как выиграла в лотерею, надо же, как время-то летит. Тогда это платье, с учетом свободного кроя, было ей как раз впору.

Сейчас же… не совсем.

Было бы явным преуменьшением заявить, что оно стало Сэм тесновато. Я вообще не понимаю, как она втиснулась в него. Не знал бы — решил, что весь год в нем и проходила, продолжая поправляться. Нет, она не поправилась — она попросту растолстела. Платье на ее раздавшихся вширь телесах буквально трещало, короткие рукава врезались в предплечья, образуя валики складок, а между застегнутыми пуговками спереди так и выпирали ромбики пухлой белой плоти.

Я утратил дар речи, а Сэм улыбнулась, не поднимая взгляда:

— Нашла в шкафу, на нижней полке. Прикинь, насколько стало тесное?

Да уж. Я понимал, что она поправилась, но в этом платье каждый грамм, можно сказать, был на виду.

— Иди сюда, — девушка по-прежнему смотрела куда-то вниз, — сам посмотри.

Следом за ней я шагнул в ванную, и взгляд мой сам собою уткнулся туда же, куда смотрела и Сэм, восхищенная увиденным даже больше, чем платьем, из которого выросла.

Весы. Она встала на весы. Экран которых высвечивал красное «92». У меня во рту пересохло, я не знал, что и сказать — помнил только, что в прежние времена в Сэм и сорока трех кило не было, и то после того, как она устроилась в ту кафешку и нормально питалась хотя бы раз в день.

А она смотрела на меня — широко распахнутые глаза, неизменная улыбка. Мой же взгляд то поднимался к ее лицу — Сэм вся светилась от восторга, — то опускался к экранчику весов, периодически замирая на выпирающем животе.

— Видишь, как я растолстела? — без тени раскаяния проговорила она. Я только моргал, а Сэм сама посмотрела на весы, чуть наклонившись, чтобы новоокруглившийся живот не загораживал обзор. Потом похлопала по этому самому округлившемуся месту. — Только посмотри на этот живот! — рассмеялась она.

— Ты прекрасно выглядишь, — наконец сумел выговорить я. Вот не знаю, что именно она хотела от меня услышать. — В смысле, ты вроде бы счастлива, а когда ты наслаждаешься жизнью — это хорошо.

— Так какая все-таки я, — снова усмехнулась Сэм, — прекрасная, или все же счастливая?

Я просто стоял и молчал, как идиот. Ну а что тут ответишь.

— Толстая и счастливая? — не отрывая от меня взгляда, уточнила она. — Ну что ж, одно я знаю точно, — шагнула назад, спускаясь с весов, — все-таки надо наслаждаться жизнью не настолько… активно. Если я чуток поправилась, это одно дело, тут нет ничего дурного, но пожалуй, я все-таки слишком растолстела. — Критическим взором оценила свое отражение в зеркале, снова огладила выпирающий живот обеими руками. Повернулась в профиль, пытаясь оценить, что у нее там сзади. — У меня и задница стала большая! — Ущипнула себя за складку на боку, качнула бедрами. — Нет, ну ты посмотри, как оно колышется. Это вот так должны выглядеть все эти девки из эротических журнальчиков?

— Нет… да… — сердце мое отчаянно колотилось. — В смысле, все у тебя в порядке. По мне, так ты прекрасно выглядишь. — В горле у меня пересохло. — Прекрасно.

Взгляд Сэм не поддавался расшифровке.

— Да что с тобой такое творится? — отвернулась от зеркала, подошла ко мне.

Я знал, что отчаянно покраснел. Ладони вспотели. Происходящее невероятно возбуждало меня.

— Ничего. Извини.

Она сделала еще шаг. Я ощущал ее запах, сладко-фруктовый.

— Что с тобой? — повторила она. — Ну же, друг от друга у нас отродясь не бывало секретов.

Протянула руку… и я, не знаю, почему, подался назад.

— Извини.

— За что? Мне что, уже и дотронуться до тебя нельзя? — Сэм была озадачена, еще немного, и она на меня обидится.

А я-то как раз умирал от желания прикоснуться к ней. Почувствовать наощупь все ее мягкие девяносто два кило. Ощутить в своих объятиях ее роскошное тело...

— Извини, я...

— Все вы, мужики, так, — процедила она, — ты тоже теперь слишком хорош для меня? Немного лишнего веса, и сразу задний ход? Я-то думала, что уж ты как никто поймешь, каково мне наслаждаться жизнью...

Тут-то меня и прорвало. Я не хотел говорить этого, но слова сами вырвались наружу, как пена из включенного фонтана.

— Я думаю, ты выглядишь великолепно! — воскликнул я. — Невероятно! Я только и думаю, что о тебе. С тех самых пор, как ты переехала сюда, ты выглядишь такой счастливой. Ты не устаешь и не голодаешь, глаза светятся, волосы в порядке, даже пахнешь великолепно, у тебя мягкая кожа и… в общем, только о тебе я и могу думать. Ты прекрасна, — так, заткни фонтан, — ты просто идеал.

Ну вот и все. Фонтан заткнулся. Я снова мог дышать почти спокойно. Тишина, мое сердце неровно бьется, а Сэм просто стояла и смотрела на меня.

— Ты считаешь, я красивая?

Я кивнул.

— А за что ты извиняешься?

— Ты мой лучший друг. Единственный друг. И я не должен чувствовать к тебе… то, что чувствую. Я не хочу потерять тебя. Мы всегда были вместе, и я хочу, чтобы так и оставалось.

Она шагнула еще ближе. На этот раз я остался на месте.

— Ты считаешь, что я идеал?

Я кивнул.

— Хотя я немного поправилась?

Если раньше я был красный и возбужденный, сейчас у меня начало срывать крышу. Не знаю, как я удержался на месте. Тестостероновый ступор, не иначе. Я открыл было рот, но ничего не сумел сказать, а Сэм придвинулась еще ближе.

— Знаешь, никто никогда раньше не называл меня красивой. Оказывается, это приятно слышать. — Еще ближе, нас разделяло теперь всего несколько сантиметров. Ее пышное великолепие — и я, сгорающий от восторга, так близко… — Кстати, это намек, — добавила она.

— Ты прекрасна, — повторил я, и мы ринулись друг другу в объятия, губы наши слились в поцелуе, я окунулся в кольцо ее мягких рук, в сладкий аромат ее тела, и все мои сомнения испарились сами собой...

Я проснулся и открыл глаза. И встретил изучающий взгляд Саманты. Сразу мелькнуло воспоминание, как мы срываем друг с друга одежду, а потом, не размыкая объятий, падаем на ее кровать… Неужели я все испортил, и нам придется распрощаться?

— Эй, — с мягкой улыбкой сказала она.

— Сама ты эй.

— Я смотрела, как ты спишь. Надеюсь, ты не сочтешь меня извращенкой. Я хотела пойти перекусить, но ты так мирно посапывал...

— А который час-то? — Я и правда понятия не имел.

— Почти ужин. — Она наклонилась и чмокнула меня в губы. — Вот как ты приехал, так у меня крошки во рту еще не было, но я не хотела расставаться с тобой.

— Извини.

— Ты опять? — рассмеялась Сэм. — Не за что извиняться, я если за что на тебя и злюсь, так это за то, что ты так долго ждал, чтобы сказать мне, что я прекрасна.

— Изви… — Я осекся. — Знаю, это глупо, но я просто не хотел рушить то, что было между нами. И не хотел, чтобы ты думала, что это из-за денег. Деньги тут ни при чем, правда.

— А если я их все отдам, скажем, на благотворительность — тебе от этого станет лучше?

— Ты что, серьезно? — удивился я. — Я бы никогда тебя о подобном не попросил, но если ты действительно хочешь, в конце концов, это твои деньги и тебе решать...

Она расхохоталась.

— Нет, не хочу. Но очень мило, что тебе и правда все равно, что с ними будет. Впрочем, у меня есть кое-какие планы на эти деньги, и мне бы тут не помешала твоя помощь — но для начала все-таки я хочу есть. Если ты не против, у Минелли сегодня курятина с пармезаном… — Она села, плед тут же сполз с нее, обнажив мягкий круглый животик. Поймав мой взгляд, Сэм тут же попыталась прикрыть свое пышное великолепие. — А вообще стоило бы тебе добыть для меня абонемент в тренажерку, занимались бы вместе, — при этом она слегка покраснела.

— Зачем? Я сказал, что ты прекрасна, и именно это и имел в виду. — Я стащил с нее плед, любуясь роскошным животиком, и коснулся его ладонью. Круглый, мягкий, нежный.

— Ой. С… спасибо, но я… что-то немного слишком толстая.

— Ты просто наслаждаешься жизнью, — сообщил я очевидное, поглаживая ее мягкий животик. — Если ты счастлива — нет ничего плохого в том, что ты немного поправилась.

— Правда?

— Истинная правда. Ты прекрасна. И ты счастлива. А я рад, когда вижу, что ты наслаждаешься жизнью.

Она перекатилась на меня.

— Да, но поправилась я не так чтобы немного, — и пока мы целовались, руки мои сами собой зарылись в складки на ее боках. — Я попытаюсь держать себя в рамках, — оперлась локтями о постель по обе стороны от моей головы и замерла, глядя на меня сверху. Лохматая, разрумянившаяся, она выглядела совершенно великолепно, лицо ее также округлилось, начал появляться второй подбородок. — Ты же не хочешь получить толстую подружку, а?

Я закашлялся от неожиданности — и от этих слов воспрял… духом.

Сэм снова покраснела.

— Извини, я не должна была так говорить.

Начала было сползать с меня, но на сей раз я крепко сцапал ее за бедра и удержал на месте.

— Нет, ты все правильно сказала. Мы, значит, теперь будем парой?

Сэм неуверенно пожала плечами.

— Ну, не знаю. Наверное.

Может, она и сомневалась — но это она сказала вслух то, о чем я только думал. И надеялся.

— Ладно, тогда иди сюда, подружка, — и мы снова поцеловались, и вкус жизни никогда еще не был столь великолепен. Мы так долго были друзьями, просто друзьями, лучшими друзьями… мы вместе прошли сквозь сомнения и отбросили их, так же дружно, и остались вместе. Я закончу колледж, у меня хорошие перспективы на карьеру и на будущее. В котором Саманте не придется волноваться насчет денег, неважно, что она решит со своим выигрышем, уж прокормить ее я смогу.

Мы снова занялись любовью, и купались в закатных лучах до тех пор, пока Сэм не выдохнула:

— Так, хватит, я серьезно. Теперь я уже умираю от голода. Пожалуйста, давай пойдем поужинаем… парень? — улыбнулась, произнося последнее слово.

— Как скажешь, подружка, — кивнул я, наблюдая, как она выбирается из постели и одевается. С трудом влезла в джинсы и застегнула блузку, потом похлопала себя по животику, который беззастенчиво нависал над поясом — слишком тесным.

— И все-таки намекни, если я начну слишком толстеть.

Если Сэм и волновалась насчет своего веса, она не позволила столь печальному мотиву испортить ей удовольствие от ужина. Макароны-«перья» с мясным соусом на гарнир, и к ним немалый кус курятины под пармезаном. Свежевыпеченная хрусткая коврига, густо намазанная маслом, и разумеется, легкое столовое вино. И громадный шмат творожника на десерт.

За ужином Сэм расспрашивала меня о благотворительных фондах и подобных организациях.

— Я уже договорилась с местным продовольственным банком, сделала взнос в пользу приюта, который они обеспечивают. Помогла бесплатной столовой для бедных, оплатила им кое-какие поставки и замену посуды. А однажды заказала для них в местной пиццерии три дюжины коробок с пиццей, — улыбнулась, видимо, вспоминая, — вот это, я тебе скажу, был праздник.

— Да уж я думаю, — ответил я. — То, что ты занимаешься такими делами — это хорошо. Это хорошо, что ты можешь помочь другим.

— Да, но я могла бы сделать и больше. Вот возьми нас — мы по бесплатным столовкам никогда не ходили. Могли бы, но с бомжами за одним столом не сидели. Вот я и думаю, что должны быть и такие дети, как мы — и именно им мне хотелось бы помочь. Может, выделять деньги для школ? Даже не знаю.

— Можешь выдавать гранты, — предложил я, раз уж речь зашла о школах.

— То есть каждый год выдавать им мешок баксов? — скорчила она рожицу. — И то же с продовольственным банком?

— Ну, можно и так, но обычно разово выделяют залоговую сумму, а с нее уже каждый год уходит грант.

— А разве залог так не закончится?

— Смысл в том, чтобы он был достаточно велик, тогда гранты выплачиваются за счет процентов, а основной капитал остается нетронутым.

— В продовольственном банке нет капиталов.

— Есть, — улыбнулся я, — капитал — это и есть твое пожертвование. А с грантами можно как определить отчисления с процентов, так и инвестировать капитал в некую собственность, а уже доходы с нее использовать соответствующим образом.

— Да знаю я, что такое капитал, не держи меня за совсем уже идиотку, — улыбнулась она и легонько пнула меня ногой под столом. В бесплатных столовках тоже капиталов не держат. Школы — другое дело… ладно, неважно.

— Извини, сама начала. Но ты можешь вложить часть своих денег куда-нибудь, а распоряжаться уже доходами. Где, собственно, твои мешки баксов сейчас?

— На двух банковских счетах. Лотерейшики пытались свести меня с какими-то там инвестиционными менеджерами, но те как затараторили про проценты, фишки и прочие кредитные свопы… — Сэм закатила глаза. — Не хочу, чтобы мои деньги ушли к какому-нибудь богатому буратине, если их можно использовать на пользу кому-то, кто реально в них нуждается.

— Э… ты же знаешь, какую специальность я планирую заиметь себе в дипломе, а?

Саманта рассмеялась.

— Ты-то не богатенький. Буратино — может быть, но не более. Я ведь предлагала тебе деньги, а что ты ответил?

— Но во что-то инвестировать тебе и правда стоит, Сэм, — проговорил я. — Твои деньги могут гораздо больше, чем просто лежать в банке за мизерные проценты.

— А ты можешь мне помочь? Хотя бы запустить дело, чтобы начало крутиться?

— У меня нет лицензии. Мне еще два с лишним года до выпуска, а потом нужен опыт, иначе прогорю сам и подведу клиентов, — покачал я головой. — Меня тебе придется подождать.

— А переговорить с богатыми буратинами от моего имени ты хотя бы можешь? — спросила она. — Ты ведь знаешь всю эту кухню куда лучше меня, а мне будет легче, если ты поможешь.

— Могу пообщаться со своим боссом. Он как раз богатый буратино, но вроде мужик нормальный, — подмигнул я. — Объясню ему, чего ты хочешь. Может, он позволит мне самому заняться вопросом и просто будет курировать дело. Или даже поможет с процентами и налогами, если ему будет интересно.

Тут хозяева вывели в зал свою бабушку — та возжелала увидеть Саманту и меня. Видимо, бабуля Минелли навещала родню как раз когда Сэм переехала в свой дом и только начала питаться в этом ресторанчике, а сейчас снова приехала в гости из Италии.

Типичная такая бабушка, что сказать.

— Ooh, guarda come sta ottenendo il pompido. Quello che ha un bel ventre grasso, — сказала она, обняв Саманту, а потом и меня.

Чем хороша работа в крупной инвестиционной компании — встречаешься с клиентами родом со всего шарика. И даже при том, что нормально знаю я только английский — есть такая штука, «гугл-переводчик». Главное, правильно услышать и записать, а для этого имеется еще одно полезное приспособление, диктофон, который у меня в телефоне тоже есть, и как раз перед разговором с бабушкой я его и включил. По опыту уже знаю, что программа распознавания речи не со всеми фильтрами работает нормально, но итальянский там точно был. Потом попробую перевести.

— Хорошая штука, жизнь, — философски изрекла Сэм, допивая вино. Минелли и бабушка уже давно ушли. — Я даже почти рада, что когда мы были моложе, у нас не было такого изобилия вкусной еды. Я бы ценила ее куда меньше, опять же, — выскребая последние крошки творожника с тарелки, добавила она, — во мне было бы уже за двести пятьдесят кило живого веса. — Улыбнулась и облизнула вилку. — А ты, между прочим, должен помогать мне оставаться в форме, а то я совсем растолстею. Сегодня ты не на высоте.

— Я-то думал, это вроде как праздничный ужин, — не согласился я, — сегодня знаменательный день.

— О да, — кивнула она, и тут подошел официант.

— Ты больше сегодня ничего не хочешь, Саманта? — спросил он.

Я понял, что для Минелли Саманта тоже вроде как член семьи. В конце концов, она наведывается сюда несколько раз в неделю, весь персонал ресторанчика приходится хозяевам какой-то родней, так что и Сэм включили примерно на правах «троюродной племянницы». Ни у меня, ни у нее никогда не было такой семьи, неудивительно, что ей тут так нравится.

— Сегодня на этом все, Чино, — кивнула Сэм и ухмыльнулась: — Только не забудь про пакет «с собой», пожалуйста.

Пакет «с собой» сегодня содержал большущий контейнер с тирамису, каковым она наслаждалась, сидя позднее на диване перед телевизиром. Я лишь хмыкнул, когда Сэм с горящими глазами вскрыла пластиковую коробку. Счастлива как ребенок, дорвавшийся до сладкого. Вздувшийся животик, наверное, все еще туго набитый после сытного ужина, изрядно оттопыривал пижамную кофточку, а штанишки Сэм приспустила, чтобы резинка не врезалась в плоть, так что пузико примерно на треть выглядывало наружу.

Я же прогнал записанные диктофоном слова бабули Минелли сперва через программу распознавания речи, чтобы получить текст на итальянском, а потом этот самый текст — через гугл-переводчик. Получилось, если литературно: «О, смотрите, как она у нас поправилась, какой милый упитанный животик»...

Умеют итальянские бабушки говорить, факт.

Сэм и дальше продолжала есть все, что хотела — результаты чего были вполне понятны. Но всегда появлялось что-то новенькое «надо попробовать». Или «попробовать еще разок». Что-то ей нравилось, что-то не очень. Мне вот, к примеру, нравилось суши, а Саманта сырой рыбы и риса не понимала и не признавала. Впрочем, на японские рестораны с хибати она согласилась. А уж ребрышки на гриле, барбекю или шашлык в любом варианте были стопроцентным попаданием в ее диапазон кулинарных предпочтений...

— Уффф, — простонала Сэм, сражаясь с футболкой, которой пыталась прикрыть выросшее пузо. — Знаю, я уже не впервые это говорю, но насколько же я растолстела! — Выпустила футболку, критически осмотрела разбухший живот, который нависал над растянутыми трениками и примерно наполовину вылезал из-под верха. Развернулась ко мне и заявила: — А ведь ты должен был этому помешать!

В который раз я убедился, что «растолстела» в случае Сэм совершенно не фигура речи. Треники, которым полагалось быть мешковатыми, как перчатка облегали ее раздавшиеся бедра. Живот переливался через пояс треников и беззастенчиво свисал, а когда Сэм сидела — разделялся на две массивные складки. Пупок скрывался в этой самой складке, и все это напоказ, потому как футболка и до пупка не дотягивалась, а ниже оставалось еще сантиметров пятнадцать-двадцать мягкой раскормленной плоти.

— Извини, но у меня слишком много дел по работе и в колледже, — честно ответил я. Впрочем, будем откровенны: даже когда я был при Саманте, то категорически не собирался бороться с ее неутолимым аппетитом. Вот сейчас, пока она вертелась перед зеркалом, я любовался ее внушительными формами и в профиль, и сзади — избыток калорий откладывался на фигурке Сэм слоями роскошного жира, и результат мне решительно нравился.

Саманта-в-зеркале сгребла обеими руками раскормленное пузо и качнула туда-сюда.

— Теперь я тефтелька, — сообщила она в пространство.

— Это в смысле «ты то, что ты ешь»? — уточнил я.

Сэм, продолжая оглаживать свой выпуклый живот, фыркнула.

— Нет. Как-то в ресторане Минелли была одна сценка. Я тогда только переехала и была там во второй или в третий раз, уж толком не помню, — внимательно осмотрела в зеркале свое пузо, потом снова взглянула на меня-в-зеркале. — И вот официантка говорит напарнице: я займусь тефтелей с макаронами, а ты бери тощую белявку. — Она снова фыркнула. — «Тощей белявкой» тогда была я. Мне, конечно, не полагалось этого слышать, но ты же знаешь, какой у меня слух, плюс сама работала официанткой и навострилась… в общем, вместо того, чтобы обидеться, мне стало любопытно — а что значит «тефтеля с макаронами»? Оказалось, что это парочка — они к Минелли заглядывают где-то раз в месяц, я с тех пор их там иногда видела. Мужик очень толстый, — она задумчиво хлопнула себя по раскормленному пузу, скорчила рожицу, — а женщина, наверное, его жена — наоборот, высокая и худая. Вот их так и прозвали — она длинная и бледная макаронина, а он круглый как тефтелька.

— Ясно, — кивнул я.

Встал за спиной у Сэм и, все так же любуясь на ее отражение, умостил подбородок на ее мягком плече.

— А теперь я стала тефтелькой, — демонстративно качнула она пузом, — большой и жирной тефтелькой.

Я обнял ее, положив ладони ей на локти — обхватить полностью в области талии уже не получалось, — и прошептал на ухо:

— Хорошо, что я люблю тефтельки.

Она выдохнула, когда я поцеловал ее в шею, а потом у нее в животе, накрытом моими ладонями, негромко заурчало. Сэм усмехнулась.

— Так-так, кажется, большая и жирная тефтелька снова проголодалась.

Развернувшись в моих объятиях, она прижалась ко мне голым пузиком.

— Что ж, тогда надо бы ее покормить, — заявил я, вплавляясь в ее мягкую плоть.

— А ты не против, что я стала такой вот тефтелькой? Мне бы стоило скинуть чуток сала.

— Я уже сказал — люблю тефтельки, — и снова поцеловал ее.

— Ммм… А знаешь что? Я люблю макароны, — сказала Сэм, возвращая мне поцелуй. — Нет, тефтели я тоже люблю. И итальянский хлеб. И их десерты. Тирамису, — причмокнула она, — все такое вкусное!..

— Ну я вроде не такой худой и бледный? — вздернул я бровь. Нет, я даже с хорошим питанием не поправился, как Саманта, но вроде как регулярно занимаюсь на тренажерах и хотелось бы верить, что я уже не та бледная немочь, каким был когда-то. — Может, я лучше буду каким-то другим блюдом, даже если брать только вермишель?

— Я люблю всякую вермишель, — неспешно целуя меня, ответила она, — но рядом со мной ты всегда будешь макарониной. — И пока мы целовались, ее живот снова заурчал, уже громче и требований. — Ну вот, от этих разговоров о еде твоя маленькая тефтелька совсем проголодалась.

Последний поцелуй, я не без труда отстранился.

— Что ж, тогда заканчивай одеваться и пойдем ужинать.

И направился в ванную, умыться перед выходом в люди.

Через минуту из спальни донесся голос Саманты:

— Слушай, а может, просто закажем еду домой? Хоть у Минелли, хоть в другом местечке?

— Если хочешь, можно и так, — завершив вечерний туалет, я вернулся к ней в спальню. — А с чего вдруг?

Последний вопрос был связан с тем, что я точно знал — Сэм очень нравится как ресторанная еда, так и сам ритуал «похода в ресторан», особенно в ее любимое заведение Минелли. Войдя, я еще раз полюбовался, как колышется ее пузико, пока она стягивает с себя очередную футболку и бросает в кучу одежек под ногами.

— А с того, Макаронина, — с виноватой улыбкой объяснила она, — что Тефтелька слишком растолстела для всех этих одежек, и устала копаться в шкафу, и вообще.

Разумеется, мы позвонили Минелли и заказали ужин. У них в меню доставки как раз имелся «ужин на двоих», более чем обильный, к которому Сэм, разумеется, добавила парочку десертов — ее заинтересовала новинка, «творожник с ореховым маслом». Франко привез заказанное через полчаса, и я накрыл на стол. Этакая маленькая домашняя трапеза, при том, что мы в процессе готовки пальцем о палец не ударили.

Когда Саманта увидела накрытый стол — я даже сподобился зажечь свечи, — она проворчала, что одета совершенно неподобающим образом.

— Если бы я знала, что ты устроишь такой милый антураж, я бы постаралась привести себя в порядок...

На ней были обычные домашние треники и слишком тесная маечка.

— Брось, прекрасно выглядишь, — без тени лукавства отозвался я, пока она поправляла маечку и усаживалась. Под тонкой тканью образовались складки сала на боках и пониже груди; поерзав, Сэм плюнула и закатала майку под самую грудь.

— Наверное, я все равно не втиснусь ни во что более приличное, — вздохнула она, накладывая себе целую гору макарон-«перьев» с соусом, чесночный хлеб, салат и, конечно, пару тефтелей сверху. — Тефтельки для тефтельки, — провозгласила Сэм, накалывая таковую на вилку.

Откупорив бутылку вина, я плеснул в бокал ей и мне.

— Мне завтра уезжать в колледж. Может, проедемся вместе, и ты чуток обновишь гардероб?

Скорчив рожицу, Сэм забросила в рот порцию макарон, и прожевав, сказала:

— Ненавижу одежные магазины. Но ты, наверное, прав. Опять же если мы заедем в тот гипермаркет на окраине — там рядом отличное барбекю, возьмем ребрышек, — облизнулась, проглотила еще немного макарон и добавила: — А еще у них делают отличную апельсиновую газировку.

— Ну вот, чем не план на денек?

— Да, вот только эти примерочные… Мрак. Пытаюсь надеть то одно, то другое, и снова понимаю, как же я растолстела. — Отправила в рот еще макарон, заполировала тефтелькой, прожевала, пожала плечами. — Ну ладно, никуда не денешься — надо.

Покончив с макаронами, тефтельками, салатом и десертами, мы пошли прогуляться по саду — Сэм потихоньку приводила его в порядок. Кое-что даже своими руками, хотя большую часть сделала приглашенная контора, специализирующаяся на ландшафтном дизайне. Они подстригли все газоны, подрезали деревья и посадили все, что хозяйка желала видеть у себя на территории, заодно добавив там и сям несколько скамеек. У одной из них мы и остановились отдохнуть.

— Уфф. Что-то я объелась, — пожаловалась Сэм, плюхнувшись на сиденье и оглаживая вздувшееся пузо. — По-моему, они специально делают порции «на заказ» больше, чем когда обедаешь прямо в ресторане. — Я с этим поспорил бы: уж кто-кто, а Минелли одной из своих лучших клиенток ВСЕГДА кладут в тарелку побольше. — Если все-таки решу сесть на диету, придется с ними попрощаться.

— Минелли будет тебя не хватать, — напомнил я.

— Тоже верно, — чуть улыбнулась она. — Ну, тогда придется тебе и дальше оставаться с подружкой-тефтелькой.

— Повторяю в который раз, я люблю тефтельки, — наклонился и поцеловал ее.

Ответив на поцелуй, Сэм сообщила:

— Кстати, о тех, первых «тефтелях с макаронами»: знаешь, такая милая пара. Макарона явно обожает Тефтелю, хотя у нее модельные пропорции манекенщицы, а он такой рыхлый и толстый. Умилительное зрелище.

— Так ты считаешь, что у меня модельные пропорции? — спросил я.

— Нет, ты для этого слишком хлипкий, — рассмеялась она и ткнула меня под ребро. — А ведь вроде потеешь на тренажерах.

— Я потею, — возмутился я, напрягая бицепс.

Сэм прищурилась.

— Хм, кажется, тут появились какие-то мышцы.

— Очень смешно, — изобразил я возмущенный вид. — Ладно, мой спорт примерно так же эффективен, как твои диеты. — И легонько ущипнул ее за складку на боку.

Меня немедленно чувствительно стукнули по плечу.

— Так, я не поняла, это ты на святое покушаешься — шутишь на тему лишнего веса? — Наклонилась вперед и воздвиглась на ноги. — За это, — сделала она шаг по направлению к дому, — я сперва утоплю свои горести в мороженом, а потом, Макаронина, раздавлю тебя в постели.

Кажется, следует почаще подшучивать над ней таким вот образом, хмыкнул я, шагая вслед за Сэм. Внушительные складки сала снова выбились из-под майки и покачивались, пока она продвигалась через двор и заднюю дверь прямо к холодильнику. Добыв большой стакан мороженого, она цапнула из ящика ложку и немедленно вгрызлась в десерт.

— Я-то думал, ты объелась, — заметил я, присоединяясь к Сэм на кухне. Она тут же отправила в рот еще ложку мороженого.

— Я объелась. А это чтобы попозже поизмываться над тобой. Тогда ты перестанешь лениться и начнешь как следует качать мускулы, — изобразив зловещую улыбку, она продолжила лопать мороженое.

На следующий день по дороге к гипермаркету мы проехали несколько автосалонов. Не в первый уже раз я подумывал о собственной машине. Сэм, конечно, без проблем купит мне авто, если только я заикнусь об этом — но я с детства мечтал накопить деньжат и заиметь этакий драндулет. К которому надо правдами и неправдами добывать запчасти, чтобы он продолжал ездить. Учитывая, что о машинах и авторемонтных делах я в действительности знаю крайне мало, подход нельзя назвать практичным, однако такой уж была мечта. Когда-то я полагал ее недостижимой в принципе, но сейчас вариант выглядел возможным. Если я выплачу кредиты на обучение и получу нормальную работу...

— О чем задумался? — спросила Сэм.

— Так, просто прикидываю, может, присмотреть и себе тачку. Было бы неплохо иметь такую в хозяйстве, мы бы тогда не зависели от такси.

— А мне такси нравится, — надула губки моя пышная подружка.

— Такси — это такси, а своя машина — знаешь, вот всегда такую хотел. Купить тачку, мыть ее из шланга, ремонтировать...

Сэм улыбнулась.

— Авторемонтник из тебя никакой.

Что да, то да.

— Могу научиться, — отрезал я, — чай, не безрукий. Но в любом случае — это на будущее, когда я получу постоянное место. Спешить незачем. А еще на своей машине мы могли бы отправиться в полноценный вояж.

Сэм уже несколько раз вслух мечтала, мол, неплохо бы прокатиться по стране и попробовать все те ресторанчики, которые она видела по кулинарному каналу. У нее даже где-то имелся список с адресами, периодически обновляемый и пополняемый.

— Но ты не захочешь, чтобы я тебе купила тачку, правильно?

— Нет уж, пожалуйста, не надо. И честно говоря, я даже не знаю пока, какую именно машину хочу.

— А как тебе такой вариант: мы поедем в кулинарный вояж, и я возьму машину напрокат. Ты выбираешь модель, ты за рулем. Вот и попробуешь на практике.

Мысль и правда неплохая.

— Ну вот и приехали, — сказала Сэм, когда таксист свернул к гиперамаркету. Апельсиновая шипучка и ребрышки на обед, — потерла она ладошки.

— И шмоточный ряд, — добавил безжалостный я.

— Ну да, и шмотки, — фыркнула она. — Потом.

На следующий день я позвонил боссу, мол, есть возможная клиентка, и вкратце объяснил, чего хочет Сэм. Он пошутил — снова работать «за спасибо», ведь со своих корпоративная этика не позволяет брать лишний процент, — но согласился, что хотя бы разнообразия ради можно пообщаться с персоной, которая действительно хочет проявить щедрость, а не просто получить налоговую скидку за благотворительность. И велел заглянуть завтра к нему в кабинет, мол, посмотрим, что получится.

Уже что-то. У меня, вчерашнего стажера, это первая такая уникальная возможность — интересно будет посмотреть хотя бы на то, что вообще можно сделать с деньгами Сэм. Босс переправил мне кое-какую инфу по трастовым фондам, с которыми он работал, и большую часть вечера я посвятил изучению вопроса.

Вскоре после обеда босс мигнул в «Вайбере» — мол, если свободен, подходи. Вставая, я покосился на фото, которое стояло заставкой у меня на мониторе, и улыбнулся. Естественно, это была Сэм, где-то год назад — снято как раз когла мы поехали в тот ресторанчик на побережье. Она улыбалась, салютуя объективу бокалом вина, а фоном за ее спиной светились воды Тихого океана. Хороший кадр… но вскоре придется его заменить, потому как тогда Сэм еще была стройной, по этому фото ее-нынешнюю поди узнай.

Постучался в открытую дверь, был нетерпеливым жестом приглашен — входи, мол, и садись.

— Итак, — проговорил мой босс, м-р Стивенсон, — она хочет учредить трастовый фонд?

Я открыл папку с распечатками — те самые файлы, которые босс мне вчера переслал, а я изучал:

— Тут такое дело, — достал я нужные бумаги, — я просмотрел все, что вы мне дали, и подумал, что в нашем случае удобнее будет вариант вроде этого, — и протянул боссу распечатку.

Он быстро глянул документы.

— Помню, как же. Небольшой благотворительный фонд. Но мы говорили о более существенной программе.

— Да, этот фонд небольшой. Но я подумал — а почему бы не объединить все, что она хочет, вместе: обучение с грантами и премиями, бесплатные столовые, продовольственные банки, — если мы все это подведем под одну крышу, тогда, если вдруг она захочет расширить дело, это будет устроить куда проще, чем создавать с нуля дополнительную структуру или вливаться в существующие.

— Да, но такому фонду нужен управляющий, и вряд ли твоя подружка имеет должную квалификацию. Тут человеку работы, считай, на полный день. Следить за инвестициями и разбираться с прошениями — а их, как ты понимаешь, будет немало, — отдельный вопрос.

— А вы знаете кого-нибудь подходящего? В смысле, у вас же есть связи в этой сфере, может, порекомендуете кого? — спросил я. Было бы неплохо передать дело человеку, которому доверяет мой босс, и тогда, пожалуй, Сэм и я дружно выдохнем и успокоимся.

— Можно подумать, — улыбнулся босс. — Послушай, мне правда нравится то, чего она хочет. Если ты не против, я сам могу начать кое-какую предварительную подготовку. Да, а что с ее личными финансами? Ты говорил, она с этими деньгами тоже по сути ничего не сделала.

— Не сделала. Я надеялся, что она подумает о вложениях, чтобы деньги как-то крутились. Порекомендовал ей парочку фондов, куда можно вложить капитал, и был какой-то доход. Но у нее и правда нет особых расходов. Мы… в смысле, она привыкла считать каждый грош и жить на грани бедности, да и теперь в общем-то особенно не шикует. Поэтому, думаю, и хочет использовать свое богатство, чтобы помочь другим, самой-то, как она полагает, столько не нужно. Просто я не хотел бы, чтобы она растратила слишком много, чтобы у нее осталось достаточно, чтобы спокойно провести весь остаток жизни.

— Что ж, тут ты прав, — он изучил банковскую справку со счета Сэм и фыркнул. — Да уж, всем бы моим клиентам жить так скромно, как она. Девять из десяти не имеют такой финансовой страховки, но при этом швыряют деньги на ветер… — Он покачал головой. — Послушай, я бы хотел, чтобы ее дальше вел ты. Я подпишу проект, чтобы все было по закону, но для тебя это будет хороший опыт. Да, задача не совсем для твоего уровня подготовки, однако это твоя клиентка и ты ее знаешь. Заходи через недельку, запустим ее фонд.

Я уже поднимался, чтобы уходить, но босс задал мне еще один вопрос:

— А какие вообще у тебя планы на будущее? Ты помогаешь своей подружке, ты от ее имени помогаешь другим людям. Это хорошо, но чем ты вообще хочешь заниматься?

Я надеялся работать на м-ра Стивенсона. Думаю, мы вполне поладили, однако я чувствовал не совсем уместным прямо сейчас просить у него полноценного места в конторе. Глядя на меня, он улыбнулся — то ли прочел мои мысли, то ли вспомнил себя в мои года.

— Давай так, — проговорил он, — запустим основу для ее фонда и личных счетов, а потом пригласи ее сюда. Хочу сам пообщаться со столь щедрой барышней, а то я видел ее только на фото на твоем мониторе. Обсудим твои варианты, я выскажу ей свое видение вопроса и посмотрим, что она сама думает.

После разговора с боссом настроение у меня было отменным. Как я и говорил Сэм, он мужик нормальный. М-р Стивенсон не распространялся о своем прошлом, но я знал, что начал он с низов и добрался до нынешнего места сам. Такие люди редко находят время поболтать со стажерами. Те, чьи отцы сколотили состояние на инвестициях, думают, что они сами уже знают всю кухню — что ж, с этой категорией молодняка босс и правда общался по минимуму, зато ему, похоже, импонировало, что я обучаюсь в кредит и заработал стипендию. Он знал, что предоставленные им возможности я действительно ценю, потому, наверное, и дал мне еще одну.

Я тут же позвонил Сэм, пересказал ей хорошие новости и попытался конспективно изложить, что именно мы хотим устроить с ее фондом.

— Работы у меня будет полно, и наверное, на этой неделе у меня к тебе выбраться не получится. А вот на следующей неделе ты можешь приехать в город? Назначим встречу в конторе, все обсудим и вроде как официально запустим дело.

— Тоже мне, Финансист, — фыркнула она. — Я буду скучать без тебя, но рада, что дело сдвинулось. Ты, судя по голосу, тоже рад.

— Ага. В общем, я сам или секретарь м-ра Стивенсона свяжется с тобой, если тебя все устраивает. — Я уже раскрывал на экране таблицы. — Ладно, я начну пока работу. Свяжусь с тобой вечером, ладно?

— Валяй. У меня по плану визит в бесплатную столовую, затем поужинаю у Минелли и домой.

— Ладно, я тогда тебе потом позвоню, может, задам еще пару-тройку вопросов, если понадобится.

Все свое свободное время я пустил на этот проект, и был доволен подвижками. М-ра Стивенсона я держал в курсе, пару раз он вносил свои дополнения, однако в целом избранное мной направление счел правильным. Я пытался объяснить все и Сэм, но она лишь рассмеялась и сказала, что полностью мне доверяет. Проведя в конторе все выходные, я наконец был удовлетворен результатом, и сообщил Сэм, что м-р Стивенсон в понедельник просмотрит документы, а потом где-то на неделе и назначим встречу.

— Хорошо, — ответила она, — тогда завтра я куплю себе приличный костюм, чтобы выглядеть достаточно представительно. В шкафу даже искать не стану, твоя маленькая раскормленная тефтелька все равно ни во что из старого больше не втиснется. — Судя по голосу, Сэм в течение разговора что-то потихоньку жевала. — Дон предложил выслать за мной машину, но я решила, что с такси будет проще, могу и пораньше приехать, если вспомню еще что-нибудь.

— Дон? — переспросил я. Да, так звали моего босса, но я все-таки всегда звал его «м-р Стивенсон».

— А, — Сэм прожевала то, что было у нее во рту. — Его секретарь в пятницу позвонил мне, вроде как предварительно, и я немного пообщалась с твоим боссом. Похоже, он хороший человек.

— И встречу уже назначили? — удивился я. Ведь предложение я только подготовил, и хотя босс был в курсе дела, документов в полном виде он еще не видел, а на этом этапе связываться с клиентом рановато.

— Мммм, — утвердительно отозвалась Сэм, похрустывая вкусняшкой. — Да это так, общее знакомство, — объяснила она. — Просто удостовериться, что я не возражаю, чтобы моими финансами занимался салага-новичок.

— А. — Вот неясно, мне надо радоваться, что м-р Стивенсон уже принял решение, или обижаться, что он влез в дело глубже, чем сообщил мне.

— Он в тебя верит, — добавила Сэм. — Ты вроде как его протеже. Послушай, я уверена, все, что ты подготовил, получится отлично. — Снова раздался хруст. — Нет, эти вафли с мороженым — просто чудо, невозможно оторваться, — заметила она. — Неудивительно, что я такая толстая.

— Уверен, все не так уж плохо, — сказал я, тут же представляя себе пышные формы Сэм, распирающие тесные одежки.

— Именно так, а пока ты там застрял в своей конторе, я только и делаю, что сижу и ем. Так что пожелай мне удачи в походе в одежные бутики!

Несколько косметических изменений и финальное «добро» от босса, и вот настал день назначенной встречи. И раз уж мы с Сэм не просто «поверенный и клиент», решено было не разводить официоза и встретиться в ресторанчике рядом с конторой, а потом в завершение формальностей просто зайти подписать готовое предложение. И хотя клиенткой была Сэм, я все равно нервничал. Проект для меня был большим и сложным, но м-р Стивенсон, у которого я несколько раз просил консультаций по поводу счетов, просто повторял:

— Шаг за шагом, сынок. Шаг за шагом.

Мы уже сидели за столиком в алькове, когда в ресторанчик вошла Сэм. Вся моя нервозность сразу испарилась. Выглядела моя подружка до невозможности представительно: юбка, блейзер, а еще она сотворила что-то с прической, сделала легкий макияж — и впервые за все время, что я ее знаю, действительно выглядела как обладательница скромного состояния. А еще — но это уже далеко не впервые — выглядела весьма и весьма упитанной. Лицо ее стало еще круглее, возможно, из-за тесного воротника блузки, а подол юбки открывал очень и очень полные лодыжки. Еще на ней были легкие туфельки коричневого цвета и коротенькие носочки, которые почему-то до крайности меня умилили. Подходя к столу, она расстегнула верхнюю пуговицу куртки, которая тут же распахнулась полностью, открывая круглый животик. То есть юбкой и блузкой-то он был благополучно прикрыт, но ему даже в этом новом костюме, похоже, было тесновато.

Мы с м-ром Стивенсоном вежливо поднялись, и я вышел из алькова, чтобы приветственно обнять Сэм. Я тоже очень по ней соскучился и рад был снова видеть ее. Когда я ее обнял, она также прижалась ко мне, мои руки сами собой скользнули на ее бока — ей и правда было тесно в деловом костюме, — и Сэм прошептала мне на ухо:

— Твоя маленькая толстая тефтелька очень проголодалась, надеюсь, ты выбрал хороший ресторан.

Затем она поздоровалась с м-ром Стивенсоном.

Не знаю, знала ли она, насколько меня возбуждает, когда она вот так вот подшучивает над собой и собственными растущими формами. Случайно она это делает или нарочно — опять-таки не знаю, что возбуждало бы меня больше, но я просто стоял так несколько секунд с отвисшей челюстью, пока Сэм пожимала руку м-ру Стивенсону. Обычно он сама невозмутимость, и было странно наблюдать в его глазах искренний интерес.

— Рада познакомиться с вами лично, Дон, — сказала Сэм моему боссу.

— О, да. Да. Взаимно, Саманта. — Он словно стряхнул с себя паутину. — Да, мы беседовали по телефону, — повернулся он ко мне, — но во плоти я твою подружку еще не встречал, видел только фото у тебя на экране.

Тут до меня дошло. На том фото Сэм была еще «тощей белявкой», мелкой и худенькой. И вот пришла нынешняя Саманта, которая с тех пор, как был сделан тот кадр, слопала больше, чем за всю свою предыдущую жизнь. Ну, может, и не настолько много, но достаточно, чтобы стать совершенно непохожей на свое изображение годичной давности. Забавно было наблюдать, как босс пытается сообразить, как это человек может настолько поправиться. Впрочем, когда я сам начал вспоминать все эти подробности — как она потихоньку набирает вес, ее сперва маленькие складочки на боках, слегка округляющееся пузико… в общем, потребовалось усилие, чтобы сосредоточиться на происходящем.

— Это что за фото? — поинтересовалась Сэм у меня.

— Помнишь, на побережье, вскоре после того, как ты выиграла в лотерею, — перед глазами у меня по-прежнему стояли она-тогдашняя и она-теперешняя, — ты еще салютовала бокалом вина.

— Так это когда было! — рассмеялась она. — Тогда я была на тринадцать месяцев моложе и примерно вдвое стройнее! — и демонстративно погладила себя по животу.

Тут мы рассмеялись уже втроем, хотя я старался сдерживаться. Авось ни м-р Стивенсон, ни Саманта не узнают, насколько у меня от такого срывает крышу.

Мы сели, поболтали о том о сем, я рассказал м-ру Стивенсону, чем сейчас занята Сэм — помогает продовольственному банку, бесплатной столовой и приюту. Мы расписали все ее траты: содержание дома, поездки на такси и, разумеется, расходы на питание. На фоне общей суммы это был мизер.

Тут м-р Стивенсон и сказал свое слово.

— С этого я бы и хотел начать, Саманта. Меня, признаться, впечатлила скромность ваших расходов, вы не делаете ничего неправильного. Я лишь хочу заметить, что при условии правильных инвестиций вы можете получить куда больше пользы от ваших денег. Депозитные ставки сейчас невысоки, и даже с учетом того, что ваш капитал достаточно велик — то, что вы получаете от банка, составляет лишь малую толику суммы, которую вы могли бы иметь, если бы кто-то должным образом распоряжался вашим фондом.

Он сделал паузу, желая увериться, что Саманта следит за его мыслью, а она улыбнулась ему и подмигнула мне:

— Да, мне кое-кто уже об этом не раз говорил.

Тут появилась официантка, интересуясь, не желаем ли мы выпить чего-нибудь. М-р Стивенсон попросил скотч, я предпочел простую воду. Сэм заказала яблочный мартини, потом покосилась на перечень закусок.

— И принесите еще кальмаров, пожалуйста, — улыбнулась она.

Когда официантка удалилась, м-р Стивенсон продолжил:

— Что ж, он прав. Но мы с ним согласны с вашей точкой зрения. Вы хотите, чтобы ваши деньги не просто крутились в бизнесе — вы желаете помогать людям. И зачем отдавать ваши деньги кому-то вроде меня, если их можно направить кому-то, кому они на самом деле нужны?

Сэм кивнула.

— Именно это я и сказала лотерейщикам, когда они начали меня обхаживать.

— Я, конечно, могу сейчас исполнить целую оперную арию с выходом насчет сколько времени и сил занимает работа с фондом вроде вашего, — босс кивнул мне, — однако правда состоит в том, что мы в основном имеем дело с клиентурой, которая вмиг растратила бы все свои капиталы, если бы не мы. Почему бы не брать за это небольшой процент вознаграждения?

Подали напитки. Сэм огорчилась — жареных кальмаров придется еще обождать.

— Но прежде чем говорить о процентах, пусть мой сотрудник объяснит вам, какой план он разработал для ваших финансов и вашего инвестиционного фонда.

Дальше были сухие подробности. Если вкратце, выигранную Сэм кучу бабок предполагалось разделить на две. Куча номер раз — для личного использования, эту предполагалось инвестировать в разные дела, процент в зависимости от ситуации ожидался от пяти (худший вариант) до двенадцати (я надеялся выкрутить и такое). Этих процентов Сэм хватит на все, чего ей захочется, включая, скажем, круизы и путешествия. Кучу номер два ожидала та же участь, но проценты с нее пойдут на благотворительность, ввиду какового предназначения Сэм получит много налоговых вычетов, то есть, считай, экономию основных средств. Полный контроль над расходами остается в ее руках, и если понадобится, она в любой момент может закрыть фонд и вернуть весь оставшийся капитал.

На столе появились кальмары, и я принялся расписывать основные опции для разделения фондов и варианты грантов на обучение, которые мы можем создать. Ну и конечно, благотворительный фонд мог свободно развиваться в любом направлении, а если повезет, даже увеличивать уставной капитал. Сэм с улыбкой кивала и уплетала колечки жареных кальмаров.

Затем подали наш заказ — основные блюда мы выбрали как раз когда принесли напитки. Сэм предпочла куриный стейк со спаржой в сливочном соусе, а мы с м-ром Стивенсоном удовольствовались «дежурными» ребрышками. Утолив первый голод, босс отложил вилку и проговорил:

— Итак, Саманта, как вы на все это смотрите?

— Слишком хорошо, чтобы быть правдой, — проглотив кусочек курицы, сказала она. — Вроде как я смогу помочь многим и при этом ничего не потерять.

— Примерно так и есть. Но вы же понимаете, что этот механизм потребует определенных усилий от того, кто будет его крутить. Одно только поддержание доходности всех вложений требует серьезного внимания, а еще надо вести полный учет финансовой активности, которая проходит через ваш фонд.

— Да, конечно, это я понимаю, — она все еще улыбалась.

— Обычно за это берут процент от прибыли. Моя компания, например, возьмет от пяти до восьми процентов в зависимости от обстоятельств. — Я несколько удивился: нет, насчет процентов я и сам все знал, но надеялся, что м-р Стивенсон сделает Сэм скидку. — Плюс квалифицированный финансист, который возьмет на себя полный надзор за вашим фондом — это примерно шестизначный оклад.

— Ого, и это сверх процентов, — с прежней улыбкой, не отрываясь от тарелки, уточнила Сэм.

— Так и есть, — согласился босс. — Вы уже подумали над моим предложением?

Прожевав, Сэм снова улыбнулась и кивнула.

— Да. Мне кажется, это великолепно.

Я не очень понимал, о чем речь. Босс что, сделал ей отдельное предложение насчет как со всем этим обращаться? Нашел ей управляющего по финансовым вопросам?

А Сэм продолжала уплетать стейк, загадочно улыбаясь. Я понял, что к своим ребрышкам едва прикоснулся; есть совершенно не хотелось.

Босс извлек из папки документ и протянул мне.

— Ты, разумеется, не обязан соглашаться на это предложение. Но в свое время я мог поучаствовать в подобном проекте — и упустил возможность. Не хотелось бы, чтобы и ты потом кусал себе локти.

Я посмотрел на м-ра Стивенсона, на Сэм. Оба ухмылялись. Посмотрел на переданный боссом документ, в глаза бросилось «прекращение сотрудничества»...

— Вы что, меня увольняете? — выпалил я.

Оба расхохотались. Босс указал на мои бумаги.

— Да и нет. Послушай, пока ты готовил этот проект, я поговорил с Самантой. То, чего она хочет — великолепно, однако без должного руководства это не получится. Ей нужен тот, кому она доверяет, и нужен рядом с ней. А я не хочу, чтобы ее невежеством воспользовались, — он кивнул Сэм, — уж простите старика, Саманта, но вы сами сказали, что ничего не понимаете в финансовых вопросах.

Сэм кивнула, не утруждая себя вербальным ответом, благо успела забросить в рот очередную порцию курятины и еще ее не прожевала. А я пока еще не понимал, к чему все идет.

— Я остаюсь в статусе консультанта. В любое время, бесплатно, — добавил м-р Стивенсон. — Проект начнем на общественных началах, и в него я найму тебя до тех пор, пока ты не будешь готов вести дело самостоятельно. Ты будешь единственным сотрудником. Вот контракт, который гарантирует тебе пять процентов прибыли, и соглашение, где указано, что ты будешь управлять этим фондом за тот оклад, о котором мы ранее говорили.

Я все еще не мог сложить мозаику. Только и мог пролепетать «я уволен?» — остальное не складывалось, где я и где все остальное.

Босс пожал плечами.

— Как я и сказал, ты не обязан выбирать этот маршрут. Можешь остаться у меня в конторе: парень ты умный и успеха добьешься, сомнений в этом нет. Но я вижу, как ты работаешь с клиентами. С народом из низов у тебя все лучше некуда, однако вскоре тебе придется общаться с людьми, которые просто хотят еще больше денег. С жадными людьми. Приятного в этом немного. У меня когда-то была возможность войти в проект вроде этого, и я выбрал деньги. А ведь мог бы неплохо жить. Хороший доход, уютная жизнь, и я мог бы изменить мир к лучшему. Пусть немного, но это было бы моим.

Сэм коснулась моего плеча.

— Ты же не против, правда?

Я против того, что она у меня за спиной составляет планы с моим боссом? Я против того, что мои планы на будущее летят в тартары, а моя жизнь переворачивается вверх дном?

— Просто ты почти ничего не съел, жалко будет выбрасывать хорошую еду.

А. Я против того, что она съест мой обед?

М-р Стивенсон поднялся и положил салфетку у тарелки.

— Я прогуляюсь к бару и выпью еще стаканчик. Я понимаю, это серьезное решение. Так что вы пока обсудите его между собой, а если у вас будут еще вопросы — позовете меня.

Поедая мои ребрышки, Сэм все так же улыбалась мне, а я пытался сложить в голове рухнувший и заново выстроенный мир.

— Прости, — проговорила она, — я думала, будет забавно выложить перед тобой такой сюрприз. — Отрезала кусочек жареного мяса, отправила в рот. — М-м, вкусно, ты точно больше не хочешь?

Я покачал головой.

— Когда… когда вы все это придумали?

— Твой босс, Дон, на днях позвонил и мы беседовали довольно долго. Знаешь, ты ему нравишься. Вроде как похож на него в твои года. — Сэм продолжала уплетать мой обед. — Он без утайки выложил, во что обойдется руководство таким вот фондом, и зарплата вполне честная. — Прервалась на миг. — О, и картошечка очень ничего, с чесноком...

— То есть мы будем работать вместе? — наконец мои мозги хоть как-то заработали.

— Вообще-то, — ухмыльнулась она, — ты будешь работать на меня.

— И что ты уже распланировала? — спросил я, пока Сэм принялась за последнее жареное ребрышко.

— Да в общем решать тебе, но рядом с тем продовольственным банком, с которым я сотрудничаю, есть неплохое местечко для офиса. Старое здание, от прежней компании осталась кое-какая обстановка. Рядом центр для работы с людьми с нарушенным слухом и какой-то кабинет для диагностики детей с аутизмом. Может, мы сможем работать с такими вот небольшими организациями, им тоже не помешает помощь...

Сэм уже говорила о том, что у нас будет по кабинету, плюс небольшая приемная, мол, наймем еще кого-нибудь — безработица в штате сам знаешь какая, — а когда у человека появится опыт делопроизводства, оставим его на рутине и переключимся на более полезные задачи… Идей у нее была масса, просто у меня голова еще шла кругом.

М-р Стивенсон вернулся как раз после того, как Сэм доела мой обед.

— Итак? — спросил он. — Мы все еще друзья?

Сэм просто улыбнулась, а я размышлял, чего же я на самом деле хочу. Я хотел заниматься финансами, потому что полагал, что это самый надежный способ выбраться из той клоаки, где я вырос. И вот мне предлагают такой способ. Громадный оклад, плюс комиссионные, плюс я буду работать вместе с Самантой — ну хорошо, на нее. И я могу помочь ей достичь поставленных ею целей, мы действительно сможем помочь многим людям. Многие получат шанс, какого у них раньше не было. А это хорошо и достойно.

— Я знаю этот взгляд, — фыркнула Сэм, которая за много лет читала мое лицо не хуже букваря. — Думаю, Дон, он весь наш.

М-р Стивенсон опустился на стул и также посмотрел на меня:

— Итак?

Я все еще не был уверен в том, что это на самом деле, но причин отказаться просто не находил.

— Итак, м-р Стивенсон...

— Дон, — прервал он. — Теперь можешь обращаться ко мне просто по имени.

— Итак, я бы с удовольствием занялся этим, но ведь я еще только учусь, мне полтора года до выпуска, у меня нет ни лицензии, ни нужного опыта...

Он снова прервал меня.

— Все это будет в свой срок. Шаг за шагом, я тебе уже говорил. Зато ты точно знаешь клиентуру, с которой надо работать. Ты и Саманта видите мир одинаково. Это союз, благословленный небесами.

Я посмотрел на Сэм, которая нашла случайно уцелевшую булочку и сейчас намазывала ее маслом. М-р Стивенсон — Дон — был прав, и я медленно кивнул, потихоньку заставляя себя поверить, что все это правда.

А он похлопал меня по спине и подмигнул Сэм:

— Он весь наш.

Доев булочку, она кивнула и поднялась, чуть не сбив пузом бокалы. Крепко обняла меня и провозгласила:

— Все, хватит болтать! Мелкие подробности вы, парни, обсудите потом, а сейчас давайте праздновать!

Дон махнул бармену, который тут же принес шампанское и три высоких фужера. Мы чокнулись с хрустальным звоном, сделали по глотку кислой шипучки, и Сэм села обратно на стул.

— Вообще-то под «праздновать» я имела в виду десерт, но шампанское тоже подойдет. — Взяла карточку с небольшим перечнем блюд десертного стола. — Так, надо попробовать, что они имеют в виду под «карамельно-яблочной бомбой»? Уже час умираю от любопытства. Кто-то еще что-то будет?

— Извини, пора закругляться, в дверь звонят. Ты уже едешь?

— Да, — ответил я, — как раз заканчиваю сборы. Такси вызвано, как только подъедут — сажусь в машину и выезжаю к тебе. Считай, я в дороге.

— Отлично, тогда до скорого!

Она повесила трубку, а я пробежался по комнате, собирая все для выходных. Интересно, с чем это там к ней опять звонят в дверь? Сколько бы Сэм ни твердила, мол, она слишком толстая и надо поменьше есть — всякий раз, когда мы общались по телефону, фоном появлялся какой-нибудь курьер с доставкой из очередного ресторанчика. Вот уже месяца два — я зашивался в делах и ни разу не мог к ней вырваться.

С личными-то финансами Сэм проблем не было, стандартный момент. Дело с благотворительностью продвигалось медленнее, но я скинул на Сэм аренду офиса и базовое планирование. Сейчас все бумаги должны были пройти одобрение-утверждение в соответствующих органах, и мы решили, что чем попусту ждать, можно устроить себе небольшой отпуск и отправиться в запланированный вояж. Конечно, дел еще по горло, и мне еще два семестра доучиваться… но сейчас мы и правда могли выкроить пару недель, а потом я смогу проводить с Сэм столько времени, сколько пожелаю...

— Мммм, только попробуй!

На Сэм было только бельишко — обычное дело, в последнее время она именно так и перемещалась по дому, потому как во все прочее толком не влезала. Обычно в такой ситуации она просила меня привезти ей какие-нибудь эластичные треники и футболку из секонд-хенда, и потом мы добирались до ближайшего одежного развала и закупали там какие-нибудь шмотки актуального размера. Сегодня, похоже, она своему обыкновению изменила — а может, ей просто надоело. В общем, она стояла посреди кухни в одних трусиках и обрезанной маечке поверх бюстгальтера. В очередной раз увеличившееся в объеме пузо гордо выпирало вперед и в стороны, круглое и гладкое, оно нависало трусиками, которые и так трещали по швам под натиском сочных могучих бедер. Пухлые ладошки на фоне расплывшихся форм казались совсем небольшими: одной рукой Сэм оглаживала голое пузо, во второй держала стаканчик мороженого.

Судя по улыбке до ушей, она была, как всегда, счастлива.

— Киви и клубника, и я еще добавила немного взбитых сливок! — Она откусила немного мороженого. — Принесли как раз когда мы разговаривали.

Я лишь улыбнулся, наслаждаясь ее полуобнаженными прелестями и любуясь выпуклым животом Сэм. Она перехватила мой взгляд и похлопала по пузу, отчего то легонько заколыхалось.

— Знаю, знаю, — она немного покраснела, — не очень-то мне удалось похудеть. — Задумчиво погладила разбухшее пузо. — У меня вообще с похудеть как-то не складывается… — слабая улыбка, смущенный румянец.

Я вздернул бровь, отчего она еще больше покраснела.

— Ну да, удается только набирать вес, — Сэм нахмурилась, — но это так трудно, отказывать себе в чем-либо, не имея на то серьезных причин. Ведь сейчас я могу позволить себе есть что пожелаю, когда пожелаю и сколько пожелаю. — И откусила еще немного мороженого.

— Уж мне-то можешь не объяснять, — улыбнулся я, подошел к ней и поцеловал в щеку. Заодно скользнув ладонью по ее обнаженному пузу — гладкое и прохладное.

— Спасибо, но мне и правда следует быть осторожнее. А так я только толстею. — Еще кусок мороженого. — Я начну следить за собой, обещаю.

Я лишь улыбнулся.

— Нет, серьезно, вот съем все это мороженое — и устрою себе небольшую диету. — Еще кусок мороженого. — Но сперва ты повезешь меня в магазин за новыми шмотками, — она снова погладила пузо, — а то вот это вот опять слишком выросло. — Сэм надула губки. — Но я на полном серьезе заявляю, больше толстеть не собираюсь. Скоро сяду на диету.

— Только доешь мороженое, да?

— Ну, там большой ящик, как в этих ларьках, — призналась она, доедая стаканчик. — Так что даже для толстой тефтельки вроде меня это займет какое-то время. Плюс во время вояжа я на диете точно сидеть не стану, не для того путешествуем!

— И все равно ты чудо, — чтобы поцеловать ее, мне пришлось наклониться над ее круглым пузом.

— Ммм, спасибо. Но мне действительно пора начать следить за собой. А то меня уже совсем разнесло, — она покачала головой. — Сто двадцать шесть кило, прикинь!

— Ну так это ж еще не двести двадцать шесть...

— Ты мне еще поговори! — рассмеялась она. — Я толстая, но хоть не настолько. Проблема в том, что мне слишком нравится хорошо кушать. В школе, сам помнишь, было чуть больше сорока, а теперь? Я втрое толще, чем тогда. Это много. Даже для тефтельки.

Для запланированного вояжа я нанял пикап. Ну, оплатила Сэм, но права были у меня, так что в бумаге проставили мое имя. Она хотела «кадиллак», но поскольку я знал, что такой никогда себе не куплю, в итоге был выбран старенький «рэм». «Двухсотпятидесятка», просторная двухместная кабина и кузов на тонну всякого груза, без малого грузовик. Я постепенно склонялся к мысли, что хочу себе нечто в том же роде — всегда можно будет перетащить пожитки из своих апартаментов, не связываясь с грузоперевозочными конторами. Вот и попробую, как оно на деле.

Завернули в магазинчик, Сэм прикупила себе новые одежки: шорты, пару футболок и сарафанчиков, немного белья, прогулочные кроссовки и сандалии.

— Ну вот и хватит, — передала она мне пакеты с покупками, — давай теперь заглянем в кафешку?

Я, наверное, усмехнулся как-то не так, потому как Сэм быстро заявила:

— Ну я же сказала, что в дороге — никаких диет!

Слово она держала. Точный план вояжа мы составлять не стали, просто Сэм взяла с собой тот самый списочек с адресами заведений, которые хвалили в кулинарных программах, и мы отправились в путь. Вечер мы встречали в ресторации, выигравшей какой-то кубок за лучшие жареные ребрышки; Сэм без труда расправилась со своей порцией, прихватив половину моей (она попросила меня заказать другой вариант блюда, чтобы попробовать оба), а заодно дополнительную тарелку ветчины с омарами, макаронами с сыром и печеными бобами, плюс шоколадно-карамельные пирожные на десерт.

— Это было действительно хорошо, — заявила она, когда мы устроились в машине. Откинулась на сидении, оглаживая тугое пузо, прикрыла глаза. — Теперь в гостиницу, пожалуйста.

Утром я сбегал в бар и принес нам по чашечке кофе и несколько кексов.

— Отлично, — обрадовалась она, — как раз хватит, чтобы продержаться до следующего ресторана. Он как раз на окраине, минут за двадцать доберемся.

Бургер с ребрышками и чеддером, ветчиной, луком и помидорами, печеное яйцо с домашней горчицей в сладковатом черном хлебце, и домашняя жареная картошка на десерт. Если вдруг кому-то покажется странным подобный завтрак, Сэм заказала еще одно их дежурное блюдо: яйца в мешочек, блинчики с рубленой ветчиной по-голландски и поджаристая овсяная запеканка. Лично мне с головой хватило обычного омлета.

Дальше мы выехали на трассу и остановились через пару часов — заправиться. Сэм заодно заправилась съестным: чипсы с красным луком, пакет мармеладок и газировка.

— Это подкрепиться до обеда, — объяснила она, вскрывая трубку чипсов. — Мы едем достаточно быстро, но местечко, где я хотела бы пообедать, еще далеко, — она сверилась с картой в телефоне, — такими темпами — часа полтора.

— Ты уверена, что продержишься? — уточнил я, глядя, как она пытается вытрясти из контейнера очередную пластинку.

— Почему они делают их такими маленькими! — возопила она. — у меня туда рука уже не пролазит...

— Я на Ютубе как-то видел — в трубку просовывали листик бумаги, и по нему как по лотку выскальзывало все, что внутри.

— Хорошая мысль, — улыбнулась Сэм, — потом обязательно так сделаю.

Час двадцать спустя мы добрались до запланированного на обед местечка. «Бургеры для гурманов», так было помечено у нее в списке. Колоссальный выбор блюд; Сэм несколько минут выбирала, в итоге взяв бургер с начинкой из ягнятины с фетой, зелеными оливками, шпинатом и соусом цацики, а мне она заказала «буйволятину» (естественно, на самом деле то была просто говядина по особому рецепту) с пикули, сыром горгонзолла, халапенос и чесночным майонезом. Плюс гора жареной картошки на гарнир.

Размер поданных нам порций заставил вздрогнуть даже Сэм. Вылизав тарелку дочиста, она вздохнула.

— Вкусно, но многовато.

— Это еще мягко сказано, — фыркнул я, едва осиливший половину бургера и несколько кусочков картошки. — В меня больше точно не лезет.

Поднял взгляд на Саманту, а она задумчиво облизнулась.

— Легковес, — заявила она, поманив пальцем меня… вернее, мою тарелку. — Ладно. Давай сюда, выручу, так и быть.

— Ты же сказала — многовато, — я подтолкнул к ней тарелку.

— Так и есть, но желудок у меня тренированный. Не в первый раз. — И взяв мой бургер, выдохнула и вгрызлась в него.

Еще час спустя я понял, что мне нужно подзаправиться кофеином, а то после сытного обеда клонило в сон, за рулем — никак нельзя. Рядом с автострадой как раз обнаружилась мини-кафешка. Сэм, которая благополучно прикемарила на пассажирском сидении, пробормотала, что она кофе не хочет и просто подождет в машине. Я заглянул в кафе и пошел сперва помыть руки, мимолетно скользнув взглядом по небольшой витрине с выпечкой и сандвичами.

Выйдя из уборной, я удивился: в очереди к стойке стояла Сэм.

— Ты же собиралась подремать в машине.

— Ну, ты меня всюду возишь, так что я решила хотя бы напоить тебя кофе. Ты любишь простой черный, правильно? — Потом хитро улыбнулась. — А еще в таких мелких кафешках иногда бывает очень вкусная домашняя выпечка. После тех бургеров в меня десерт уже не лез, а вот сейчас...

Тут подошла ее очередь, и она наклонилась, чтобы выбрать какую-то выпечку в самом низу витрины. Вздувшееся пузо Сэм оттопыривало ее футболку вперед сильнее прежнего, а сзади и на боках открылась полоска кожи. «Расперло как на дрожжах», вот сейчас это было именно о ней.

… Суток не прошло, а я уже устал от еды. Сэм, однако, была настроена решительно. Она уже прикинула по своему списку, в каких именно ресторациях хочет завтракать-обедать-ужинать, а еще были кафешки помельче, которые тоже следовало проверить — изысканное мороженое, особо нежные пирожные, домашняя карамель… Я даже приблизительно не мог прикинуть, сколько калорий отправилось в желудок Сэм за первый день вояжа, но точно знал: это только начало.

Для меня все эти дни слились в один бесконечный поток. Сэм же вела, можно сказать, тщательный учет, даже что-то отмечала у себя по списку, сравнивая вкус разных блюд, с довольной улыбкой поглощая их. Я махнул рукой: пусть наслаждается. Иногда мне везло и рядышком оказывался ларек с домашним лимонадом или еще чем-нибудь безалкогольным, и я просто сосал потихоньку напиток из трубочки, пока Сэм лопала. Это был ее вояж, так что как правило, она заказывала два блюда, которые хотела попробовать, мне доставалось понемногу от каждого, а все остальное — ей. Перед тем, как взяться за вторую тарелку, она этак умилительно ерзала на стуле, вздыхала, словно перед прыжком в омут, отчего по всему ее пышному телу пробегала этакая волна, и принималась за дело.

Ресторации английские, ирландские, португальские, итальянские (у Минелли вкуснее, с апломбом эксперта заявила Сэм), мексиканские, японские, тайские, индийские, французские, ну и традиционные североамериканские — бургеры, барбекю, ребрышки… а если вдруг кому-то этого мало, мы заглядывали и в так называемую молекулярную кухню, где из пары-тройки натуральных ингредиентов смешивается единое блюдо. Я видел много разной еды. И видел, как кое-кто очень много ел.

Мы проезжали через симпатичные города и поселки, и нам даже повезло увидеть несколько интересных достопримечательностей, а не только ресторанные интерьеры. Я предложил как-нибудь устроить аналогичный вояж со спортивным уклоном — в зависимости от времени года можем объехать бейсбольные площадки или хоккейные стадионы, опять же посмотрим на игры вживую, а не по телику. Сэм сия идея не слишком вдохновила, пока она не рассмотрела как следует окрестности большого спорткомплекса, мимо которого мы как раз проезжали.

— Надо же, — проговорила она, удивленная, — тут, оказывается, есть не только начос и сосиски в тесте. «Гирос», «Сувлаки», и вон еще… да, может получиться интересная экскурсия. — Я скосил глаза: читающая проспект Сэм смотрелась умилительно — губки выпячены, второй подбородок этак подрагивает… — И рядом со стадионом всегда есть хорошие рестораны.

После трех полноценных трапез, просидев за рулем весь день, когда мы вечером регистрировались в гостинице, я, как правило, тут же шел в бассейн, если он в гостинице вообще был. Сэм — нет, она предпочитала просто скинуть с себя одежки, с каждым днем становившиеся все теснее, и плюхнуться на кровать. Дальше она либо включала телевизор, либо выискивала в своем списке очередной ресторанчик и прикидывала, сумеем ли мы втиснуть в наше расписание еще и его. Ну и разумеется, перед сном заказать чем-нибудь подкрепиться прямо в номер.

«Жизнь на колесах» мне нравилась, давая ощущение свободы. Я порой думал, что не прочь бы в принципе жить вот так — колесить из города в город, просто чтобы посмотреть, а что там за горизонтом. Наверное, у Сэм было такое же чувство, когда она входила в ресторан и знала, что может заказать себе любое блюдо из меню. И правда — приятное чувство.

Как-то утром, наблюдая, как Сэм сражается с застежкой на шортах, мне даже стало интересно — а что сотворит с ее фигурой еще две недели такой жизни. Или месяц. Но потом вспомнил наши планы насчет благотворительного фонда… ведь помогать людям — это тоже благо.

Наконец Сэм сдалась:

— Я-то надеялась, что успею вернуться домой до того, как слишком растолстею для этих шортов, — обеими руками она огладила массивную складку сала, из-за которой пуговица на несколько сантиметров не доставала до петли. Покосилась на меня, скорчила рожицу. — Ну продержались бы еще хоть два дня...

И еще раз задумчиво погладила свое разбухшее пузо.

Футболка туго облегала ее пышные телеса, но еще хоть как-то налезала. Когда Сэм хмурилась, как сейчас, ее двойной подбородок становился еще заметнее, подчеркивая, каким пухлым стало ее лицо. Но именно вид Сэм в слишком тесных одежках срывал мне крышу.

— Лично мне ты без шортов нравишься еще больше, — заявил я, расстегивая вторую пуговицу на шортиках, и правда очень тесных.

— Да? — Сэм сделала удивленную мордочку. Невероятно роскошная, пышная, похожая на брызжущее соком перезревшее яблоко.

Я расстегнул третью пуговку, и она рассмеялась:

— Эй, я же их только надела эти шорты!

— Но тебе ведь в них неудобно, — парировал я, высвобождая молнию. Под натиском пуза она открылась сама.

— Что ж, это правда, — ее руки обвили мои плечи, голый живот прижался ко мне, мягкий и теплый, — я для них уже слишком растолстела. — Пока она целовала меня, я запустил руки ей под футболку. — В общем, ты снял — тебе потом и надевать, — добавила Сэм, когда я стащил с нее футболку через голову.

— Не смог удержаться, — объяснил я, целуя ее в пухлое плечо и с наслаждением лаская пышное тело.

— Удержишься ты или нет, — пихнула она меня на кровать, — я не хочу пропускать завтрак! — Улыбнулась и сбросила расстегнутые шорты. — Но если ты поможешь мне сейчас потратить немного энергии, возможно, я еще влезу в старые штанишки… на какое-то время.

Впрочем, после того, как мы ко взаимному удовольствию немного покувыркались, вместо шортов Сэм предпочла надеть купленную в дороге юбку, и футболку заменила на более длинную, которая, впрочем, все так же туго облегала ее пузо. Чем дальше, тем больше своими пропорциями она напоминала ту самую тефтельку.

— Ладно, двигаем, — заявила она, защелкнув свой чемодан. — Я не помню, до скольки у них тут завтрак!

Беспокойство оказалось излишним: на выходных в этой гостинице завтрак подавали аж до полудня, и выбор блюд был расширенным.

— О, выглядит аппетитно, — сказала Сэм, глядя на соседские столики. — У них тут был фирменный омлет… — Открыла меню. — А, вот: омлет с жаренными в масле трюфелями! И куриными колбаски со сладкой картошкой и черри, интересное сочетание, надо попробовать. И еще цыпленок гриль и вафли выглядят симпатичненько...

Еще несколько ресторанов, и мы наконец вернулись домой. Я проверил, как движется оформление наших дел — все отлично, еще чуть-чуть, и можем приступать. Мы решили отметить это дело романтичным ужином, последним, так сказать, в спокойной обстановке, прежде чем мельница благотворительного фонда закрутится и кто его знает, когда мы оба снова сможем освободиться.

Сэм, разумеется, выбрала свой любимый ресторанчик.

Мария Минелли с радостью обняла нас обоих, вернувшихся из дальних странствий, и усадила за лучший столик. Пошла принести нам воды и окликнула мужа:

— Hey papa. Indovina chi e arrivata? La nostra piccola polpetta!

— Oh meraviglioso. Come ti sembra?

— Come una che non ha saltato nemmeno un pasto. Polpetta e diventata tanto, tanto grassa!

(Вечер стоял тихий, предусмотрительный я снова включил режим диктофона — потом переведу.)

Папа-Минелли также на минутку оставил кухню, подошел к Саманте, как следует обнял ее и поцеловал, а мне пожал руку. Увидев, как Сэм привычно потянулась к меню, он решительно забрал папку у нее из рук.

— Сегодня я готовлю для вас. Отпразднуем ваше возвращение.

И легонько ущипнул Саманту за пухлую щеку.

Казалось бы, после нашего маленького вояжа мне не стоило бы удивляться аппетиту Сэм. Но такого, как сегодня вечером, на моей памяти она никогда еще не вытворяла. Минелли обожали, когда посетители наслаждались их стряпней, а Саманта в этом плане была вне конкуренции. После того, как она расправилась с «приветом из Италии» — четыре разных вида вермишели в разных же соусах, — перед ней поставили какой-то салат, истекающий маслом и приправленный уксусом. Просто чтобы прочистить горло, на винных дегустациях для этого используют воду. Затем были панированные котлетки из телятины с зелеными бобами. Саманта съела и их. Она сметала все. Жареный цыпленок и печеная картошка. Тут, кажется, сломалась и Сэм — цыпленка доедала уже через силу, а картошку — небывалое дело! — осилила лишь на две трети. Еду она запивала домашним красным вином, которое нам все время подливали; я еще после вермишели находился в приятном кумаре, хоть и не был пьян. Сэм привыкла к выпивке не больше меня, и держалась исключительно за счет количества съеденного.

— Все, финиш, — выдохнула она, пытаясь отодвинуться от стола. Стул, прижатый к полу ее тяжестью, двигаться категорически не желал, пришлось мне встать и помочь. — О боже, ну я и обожралась… — Сэм тихо икнула, — пожалуйста, скажи им, что мне сегодня хватит.

Мария, разумеется, никаких «хватит» слушать не пожелала, и пока мы оплачивали счет, собрала большой пакет «на вынос» и с улыбкой вручила мне, любовно похлопав Сэм по круглому и тугому пузу. Пакет я загрузил в багажник такси, потом придержал дверь машины, чтобы Сэм загрузилась внутрь. В салоне она приникла ко мне всем своим пышным телом, но выглядела при этом как-то странно, словно ее что-то беспокоило, когда машину подбрасывало и при этом все ее телеса сотрясались, Сэм поднимала на меня виноватый взгляд и как-то глупо ухмылялась. Ладно, решил я, просто сегодня она немного перебрала, бывает.

Доехали домой. Сэм — откуда и силы взялись — буквально втащила меня внутрь, притиснула к стене всем телом и впилась в мои губы страстным поцелуем. Внезапно отстранилась, икнула:

— Прости… что-то я сегодня переборщила. — Отодвинулась на полшага. — Обожралась по самое не могу, — влажный взгляд, руки поддерживают вздувшийся живот. — Я такая толстая...

То, что меня заводил вид Саманты, которую распирало от обжорства и его последствий — это факт. Другой вопрос, что я не хотел выбивать у нее почву из-под ног, и я попытался увести разговор в сторону от изобилия съеденного и слишком тесных одежек.

— Ты просто красавица, — заявил я. Банально, однако ничего лучшего в мою не слишком трезвую голову сейчас не пришло.

— Ага, только еще немного, и я лопну, — не согласилась Сэм. Еще шаг назад, разворот, и она направилась в спальню: — Пошли, Макаронина.

Я послушно потопал за ней, но по дороге свернул в ванную. После чесночного хлеба у меня изо рта еще пахло, стоило почистить зубы. А завершив сей вечерний туалет, я вспомнил, что у меня в смартфоне записан разговор Минелли на итальянском, и неплохо бы перевести...

Сказано — сделано.

«Эй, папа, угадай, кто пришел? Наша маленькая тефтелька!»

«О, замечательно. Как она?»

«Похоже, что она не пропускала ни одного обеда. Тефтелька стала очень и очень кругленькая!»

Саманта уже сидела в спальне и ждала меня. Разбухшее пузо выпирало тугим шаром, безжалостно перетянутым в две массивные складки эластичным поясом штанишек. Пуговицы блузки держались на месте не иначе как чудом, да и низ выглядел не лучше.

Я подошел, она подняла взгляд:

— И все равно я толстая.

— И все равно ты красавица, — без тени сомнений ответил я.

— Это, конечно, очень мило слышать… — проговорила Сэм. — Ты всегда добрый и ласковый, но сегодня… — она нервно облизнула губы, — сегодня можешь попробовать по-другому?

— Не вопрос, — кивнул я, — а как ты хочешь?

Глаза Сэм стали большими-большими.

— Будь со мной погрубее?

Я сперва не очень понял. На всякие садо-мазо игры со связыванием и хлыстом меня точно не тянуло — я точно знал, что ни за что на свете не причиню моей Сэм никакого вреда, да и в ней самой я подобных наклонностей не замечал… Но тут она продолжила:

— Пошпыняй меня насчет моих габаритов, поиздевайся над ними, — при этих словах Сэм зарумянилась, но не отводила от меня взгляда. — Можешь посмеяться надо мной за то, что я такая толстая, — и обеими руками сгребла складку сала у себя на «талии».

— Я… — тут уже покраснел я сам. От вина, от слов Саманты, от всего прочего — у меня голова шла кругом.

— Попробуй, ну пожалуйста. Для начала хотя бы назови меня большой жирной тефтелькой, — и улыбнулась.

— Ты большая и жирная тефтелька, — пискнул я. На лице Сэм мелькнула тень разочарования, и я собрался с духом. — Ладно, еще раз. — Глубокий вдох. — Ну, Сэм, подруга, ты и раскоровела. — Взгляд на нее, на верном ли я пути. Она кивнула, я попытался продолжить: — А сегодня ты слопала целую гору.

Еще один короткий кивок, она облизнулась.

— Еще.

Вдох, выдох, я продолжил:

— Только посмотри на свои одежки. Они же тебе явно тесны.

Саманта вздохнула и огладила массивную верхнюю складку пуза, выпирающую под блузкой. Вид у нее был виноватый, но глаза молили о продолжении.

— Ты и так толстая, так еще и лопаешь как не в себя. — Сэм закрыла глаза, обхватив пузо обеими руками. — Вермишель, равиоли, лингвини… — принялся перечислять я все наше сегодняшнее меню. — Цыпленок с пармезаном, макароны с арабиатта, а потом еще телятина и курица. Ты сожрала все, что выставили на стол. — Она кивнула, не открывая глаз, а по вздымающейся груди было видно, что дыхание ее участилось. — Ты продолжаешь повторять, мол, надо сесть на диету, но реально просто продолжаешь объедаться и толстеть. — Я легонько ткнул пальцем в ее разбухшее пузо, она сдавленно пискнула.

— Прости… — прошептала она. Я испугался, не слишком ли далеко зашел, но потом Сэм открыла глаза и улыбнулась: — продолжай, у тебя отлично получается...

— Каждый раз, когда я приезжаю к тебе, ты становишься еще толще и толще. — Сэм закрыла глаза и попыталась откинуться на подушки. — Хорошо, что Минелли не подали десерт, а то ты бы и его слопала. И тебя расперло бы еще сильнее.

— А что в пакете? — спросила она, с трудом, поерзав, вскарабкавшись на постель полностью.

Про пакет, который дала Мария, я и забыл. Вернулся в коридор, принес, открыл. Два больших контейнера с тирамису. Достал, показал Сэм — она не выглядела очень уж удивленной.

— Пожалуйста, не скармливай мне еще и это, я и так достаточно толстая.

Я уже собирался отложить коробки в сторону — что я, зверь какой? — но тут сообразил, что это все еще часть игры.

— О нет, — изобразил я властный тон, — ты у меня поплатишься за то, что позволила себе так растолстеть! Сегодняшнее твое наказание — есть еще больше!

— Но я же лопну, — Сэм сделала испуганный вид.

В пакете нашлась и парочка одноразовых вилок, так что я просто выдал Сэм одну из них. Наверное, Минелли имели в виду, что это десерт для нас обоих, очень мило с их стороны, однако мне достанется максимум кусочек на попробовать.

— Значит, так и будет — если не можешь перестать жрать и толстеть, в один прекрасный день ты точно лопнешь. — М-да, как-то эта последняя фразочка не в тему. — Извини.

— Все в порядке, — радостно улыбнулась Сэм, — у тебя отлично получается, продолжай.

Я протянул ей контейнер с тирамису.

— Вперед, Тефтелька.

И она послушно взяла вилку и начала есть, медленно, но уверенно. Я расположился на кровати рядом с ней и коснулся ее пуза.

— Ого, ну и живот отрастила… — Потом шепнул на ухо: — А ты и правда толстая.

Прикрыв глаза, Сэм застонала и запихнула в рот еще кусок тирамису, хотя еще не прожевала предыдущее.

— А одежки твои стали такими тесными, что пуговицы едва держат. — Я скользнул пальцем под ткань между двумя пуговицами чуть пониже декольте, коснулся мягкой плоти. — Будешь продолжать лопать, эта блузка треснет прямо на тебе.

Сэм облизнулась и сунула в рот еще немного пирожного. Я немного поиграл с пуговицей, которая и правда с трудом сдерживала напор раскормленных телес хозяйки. Потянулся второй рукой, просунул за воротник еще два пальца — и рванул, отчего отлетели сразу четыре пуговицы.

— Вот видишь, ты так растолстела, что одежда не выдерживает...

Сэм поглощала тирамису, аж за ушами трещало, широко распахнув очи. Я дернул за блузку еще раз, оторвав остаток пуговиц, ее мягкие телеса колыхались, обнажившееся пузо выкатилось наружу. Пока вилка была во рту у Сэм, я помог ей высвободить руку из рукава — округлая, пухлая, она едва пролезла. Потом она перехватила контейнер уже в обнаженную правую руку, и я заполз ей за спину и стащил остатки блузки, высвобождая из тесного рукава и левую руку.

Толстая, расплывшаяся, Сэм валялась на подушках, полуголое разбухшее пузо выпирало впереди, в одной руке вилка, в другой контейнер с сытным и калорийным десертом, полный рот, в глазах счастье.

— И штаны тебе тоже тесноваты? — поинтересовался я, с трудом просунув палец под эластичный пояс. Она кивнула, продолжая поглощать тирамису. — Неудивительно, — я принялся расстегивать штаны, но не тут-то было, — ты же столько сегодня слопала. И если бы только сегодня! Во время вояжа ты только и делала, что ела, ела и ела. — Вилка заскребла по донышку контейнера, тело Сэм трепетало. Я раздвинул ее ноги, чтобы пристроиться промеж них. — Брось, просто вылижи коробку, моя маленькая жирная тефтелька...

Глаза ее вспыхнули, она принялась вылизывать недоеденное тирамису, а я тем временем пытался добраться до застежки, утонувшей в ее жирах. Я чувствовал, где она, но подцепить никак не мог — слишком много пуза, слишком сильно давило все сегодня съеденное. Пальцы мои, пытаясь добраться до застежки, погрузились в пухлую плоть Саманты примерно наполовину. Сэм уронила на пол пустой контейнер и, помогая мне, приподняла пузо обеими руками, она тяжело дышала, в уголках рта и на носу осталось немного крема.

Наконец-то я добрался до застежки и с трудом расстегнул ее; молния расстегнулась сама, а Сэм с облегчением выдохнула и выпустила пузо, которое волною жира выплеснулось наружу. Нырнуть бы туда обеими руками, с головой… но — рано. Я перелез через ее левое бедро и принялся стягивать с нее штаны. Сэм попыталась приподняться, но я велел ей лежать на месте. Пока она вот так вот лежит, раскормленная, а я раздеваю ее — это совершенно особый кайф, как для меня, так и, я уверен, для Сэм. Высвободив из штанов левый окорок Сэм, я переполз на другую сторону кровати, чтобы заняться правым.

Тут-то мне на глаза и попался второй контейнер.

— Эй, а это еще что такое? Тефтелька, ты не доела десерт. — И протянул ей вилку и открытую коробку.

Сэм испуганно покосилась на меня, выдохнула, задумчиво огладила голое разбухшее пузо.

— Но я уже так много съела, не знаю, влезет ли...

Я прервал ее и взялся за вилку сам.

— Я тебя не спрашиваю, Тефтелька. — Зачерпнул большой кусок и поднес к ее рту. — Ты съешь десерт, хочешь ты этого или нет.

Сэм слабо пискнула, послушно распахнула рот и позволила мне скормить себе кусок пирожного. Потом перехватила вилку сама и принялась медленно есть, пока я высвобождал из штанов сперва ее правый окорок, а потом пухлые ноги. Все ее тело колыхалось, когда я тянул, но Сэм продолжала есть.

До нашего вояжа Саманта упомянула, что весит сто двадцать шесть кило. Дальше были две недели практически непрерывной обжираловки, интересно, сколько в ней сейчас? Пожалуй, даже без учета сегодняшнего ужина — сто тридцать наберется. Стаскивать одежду с ее расплывшейся тушки было нелегко, но наконец я справился со штанами и — ура! — трусики слезли вместе с ними. Я отбросил на пол и то, и другое; теперь Сэм осталась в одном бюстгальтере, и ничто уже не скрывало ее жиров, сочных и пышных. Она и до того выглядела роскошной, но сейчас — с полуприкрытыми глазами поглощающая тирамису из большого контейнера, пузо мягкой горой выплескивается вперед и в стороны, опираясь на раздвинутые обширные бедра… сдерживаться я уже не мог, да и не хотел.

Я медленно вполз промеж ее раздвинутых ног и перегнулся через вздувшийся живот; Сэм отставила полусъеденный десерт в сторону и охотно ответила на поцелуй. На губах ее был вкус какао и крема, податливая плоть обволакивала меня… но тут Сэм ойкнула и отстранилась.

— Живот… — виновато выдохнула она, — слишком объелась. Давай сменим позу?

Я отодвинулся, заодно избавившись от собственной одежды, и лег рядом. Сэм не без труда перетекла в сидячее положение, а потом перекатилась на меня; теперь уже ойкнул я.

— Прости, — она приподнялась, чуть изменила положение и оперлась на колени, неспешно оседлав меня. — Я толстая и тяжелая.

Оба мы уже были более чем готовы, а потому я легко скользнул внутрь нее. Я обожал, когда ее пышные раскормленные жиры вот так вот обволакивали меня, и прикрыл глаза, а она медленно приподнималась и опускалась. И хотя большая часть веса Сэм приходилась на ее же колени, я все равно чувствовал ее тяжесть. Может, насчет ста тридцати кило я еще и преуменьшил… Руки мои перебирали тяжелые складки на ее боках, оглаживали массивное пузо, которое терлось о мой собственный живот.

Она чуть отклонилась в сторону, потом вернулась в прежнее положение и тихо застонала. Я открыл глаза — ну так и есть, Саманта достала контейнер с остатками десерта и, не отрываясь от основного процесса, принялась поглощать тирамису.

— Снова кушаем, Тефтелька? — задал я риторический вопрос, а она улыбнулась, кивнула и отправила в рот еще кусочек. — Ты еще недостаточно толстая? — Сэм сделала вид, что призадумалась, снова улыбнулась, качнула головой и откусила еще, закрыв глаза.

И продолжала есть, пока контейнер не опустел. Потом она отбросила его на пол и выдохнула:

— Скажи, — и огладила выпирающее вздувшее пузо обеими руками.

Я утопил ладони в складках ее пышной плоти.

— Моя маленькая Тефтелька уже не такая маленькая?

Сэм покачала головой, пока я вжимался еще глубже в ее жиры.

— Она большая и толстая, — выдохнула она, — очень-очень толстая.

— Да, ты теперь большая и жирная Тефтелька, — согласился я, на что она лишь кивнула. — Знаешь, кто еще думает, что ты толстеешь? — Она с удивленным видом открыла глаза. — Минелли. Они тоже удивляются, насколько ты теперь стала кругленькой. Ты питаешься у них, а они отслеживают, как ты толстеешь...

Сэм прикрыла глаза и запрокинула голову назад, и тут наконец накрыло нас обоих. Через некоторое время она устало перекатилась вперед и немного в сторону, но она была настолько мягкой и обильной, что изрядная часть ее веса все равно осталась на мне, и я чувствовал, как Саманта глубоко и часто дышит, а я просто лежал так и наслаждался, ощущая ее рядом и на мне.

Наконец Сэм скатилась с меня на бок и широко улыбнулась.

— Спасибо, что так хорошо сыграл для меня.

— За что спасибо? Можно подумать, мне это не понравилось. Я не слишком жестко?

— Ни в коем случае, все великолепно. — Она вздохнула. — Надо бы как-нибудь повторить… — Легонько поцеловала меня и потянула на себя одеяло.

— Ты давно это задумала? — спросил я, но она уже закрыла глаза и дышала тише и медленнее.

— Тефтелька слишком сонная. Завтра поговорим, ладно, Макаронина? — И мирно засопела. Вслед за ней отрубился и я.

Спал я аж до одиннадцати утра и, проснувшись в пустой кровати, даже удивился — как это так моя маленькая тефтелька ушла, а я и не заметил?

Обнаружилась Саманта на заднем дворе, с чашечкой кофе и планшетом.

— Привет, соня, — улыбнулась она. — А ты все на свете проспал. Я нам заказала большой и вкусный завтрак, но не хотела тебя будить. Ну а еда плюс толстушка… в общем, еды больше нет, прости, — и она слегка покраснела.

— Да все в порядке. Извини, что проспал, наверное, устал после долгого вояжа, ну и после вчерашнего, — я улыбнулся в ответ, и Сэм покраснела еще сильнее.

— Да уж, после вчерашнего, — хмыкнула она. — Послушай, я даже не знаю, как объяснить, просто… в общем, я так поправилась, а никому вроде и дела нет. Мне по крайней мере никто и слова не сказал. — Сэм обхватила обеими руками пузо, которое тихо-мирно лежало у нее на коленках. — Не то чтобы мне хотелось, чтобы надо мной смеялись — но знаешь, то и дело попадаются статейки насчет всех этих актрис-певиц-моделей и прочих звезд, которые «вдруг жутко растолстели». Самое забавное, что это «жутко», как правило, всего на пару-тройку кило, и вот народ пошумел-пошумел — и забыл, а звезды делают вид «а нам все равно». И вот это меня больше всего и восхищало.

Я понимал, что она пытается что-то сказать, но не может.

— То есть ты хотела, чтобы над тобой посмеялись, а ты могла бы ответить — а мне все равно?

— Нет, не совсем. — Сэм вздохнула и уставилась куда-то вдаль. — Многие эти звезды, когда поправились, выглядели лучше прежнего. — Вид у нее был слегка виноватый. — Глупо звучит, правда? Просто мне всегда казалось, что им так даже идет. Я-то в прежние времена и подумать не могла о том, чтобы поправиться. — Сэм приподняла свое пузо обеими руками, словно взвешивая. — А тут вот — смогла. Я могла есть, как звезда. Нет, я знаю, что они не лопают так, как я — но могли бы, если бы захотели. Только им вроде как нельзя. А мне можно.

Я не очень понимал изгибистости ее мысли, и наверное, по моей физиономии Сэм это отследила.

— А еще там были несколько… не помню их имен, я вообще плохо запоминаю имена. Ведущий с новостного канала, и дамочка-юрист в одной из передач — они специально похудели, но после этого выглядели, ну, не совсем в своей тарелке, словно им предназначено было оставаться полными. И была еще молодая актрисочка в рекламе и другой передаче, и она тоже похудела — и больше я ее не вижу, не знаю, снимается она или совсем выпала из обоймы. И парень в юмористической программе — был такой забавный, а как похудел, так совсем уже не смешной, и его из программы убрали… Извини, я, наверное, совсем тебя запутала… — Сэм глубоко вдохнула, медленно выдохнула. — Но я подумала, будет забавно, если кто-то посмеется надо мной, над тем, как я растолстела. Глупо звучит, да?

— Не знаю, правильно ли я понял то, что ты хочешь сказать, но давай сперва я кое-что объясню? — Я передвинул стул так, чтобы сидеть вплотную к ней, лицом к лицу. — До тех пор, пока ты счастлива, меня твой вес вполне устраивает.

— Ну, ты всегда со мной джентльмен.

— Нет, я не о том. Мне нравится, что ты поправилась. Тебе идет, вроде того.

— Ладно, давай я скажу по-другому. — Сэм тоже смотрела прямо мне в глаза, и в глубине этих очей сверкала уверенность. — Все твердят, мол, надо быть стройной, а если ты не стройная, надо к этому стремиться. Так вот, я уже была стройной. И даже тощей. И было мне хреново. И какая-то часть меня сейчас повторяет: как же мне повезло, что я смогла растолстеть. — Она похлопала себя по пузу. — Как будто на меня снизошла благодать, вроде того. Бедные медиа-звезды, они просто зря тратят то, что имеют. — Она помолчала. — Мне больше незачем просыпаться голодной. До сих пор помню, как голодной ходила в школу. И голодной ложилась спать. Но самое худшее — это просыпаться и идти голодной на работу. Я подавала людям еду, а сама умирала от голода. А потом мыла тарелки. Недоеденное просто летело в мусорный бак. Пропадало без толку. Бесило дико. Правда.

— Наверное, поэтому ты теперь вылизываешь тарелку начисто.

Сэм рассмеялась.

— О да, не доешь все, что на тарелке — не получишь десерта!

— И поэтому ты вылизываешь и мою тарелку?

— Конечно, ведь за это мне полагается двойной десерт!

Я не мог не вспомнить прошлую ночь, и улыбнулся вслед за Сэм. А она проговорила:

— Так вот, я не знаю, сумела ли я тебе это объяснить. Но если надо мной подшучивают — мне это нравится. Если немного и беззлобно — сколько угодно. Все-таки во мне уже сто тридцать четыре кило, — ага, вчера я таки преуменьшил, — это действительно много. Если я настолько растолстела, надо мной и правда можно подшучивать. — Сэм, улыбаясь, подергала себя за складки на боках. — Только не слишком этим увлекайся!

— Ну, если у тебя будет хорошее настроение, почему бы и не повторить?

Она сверкнула очами.

— Ты же сам сказал, что я сейчас всегда счастливая. Прекрасная и счастливая.

И вопрошающе похлопала ресницами.

— Так и есть, — заверил я, поглаживая ее круглое пузо. — Ты счастливая и прекрасная, — я сделал актерскую паузу, — и толстая.

В итоге я таки купил себе пикап. Полный привод для плохой погоды вне больших автострад плюс возможность загрузить в кузов что-то габаритное — очень даже не лишние возможности. А с другой стороны, мне ведь и в город иногда выбираться, поэтому большой полугрузовик типа того «рэма», на котором мы с Сэм ездили в кулинарный вояж — это перебор, в городе для него парковку иногда приходится искать очень долго. «Хайлюкс» оказался покомпактнее. Еще я не стал покупать новую машину — не потому что не мог, а просто, по мне, это неправильный вариант для первой в жизни личной тачки. Нашел у автодилера слегка пользованную — пробег аж три сотни миль и две царапины на бампере. Темно-зеленого колеру, новую машину я выбирал бы другого цвета, но почему-то эта пришлась по душе.

Когда я загнал «тойоту» в сервис, то сразу заказал со стороны пассажирского сидения дополнительную ступеньку для Сэм. А то с ее габаритами взбираться в высокую кабину будет очень непросто. Даже с таким дополнением я не был уверен, как долго она сможет размещаться на переднем сидении — раскормленные окорока Сэм заполняли подушки почти полностью. Надо бы уточнить, на какой груз рассчитаны пружины, и быть морально готовым энное время спустя возить Сэм не рядом с собой, а на заднем сидении, уж там-то ей должно хватить места...

Дела с фондом крутились полным ходом. Мебель для офиса мы заказали еще до вояжа. Сэм вполне устраивал бюджетный вариант обстановки, так что в кабинете у нее и у меня размещались столы, отслужившие несколько лет учителям местной школы — поймали на распродаже. Но вот стулья она хотела иметь новые, чистые и все такое. Сперва Сэм выбрала в каталоге простенькие стулья для приемной и пару стандартных офисных для кабинетов.

— Надо бы что-то поосновательнее, — заметил я, когда она продемонстрировала мне каталог.

— Я не хочу слишком много средств тратить на мебель, — возразила она, — чем больше денег фонда уйдет на людей, которым они нужны — тем лучше. А это самые дешевые стулья.

— Я знаю, просто беспокоюсь, что могут не выдержать нагрузки, — совершенно нейтральным тоном сообщил я.

— Да это же просто стулья. О какой нагрузке может идти речь?

— Ну, к тебе будут приходить разные люди — разного размера, — я все-таки надеялся, что Сэм поймет без дополнительных намеков.

— Думаешь, эти стулья слишком велики для детей? Можем заказать парочку детских дополнительно.

— Я вообще-то имел в виду другое. Что, если эти стулья окажутся для кого-нибудь маловаты?

Она посмотрела на меня с видом «ты что, с ума сошел» — а потом, похоже, осознала.

— Ой. — Потом с еще более выраженным чувством. — Оххх… — И машинально огладила собственные внушительные окорока, мясистые и раскормленные.

Я легонько улыбнулся и открыл каталог на другой странице. Там нашелся образчик простого, но куда более мощного стула для приемной, и офисные кресла из той же хромированной стали, только с подлокотниками и на колесиках.

— А ничего, симпатичные, — согласилась Сэм и шепнула мне на ушко: — Похоже, они выдержат даже жирную тефтельку вроде меня. — Ее мягкие телеса терлись о мое плечо. — Ну, хотя бы сколько-то времени прослужат.

Сэм взяла на себя столовую для бедняков и приюта, наблюдая за тем, что им там в действительности нужно. С академическими и социальными стипендиями мы более-менее разобрались, и Сэм надеялась в ближайшем будущем расширить деятельность фонда, благо просьб о вспомоществовании нам приходило немало, и ей это нравилось. Через полгода бумажная гора выросла настолько, что мы поняли — пора увеличивать штат, если мы утонем в прошениях, то этим не поможем никому.

Так что Сэм наняла секретаршу — барышню, которая надеялась, встав на ноги, вернуться в университет и завершить обучение. Сэм оплатила ей вечерние курсы компьютерной грамотности, чтобы легче было начать работу, и кажется, они с Шелли вполне поладили. В одиссею нашей секретарши я не вникал, похоже, ее бывший парень связался не с теми людьми — то ли проигрался в карты, то ли взял кредит не в том банке, в итоге он очистил ее банковский счет и смылся, оставив ее выплывать самостоятельно. Само собой, Шелли после этого стала особой очень недоверчивой, но с Сэм у них все сошлось. Вот и к лучшему, она скорее стала ее личной помощницей, чем секретаршей в офисе.

Пока все шло нормально, однако я беспокоился за будущее: когда м-р Стивенсон и его контора выйдут из дела и я останусь на хозяйстве один, придется нанять еще кого-нибудь. Само по себе не проблема, но хотелось бы урезать накладные расходы.

Плюс в наличии Шелли был в том, что у нее, в отличие от Сэм, имелось чутье и вкус на одежду, она сэконд-хэнд носила лучше, чем иные «Дольче Габана», так что моей любимой было у кого спросить совета с одежками. Где-нибудь раз в месяц я возил их в ближайшие торговые ряды за покупками. Сэм это дело по-прежнему не сильно любила, но с компанией ей весь процесс давался куда легче, а Шелли явно нравилось проводить время с «начальницей». Оно и к лучшему, ведь работа в офисе добавила Сэм некоторое количество лишних килограммов — она даже близко не похудела, скорее напротив.

Шелли порой подкалывала Сэм насчет аппетита: «для гостей» в офисе держали пончики и иную выпечку, плюс нередко заказывались обеды «для персонала», а поскольку персонал составляли только мы трое, легко догадаться, куда отправлялось все лишнее. Шелли и сама была барышней пухленькой, но пыталась следить за фигурой; возможно, даже хотела сесть на диету, однако вряд ли Сэм оказывала в этом заметную помощь.

Как-то Шелли постучала в мой кабинет и просочилась внутрь.

— Извини, что беспокою, — закрыла она дверь за собой, — просто хочу ненадолго сбежать от Саманты.

— А в чем проблемы? — удивился я. Мне как-то не представлялось, что кто-то вдруг не хочет находиться рядом с Сэм, если я в чем-то и завидовал Шелли, так это потому, что обе они проводили вместе немало времени.

— Да нет, никаких проблем, — заверила она, — просто… — она кивнула на один из стульев для посетителей, я кивнул в ответ — присаживайся, конечно, — она опять заказала коробку пончиков, и обычно как минимум парочка там приходится на мою долю. — Шелли надула щеки и медленно выдохнула. — А я пытаюсь похудеть, но с Самантой уже три кило набрала. — Задумчиво погладила свой животик, откинулась на спинку стула. — Я не могу себе позволить поправляться еще сильнее, и уж точно не хочу стать такой же большой, как… — она замялась

— Как кто? — уточнил я, хотя был уверен, что знаю ответ.

— Ну, как мисс Саманта, — полушепотом призналась Шелли. — Она же столько ест, а ведь она уже такая большая. Мне приходится следить за собой, когда я с ней. Она постоянно подсовывает мне что-нибудь вкусненькое. Надеюсь, я скоро найду себе кого-нибудь, а то если не буду осторожной, стану как она, — и изобразила руками шарообразный живот.

— Как она? — удивился я. Чтобы Шелли вот так обсуждала Саманту со мной — это странно. — В смысле, толстая?

— Ну да, — согласилась Шелли, — и одинокая.

Тут-то я и сообразил, что Шелли не знает, что мы с Сэм пара. В офисе-то мы общались сугубо в деловом ключе. Сэм и Шелли регулировали деятельность фонда, я отвечал за финансы. Мы обычно вместе приезжали и уезжали, но Шелли знала, что Сэм не водит машину, потому как за покупками их всегда возил я.

Наверное, я неправ, что выказываю Сэм так мало внимания на людях. Может, и стоило возразить — но почему-то не хотелось объяснять Шелли, что мы с Сэм встречаемся, что она моя подружка… как-то эти слова совсем не подходили для того, чем Сэм в действительности для меня была. Вот если бы «жена» или хотя бы «невеста», дело другое...

— Ну, ты понял, о чем я, — тем временем проговорила Шелли. — Эй, ты еще тут? — Видимо, что-то во взгляде у меня мелькнуло.

— А?

— Я знаю, что вы дружите с детства, может, скажешь ей пару слов, мол, не стоит столько жрать?

— Даже не знаю, — куда-то этот разговор сворачивал не туда, — мы с Сэм, ну...

— Послушай, мне, конечно, не стоит совать нос в ее дела. Мне правда нравится Сэм, она хорошая. Но я пытаюсь следить за фигурой, а рядом с ней… — Шелли закатила глаза. — Ладно, зря я вообще начала этот разговор на работе. Может, вечерком пропустим по стаканчику и поболтаем о жизни?

— Ну, не думаю, что это хорошая идея.

— А, ясно, все-таки вместе работаем и все такое. — Шелли поднялась со стула. — Не стоило мне капать тебе на мозги. Давай это останется между нами, ладно?

— Конечно, только дело не в этом, — я тоже встал. — Все равно я не стал бы пить с тобой, потому что я, ну… — я даже не знал, как правильно подступиться к нужной теме, для меня это был темный лес, — понимаешь, Шелли, я на самом деле...

— Ой. — Шелли вдруг покраснела. — Не надо, не говори. — Попятившись, она вышла из моего кабинета и прикрыла дверь. — Надо было самой догадаться… — услышал я, как раз когда щелкнул замок.

Мой опыт офисной работы ограничивался конторой м-ра Стивенсона, где мне как занятому по уши стажеру было не до офисных политесов или неудобной романтики на рабочем месте. И вот сейчас, в коллективе из трех человек, вляпался по уши. Не то чтобы я сделал что-то неправильно, но лучше уж решить этот вопрос пораньше. Надо бы ввести Сэм в курс дела, она лучше объяснит положение вещей. Хотя она ведь и сама не рассказывала Шелли о нас...

Я вышел из кабинета и постучал в дверь к Сэм — как ни странно, было закрыто. Услышал приглушенное «входите» и просунул голову внутрь. Сэм сидела за столом, перед ней коробка пончиков и в руке один ополовиненный. Улыбнувшись мне с набитым ртом, она махнула — входи, мол, — и сделала несколько активных жевательных движений.

— Как дела? — спросила она, продолжая расправляться с пончиками. Судя по хитрому блеску очей, я, кажется, упустил какую-то мелкую каверзу.

— Ну, кажется, Шелли не в курсе, что мы, ну, вместе, — начал я. Сэм кивнула, по-прежнему сохраняя хитрую мордочку, с набитым ртом это смотрелось еще забавнее. — Она чуть не пригласила меня на свидание.

— И что ты сказал? — по-прежнему улыбалась Сэм.

— Ну, я сказал, что не могу, и она пробормотала «надо было догадаться» и ушла. Как-то это странно.

Сэм явно готова была расхохотаться, если бы не набитый рот. Так что она сперва прожевала пончик и сообщила:

— Мы тут утром обменялись парой словечек о тебе. Она спрашивала, есть ли у тебя кто-нибудь. Я сперва удивилась, потому как думала, что она знала, что мы вместе, а она все размышляла вслух — как так вышло, мол, парень правильный, а девушки у него нет, — и предположила: наверное, он голубой.

— М-да.

— И я предложила: хочешь точно узнать, сама пригласи его на свидание.

— Но почему ты просто ей не рассказала? И всего этого не было бы.

— Прости, но очень уж забавная получилась шутка. А ты почему ей не рассказал, что мы вместе, а? Сам промолчал, вот сам теперь и отдувайся, — ухмыльнулась Сэм и взяла очередной пончик. — Или тебя смутила перспектива обзавестись пухлой подружкой? Так со мной вроде тебя такая перспектива не пугала.

— Честно, Сэм, я думал, что всем понятно, что мы вместе. Я такого и не ожидал.

— Да ладно, она девчонка с юмором, оценит. Я потом с ней поговорю, ничего страшного. — Еще кусок пончика. — Я тоже думала, что всем понятно, что мы вместе. Ну как же можно отказаться от такого великолепия, — улыбнулась она, чуть отклонилась назад и выразительно провела ладонями по своим объемистым телесам. — Но ты мне так и не ответил. Тебя что, смущает, что у тебя пухлая подружка? — Еще кусок пончика, и она повернулась вместе с креслом, чтобы погладить выпуклое пузо, но при этом взгляд от меня не отрывала.

— Я понятия не имею, о чем ты вообще говоришь, — встал я и шагнул к двери. — Нет у меня никакой пухлой подружки. — Открыл дверь, замер на пороге, усмехнулся: — У меня есть только очень толстая.

Закрыл дверь и осознал, что я морально готов сделать следующий шаг. Пора мне и Сэм перевести наши отношения в более… официальное русло. Раз уж у нас все так быстро и правильно развивается, ждать нет смысла.

Я по натуре не романтик. Для Саманты я на все готов, и я правда хотел сделать этот момент особенным для нее, но вот выдумать романтический сюжет… в общем, я застрял. Самый распространенный вариант такого вечера — пригласить ее в хороший ресторанчик — не подходил, потому как мы почти каждый раз так ужинали. Все-то у нас не как у людей.

Тут я и придумал — приготовить романтический ужин самостоятельно. Да, кулинар из меня никакой, вермишель из пакетов и сандвичи с ореховым маслом — вот мой обычный рацион. Наверное, я мог бы осилить гренки, яичницу и жареный сыр, но те же соусы мне уже недоступны. А ведь готовить нужно для персоны, которая знает толк в хорошей кулинарии. Как же мне сделать достойную трапезу для Саманты?

Начал я с исследования и подобрал несколько рецептов попроще. Сложных мне не осилить, тут без вариантов, но возможно, скромный ужин в итальянском стиле и получится. Минус тут в том, что любимый ресторанчик Сэм — «Минелли», с которыми мне ни за что не сравняться, однако, надеюсь, она простит меня, если будет хотя бы съедобно.

Я решил сделать все, что смогу, но придерживаться традиций. Взял машинку для макарон, чтобы сделать свежие макароны. Папа-Минелли дал мне большую банку домашнего томатного сока — это основа, из которой они смешивают соусы. Рецептик для тефтелей, надеюсь, получится. Но времени для всего этого неопытному мне потребуется немало.

По календарю я проверил, что в эту пятницу после полудня у меня как раз все свободно, а вот у Сэм запланирована встреча с парой наших школяров-стипендиантов. Встречи эти обычно неформальные: Сэм просто общается с детворой и болтает с ними о жизни, которая благодаря нам стала немного лучше. Эта часть нашей работы ей очень нравится.

И вот в нужный день, проверив, что все на мази, я заглянул к Саманте и сказал, что не слишком хорошо себя чувствую. И почти не соврал: внутри у меня играла волынка, руки дрожали, и вообще я не привык что-то делать за спиной у Сэм.

Начал я с соуса. Добавил пряности, свежий чеснок и лук. Когда соус закипел, я добавил немного красного вина, сделал самый малый огонь и оставил томиться до вечера. Самым сложным моментом было правильно настроить температуру на старой плите Сэм, которой толком не пользовались несколько лет.

Затем я смешал все ингредиенты для тефтелей. Раньше я думал, что это просто шарики из мясного фарша, но в рецепте указывалось, что тут смесь говядины, телятины и свинины, а также сыр, яйца и толика пряностей. В общем, я смешал все это в нужной пропорции.

Больше всего меня беспокоили макароны. Но я решил, что если не получится и я испорчу состав, просто возьму готовые.

Первая порция теста обернулась крахом. Почему надо не просто брать нужные пропорции, но и в строго заданном порядке — я в упор не понимал. Пришлось выкинуть и срочно попробовать снова.

Второй вариант имел внешний вид вороньего гнезда, но вот консистенция, кажется, та самая. Наверное, я все-таки сумею справиться. Замесив тесто, я поставил его «отдохнуть». Мне тоже требовался отдых. На кухне был полный бедлам, но я решил, что справился раньше, чем планировал, и могу обождать с уборкой до того, как поставлю тушиться тефтели и займусь машинкой для макарон.

Я только присел на минутку на кушетку, и отрубился. Со всем этим «романтическим планированием» я уже две ночи толком не спал, и вот сейчас все это на меня навалилось, стоило только расслабиться на минуту. Проснулся в приступе паники, взглянул на часы — пол-третьего. Времени еще достаточно, однако рядом с кухней уже звучали шаги.

— Ты это что задумал? — не успел я подняться с кушетки, как в дверном проеме нарисовалась Сэм.

— Ты сегодня рано.

— Одна из девочек не пришла. Подхватила простуду, и я решила, что нечего прохлаждаться в офисе, пойду проведаю тебя. — Окинув меня и кухню несколько сомневающимся взглядом, Сэм добавила: — Что-то беспорядок тут у тебя...

— Хотел сделать тебя сюрприз, — признался я. Трудно сказать, был я смущен или разочарован, но шло все явно не по плану. — Собирался приготовить для тебя особенный ужин.

— Я и не знала, что ты умеешь готовить.

— Так я и не умею, — подошел к ней и обнял. — Но пытаюсь. Следую инструкциям, но должен признать, не такое это простое дело.

— Ты просто прелесть, — сообщила Сэм. — Я почувствовала запах как только вошла. Вроде вкусно.

Пахло действительно вкусно. Соус томился на маленьком огне, тесто уже готово было превратиться в вермишель. Да и специи из фарша для тефтелек добавляли в общий аромат свои нотки.

— Ты пока посиди, а я закончу, — предложил я. — Мне осталось сделать макароны и тефтели.

— Ух ты, макароны ручной работы, — она оглядела машинку. — Ты точно знаешь, как заставить девушку почувствовать себя единственной в своем роде. И когда это будет на столе?

— Я планировал ужин — думал, ты на работе и не вернешься раньше пяти.

— Что ж, я уже здесь, и с этими запахами аппетит у меня разыгрался так, что до ужина точно не дотерплю. Как работает эта машинка — не знаю, но с тефтелями могу помочь.

Отказать я не мог, но все еще надеялся устроить главный сюрприз.

— Ты точно не хочешь просто расслабиться? Ты же даже не переоделась.

— Это недолго. Сейчас буду. — Действительно, вопреки обыкновению, она вернулась минуты через две, уже в домашней футболке и шортах. — Дай-ка фартук.

Я подал ей фартук, она надела его через голову и слегка наклонилась, чтобы завязать тесемки. Исходный дизайн предполагал, что завязывать их будут спереди, но то ли тесемки были коротковаты, то ли объемы Сэм несколько великоваты — в общем, завязать фартук пришлось на спине, после чего она и приступила к тефтелям.

Я же начал загружать тесто в машинку для макарон. Может, все еще и получится. Мы вдвоем вместе готовим ужин; вполне романтично, лишь бы на вкус оказалось не хуже.

Сэм включила на смартфоне музыку, чтобы работать было приятнее. Иногда мы подпевали, если знали слова. В подборке были в основном старые хиты — Джексон Браун, Нейл Даймонд и все такое. Работа спорилась, макароны у меня потихоньку начали походить на макароны, и тут я услышал, как Сэм что-то зацепила на столе. Повернулся — она уже налепила с дюжину шариков и тянулась дальше за следующей горстью фарша, при этом задевая пузом за край стола, откуда и получался этот звук. Еще я заметил, что тесемки фартука полностью утонули в складках на ее боках и спине.

Спиной заметив мой взгляд, Сэм рассмеялась:

— Похоже, одна тефтелька тут стала слишком большой.

Выглядела она преумилительно — волосы взъерошены, а свет из кухонного окна падал сзади, рисуя вокруг пышных округлостей Сэм золотистый ореол, чему фартук нисколько не мешал.

В динамике как раз играл Ван Моррисон: "… в солнечном свете стоит и смеется..."

Я хотел было поправить, мол, моя Тефтелька самое то, что нужно, однако понял, что Сэм имеет в виду настоящую тефтельку, которую как раз держит на ладони.

— Хорошо, что ты предпочитаешь большие и круглые тефтельки, да, Макаронина?

Я посмотрел на длинные трубочки теста у себя в руках, потом на тугой шарик фарша в руке у Саманты. Время словно застыло.

Полное дежа вю. Макароны и тефтели. Идеальное сочетание. Мы созданы друг для друга. Наверное, взгляд у меня от осознания этого факта стал стеклянным, потому что Сэм повернулась и вопросительно качнула подбородком.

Я собрался с силами и, отложив недоделанные макароны, подошел к моей любимой, поцеловал ее и обнял, насколько хватило рук.

— Сэм, я тут все распланировал от и до, хотел, чтобы сегодняшний вечер стал идеальным. Но пока ты рядом, все и так идеально, и больше ждать я не могу. — Я нашарил в кармане коробочку и достал ее, открывая. — Извини. Ты выйдешь за меня замуж?

— Что я тебе говорила насчет извинений? — выдохнула она до того, как впиться мне в губы горячим поцелуем. — Конечно же, я согласна! — Мы снова поцеловались. — Это предложение мне нравится куда больше предыдущего!

Я вопросительно моргнул, а Сэм рассмеялась.

— Помнишь, когда ты готовил документацию для фонда, финансы и все прочее, и пахал по сорок часов в сутки. Ты тогда говорил, что предложение для меня вот-вот будет готово. — Она фыркнула. — Я, конечно, понимала, о чем ты, но какая-то часть меня все равно ждала, что это будет именно такое предложение.

— Изви… в смысле, я же не знал.

— Да ладно, думаю, мне такой вариант больше по душе. Я знала, что ты что-то такое задумал, но вот именно так, как сейчас получилось — это, ну, куда больше подходит тебе. И нам.

— Ага, я тоже подумывал насчет встать на колено и закатить речь. Но просто именно так само сказалось.

Сэм снова поцеловала меня.

— Все просто отлично, за одним исключением, — она выразительно окинула взглядом кухню, — ужин заканчивать будем, или как? А то от этих запахов я уже с ума схожу.

— Ну конечно, — я не без труда оторвался от нее. Сердце мое пело: я знал, что даже если ужин придется выкинуть в мусорное ведро, у меня все равно все получилось. — С макаронами я уже почти разобрался, сейчас помогу тебе с тефтелями и поставим тушиться. Макароны сварятся буквально через несколько минут, как все остальное дойдет до кондиции, и у меня еще есть хлеб, натереть чеснок — будут твои любимые чесночные хлебцы.

С остатками фарша мы вдвоем разделались в два счета. Я уж хотел было разъединить ту «слишком большую» тефтельку на кусочки обычного размера, но Сэм перехватила мою руку.

— Давай эту оставим как есть? Я ее вылепила специально для тебя.

Что ж, могу сказать, что получилось в итоге неплохо. Тефтельки, пожалуй, вышли чуть суховатыми, за вычетом «слишком большой» — эта была идеальной. Макароны — вполне пристойные, может, местами чуть рыхловаты, и к днищу кастрюли кое-что пристало и пригорело, но под соус все пошло замечательно. Обильно натертые чесноком ломти хлеба также оказались почти как те чесночные хлебцы, может, парочка и поджарилась по краям несколько сильнее нормы, но и это неплохо. Бутылка красного вина, которую я подобрал с помощью советов из Сети, идеально сочеталась с остальными блюдами.

— Я знаю, что у Минелли вкуснее, — заметил я, наблюдая, как Сэм подчищает остатки соуса краешком подгоревшего хлеба уже с третьей тарелки, — но это все-таки моя первая попытка.

— Что мне всегда больше всего нравилось у Минелли — видно, что они готовят с любовью. Раз попробуешь, и это сразу чувствуется. — Сэм осела на стуле и сыто вздохнула. — Но правда, было очень вкусно, спасибо. — Улыбнулась, обвела взглядом кухню. — А еще что-нибудь есть?

Кастрюля с остатками макарон стояла на плите. Там и сям от моих экзерсисов с тестом были пятна муки, а остатки тефтелей и соуса я переложил в большую стеклянную миску, пусть остывают.

— Ну, собственно, примерно в этот момент я и собирался сделать тебе предложение, — ответил я. — Встать на колено и все такое. Но поскольку это мы уже прошли, дальше у меня в общем ничего не было запланировано.

— Хм. То есть десерта не будет?

Черт. Как я не подумал о десерте?!

— Изви… в смысле, я так сосредоточился на ужине и самом предложении. Даже в голову не...

— Кажется, там в морозилке было мороженое, — вспомнила Сэм. — Оно хоть и не итальянское, но согласна и на него.

Действительно, в морозилке БЫЛО мороженое, киви с клубникой — остатки двухкилограммовой тубы, к которой кое-кто (не будем показывать пальцем) уже изрядно приложился.

— Тут еще есть, но не так уж много.

— Годится. Выскребай, а я пока возьму тарелки. — Сэм с трудом поднялась со стула, достала две салатницы и придвинула ко мне. Большой ложкой я нырнул внутрь, извлек хороший шматок мороженого и положил в тарелку Сэм. Она тут же принялась за дело, а я начал наполнять вторую. Руку пришлось запустить очень глубоко, я почувствовал, что запястье стало липким. Зацепился, испачкал. Сэм тут же перехватила мою руку и слизала с запястья тающее мороженое.

— Нечего добру пропадать, — объявила она. Потом подтянула меня к себе и принялась расстегивать на мне рубашку. — Не хочу облизывать ткань, вот тебя — сколько угодно.

Оставшись без рубашки, я наполнил вторую салатницу мороженым. Сэм к тому моменту уже расправилась с первой и, вернув мне пустую, с ложкой наперевес атаковала вторую тарелку. Я, хмыкнув, выскреб в опустевшую тарелку все остатки из тубы, наблюдая, как Саманта продолжает лопать мороженое.

Она подняла взгляд, облизнулась и, сцапав меня за пояс, притянула к себе. Я поцеловал ее, чувствуя на губах вкус киви и клубники, а руки мои автоматически нырнули под ее задравшуюся футболку и принялись стягивать при полном и категорическим согласии хозяйки. Под футболкой вместо лифчика обнаружилась тесная майка, которая у Сэм исполняла роль спортивного бюстгальтера, и я принялся целовать оголившиеся шею и пухлые плечи. Счастливо урча, Сэм продолжала активно поглощать мороженое.

Все так же со спины я потянулся расстегнуть ее шортики. Она стала настолько круглой и упитанной, что операция сия потребовала определенных усилий, но с помощью Сэм я справился и с этим. Живот ее радостно выплеснулся вперед из расстегнутых шортиков, и я потихоньку высвободил из растянутой ткани раскормленные полушария ее ягодиц, а потом и массивные разбухшие бедра.

Когда шортики спустились уже ниже колен, Сэм перешла к третьей миске мороженого, и разве что переступила ногами, чтобы окончательно избавиться от сего предмета одежды. Пузо упиралось в край стола, майка облегала все роскошные складки ее пышного торса — спереди, сзади, на боках. Сэм тяжело дышала, выскребая остатки мороженого из чаши, несколько капель упали на второй подбородок.

Она улыбалась мне, полуприкрыв глаза. В одной маечке и трусиках она казалась этаким перекормленным пупсом.

— Так налопалась, — призналась она, оглаживая круглое пузо, которое практически лежало на столе. Майка задралась практически к самой груди. — Так растолстела...

Тут она заметила на подносе несколько оставшихся тефтелей, сцапала одну и поднесла ко рту.

— Тебе какие тефтельки нравятся? — поинтересовалась Сэм, откусывая кусочек, к пухлой руке приклеились несколько бледных макаронин.

Я чмокнул ее в плечо и придвинул поднос поближе; она запихнула в рот остаток тефтели и потянулась за следующей.

— Тефтельки мне нравятся большие и круглые. Чем больше, тем лучше.

Она запихнула в рот следующую тефтельку, губы ее были перемазаны в соусе.

— Это хорошо, — прожевав, заявила Сэм, и без стеснения вытерла о мою грудь запачканную в соусе ладонь, — потому что если ты и дальше будешь мне готовить большие и сытные блюда вроде этого, жена у тебя станет очень-очень круглой.

Развернулась ко мне и поцеловала меня. Соус от спагетти склеивал наши тела вместе. Так, склеенные, мы отодвинулись от стола и, не разжимая объятий, медленно пошли к выходу.

На пороге кухни Сэм остановилась.

— Тефтельки не забудь, — потребовала она, отстранилась и направилась прямо в спальню. Ближайшую — это была та маленькая гостевая, где я раньше ночевал.

До большой мы бы не дотерпели.

Но в конце концов, размер комнаты — совершенно не главное.

Забежал за бумагами — потом мне надо было ехать в город, вернее, в аэропорт. Предстояла деловая командировка и встреча с потенциальным инвестором — скорее всего, тем парням надо было срочно списать энную сумму на благотворительность, вычеркнув ее из подлежащих налогооблажению, однако дареному коню, как говорится, под хвост не заглядывают. Я надеялся, что дело не затянется надолго: дня три, ну максимум пять, и я снова буду дома. Ну а поскольку сегодня Сэм не сидела в офисе, надо было попрощаться как следует...

— Знаю, мне бы полагалось правильно питаться и вообще, — с ехидной ухмылкой заметила она, слизывая с пальцев остатки шоколадной глазури, — но мне тут подкинули экспериментальные образцы «на попробовать», ну и как отказаться?

«Правильно питаться и вообще» относилось к подготовке грядущей свадьбы. Сэм решительно планировала все детали, благо дело не выглядело сложным. Ни у нее, ни у меня не было большой семьи: моя мама числилась в нетях, а отец… наверняка так и сидит в на старой квартире, не думаю, что он соизволит появиться, даже если получит приглашение. Так что церемония будет более чем скромной, из гостей — м-р Стивенсон с супругой, секретарша Шелли, несколько знакомых из продовольственного банка и комитета по бездомным, ну и Минелли, конечно же. Я еще пригласил школьного приятеля — единственного, с кем мы тогда имели более-менее схожий социальный статус, и единственного же, с кем я с тех пор поддерживал хоть какие-то отношения. В основном по почте и скайпу, поскольку Майк работал за полтысячи миль от наших пенатов. Когда мы с Сэм отправились в тот вояж, я надеялся пересечья вживую — не вышло, расписания не совпали. Я надеялся, что он будет у меня шафером, и хотел бы лично попросить его об этом — но похоже, придется, как всегда, доверить дело электронке.

Сэм сидела в гостиной рядом с маленьким столиком антикварного вида, одетая исключительно в слишком тесный бюстгальтер и трусики. Антикварный стул из гарнитура главным достоинством имел прочность, в остальном же моей любимой явно было тут не слишком удобно — слишком узкое сидение, ее могучие бедра свешивались уже с обеих сторон, и это счастье, что сделан он был без подлокотников. Круглый упитанный живот лениво покоился на коленках Сэм, намекая, что в обозримом будущем может накрыть их полностью. Поэтому, собственно, она и сидела не за столиком, а именно рядом с ним, боком к. Чтобы иметь возможность свободно дотянуться до следующего кексика, каковых в коробке оставалось всего четыре штуки, да еще сколько-то крошек. Судя по размерам коробки, изначально кексов в ней было двенадцать. Впрочем, Сэм легко умяла бы и вдвое больше, а то я ее не знаю.

— Шоколад с разными вкусовыми добавками, — пояснила она, прожевав. — Этот вот с клубникой, а еще были с апельсином, мятой, киви… — Она откусила еще кусочек. — Еще один с розовыми лепестками, и с лимоном, и с карамелью...

Уже говорил, и не раз, но повторю снова: я с трудом верил собственным глазам, насколько же Сэм растолстела. Живот ее, сидящей, выглядел совершенно колоссальным, складки на боках намекали, что многие килограммы жира откладываются именно здесь. Сжимающая кекс рука, хотя и объективно пухлая, казалась очень тоненькой в сравнении с расплывшимся торсом.

— Это все Минелли, у них договор с этой новой кондитерской. Хочешь попробовать?

Я покачал головой, и она прикончила кекс в два укуса. Потом потянулась за следующим… и тут ее трусики лопнули по шву.

— Что за… ой, только не это! — воскликнула Саманта. — Ну, теперь уж точно пора на диету, иначе и не назовешь. Когда одежда становится тесновата, оно еще ладно, со всеми бывает, но чтобы белье треснуло прямо на мне… — Она задумчиво вгрызлась в кекс. — Нет, однозначно, сажусь на диету, пока совсем не разжирела.

Я наклонился и чмокнул ее в щеку.

— Похоже, придется мне снова везти мою маленькую тефтельку в одежные ряды.

И любовно погладил ближайшую складку сала, большую и мягкую. Черт с ним, полечу следующим рейсом...

Сэм тихо застонала.

— Мммм… да, наверное, придется, только я давно уже не маленькая. — Она взглянула мне прямо в глаза. — Шелли сегодня возила меня на примерку. Ну, в ателье для новобрачных и все такое. У них там были весы. — Сэм скорчила рожицу. — Я решила, что поскольку они специализируются на крупногабаритных барышнях, то эти весы меня выдержат. Сам знаешь, я уже год не могу толком взвеситься...

Это да, наши домашние весы с лимитом в сто сорок сломались, когда Сэм однажды решила на них влезть. Когда в точности это случилось — она так и не призналась, я узнал лишь постфактум; где-то после того романтического ужина. С тех пор она уж точно не похудела.

— И что, их ты тоже сломала? — поинтересовался я.

— Нет! — сверкнула она очами. — Но зато я точно узнала, насколько меня разнесло.

Сэм не без труда поднялась со стула. Я наблюдал, как ее мягкие жиры переливаются вперед, потом колышутся, понукаемые ее мышцами, воздвигающими немалую тяжесть в вертикальное положение… И вот она утвердилась на ногах, и пузо громадным шаром, начинающимся прямо из-под груди и свисающим под собственной тяжестью, выкатилось вперед и в стороны. Да, она была права: моя тефтелька уж точно давно уже не маленькая.

Сцапав из коробки предпоследний кекс, свободной рукой Сэм похлопала себя по обнаженному пузу, не отводя от меня взгляда. Запихнула его в рот целиком, прижалась мягким и объемистым пузом ко мне и с набитым ртом проговорила:

— Эфтифтофемфефятфять.

— Еще что? — улыбнулся я, обнимая ее раскормленное, но такое податливое тело, и потянулся к последнему кексу, который конечно же надлежало ей скормить. Но тут Сэм покачала головой, и я остановился.

Прожевав, она улыбнулась.

— Нет. Ну, в смысле, да, конечно же я возьму еще, но я не это имела в виду. — Теперь она обхватила свое разбухшее пузо обеими руками и попыталась приподнять его. — Почти сто семьдесят пять кило. Сто семьдесят четыре с хвостиком, если совсем уж точно.

Она назвала свой вес, более чем солидный, примерно таким тоном, как если бы говорила о своем любимом цвете или времени года.

— Шелли от ужаса аж присела, — улыбнулась Саманта. — Наверное, ей за меня стало стыдно. — Она выпустила свое пузо, которое медленно и величаво колыхнулось и успоколилось чуть пониже, уступая силе земного притяжения. — Может, мне тоже следовало бы смутиться, — Сэм потянулась к последнему кексу и слизнула глазурь с верхней его корочки, — за то, что стала такой толстой. Такой тяжелой… — Откусила, двинулась еще чуть вперед, оттесняя меня своим пузом на шаг назад. — Вот только мне почему-то ни капельки не стыдно.

И улыбнулась, губы ее были перепачканы шоколадом.

Я зарылся руками в складки на ее боках.

— Тебе совершенно нечего стыдиться, — заверил я, стискивая лакомую и пухлую плоть, — ты просто наслаждаешься жизнью, а это вот — результат.

— Да, но все-таки надо мне притормозить. Ведь это должна была быть моя последняя примерка для подвенечного платья. Оно, знаешь ли, шьется не из эластика, как моя обычная одежда… — Откусила еще кусочек кекса. — Ты точно не хочешь? А то тебе ничего не достанется.

— Валяй, наслаждайся, тебе же нравится.

— Угу, я ими так наслаждаюсь, что на мне только что трусики лопнули, — выразительно вздернула она брови. — В общем, платье не растягивается.

— Да, не то что трусики, — согласился я.

— Нет, в смысле, да… — Сэм снова сверкнула очами. — Они растягиваются, и все же только что лопнули. Но насчет платья я серьезно. Оно застегивается сзади на молнию. Совершенно роскошное платье, просто картинка, и я прихожу в ярость при мысли, что не смогу его надеть. Я им намекнула, конечно, что мой вес не стоит как вкопанный, и надеюсь, там добавят чуть-чуть места… но рисковать не хочу.

— Так что, отныне — жесткие диеты и спорт? — спросил я. — Впереди почти четыре недели. Будешь активно сбрасывать эти три с хвостиком кило, и все в порядке?

— Смеешься? — снова пихнула она меня пузом, и я сделал еще шаг назад. — Смейся-смейся, вот размажу тебя по стенке, будешь знать. — Еще шаг, и мои лопатки и в самом деле соприкоснулись со стеной. Она забросила в рот остаток кекса и двинулась вперед, действительно пришпилив меня к стене большой, мягкой и теплой подушкой обнаженного пуза.

— Я просто пытаюсь помочь, — заметил я, наслаждаясь этим ощущением.

— Что ж, для начала помоги хотя бы держать такие вот кексы и им подобное подальше от меня. Скажи Минелли, что самый вкусный — чистый шоколад, без добавок, и никаких больше «пробников». — Я почувствовал, как Сэм придвинулась еще ближе, еще сильнее вжавшись в меня. Обнял ее — ну, насколько хватило рук — и чмокнул в губы.

— Все будет в порядке. У нас на эти недели столько дел, что глазом не моргнешь, как все закончится. — Я скользнул ладонями по массивным складкам на ее боках и остановился на тех самых лопнувших трусиков. Удивительно, но как раз поясок со вшитой резинкой остался цел, как и вторая резинка, в нижней части, где на эластик давило не менее разбухшее от жира бедро — а вот ткань между ними лопнула по шву под напором сочной плоти. — Может, помочь тебе снять это непотребство? — предложил я, потянув за резинку.

— Знаешь, — улыбнулась она, отстраняясь от меня, — раз уж я себя беру в жесткие рамки, справедливо будет, если и ты кое в чем себя ограничишь...

— Ты о чем?

Улыбка Сэм, как всегда, была совершенно обезоруживающей.

— Послушай. Я правда хочу, чтобы наша свадьба была идеальной. И особенной. Хочу, чтобы при виде меня в платье ты потерял сознание, чтобы наша первая брачная ночь стала невероятной. — Обняв пузо обеими руками, она слегка надавила на мягкую плоть с боков и чуть приподняла, чтобы оно выпятилось вперед еще сильнее. — Возможно, небольшое воздержание напомнит тебе, насколько ты без ума от кругленькой тефтельки, которой я стала...

Я уже говорил, что обожаю, когда Сэм поддразнивает себя же насчет собственного веса? Так вот, я это обожаю, но в нынешнем случае это ведь подразумевало...

— А что тут напоминать-то? — быстро заявил я и шагнул вперед, надеясь вернуть разговор в то русло, из которого его убрала эта ее категорически вредная и неподходящая мысль. Но Сэм с поразительным проворством отстранилась, и я успел лишь мазнуть кончиками пальцев по ее пухлому пузу.

— Прости, — улыбнулась она, развернувшись и направившись в спальню, случайно или намеренно покачивая массивными окороками. — Думаю, нам обоим это пойдет на пользу. А то ты что-то совсем у меня разбаловался — в любой момент, как захочешь, привык наслаждаться всем вот этим… — обернулась через плечо, выразительно колыхнула тяжелыми бедрами, подмигнула и двинулась дальше к дверям спальни.

А я просто стоял, словно окаменев, и наблюдал, как самая прекрасная барышня на всем глобусе, одетая лишь в тесный лифчик и треснувшие под напором ее жиров трусики, удаляется от меня, и все ее мягкие и раскормленные телеса от каждого движения, медленного и осторожного, так и колышутся. Хотелось рвануться вперед и зарыться в нежные подушки плоти… но я, оглушенный ее словами, просто замер на месте.

— Да, и еще, — в шаге от дверей она остановилась и снова повернула голову. В полумраке коридора ее силуэт казался чуть пошире собственно дверного проема. — Пока ты не ушел...

Я во мгновение ока оказался рядом, и она, нашарив мои руки, прижала их к собственному пузу.

— Да, — выдохнул я, надеясь, что Сэм все-таки передумала.

— Пока ты не ушел, думаю, надо добавить еще одно, — она с силой прижала мои ладони к своей мягкой-мягкой плоти чуть пониже пупка. Наклонилась ко мне, нас по сути только ее пузо и разделяло. — Надо добавит, что мое бедное маленькое пузико также разбаловалось и привыкло наслаждаться всем, чем пожелает и когда пожелает. — Моими же руками приподняла это самое пузо и отпустила, чтобы я ощутил, насколько же оно тяжелое из-за осевшего там жира. А то я не знаю. — И как правило, оно получает столько, сколько пожелает. Вот поэтому мое пузико выросло таким большим. И тяжелым. И толстым. Так что к нашей первой брачной ночи это вот пузико, — ее усилиями мои руки снова вжались в податливую и нежную плоть, — будет настолько пустым, — еще глубже, — настолько голодным, что возможно, это подтолкнет меня к совершенно немыслимым вещам просто для того, чтобы удовлетворить его.

Я готов был взорваться. Меня бросило в пот, щеки горели, даже волосам было жарко. Я просто стоял и представлял себе Сэм в нашу первую брачную ночь, которая съела в один присест больше, чем когда либо ранее. Вермишель, стейки, курятина, вафли, торты — все, что только будет в пределах досягаемости...

А потом она отстралила от себя мои руки и шагнула в спальню.

— Удачной тебе командировки, — улыбнулась и подмигнула. — Как приземлишься, позвони. — И закрыла за собой дверь.

Командировка, разумеется, удачной не оказалась. Нет, в итоге все получилось как надо, но во время совещаний я был в таком тумане, что обычно потом все утро еще раз пересматривал все графики, прежде чем понимал, куда и как двигаться дальше. Я надеялся, что уложусь в три дня, и боялся, что придется задержаться на все пять. Получилось шесть. Мрак. Во вторник утром наконец все документы были подписаны, и я сумел поймать билет на вечерний авиарейс.

Сэм, конечно, знала — я постоянно был на связи. Она сказала, что сидит в офисе и ей не терпится меня увидеть, так что из аэропорта я рванул прямо в наш фонд. Ворвался в кабинет без одной минуты четыре, но Сэм там не оказалось. Шелли сообщила, что она ушла почти час назад.

— И слава богу, — добавила наша секретарша, — без нее дела идут получше.

Шелли и Сэм обычно прекрасно ладили, так что я был как минимум удивлен, услышав подобное.

— Ты это о чем?

— Ну, тебя не было в городе, так что ты не в курсе, — вздохнула она. — Скажем так, диета Сэм очень не понравилась, и она, мягко говоря, не в духе. — Шелли подмигнула, передала мне стопку папок, которая ожидала на конторке. — И вот еще… я понимаю, что ты сейчас поедешь к Сэм, но все это должно быть подписано до завтрашнего полудня.

Я звякнул Сэм — мол, пытался поймать тебя в офисе, но вынужден по пути домой снова заняться бумажками.

— Прости, что мы разминулись, это я виновата, — ответила Саманта, — просто когда я сижу в офисе, у меня тут даже мебель источает запахи пончиков. Я от этого с ума схожу. Бедная Шелли, я совсем ее затюкала.

— Да все нормально, она знает, что ты сама не своя, когда голодная, — заметил я. — Чем сейчас занята?

— Вот спасибочки, сразу захотелась слопать шоколадку. Чем занята, говоришь? А сам как думаешь? Умираю от голода, — раздался мрачный ответ. — Ну, не то чтобы умираю, но я ж даже не могу телевизор смотреть и не жевать при этом. Или фильмы. Пыталась прошерстить свадебные журналы и сайты, посмотреть, как это у людей — просто отвлечься. А в глаза бросалась только толпа отвратительно тощего и радостного народу, которые хлещут вино и лопают всякую вкуснятину. И от этого я сразу проголодалась еще больше.

— Бедная моя. Может, привезти тебе чего-нибудь? Я недолго, честно.

— Нет! — отрезала она. — Я же сказала, мне никак нельзя больще толстеть. Я правда хочу, чтобы платье сидело идеально.

— Ладно, просто судя по твоему тону, перекусить тебе не помешает.

— Выживу. По пути я взяла сандвич, он с салатом — это же вроде диетическое?

— Наверное. А сколько сандвичей было?

— Один!

— Ладно, ладно, я так, просто. Слушай, я скоро домой, и если вдруг чего захочется — ты позвони, договорились?

Обычно-то мы с Сэм поддразнивали друг дружку насчет ее веса и аппетита, но Шелли была права: сейчас с истерикой вокруг этого платья Сэм больше ни о чем и думать не хочет.

— Все в порядке, — не слишком-то убедительно сообщила она. — Может, попробую лечь поспать. Жрать во сне даже мне не под силу.

— Как скажешь. Но я правда соскучился по тебе, Сэм. — Как же давно я не видел ее, не обнимал это мягкое и желанное тело. — А можно я потом приползу в твою кроватку и разбужу тебя?

— Вообще-то я приготовила тебе гостевую спальню. Я, конечно, сейчас большая и жирная ворчунья, но не хочу слишком уж искушать тебя. Так что утром увидимся.

Мрак. Сэм всерьез решила привернуть краник с воздержанием. Я покосился на висящий на стене календарь. Тогда оно даже к лучшему, что меня так задержали в командировке. До свадьбы две с половиной недели. На выходных будет труднее всего, но если Сэм останется дома — я могу попробовать выйти в офис во внеурочное время и разгрести дела...

Бумажкам пришлось уделить больше времени, чем мне бы хотелось. По дороге домой я завернул к Минелли и взял булку, начиненную курятиной с пармезаном, которую и сжевал прямо в машине — нечего зря раздражать Сэм, еще орать начнет. Дом стоял темным, из-под двери спальни моей любимой также не пробивалось ни лучика, так что я устроился в гостиной и включил телевизор. Попал, удивительное дело, на кулинарную программу; немного пощелкал дистанционкой и нашел на другом канале «Форест Гамп». Мы с Сэм оба любили этот старый грустноватый фильм — да, все знакомые Фореста так или иначе умирают, но вот эта пара детей, которая вместе растет и проносит эту связь через всю жизнь… Идеальное сочетание. Макароны и Тефтелька. Я улыбнулся. Где-то на середине фильма началась рекламная заставка, и я пошел на кухню за пивком. Пытался, конечно, быть потише, но как нарочно, любой звук казался раз в десять громче. В холодильнике что-то зазвенело, а когда я наконец нашарил банку пива — она выскользнула у меня из рук и упала на пол, загремев. Да еще и чашку раскокал, неуклюжее создание.

Веник и совок у нас жили под раковиной вместе с мусорным ведром. Тут-то я и почувствовал запах, словно в кухне что-то готовили. Но ведь Сэм сказала, что купила по дороге сандвич, да и повариха из нее никакая… И тут я заметил в ведре, свернутую и утрамбованную, коробку из-под пиццы.

Бедная моя.

Хотя в командировке я работал допоздна, а вчера задержался в офисе, проснулся я, как обычно, в пять утра. Спал не так чтобы очень хорошо, но моему встроенному будильнику было все равно. С одной стороны, я заслужил себе выходной или хотя бы несколько часов отдыха, так что торопиться в офис было незачем; но с другой стороны, хотелось сделать на работе задел побольше — ведь в плане у нас свадьба, а потом медовый месяц, и хотя я уже давно не студент, это не повод «отращивать хвосты».

Я не спешил — принял душ, сварил себе кашу и позавтракал, — но Сэм по-прежнему оставалась в спальне. Так что я поехал в офис, надеясь, что все-таки ее увижу. Может, ей не так уж туда нужно, и если в стенах кабинета ей сейчас плохо, очевидно, не следует сидеть на работе сверх необходимого. Но с другой стороны, болтаться по дому и заставлять себя думать о диетах — тоже не самый хороший вариант.

Часиков в девять я все-таки позвонил ей.

— Привет, как ты там? Прости, что уехал, но я не хотел тебя будить.

— Я в порядке. Ты тоже меня прости, что я вчера вечером была такой сволочью. Не хочу, чтобы ты видел меня такой.

— Мы уже почти неделю не виделись. Ты сегодня планируешь быть в офисе?

— Наверное, да, — зевнула она на той стороне. — Ты вернешься домой пообедать? Тогда я приеду с тобой.

— Годится, Сэм. Хочешь, чтобы я привез обед с собой? А то вечером еды в доме было немного.

Короткое молчание, затем:

— Не, не хочу. У тебя будет время выбраться в ресторанчик? А то давно нигде на людях вместе не были. — Похоже, она как раз завтракала.

— Почему бы и нет, — меня, однако, удивило ее желание выбраться на обед в ресторан. — А как насчет твоей, ну, диеты и все такое?

— Нормально с моей диетой, — твердо заявила Сэм. — Я просто хочу, чтобы платье сидело нормально. И пообедать я могу, просто нельзя перебирать, понятно?

— Ладно, просто ты вчера говорила, что проголодалась. Я думал, ты на жесткой диете и все такое.

— Я проголодалась, — подтвердила Сэм. Снова молчание, а потом она рассмеялась. Как же хорошо было снова услышать ее смех. — Знаешь, у меня появилась привычка: как только я подумаю о том, что хочу съесть — я это тут же съедаю. Проблема в том, что платье не безразмерное, а Сэм, которую надо в него впихнуть, уже изрядно раскормленная. У меня складки сала даже подмышками есть, можешь себе представить?

Все складки и выпуклости на ее тушке я знал наперечет, но мне все равно нравилось, что она вот так вот болтает.

— А это разве проблема?

Она снова рассмеялась.

— Я как-то думала, что платья кроятся как труба. Ну, подвенечное так точно. Когда меня в первый раз измерили, я, наверное, держала руки вытянутыми в стороны. А сейчас, когда я его примеряю и опускаю руки, подмышками собирается жир.

О да, легко представить.

— И когда я сделала так в первый раз, шов в этом месте треснул. Поскольку его просто сметали для примерки — ничего страшного, поправят, и платье действительно чудесное, но оно такое тесное уже сейчас… — Сэм вздохнула. — В этом-то и проблема. Я повторяю себе, что я не голодаю, а просто мне надо есть как все нормальные люди. Как ты, скажем.

— Ладно, так куда поедем обедать?

— Ну раз уж ты спрашиваешь, хочу чего-нибудь итальянского. — Ну ясно, Минелли, тут без вариантов.

Время до полудня тянулось медленно, но в начале первого я еще раз позвонил Сэм — готовься, мол, выезжаю. Она сказала, что будет готова, пока я подъеду; и действительно, я ждал ее всего-то минуты две.

Иногда мое воображение выкидывает интересные фокусы, и перед моим внутренним взором Сэм рисуется немного толще, чем на самом деле. Однако когда она вышла наконец наружу, одетая в рейтузы и нечто вроде футболки с длинным рукавом, Сэм-воображаемая оказалась в точности тех же габаритов, что и Сэм-реальная. Футболка была длинная, до бедер, и прикрывала круглые мячики ягодиц примерно наполовину, однако ткань, что и неудивительно, плотно обтягивала округлости пышных рук и раскормленных телес хозяйки, особенно в той области, где у обычных персон находится талия. Массивное пузо настолько оттопыривало футболку, что отчетливо просматривалась каверна пупка. Так что я любовался, как при каждом медленном шаге объемистое пузо Сэм колышется туда-сюда.

Она неспешно добралась до пикапа, открыла дверь, широко улыбнулась и, вцепившись в поручень, воздвиглась сперва на ступеньку, а потом, выдохнув, на сидение; во время этого процесса «тойота» качнулась на рессорах вправо. Умостившись, Сэм наклонилась ко мне, и где-то над коробкой передач наши губы встретились.

Слегка запыхавшись после описанной физической активности, она принялась настраивать ремень безопасности.

— Рад наконец-то увидеть тебя, Сэм, — проговорил я, — отлично выглядишь.

— Спасибо, — выдохнула она, пытаясь сдвинуть ремень под живот. — Я решила, что сегодня офис обойдется без меня, поэтому и оделась так вот, без изысков. — Пряжка ремня наконец щелкнула, и Сэм принялась одергивать футболку, выпутывая ее из складок, которые сами по себе образовались на ее пузе и боках, когда она переместилась в сидячее положение. Пока я выруливал задом на дорогу, Сэм машинально оглаживала пузо. Такая мягкая, плюшевая… так хотелось обнять ее и утонуть в ее пышных телесах.

«Хайлюкс» как раз оказался на шоссе, я переключил передачу, а Сэм поймала мой взгляд, сфокусированный на ее пузе, и фыркнула:

— На дорогу смотри! — она улыбнулась. — А то точно влезешь куда-то не туда. — Попыталась прикрыть пузо обеими руками, но даже при том, что руки эти были изрядно пухлыми, объем внушительного пуза все равно намного их превосходил.

— Ладно, ладно, — изобразил я раскаяние, направляясь по знакомому маршруту к заведению Минелли. — Хотя я надеялся немного пообжиматься на заднем сидении...

— Не думаю, что я влезу на заднее сидение, — заметила Сэм, критически оглядываясь через плечо. Пассажирское кресло я сдвинул назад до предела, чтобы ей оставалось как можно больше места впереди; впрочем, даже так ей тут было немного тесновато, но не настолько, чтобы это создавало реальные проблемы. Однако на сидении у нее за спиной поместился бы разве что мелкий ребенок, и то поджав ноги. — Тебе вообще повезло, что я благодаря диете стала стройная и подтянутая, — она сделала вид, будто втягивает пузо, — а то пришлось бы тебе покупать машину побольше. Впрочем, если так подумать — если бы я продолжила набирать вес, то вскоре вообще не сумела бы влезть на эту приступочку. Ну а не будь меня, себе одному ты наверняка взял бы машину покомпактнее.

— Ну, я могу подтолкнуть тебя, чтобы легче было взбираться, — предложил я.

— Ага, мечтай, — Сэм огладила обеими руками ближайшую складку пуза, — много толку от такого мозгляка, как ты. Тебе просто полапать меня хочется, признайся.

Когда Сэм в настроении, веселая и игривая, находиться рядом с ней — чистое наслаждение.

— Я так по тебе соскучился, — признался я, останавливая машину у ресторанчика.

— Я знаю, — ответила она.

Выбраться наружу из пикапа я все-таки ей помог, поддержав под руку. Прикасаться к ней было попросту приятно, пусть даже просто к руке… пока.

— Нет, правда, — заметила Сэм, пока мы шли к ресторанчику, — ты вообще чем все это время питался, святым духом? Вид у тебя заморенный.

— Наверное, просто накопились хлопоты — свадьба, командировка, работа, ну и вообще… — отозвался я. — А когда я на нервах, аппетита у меня нет.

— Да, боюсь, у меня все наоборот: я на нервах могу слопать все, что есть в меню, и потребовать добавки. — Сэм сжала мою руку. — Только не давай мне этого сделать, ладно?

Разговор наш прервала мама-Минелли, экспрессивно воскликнув:

— О, Саманта! Господи-боже, только посмотрите на нее! — Как всегда, она проводила Сэм за руку к нашему любимому столику, не упустив возможности покровительственно похлопать мою любимую по пузу. — Мы давненько не видели вас вдвоем, Саманта, и уже начали беспокоиться.

— Его не было в городе, — объяснила Сэм, устраиваясь за столом, — а я должна влезть в подвенечное платье, так что пожалуйста, не искушайте меня сегодня никакими добавками.

Мама-Минелли нахмурилась.

— Если бы Папа знал, что вы придете, он бы сделал специально для вас что-нибудь особенное. А так у нас, боюсь, сейчас даже тирамису готового нет.

Саманта хохотнула.

— Все в порядке. Нам нужен НЕБОЛЬШОЙ обед, — подчеркнула она слово «небольшой», — и без десерта, и очень прошу, не произносите рядом со мной слово «тирамису» ближайшие две недели, хорошо?

— Oh, il mio povero piccolo polpetta, — сказала мама-Минелли, погладив Сэм по пухлому плечу. «Моя бедная маленькая тефтелька», уж настолько я, общаясь с Минелли, итальянский освоил. — Тогда принести вам два наших особых обеда? Сегодня цыпленок пармезан и клецки-ньокки.

Сэм взглянула на меня, я кивнул.

— Да, пусть будут два особых, но пожалуйста, самые обычные порции. И БЕЗ десерта.

Мама-Минелли удалилась, несколько расстроенная; Сэм тоже не казалась особенно счастливой.

— Вот что бы они нам приготовили, дай им волю, а? Наверное, что-то очень вкусное. — Руки ее скрывались под столом, но я точно знал, что она задумчипо поглаживает собственное пузо. — И калорийное. Нет, я до вечера точно буду мечтать о тирамису и грызть себя за это… — Сэм покачала головой, вернула руки на столешницу. — Так, ладно. Ты успел обдумать мою идею?

Сэм имела в виду — связаться с моим отцом и пригласить его на свадьбу. Я не видел его с тех пор, как начал жить с Самантой. Раньше-то, когда бывал в городе по работе, или на занятиях, или просто чтобы повидаться

с м-ром Стивенсоном, я порой пытался проверить, как там он. Без толку. То он был вдрызг пьян, то дрых без просыпу, мы едва парой слов обменялись за эти годы, и все изменения в моей жизни прошли мимо него — то ли забыл, то ли ему просто было плевать. В конце концов я решил предоставить его самому себе.

Я вздохнул.

— Угу, обдумал. И как-то сомневаюсь — вроде у нас и так достаточно сложностей.

Сэм склонила голову к плечу, потом искоса посмотрела на меня и виновато улыбнулась.

— Я ему позвонила.

— Ты что?..

— Знаю, я должна была тебе сказать. Но… просто так уж вышло. Это было вскоре после того, как ты сделал мне предложение. Ты тогда встречался с м-ром Стивенсоном, а я думала о нашей свадьбе. О том, — у нее на глазах появились слезы, — как я иду к алтарю. Ты же знаешь, моя мама умерла, а отца, считай, никогда и не было. А у тебя мать ушла, остался только отец. Глупо звучит, я знаю, но он — вся семья, что у нас есть.

Я просто сидел, застыв. Я-то о свадьбе думал исключительно с позиции «сказать все, что следует, и не сбиться». Что ж, для меня вся эта романтика и правда темный лес, а вот у Сэм в голове сложилась какая=то детская фантазия «какой должна быть свадьба», вообще — и с ее участием в частности. Плотные ряды родных-друзей-близких, церковь, колокольный звон и все такое?

— Ты же не сердишься?

— На тебя я никогда не сержусь, ты же знаешь. Просто сомневаюсь, что твоя придумка чего-то стоит. — Я честно хотел придумать, как дать любимой все, чего она захочет, и я правда не мог впихнуть образ своего папаши-алкоголика в нарисованную Сэм картину идеальной свадьбы. — Ты не видела его с тех пор, как переехала сюда. Он… совсем опустился. Идея-то была хороша, но вот конкретно в этом случае...

— Я вообще-то несколько раз с ним говорила по телефону, — прервала меня Сэм. — По голосу с ним все нормально. Честно. Он пытается выбраться из ямы. Бросил пить, закодировался и все такое. Я потом проверила — он и правда участвует в одной из групп анонимных алкоголиков, и по отзывам делает успехи.

Прибыл наш обед, на который я просто смотрел, не было даже сил взять вилку.

— Эй, ты чего задумался? — спросила Сэм, вгрызаясь в ньокки.

— Я… я не знею. — При виде еды на тарелке меня начало мутить.

— Только не говори, что не будешь обедать! — воскликнула она. — Тебе надо нормально питаться! Ты должен быть здоровым, а то заболеешь. Опять же если ты не съешь свой обед — это сделаю я, а мне нельзя, ты же хочешь, чтобы свадебное платье на меня налезло, или как?

Я отрезал себе кусочек курятины, медленно прожевал. Я вспомнил, каким я в последний раз видел отца, и когда представил себе, как этот проспиртованный овощ сидит у нас на свадьбе, воняя прокисшим пивом и дешевым одеколоном, аппетиту моему это совсем не помогло. Я попробовал клецки, вдруг с ними больше повезет.

— Послушай, — продолжила Сэм с большей уверенностью, она определенно не намеревалась спустить дело на тормозах, — я не поднимала бы этот вопрос, если бы не думала, что все получится. — Забросила в рот кусочек курятины и ткнула в мою сторону опустевшей вилкой. — Я знаю, тебе надо будет в город на пару дней. Выкрои время и повидайся с отцом. Просто посмотри сам, и потом уже решай. Думаю, он тебя приятно удивит. — Отправила в рот парк клецок, прожевала и добавила: — А теперь ешь, и учти, если я не влезу в платье — виноват будешь ты!

Я схел почти всю курицу и половину клецок, так что Сэм все равно доела все, что осталось у меня на тарелке, но вслух убедила меня и себя, что это все равно меньше, чем если бы Минелли накормили ее «правильным», с их точки зрения, обедом, так что вроде у нее был все еще диетический вариант.

Возвращаться и сидеть одной дома Сэм все-таки не захотела, так что в офис мы отправились вместе. И я все еще не испытывал особой уверенности, как быть дальше. Отца я вроде как уже вычеркнул из своей жизни, и вовсе не был рад перспективе его появления на свадьбе. А с другой стороны, я чувствовал себя виноватым: все же он мой отец, я не должен стыдиться его, а для Сэм это вроде как важно. В общем, мне было категорически не по себе, и работа в таком состоянии двигаться не желала. Я перелистал три папки с бумагами, ни черта не понимая. К счастью, Сэм сунулась в мой кабинет.

— Есть минутка?

— Для тебя? Всегда.

Она вошла и опустилась в кресло напротив. На сей раз нас не разделял стол, и мне прекрасно был виден живот Сэм, которому было тесновато у нее на коленках. Бедра ее полностью заполняли широкое сидение, не без труда втиснувшись промеж подлокотников из нержавейки, и точно так же пузо развалилось во всю наличествующую ширину и изрядно вперед, распирая тонкую ткань футболки. Пупок в положении сидя утонул в глубокой складке сала, и руки Сэм, как всегда, обхватывали это круглое великолепие.

— Мне тут только что позвонили из местной газеты, — ухмылка до ушей, — они хотят придти к нам и сделать репортаж о нашем фонде и вообще. Может, щелкнут пару кадров, побеседуют с кем-нибудь из клиентов, желательно со студентами.

Первой моей реакцией было: о нет, новая работа. Подготовка к свадьбе, дела в городе, задел для медового месяца, встреча с м-ром Стивенсоном, попытка навести мосты с отом, а тут еще и эьл = я совершенно не желал взваливать на себя новые обязательства.

— И когда они это планируют? — поинтересовался я.

— Через пару-тройку дней, где-то так, — Сэм все еще улыбалась. — Реклама нам не помешает, авось сумеем помочь еще кому-нибудь. Или найдется кто-то, готовый последовать нашему примеру — здесь, в городе, или еще где-то, кто знает. Может получиться полезное дело.

Да, это моя Сэмми. Мыслит масштабно.

— Меня расписание смущает, — нахмурился я, — сама знаешь, сколько всего сейчас висит, плюс мне нужно в город. Ты уверена, что готова, сама справишься? Меня-то на месте не будет. — Это уже не говоря о том, что у меня нет никакого желания светить в газете своей физиономией, или чтобы у меня брали интервью. Клиенты, это одно, а газетчики — совершенно другое.

— Да, езжай. Пусть вся слава достанется мне одной, — улыбнулась она. — Но надо бы мне одеться подобающим образом… — задумчиво добавила Сэм, оглаживая пузо. — Тот брючный костюмчик, который я купила, когда мы начали все это дело — он был такой симпатичный, и я выглядела в нем такой важной и умной. Если бы я могла в него влезть… — Она улыбнулась, покосившись на свои внушительные жиры. — Ты меня за это время изрядно раскормил.

— А это точно был я? — улыбнулся я в ответ. Эх, содрать бы с нее эту растянутую футболку прямо здесь и сейчас...

— Э, нет, — перехватила Сэм мой взгляд, — знаю я этот огонек у тебя в глазах. — Наклонилась, оперлась обеими руками о подлокотники. — Пойду-ка я отсюда, пока тебе совсем крышу не сорвало… — Упор на обе ноги, жим-рывок-толчок — вес взят, в смысле она благополучно выбралась из кресла и встала. — Уфф, — Сэм одернула футболку, попыталась ее разгладить, — надо попросить Шелли, она отвезет меня на шоппинг. Тебе она вечером нужна? А то у меня сейчас особых дел нет, займусь хотя бы этим.

— Не вопрос, езжайте, я тут закончу один. Только тебе придется ехать на такси, потому как я хочу разгрести всю эту кучу, — указал я на горы папок у себя на столе, — до того, как поеду в город и встречусь с м-ром Стивенсоном.

— И своим отцом, — добавила Сэм, шагнув к двери.

Я по-прежнему не был в восторге от предстоящего, но ради Сэмми — попытаюсь. Я поднялся, обошел стол и догнал ее у дверей, чтобы поцеловать на прощание.

— Спасибо, — добавила Сэм, — я знаю, что ты не купился на мою идею, но все равно готов все сделать ради мнея. Просто я думаю, что вам обоим этот шаг пойдет на пользу.

Я чмокнул ее в губы и обхватил обеими руками, обнимая. Прижиматься к ее мягкому телу было так приятно...

— Эй, полегче, любовничек, — ответив на поцелуй, Сэм уперлась мне в плечи пухлыми ладонями. Она смотрела мне прямо в глаза. — Осталось недолго. Несколько дней, и иы станем мужем и женой. Мистер и миссис Макароны и Тефтеля. — Отстранилась и двигулась к двери, добавив с порога: — Надеюсь, с Шелли мне легче будет удержаться на диете, чем с тобой за обедом.

Сэм вовсю занималась подготовкой к интервью и организацией клиентуры на отзывы о фонде. Я же посвятил эту пару дней усиленной работе, закрывая все возможные хвосты, чтобы спокойно отбыть в город.

М-р Стивенсон всегда был ранней пташкой, так что я встал буквально с зарей и вырулил на шоссе. Мне это было нетрудно, все равно в эти дни я спал очень плохо. Слишком много забот крутилось в голове: фонд, свадьба, а теперь еще и отец. Ну и то, что мы с Сэм вдруг оказались в разных комнатах — короче, я был зол, утомлен и разочарован.

Остановился на чашечку кофе и позвонил м-ру Стивенсону, мол, скоро буду. Хотя на часах было всего полседьмого, он уже был у себя в кабинете и сказал, что ждет меня.

Заодно, раз уж все равно мобилка в руках, позвонил отцу. Если он теперь трезвый, как надеется Сэм — должен ответить. Но тот, кого я мысленно себе представлял, в это время еще должен вовсю храпеть.

Гудок, второй, третий… я уж собрался было отключиться, но к собственному удивлению, услышал щелчок снятой трубки.

— Алло?

Голос отца застал меня слегка врасплох. Надо же, не просто ответил, но и голос практически не сонный, да и язык не заплетается...

— Алло?

— О, прости, — пришел я в себя, — это я, пап. Прости, что звоню так рано. Просто я добрался до города и подумал дать о себе знать.

— Не собираешься зайти? Я с удовольствием...

— У меня тут пара деловых встреч, — прервал я — грубовато, пожалуй. — Как закончу, я позвоню. Тогда, если будет не слишком поздно и ты не будешь занят — может, сходим перекусим?

Трудно объяснить, но я был почти разочарован, что он ответил на звонок. Да, мне следовало бы радоваться, что отец перестал катиться по наклонной и возвращается к нормальной жизни. Но — радости во мне не было и тени.

— Отличный план, сынок, — он явно был доволен. — Спасибо, что позвонил, я правда...

И снова я прервал его на полуслове.

— Мне пора. Я скоро позвоню.

Повесил трубку, залпом осушил чашку и поплелся к «тойоте». Как раз когда я уже садился, телефон снова зазвонил — я аж ключи выронил, пока добывал смартфон из кармана. Все еще пребывая в дурном настроении после разговора с отцом, я почему-то решил, что это он, и я рявкнул в динамик:

— Ну что еще?

— Ша, спокойно, приятель, — это был Майк, мой школьный приятель. Я закрыл глаза, вдох-выдох.

— Прости. Что-то у меня сегодня хреновый денек, — сказал я, нашаривая ключи промеж педалей.

— Ну, может, я смогу его чуток скрасить, — он неисправимый оптимист, наверное, поэтому мы всегда так хорошо ладили. Если я вдруг погружался в меланхолию, он мог поправить мне настроение; зато есго его заносило, я выступал сдерживающим гласом рассудка. — Меня как раз послали в клмандировку к вам в город. Я как раз позвонил тебе домой и поболтал с твоей малышкой — думал, может, вы выберетесь и мы поболтаем, но она сказала, что ты уже в дороге.

— Да, кое-что порешать с фирмой, где я когда-то проходил практику, — подтвердил я. — А ты что тут делаешь?

— А, дуристика. Оценка инвестиционной перспективы в проекте, которым никто у нас не хочет заниматься, вот и спихнули на меня как младшего куда пошлют. Компания оплатила двухдневную командировку, так что почему бы тебе не состыковаться со мной вечерком? Крякнем как в старые добрые времена.

— А вечерком — это когда? У меня тут еще кое-какие делишки есть… — я скривился, вспоминая про отца.

— Зная этого клиента, скорее всего, мы с ним застрянем до ужина включительно. Но к семи, надеюсь, буду свободен как птичка. Это не сильно поздно для тяжело женатого старичка, а? Я намекнул Сэм, она ответила, что с удовольствием бы присоединилась, но у нее есть какие-то дела завтра с утра.

— Ну, я пока еще не женат. Давай так, я тебе потом позвоню. Насчет встречи я сугубо за, еще поговорю с Сэм — она обычно не против прокатиться в город. Можем пересечься еще до свадьбы. Жаль только, что ты ужинаешь с клиентом, а то могли бы и поесть вместе.

Майк рассмеялся.

— У меня по работе планида такая — обедать и ужинать. Сам знаешь, как это работает: с этим типом стейки и скотч, а этому — омаров с мартини. Так что я вполне могу позволить себе второй ужин в вашем обществе. Только уж будьте так добры, что-то получше макарон с кетчупом, мои стандарты со школьных времен несколько поднялись.

Как всегда, Майку удалось подправить мне настрой, и в кабинет к м-ру Стивенсону я входил уже спокойный. Дела много времени не заняли: фонд и финансы Сэм я по большей части контролировал теперь сам. Кое-какие моменты м-р Стивенсон распланировал еще несколько лет назад, и по ряду вопросов мне по-прежнему не помешали бы его советы, но штурвал держал именно я. Так что у нас была скорее не деловая встреча, а дружеский визит, мы болтали о том о сем вроде бы довольно долго, хотя на самом деле лишь час с небольшим.

— Я еще вот что хотел тебе показать, — м-р Стивенсон поднялся из-за стола, — пойдем. — Полуобняв меня за плечи, он повел меня по коридору, где я сидел еще в те времена, когда начинал составлять для Сэм расписание ее фонда. — Вот, взгляни, — и указал на дверь.

Я открыл ее. Раньше тут был скромный кабинетик, а теперь… в общем, далеко не скромное пространство — стены справа и слева снесли, теперь тут стояло полдюжины полноразмерных столов, разделенных гипсокартонными перегородками в полтора метра высотой.

— Укрупняетесь?

— Берем пример с Сэм, — кивнул он и добавил: — Я к тому, что мы теперь занялись и этим. Мы с Самантой не раз общались, и хотя среди моих клиентов нет настолько щедрых филантропов, но довольно многие из них начали развязывать кошельки, когда им объяснили, что официальная благотворительность хорошо отражается на налоговых вычетах.

— То есть это вроде как отдел благотворительности?

М-р Стивенсон кивнул.

— Именно. Такой уровень, как у вас, мне не светит, но я действительно восхищаюсь тем, что вы делаете. Заставляет задуматься и по-новому взглянуть на вещи. Так что наша корпорация слегка укрупнилась, и примерно половина основной клиентуры теперь пользуется преимуществом налоговых вычетов. — В голосе его звучала гордость. — Пожалуй, некоторые чувствуют себя виноватыми, услышав, какую долю своего состояния пустила на благотворительность Сэм. Впрочем, причины не так важны, как общий итог. И все это начала Сэм. Ну и ты, конечно же.

Последнее я оценил, хотя и знал, что без Сэм ничего не было бы.

— Это великолепно. Сэм будет очень рада.

— Ты погоди, это только начало. Кое-кто из них, узнав подробности, хотет работать напрямую с фондом Сэм. У нее тогда будет больше капитала для операций. — Да, на это Сэм и надеялась, запуская рекламу нашего фонда. Что мы сможем расти, и вот теперь это происходило уже не в планах, а на деле. М-р Стивенсон вкратце очертил мне финансовые перспективы, это впечатляло. — Хотел бы я, чтобы и Сэм посмотрела на это. И я точно знаю, кое-кто из инвесторов не прочь встретиться с ней напрямую. Она, случаем, не собирается к нам в город?

— Я вообще-то как раз пытаюсь вытащить ее в город сегодня вечером. Один из наших школьных друзей приезжает в командировку, надеюсь вместе пообедать. Не знаю, успеем ли мы еще что-нибудь, и вообще сумеет ли она выбраться.

— Знаю, у вас сейчас полно дел, я и не ожидал сегодня. Может, после медового месяца, договорились? — Я расслабился, но упоминание о медовом месяце снова заставило меня нервничать. Мы будем супругами… все мои треволнения снова вернулись, умножаясь и переплетаясь. Свадьба, отец, Майк...

Ладонь м-ра Стивенсона слегка стиснула мое плечо.

— Расслабься, малыш. Все будет в порядке. У тебя зуб на зуб не попадает. Все будет хорошо, вы с Сэм чудесная пара. Наслаждайтесь всем временем, которое вам отпущено — его всегда будет слишком мало.

Тут зажужжал мой телефон.

— Давай, ответь, — улыбнулся он. — Загляни ко мне, прежде чем уйдешь, — и пошел обратно к себе в кабинет. Я же отступил в коридор и взглянул на экран смартфона: звонила Сэм.

— Привет, — сказал я, вдруг осознав, какой слабый у меня голос.

— С тобой все в порядке? Ты как-то странно говоришь...

Я глубоко вздохнул и собрался с силами.

— Слишком многое крутится в голове. Да еще тут добавилось. Вроде как у м-ра Стивенсона нарисовались люди, желающие помочь твоему фонду.

— О, это очень приятно. Ты знаешь насчет Майка? Он звонил.

— Да, мне тоже. Он в городе. Как считаешь, ты сумеешь выбраться к нам, хотя бы на поужинать? — Если Сэм будет рядом, может быть, я сумею расслабиться. Она персона настолько невозмутимая, что само ее присутствие успокаивает. Лично меня — так точно.

— Ужин в городе — ох, как бы я хотела сказать «да», но газетчица приедет только после трех. Я никак не успею к ужину, а остаться в городе на ночь — я бы с радостью, особенно с тобой, да только фотосессия завтра с утра, мы с Шелли несколько часов обзваниваем народ, подтверждаем, мол, будьте наготове...

— Майк до ужина занят, так что раньше семи точно не освободится. Ты точно не сможешь выбраться?

— А, уже скучаешь без меня? — Я почти видел улыбку Сэм. — Ладно, уболтал, приеду, только выбери ресторанчик не из моих любимых, договорились? А то вчера с Шелли примеряла одежду, уже боюсь, что слишком растолстела для того платья. Сегодня на завтрак съела только тарелочку хлопьев и до сих пор сражаюсь с желанием высыпать всю пачку в большую салатницу, залить шоколадным соусом и… — Тут уже улыбнулся я, о да, очень зримый образ, и вполне в духе моей ненаглядной. — А ты что утром ел? Ты же уехал очень рано.

— Заехал по пути в кафешку. — Опустим, что там я взял только чашку кофе.

— Ты должен кушать как следует. Я за тебя волнуюсь. — В ее голосе это ощущалось даже по телефону. — Опять же что люди подумают — что твоя раскормленная невеста слопала все, а тебе ни крошки не оставила?

От слова «невеста» у меня снова мурашки по коже пошли.

— Я позвонил отцу, — попытался я сменить тему.

— И?

— По голосу он вроде нормальный, — неохотно признал я. — Свяжусь с ним еще раз и повидаюсь, тогда уже все и решу.

— Это хорошо, — отозвалась она. — И спасибо тебе.

— Так ты приедешь на ужин? Я тогда скажу Майку.

— Приеду, приеду. Закажу такси, только скинешь мне по вайберу адрес ресторанчика.

Мы попрощались, я повесил трубку и попытался запихнуть смартфон в карман, что мне удалось раза с четвертого. Сэм такая радостная, вся в предвкушении. Статья в газете, фотосессия, поездка в город просто на пообедать, а что жалуется на платье — так это так, не всерьез, я по голосу чувствовал, что она наслаждается процессом. А я в такой запарке и в таких заботах, как все пройдет, что ничем наслаждаться не могу.

Развернулся и двинулся было к кабинету м-ра Стивенсона, однако с коридором что-то было не так, как-то он странно выглядел. И вроде стал куда длиннее, чем раньше… и почему-то стало жарко. Тут телефон зазвонил, я с трудом добыл его из внутреннего кармана, попытался рассмотреть номер, не смог, нажал на кнопку ответа, вроде даже что-то сказал… и больше не помню ровным счетом ничего.

Открыл глаза я уже в кабинете м-ра Стивенсона. Я лежал на кушетке, а на лбу было что-то мягкое и мокрое.

— Вот, он приходит в себя.

— Тише. Сесть можешь?

Я моргнул: рядом со мной стояла симпатичная барышня — чем-то она походила на Сэм, только что волосы темные, а так тоже довольно пухленькая, милое круглое личико и полные беспокойства глаза. Рядом с ней — м=р Стивенсон и кто-то еще, зрение у меня отчего-то плавало. Я попытался сесть, но правая рука ощущалась как-то странно. Отвел взгляд от хорошенькой барышни, взглянул на руку: капельница. М-р Стивенсон подхватил меня слева подмышку, кто-то еще помог сзади. Комната дрогнула, покачнулась; я моргнул, пытаясь придти в себя.

— Заставил же ты нас поволноваться, сынок, — сообщил м-р Стивенсон. — Ты помнишь, что случилось?

Я лишь покачал головой.

— Тебя нашли в коридоре, без сознания. У нас тут в здании есть медпункт, привели медсестру, она поставила тебе капельницу и взяла немного крови на экспресс-анализ.

Я кивнул, мол, понял, и перевел взгляд на пухленькую медсестру.

— Давай, милый, выпей-ка. Это апельсиновый сок. — Мое зрение потихоньку восстанавливалось, по крайней мере, поднесенный к моим губам стакан я видел достаточно четко. И она действительно немного походила на Сэм, в менее упитанной версии, но — круглое лицо, пухлые щеки, а когда она улыбнулась мне, нарисовался и второй подбородок. Я чуть не поперхнулся — сок, как на мой вкус, был слишком сладкий, — но послушно сделал два глотка. — Вот так, хорошо, вскоре тебе станет лучше.

Я потянулся левой, свободной от капельницы рукой, принял стакан сам и собирался уже отставить его в сторону, однако медсестра велела:

— Выпей еще, это поможет.

Я моргнул, однако в глазах все так же немного расплывалось. Поднес руку к виску, нащупал бинт.

— Ты крепко треснулся головой о пол, — пояснил м-р Стивенсон. — Мисс Минелли очистила рану и остановила кровь. Я потом выставлю Сэм счет за очистку ковров, — усмехнулся он. — В общем, медсестра считает, что у тебя пониженный уровень гемоглобина, и ты совсем не следишь за собой.

— Минелли?

— Да, у ее тетушки небольшой ресторанчик там, где вы сейчас живете, она вроде как даже вас помнит — как-то обслуживала летом, когда подрабатывала там.

— Только ни слова Сэм, пожалуйста.

— Тебе бы стоило больше беспокоиться насчет моей тетушки!

Я попытался сесть, все бросились ко мне, когда я спустил ноги на пол — наверное, решили, что я снова упаду; я слабо улыбнулся и знаком дал понять, что пока ничего такого мне не грозит.

— Да, я работала у тетушки в ресторанчике, когда еще ходила в школу. Я София, но ты, наверное, меня не помнишь.

— А сок все-таки допей, — прозвучал знакомый голос. Я моргнул — и, да, это и правда был мой отец. Чисто выбритый, в свежей рубашке и довольно новых бежевых брюках. Совсем непохоже на памятный мне затрапезный вид — грязные футболки и протертые рабочие джинсы или треники.

— Ты-то что тут делаешь?

— Ты сперва ответил на телефонный звонок, а потом потерял сознание, — объяснил м-р Стивенсон. — Собственно, так тебя и нашли — кто-то кричал в телефонную трубку, вот и вышли посмотреть, что творится. На линии был твой отец, а ты лежал на полу.

— Я думал, тебя ограбили, — просто сказал отец. — Ты ответил на звонок, а потом я услышал удар, и все.

— Джим, он работает в соседнем кабинете, сперва позвонил в медпункт, а потом пообщался с твоим отцом. Он с тобой не знаком, просто видел, как я водил тебя по конторе, так что позвали меня. А твой отец приехал минут десять назад.

Меня напоили соком и еще чем-то не таким сладким, затем м-р Стивенсон заказал кексы. Чувствовал я себя лучше — неловко как-то получилось, но тем не менее явно лучше. Без сознания я провел около часа, медсестра как раз успела отправить кровь на анализ и получить результат. Оперативно работают, опять же передвижная капельница… Наверное, в конторе, где много нервных бизнесменов, неплохо иметь такое вот оборудование «для экстренных случаев». Как София и предположила, у меня оказался низкий гемоглобин и очень низкий уровень сахара. Присев рядом, она проверила повязку у меня на голове.

— Шишка точно вскочит, — сообщила она, — и тут небольшая ссадина.

— За пару дней рассосется? — Мне очень не хотелось, чтобы Сэм узнала об этом, а ведь если она увидит… Потом я вдруг осознал, что у нас же свадьба! — Мне надо...

— Мы сообщили Саманте, — прервал меня м-р Стивенсон. — Иначе ника. Она уже едет.

— Но ведь у нее дела… — начал было я.

— У нее прежде всего ты, — заявила София, поправляя бинты у меня над бровью. — Если бы это случилось в ресторане, тетушка уже впихнула бы в тебя полную кастрюлю супа каппелетти. Ее забота стоила фигуры всем моим кузинам, — и похлопала себя по передней части форменного халатика, который хоть и был просторным, но намекал, что округлости под ним скрываются достаточно пышные. — Каждое лето, что я там работало, обошлось мне минимум в шесть кило.

— Не перживай, — добавил м-р Стивенсон, — давай-ка я позвоню домой, можешь переночевать у нас в гостевой комнате.

— Я надеялся, что ты приедешь ко мне домой, — тихо проговорил отец, — но я пойму, если ты предпочтешь...

— Сэм велела мне позавтракать, — пробормотал я.

София, сняв показания кровяного давления, взглянула мне прямо в глаза.

— Лучше бы ты ее слушался, — без тени улыбки сказала она. — Женщины разбираются в еде. — Хм, а как хорошо София помнит Сэм и меня? Осознает ли она, КАК ИМЕННО Сэм разбирается в еде?

Тут я услышал знакомый звонок моего смартфона, потянулся к карману, но аппарат лежал на столе у м-ра Стивенсона, который и ответил.

— Привет, Саманта, да, он уже пришел в себя. Думаю, все будет в порядке, — он покосился на Софию, та кивнула. Сказал Сэм еще пару утешительных фраз, затем: — Да, конечно, передаю трубку.

Я потянулся, но м-р Стивенсон передал аппарат Софии.

— Еще раз здравствуй, — сказала та, обращаясь к Сэм, — да, но вряд ли он меня помнит. — Глядя при этом прямо на меня. — Нет, не думаю. Ему просто надо лучше следить за собой. Угу. Привези его к моей тетушке, она все устроит. Ну, я тоже тогда была стройнее, сама знаешь, как это… Угу. О, уверена, ты будешь смотреться роскошно. Ему все равно, это точно. Да, он прямо тут. Что, правда? Уверена? Я с удовольствием. Спасибо, большое спасибо, тогда обязательно увидимся! Все, передаю трубку. До свиданья.

Я снова потянулся за аппаратом, однако София, проигнорировав меня, передала телефон моему отцу:

— Ваша очередь, — а затем поднялась и принялась собирать часть медоборудования, которое разложила на одном из столов у Дона.

— Привет, Сэм. Да, вроде бы приходит в себя, — отец посмотрел на часы и кивнул. — Да, могу. Нет, этого не надо. Я ее спрошу до того, как она уйдет. Нет, не думаю, что мы встречались. Хорошо, до встречи. Да, передаю трубку Дону.

Теперь я уже и не пытался заполучить свой телефон, а просто слушал.

— Привет, Сэм, — и снова говорили обо мне без меня. — Ты же знаешь, никаких проблем. Я же послал за ним служебную машину, она здесь, могут взять и туда, не проблема. Хорошо. Если не увижу тебя до того как, значит, встречаемся где? В любом случае через пару дней свидимся, Сэм.

И вот наконец мой смартфон оказался в моих руках, только я немного боялся того, что сейчас услышу.

— Привет, Сэм, — уже неплохо для начала, но мой голос действительно был очень слаб.

— Мы все так за тебя волновались, что ты с собой сотворил?

— Я не знаю, Сэм, просто все так закрутилось, я даже не понимал...

— Сколько раз я тебе твердила — поешь! Я же видела, ты совсем на себя не был похож, и если бы с тобой что-то случилось...

Сэм чуть не плакала. А когда она расстроена, расстраиваюсь и я. А все вокруг так и смотрели на меня, а у меня глаза на мокром месте.

— Так, твой отец отвезет тебя пообедать, — наконец проговорила она.

Я кивнул, потом сообразил, что по телефону она меня не видит.

— Хорошо, — голос мой по-прежнему был слаб.

— Потом вы вернетесь к нему на старую квартирку, и ты ляжешь отдохнуть. Он проследит, чтобы ты много пил, и вообще выполнял все рекомендации Софии. Ясно?

— Да.

— Я уже вызвала такси. Скоро выезжаю, но трафик сегодня какой-то сумасшедший. Приеду прямо к тебе. А пока позвоню Майку и предупрежу, что ужин отменяется.

— Сэм, мне уже лучше, правда. А мне с Майком надо поговорить насчет свадьбы.

Молчание, она явно задумалась.

— Хорошо, тогда пока отменять не будем, но чтобы никаких загулов. А то он небось решил «крякнуть», как будто вы все еще студенты. В общем, приеду — посмотрю на тебя, если мне не понравится твой вид, ужин отменяется. Все понял?

Я снова кивнул и выдавил слабое:

— Да.

— Делай все, что тебе скажут, — велела Сэм. — Передай, пожалуйста, трубку Дону.

Грустно было оставлять пикап, но м-р Стивенсон заверил, что на подземной стоянке его никто не тронет. Нас отвезли к отцовскому дому, а потом мы сразу пошли в ту закусочную, где когда-то работала Сэм. Отец заказал нам по бокалу имбирного эля, и взял мне суп с крекерами.

— Медсестра сказала, чтобы ты много пил, и еще тебе нужно солененькое, так что вот.

Мне уже стало получше, но препираться не хотелось. Придется потерпеть чужую заботу хотя бы еще какое-то время. Сам виноват, да.

— А она ничего, эта медичка, симпатичненькая, — добавил с улыбкой отец, — разве что пухловата. Наверняка была бомбой, пока не растолстела.

Я мог бы и вставить свои двадцать пять центов, но он внезапно сменил тему:

— Этот тип, Дон — он как, богатый?

— Ну да, не бедствует. Ты же контору видел — это все его. Он помог мне раскрутиться и вообще. Многое сделал для Сэм и меня, многому научил. — Тут мне снова вспомнился свежеоткрытый «благотворительный отдел». Хотелось бы думать, что это влияние Сэм, что такой отпечаток она оставила не только на м-ре Стивенсоне, но и на других. Затеянное ей дело росло.

— Он послал за мной лимузин, прикинь, — продолжил отец. — Не такси, а натуральную модную тачку.

— Это называется «машина представительского класса». Чтобы клиенты сразу видели, что тут все серьезно.

— Сколько же такое удовольствие стоит, интересно?

— Без понятия, пап, — пожал я плечами. Тут как раз принесли мой суп. — В командировке на таком катался, было дело, а так у нас с Сэм специальной «представительской» машины нет — или такси, или мой личный пикап.

Отец фыркнул, посмотрел в меню.

— Эй, девонька, — махнул рукой официентке, — нам, пожалуйста, еще два жареных сыра.

Суп с крекерами, сыр, а потом еще кусок пирога — «она сказала, что тебе нужен и сахар», — в общем, я даже объелся. Голода я вообще не чувствовал, но наверное, мое тело было умнее меня и знало, как распорядиться этими калориями. Затем мы потихоньку пошли домой — к отцу домой, в ту квартирку, которую когда-то называл домом и я. Здание выглядело обшарпанным, но в коридорах было чисто, и в квартире тоже. Более того, тут слегка обновили мебель и даже обои.

— Твоя подружка помогла деньгами. Она… ну, она была ко мне добрее, чем я заслуживал.

Я даже не знал, что тут сказать, только:

— Извини.

— Ты извиняешься? — Отец слабо улыбнулся. — Вы точно два сапога пара. Всегда считаете себя виноватыми, хотя тут виноват я один. Я был плохим отцом и еще худшим мужем. Нет, я не виню тебя, что ты не хотел возвращаться сюда, зачем тебе это? Я просто хочу, чтобы ты знал — мне очень жаль. Да, у меня есть трудности, и я собираюсь сделать все, что только могу, чтобы стать лучше. И ни о чем не прошу — разве что дать мне еще один шанс.

Он протянул руку и я ее пожал, а потом мы обнялись. Черт, даже не помню, когда мы с ним обнимались. Кажется, вообще никогда.

— Ладно, — отец отстранился, пряча глаза, — тебе надо отдохнуть. Врач приказад. Полежи у себя в комнате, диван я вычистил и все такое. — Открыл дверь, я послушно расположился на диване. — А я пока пойду кое-что куплю — сок там, хлеб-сыр-колбасу для бутербродов и все такое. Отдыхай.

Дверь закрылась. Я попробовал встать — странно, вроде не с чего мне быть уставшим, но по телу словно прокатилась волна слабости, даже глаза сами собой закрывались. Пожал плечами, умостился головой поудобнее и провалился в сон.

Проснулся я от, так сказать, настоятельного зова природы. Припондялся; в кресле рядом обнаружился мой отец. Он просто сидел рядом — не смотрел телевизор, не слушал музыку. Просто сидел и ждал моего пробуждения.

— Привет, спящая красавица, — улыбнулся он, — я пару раз уж проверял, дышишь ли ты вообще.

— Мне в туалет надо.

— Он там же, где и был, — и отец поднялся вместе со мной, небось подумал, что я недостаточно твердо держусь на ногах, но тут он перебдел.

Ванная комната была чище, чем когда-либо на моей памяти. Собственно, самым неопрятным объектом тут был я: мятые брюки и рубашка, воротник расстегнут, галстук торчит из бокового кармана брюк. Даже физиономия в зеркале выглядела помятой и потасканной, хотя утром я вроде брился и все такое, но мешки под глазами никуда не исчезли. Это не говоря уже о повязке на лбу. Тот еще денек выпал.

Когда я вернулся обратно на диван, мне был вручен очередной стакан сока и тарелка с нарезанными апельсиновыми ломтиками.

— Который час?

— Четыре с хвостиком, — отец кивнул на старый видеомагнитофон со встроенным экранчиком часов. — Ты продрых почти шесть часов, ну не считая того первого раза, пока лежал в отключке.

Я слабо улыбнулся. Да, это мне будут поминать еще долго...

— А где Сэм? Она уже приехала?

— Автокатастрофа на мосту, — преспокойно проговорил он, потом заметил мой взгляд: — Да нет, не с Сэм, с ней все в порядке, но там столкнулись два большегруза и вынесло половину ограждения. Мост перекрыт, движение пустили в объезд по окружной, а там последнюю неделю и так пробки… в общем, полчаса назад звонила, сказала, что скоро доберется.

Я лишь покачал головой. Действительно, тот еще денек.

— Звонил еще твой приятель Майк, — добавил отец, передав мне телефон. — Я ответил, не хотел тебя будить, ничего?

— Нормально, — заверил его я.

— В общем, он пересечется с тобой и Сэм чуть попозже. Они вроде уже созванивались и обо всем договорились.

— Спасибо, пап. — Он словно хотел что-то еще добавить. — А ты не хочешь посидеть с нами?

— Я? Нет, я пока еще не готов ходить в такие места. Мне, собственно, надо быть кое-где еще. Я не хотел оставлять тебя одного, но Сэм вот-вот будет… — Выглядел он слегка смущенным. — Это собрание. Группа. Типа тех «Анонимных алкоголиков», ну, ты понимаешь. Мне помогает. Не хотелось бы пропускать.

— Да все в порядке, пап, спасибо, что подождал. Раз тебе помогает — иди, обо мне не беспокойся. Я уже в норме.

Ну и денек.

Сэм разминулась с отцом минут на десять. Она ворвалась в квартирку и стиснула меня в объятиях — настолько приятных, насколько и крепких, я даже испугался, что сейчас снова потеряю сознание. Забросав меня тучей вопросов насчет как я себя чувствую и что ел, Сэм немного успокоилась. Она провела в дороге более пяти часов и, конечно же, проголодалась. Я сказал, что бутерброды сделать можно, отец как раз что-то такое прикупил, а что тут есть еще съедобного — сам не в курсе.

— Ладно, я посмотрю, а тебе вот это вот, — передала она мне пластиковую коробку. Я посмотрел на этикетку:

— «Набор мегамассы»? — я поднял на нее взгляд. — Это что еще такое?

— София велела. Ну, она вообще-то говорила о протеиновых коктейлях, которыми можно заменить полноценный обед — но ты будешь не заменять, а пить дополнительно, чтобы твой организм получал достаточное количнство калорий, белков и витаминов.

— Но это же вроде для тяжелоатлетов и прочих качков?

— А ты вроде когда-то занимался на тренажерах, да? — Улыбнулась, потом пожала плечами: — Про аварию и пробки ты, наверное, уже знаешь. Мы как раз ехали по объездной, когда я говорила с Софией. Приличной аптеки и большого супермаркета по дороге не было, остановились у торгового центра, а там имелась лавочка со здоровой пищей, биодобавки и все такое.

Наверное, при словах «здоровая пища» я скорчил рожу, потому что Сэм изобразила строгий вид:

— И ты будешь все это пить! Ты хоть понимаешь, какой отважной мне пришлось стать, чтобы подойти к этому консультанту, сплошные мускулы и нуль процентов жира, и спросить, где у них тут коктейли для набора массы? — Да уж, улыбнулся я, звучало… впечатляюще. Сэм для наглядности повернулась в профиль, выпятив пузо, которое и так выпирало на полметра с лишним. — У меня-то жира почти сто процентов! А потом я еще и на кассу пошла, видела бы ты, как на меня смотрела кассирша! Она два раза перепроверяла товар, прежде чем просканировать штрих-код, наверняка язык чесался прокомментировать такое дело.

Я достал из коробочки пластиковую бутылочку.

— А тут всего три. — Между тем гнезд в коробке совершенно точно было четыре.

Сэм скорчила рожицу.

— Очень уж долго ехали.

Потом она сорганизовала себе на кухне перекус, а я сделал осторожный глоток из бутылочки. Ожидал куда худшего, в принципе пить можно, что-то вроде густого безвкусного йогурта. А Сэм, поглощая бутерброды, рассказывала, что у нее было утром и потом по пути. Дон, оказывается, позвонил как раз когда она начала общаться с журналисткой и фотографом.

— Я, естественно, все бросила, оставила на хозяйстве Шерил и рванула в город. А уже потом, когда с движением оказалась такая засада, позвонила журналистке и как бы закончила интервью по телефону.

— Они, надеюсь, в этом сюжете ничего не будут говорить обо мне? — спросил я. Мне уже правда стало лучше, и я совершенно не хотел, чтобы эту историю муссировали еще и в масс-медиа.

— Даже не знаю, — слегка удивилась Сэм. — Они знают, кто ты такой, и что финансовые дела фонда на тебе. Кстати, тебе тоже хотели бы задать пару вопросов для общей картины. Ну и когда Дон мне позвонил — она была рядом и все слышала, я так перепугалась… — Сэм извиняюще улыбнулась. — Я ничего ей на эту тему не сказала.

— Ладно, случилось — и случилось, давай забудем, проехали.

У Сэм явно было что сказать до того, как «проехать», однако ради меня она сменила тему.

— Хорошо, давай настроимся на сегодняшний приятный вечер. С Майком мы встречаемся, — она проверила телефон, — примерно через час. Давай приведем себя в порядок, — критически посмотрела на меня, — может, я сумею придать этой повязке более приличный вид.

Завершив в ванной собственные процедуры, Сэм занялась мной. Умыть морду, причесаться; потом она осторожно сняла мою повязку, нашла в аптечке чистую марлевую подушечку и аккуратно сменила ее, приладив бинт на место. Я заправил и застегнул рубашку, повязал галстук, зафиксировав зажим так, чтобы прикрыть галстуком пятнышко крови, а Сэм нашла в шкафу мой старый, еще школьных времен плащ, который выглядел почти прилично.

— Ну вот, уже лучше. Вид, конечно, так себе, но лучше, чем было, — заявила Сэм, обнимая меня и целуя. На поцелуй я с удовольствием ответил, а во всем прочем — сменная одежда у меня есть, но… в пикапе на стоянке у конторы м-ра Стивенсона, так что здесь и сейчас лучше не будет. — Я отписала таксисту, что мы уже готовы и спускаемся, он подъедет к дому. Потом у ресторана я тебя высажу и закажу Биллу что-нибудь покушать.

— Биллу?

— Это водитель. Он же со мной тоже на весь день застрял, бедняга, — объяснила Сэм, распахивая передо мной дверь. — Сам он о еде и не заикнется, ох уж эти мужчины… так что я закажу ему что-нибудь получше и посытнее. Он все равно завис, пока...

— Пока что?

— Ну, я еще не решила, остаться ли тут с тобой на ночь. Я знаю, что твой отец о тебе позаботиться, но может быть, мне тоже стоило бы.

— А твои дела как же? Статья, интервью и все прочее?

— Это не так уж важно, — отмахнулась она, пока мы спускались в вестибюль. — И без меня не пропадет.

— Нет, для тебя это важно. Давай вместе и вернемся. Или отпусти таксиста и я отвезу тебя на своем пикапе.

— Ну нет, за руль ты точно не сядешь, — твердо заявила Сэм. — Плюс на завтра тебя уже записали к врачу, Дон все организовал. У них будет вся информация из больницы и результаты расширенных тестов. Полное обследование.

— Да с чего вы все так забегали-то?

Сэм ответила одной из тех обезоруживающих улыбок, с которыми я спорить точно не мог. Ладно. Хочу я или нет, все уже устроено.

Билл заверил Сэм, что ему на ужин вполне достаточно сандвича. Сэм тут же заявила, что тут прямо по дороге есть отличное заведение, и пусть ее тогда высадят первой и она все купит, а тем временем Билл отвезет меня в ресторан к Майку и потом вернется за ней.

Майк уже был на месте, и официантка провела меня к его столику. Мы не виделись больше двух лет, и честно говоря, я с трудом узнал старого приятеля. Годы эти обошлись с ним неласково: он почти облысел и, судя по слишком тесной рубашке, отрастил живот. Лицо его стало мясистым, но вот улыбка — она осталась прежней, заразительно хитрющей.

Мы обменялись рукопожатием и похлопали друг друга по спине.

— Выглядишь ты хреново, — рассмеялся Майк.

Что ж, взаимно. Однако этого я не сказал.

Покосившись на официантку, которая провела меня сюда и уже удалялась по своим делам, он проговорил:

— Ну как она тебе, симпатичная? Только слишком полная, но так ничего. — Мы сели и Майк вздохнул, похлопав себя по собственному брюшку. — Впрочем, мне ли жаловаться. Всему виной сидячий образ жизни и жареная курятина на обед. С ней, думаю, та же история: устроилась на кухню хорошенькой былиночкой, потом села на кассу и — бац! Бедра раздались вширь, талия расплылась. Надо ловить момент, пока ее совсем не разнесло, потому как через год она станет совсем уже коровой, вроде во-он той толстухи, — Майк кивнул в сторону оифициантки, которая снова продвигалась в нашем направлении, но теперь уже не одна.

— Э, Майк… — попытался было я прервать его спич, но не преуспел.

— Вот, посмотри. Ожившее будущее. Такой еще можно вдуть. Жирная, но мордашка пока смазливая, ну и всегда остается дверь номер два. А ведь стопроцентно была красоткой до того, как начала жрать все, что только...

— Майк! — проорал я, если можно орать шепотом.

Он озадаченно заткнулся, а официантка отступила в сторону, давая пройти следующей за ней Саманте. Я встал, взял любимую за руку:

— Майк, ты конечно же помнишь Саманту, — проговорил я, а у него челюсть упала.

— Что?.. да, конечно, — пробормотал он, пытаясь выбраться из-за стола. Сэм обошла стол, Майк протянул было ладонь для рукопожатия, но Сэм, словно не замечая этого, просто обняла его. Во взгляде Майка, обнимающего ее в ответ, все еще читалось «это что, все на самом деле?» — в школьные годы они вовсе не были близки, так, несколько раз пересекались, ну и в последнее время обменялись несколькими телефонными звонками.

— Простите, ребята, что заставила себя ждать. Надо было срочно сбегать в киоск, взять монреальский сандвич с копченым мясом. А вы о чем тут болтаете?

— Просто взять сандвич? — переспросил Майк, кое-как совмещая у себя в голове образ Сэм и находящуюся перед ним более чем обширную барышню, которая как раз пыталась втиснуться на стул так, чтобы еще и до столика дотянуться.

Сэм с улыбкой кивнула; наверное, она все-таки поняла намек Майка.

— Да, только не для меня, а для нашего бедного водителя. Хотя я бы и сама от такого не отказалась, по запаху весьма вкусный. — Я помог Сэм устроиться на стуле так, как она хотела, а затем снова сел. — Вы уже что-то заказывали? Напитки? Лично я бы не отказалась от закусок, — она взяла меню и принялась его изучать.

Майк все еще смотрел на Сэм выпученными глазами, так что ответил я:

— Мы пока просто болтали, официантка еще не подходила. По-моему, Майк в нее слегка втрескался.

Школьный друг протестующе повернулся ко мне вместе со стулом, а Сэм с улыбкой кивнула:

— Да, она симпатичная, — и задумчиво добавила, глядя в меню: — Вот как ей удается работать в таком заведении и оставаться стройной? Народ, вам нравятся пюре из артишоков? О, фаршированные грибы, и жареные халапеньо, я знаю, ты их любишь, — погладила она меня по запястью. — На вид все такое вкусное, как насчет заказать большое ассорти на всех?

— Я не против. Майк, ты как?

— Э, да. Конечно. Но оно тут правда большое… наверное, ну, я что-то, в общем, слегка поправился, так что мне не стоит слишком налегать на еду.

— Вот мне об этом напоминать не надо, — не отрываясь от меню, вздохнула Сэм, — это я должна сейчас следить за тем, сколько ем. Но жизнь коротка, — она покосилась на меня, — а для вас двоих это важный вечер. Так что — наслаждайтесь, уж я-то точно себе в удовольствиях не откажу.

Вскоре подошла официантка, и Сэм заказала то самое большое ассорти. Мы с Майком взяли по кружке пива, а Сэм попросила водку и клюквенный морс.

Корзинку с хлебом немедленно придвинули ко мне.

— Будешь пить — сперва закуси, — непререкаемо велела она. — И учтите, парни, хлеб — только для вас, мне излишки мучного точно не нужны.

За пивом Майк потихоньку расслабился, и мы разговорились «за жизнь». У него вроде все было в порядке, но он волновался, что выше подняться не сумеет. Я рассказал о благотворительном фонде Сэм, о наших прожектах. Мы в красках расписали наш домик — маленький, но симпатичный — и поделились планами на медовый месяц, Сэм обрисовала, что именно хочет посмотреть, а Майк, которому по делам фирмы довелось много куда попутешествовать, расписал свои впечатления от некоторых мест. Когда подали еду — большой стейк Майку, печенку мне (поможет с гемоглобином, заявила Сэм) и рубленую ягнятину для Сэм, — у них с Майком уже все было на мази, никакой неловкости.

Майк допил свое пиво и махнул официантке «еще по одной», хотя у меня оставалось еще почти половина кружки. Я попытался было догнать его, однако Сэм удержала меня:

— Спокойно, студент, не переусердствуй.

— Она всегда так тебя прессует? — шутливо поинтересовался Майк.

— Ну, ему-то меня точно не запрессовать, — улыбнулась Сэм, и мы все втроем рассмеялись.

Время текло незаметно, и вот к десяти вечера у Сэм — она как раз доедала свой творожник — зажужжал телефон.

— Ох, это Билл, — покосилась она на экран, — ну и что ему сказать?

— Лично я в полном порядке, — заявил я.

— Ты же не собираешься закругляться, детское время, — добавил Майк.

Я покачал головой.

— Ни за что. Я весь день продрых, так что сейчас в полной боеготовности. Все со мной будет нормально, — улыбнулся я Сэм так уверенно, как только мог.

Она смерила взглядом сперва меня, потом Майка, потом снова меня:

— Не заставляй меня жалеть об этом, — быстро набрала на телефоне текст и отослала Биллу. — Так, и раз ты к этому морковному торту едва прикоснулся, давай уже сюда. — В два укуса прикончила мой десерт и медленно поднялась. — Уфф. Вкусно. — Огладила пузо. — Хороший был ужин, хотя, конечно, и не стоило так налегать на еду...

Майк встал и крепко обнял Сэм. Похоже, он уже преодолел первоначальное изумление от того, как она растолстела, и теперь они снова были лепшие друзья.

— Ну, увидимся через несколько дней, — и чмокнул ее в щеку.

— О да, совсем скоро, — ухмыльнулась она в ответ. — Я рада, что мы снова встретились. Доверяю тебе свое сокровище — не переборщите с выпивкой, и пусть закусывает, — ущипнула меня за ребра, легко и нежно поцеловала. — А ты запомни: Дон отвезет тебя к врачу в одиннадцать, так чтоб был не с бодуна.

… После третьей кружки пива я почувствовал, что алкоголь начинает действовать. Отродясь не был большим любителем выпить, но раньше, когда мы с Майком выбирались по барам, мы держались более-менее на равных. Правда, после сегодняшнего мой организм явно еще только-только восстанавливался… Майк также выглядел не совсем трезвым, но на нем это меньше сказалось.

— Рад, что мы наконец-то увиделись, Майк, — проговорил я.

— Ты на меня случаем не запал, а? — ухмыльнулся он.

— Э, братец, ты окосел куда сильнее меня.

— Да, но я еще до нашего ужина принял пару мартини и полбутылки красненького, чтоб им, этим деловым переговорам… — отрезал он. — Нет, серьезно. Сэм...

— Что Сэм?

— Она классная, — проговорил он. — Слушай, еще раз извини за все, что я наболтал в самом начале. Я не понял, что это она. В смысле, я же ее помню еще худышкой, плоской как та доска. Но сегодня я поговорил с ней… с вами обоими. И повторяю: она классная. Ты везунчик. Нашел такую. За это стоит выпить, — он поднял кружку, я приподнял свою и легонько звякнул о краешек его посудины.

— За Сэм, — добавил я.

Майк кивнул.

— Да, за Сэм.

Мы синхронно глотнули пива, а потом Майк словно хотел что-то сказать, но не решался.

— Ну?

— Да так, — он пожал плечами. — Просто… еще до того, как вы с ней начали встречаться. Я немного тебе завидовал. Девчонки клевали на твой мрачняк.

— Мрачняк? О чем ты вообще, нет у меня никакого мрачняка.

— Тогда — точно был, — рассмеялся Майк. — Этакий загадочно-угрюмый вид, мол, «я все знаю, но вам это недоступно». — Я лишь покачал головой. — Да брось, пара красоток тогда на тебя точно посматривала. — Я спокойно потягивал пиво. — А Сэм — нет, она классная и все такое, но...

— Что — но? — нет, я в принципе понимал, на что пытается намекнуть Майк, но Сэм и я — это только наше с ней личное дело, и более ничье.

— Ну, она стала, немного… ну, знаешь… — Майк надул щеки, а я покачал головой. Допил пиво, поставил кружку на стол, взглянул прямо на Майка.

— Я не могу объяснить. Просто мы всегда были вроде как связаны. С самого детства, все эти годы. Она наслаждается жизнью — то, чего раньше ни она, ни я не могли себе позволить. И когда выбирается в ресторан, обожает пробовать что-нибудь новое и вкусненькое. Последствия, разумеется, очевидны, однако она настолько захвачена процессом, настолько излучает счастье, что рядом с ней… ну, ты меня понял.

Майк склонил голову.

— Брось, ты всегда предпочитал пухленьких.

Я закрыл глаза. Ох уж этот Майк, не надо было вообще поднимать эту тему.

— Да ладно тебе, ничего страшного тут нет. Кажется, я как-то видел тебя с той девчонкой с экономического — ну, рыженькая, с большими сиськами, помнишь? В начале семестра у нее были откормленные такие окорока...

— Ну, это ты уже преувеличиваешь.

— Ага, конечно. А в конце семестра она уже с трудом умещалась на стуле.

— Майк… — я покачал головой, а он улыбнулся.

— Надо бы и мне найти себе пышку и не париться. Я видел, как она потихоньку тырит кусочки у тебя с тарелки. Неудивительно, что ты все такой же тощий. Она же и десерт твой сперла, — и похлопал себя по животу.

— Майк… — мои губы сами собой разъезжались в улыбке.

— Да я просто подкалываю тебя, — признал он. — Но Сэм правда классная.

— Это да, — согласился я.

— Ладно, еще по пивку, и я везу тебя домой.

Я не хотел появляться у отца, пропитанный запахами пива, и поэтому позвонил и сказал, что у меня все в порядке и я заночую в отеле у Майка. Отец был слегка разочарован, но думаю, он все понял, опять же у меня слегка заплетался язык… в общем, причину объяснять не пришлось.

В отеле Майк предложил мне из мини-холодильника еще банку пива; я попросил воды и что-нибудь от головной боли. В колледже мне это, как правило, помогало справиться с утренним похмельем. Мы еще немного поболтали, и я наконец вспомнил, зачем все это было, и попросил Майка быть моим шафером. Он выглядел глубоко тронутым и начал обдумывать предстоящий мальчишник.

— Слушай, мне завтра к врачу, и я хочу, чтобы в карточке было записано «здоров». Так что пора закругляться, а то толком не отдохну.

Майк, допив пиво, кивнул.

— Да, ты прав. Мне тоже завтра с самого утра работать. Но с мальчишником что-то надо делать, мы к этому вопросу еще вернемся.

Я фыркнул, но кивнул, а потом завалился спать.

Утром вид у Майка был слегка помятый, однако он быстро привел себя в порядок и предложил:

— Тебя отвезти куда-нибудь? Мое такси приедет через полчаса, в пределах города заброшу куда угодно.

До предполагаемой встречи с м-ром Стивенсоном оставалось еще несколько часов, потому я попросил:

— Давай к моему старому дому, там живет отец. В общем, куда будет удобнее в том районе.

Отец меня уже ждал. Еще вчера он, оказывается, дотопал до конторы м-ра Стивенсона, влез в мой пикап и забрал сумку с моими вещами. М-р Стивенсон предлагал вызвать ему такси, но отец добрался городским транспортом.

— Насчет визита к врачу — может, мне пойти с тобой?

— Не думаю, что это нужно. Я просто вчера не позавтракал, только кофе на голодный желудок. А сейчас я нормально себя чувствую, правда.

— И все-таки я бы хотел составить тебе компанию, — заявил он.

Мне отчасти хотелось послать всех врачей подальше, и тут-то мозаика и сложилась.

— Сэм попросила, чтобы ты меня туда доставил, — заметил я. Ну да, потому отец и одежду мою принес; если бы я сам сейчас добрался до своего пикапа, я бы просто сел и уехал домой.

— И я согласен с ней, — отозвался отец, — тебе нужно обследоваться.

Я покачал головой.

— Ладно.

— А завтрак я сейчас приготовлю. Яйца, ветчина и тосты есть, сейчас сделаю. Да, и в холодильнике один из тех твоих коктейлей.

— Да не голодный я, кофе будет достаточно.

Отец лишь улыбнулся, открыл холодильник и вручил мне баночку.

— Ты же знаешь, этого не будет.

— Ну да, — согласился я, — знаю.

Так что я отдал должное плотному завтраку и расслабился на диване, пока не позвонил м-р Стивенсон. Мол, амто будет через пятнадцать минут, и едем к доктору.

— Возьми с собой один коктейль, на всякий случай, вдруг обследование затянется.

Уфф.

В очереди нам ожидать не пришлось, что хорошо. Но у меня снова взяли кровь на анализ, так что пришлось ожидать результатов. В медпункте у м=ра Стивенсона оборудование не настолько мощное, как в клинике — уровень гемоглобина, процент сахара и прочая мелочь; а тут будет полноформатный расклад.

— Не поймите мен неправильно, — пояснил врач, — они действуют оперативно и так хорошо, как только могут, и это правильно. А мы копнем поглубже.

Так что я вернулся в комнату отдыха, где ждали мой отец и м-р Стивенсон. И вскоре позвонила Сэм.

— Новости есть? — спросила она.

— Нет, новые анализы. Это надолго. И держу пари, снова будет все то же самое: правильно питайтесь и пейте побольше...

— Наверняка ты не можешь знать, так что не сбегай.

— Да у меня и не выйдет, твоя служба безопасности глаз с меня не спускает, — я демонстративно посмотрел по сторонам.

— Мы все о тебе заботимся. Будут результаты, тут же звони.

Я пролистал несколько журналов, м-р Стивенсон вышел в коридор, чтобы пообщаться по телефону, а отец, кажется, задремал. Продолжалось это часа полтора, хотя по ощущениям казалось, что намного дольше. А потом меня снова позвали к врачу.

Он указал мне на стул и открыл папку с диаграммами.

— Что ж, гемоглобин у вас действительно ниже нормы, так что через месяц надо бы повторить обследование. По правде говоря, тревогу бить рано: показатели ниже нормы, но еще не в зоне риска, так бывает: у некоторых людей железо выше нормы, а у вас, возможно, чуть ниже. Я выпишу вам рецепт на пару препаратов, но вы можете купить их и в нашем аптечном киоске.

— Значит, низкий гемоглобин, как и было?

— Да, и мы хотели выяснить причины таких показателей, поэтому и сделали расширенный анализ крови. Но — похоже, имеем просто низкий гемоглобин, пониженный уровень сахара и истощение, пока более ничего нет. Однако вам следует соблюдать режим и через месяц пройти еще одно обследование, если показатели еще упадут, придется заняться этим плотнее. — Врач закрыл папку и сочувствующе взглянул на меня. — Я знаю, у вас сейчас очень мого забот, Дон ввел меня в курс дел, но именно поэтому вам следует лучше заботиться о своем здоровье. Соблюдайте режим питания, много пейте и все такое.

— Угу, ясно, — фыркнул я. — Об этом можете не беспокоиться.

— Что ж, тогда медсестра сейчас проверит, как там поживает ваша травма, и можете идти. Заходите, когда понадобится новое обследование, а результаты анализов мы можем выслать вам по почте в любой момент.

Пока мы шли к машине, я в двух словах пересказал все, что сказал врач.

— Наконец-то Сэм успокоится, лучше позвони ей.

— Да, сейчас. Она что-то очень разнервничалась, а тут просто нищкий гемоглобин.

Дон бросил на меня странный взгляд.

— Помнишь ее клиентку, ту, у которой маленькая дочка? С нее-то и началось.

— Клиентка? — я не понимал, о чем это он. — Я мало общаюсь напрямую с клиентами фонда...

— Когда я тогда позвонил Саманте, и медсестра заговорила о низком гемоглобине — прямо слышно было, как она перепугалась, — объяснил м-р Стивенсон. — Сэм как раз недавно пересказали ее историю, как-то ее дочка заболела, сделали анализ — низкий гемоглобин...

— Так...

— И выяснилось, что у нее рак, что-то там то ли с красными, то ли с белыми кровяными тельцами, уж не помню, но именно поэтому ей пришлось уволиться и сидеть с ребенком… К счастью, — быстро добавил Дон, — врачи успели поймать болезнь на ранней стадии, девочку вылечили, и ее мать снова смогла начать искать работу, так они с Сэм и пересеклись.

— М-да, — только и мог сказать я.

— Поэтому-то Сэм так и перепугалась, понял? — Дон открыл дверь авто.

Надо же, я-то думал, из нас двоих с Сэм именно я волнуюсь «как бы чего не вышло», она всегда сплошной оптимизм, видит только светлые стороны — это у меня привычка подстелить соломки где только можно.

Дон, отец и Сэм большинством голосов постановили, что за руль мне пока нельзя, потому как из меня снова выкачали порцию крови. По мне, так чушь, но их было больше. М-р Стивенсон отвез меня с отцом в небольшое заведение, где мы съели по бургеру в качестве обеда, а потом высадил нас под апартаментами отца, где и забрал ранее. Отец велел мне лечь подремать, и к собственному удивлению, мне это удалось.

А когда я проснулся, то позвонил Сэм. Она успела провести еще одну фотосессию, сориентировала журналистку еще на пару персон, у кого надо взять интервью, и съездила на финальную примерку подвенечного платья.

— Все, обратной дороги нет. — заявила она, — либо я влезу в это платье, либо иду к алтарю в одном белье.

— Это ты моего совета спрашиваешь?

— Размечтался. Твои предпочтения я и так знаю. Послушай, я еще поболтала с Доном, он со своими ребятами денек-другой присмотрит за нашими инвестициями.

Я хотел было воспротивиться, но понял, что ничего не выйдет. Все вокруг поддержат Сэм, а она не хочет, чтобы во время свадьбы я упал в обморок.

— И не возражать. Ты все эти дни на больничном, вот и отдыхай. Будут вопросы — ответишь по телефону, но я не позволю тебе перетруждаться. В койку и расслабься.

— Сэм… — вот чего я не люблю, так это сидеть и бездельничать.

— Послушай, — прервала она, — тебе понадобятся силы для первой брачной ночи, вот и копи их. Отдыхай, выздоравливай и готовься.

Ну, тут и правда не поспоришь.

Ужинать мы с отцом снова отправились в столовку на углу. Майк отправил в вайбере сообщение, что уже улетает, но вечером перед свадьбой непременно увидимся. Он уже зарегистрировался в маленьком мотеле, там же, где и прочие гости — Сэм, насколько я знаю, по сути сняла сразу все заведение.

Отец всеми силами старался меня развлечь. Заказал небольшую пиццу «на потом», предложил сбегать за пивом — я отказался, — и добыл с полки пачку видеокассет с классикой, которые мы оба когда-то любили. Он хотел, чтобы мне понравилось проведенное с ним время — наверняка понимал, что я в общем-то вычеркнул его из своей жизни. По большому счету я прожил бы и без него — как и он без меня, не сомневаюсь, — но вот вмешалась Сэм, и каким-то образом мы снова воссоединились. Стали одной семьей, по-настоящему, а не как в прошлом. И все благодаря Саманте.

— Даже не могу поверить, что ты берешь замуж малышку Сэм, — наконец проговорил он — мы как раз доели пиццу, которую отец запивал лимонадом, а я этим проклятым протеиновым коктейлем. На экране крутились старые добрые «Космобольцы». — И я буду на свадьбе.

Разговор уже возвращался к этому раз примерно в четвертый, так что я просто кивнул:

— Угу.

— Знаешь, вот никогда не думал о вас двоих в романтическом ключе. Нет, вы оба уже достаточно взрослые, я не о том. В конце концов, когда-то мы с твоей матерью совсем не ждали...

— Пап.

— Да говорю же, я совсем о другом. Я не ханжа, и вообще это не мое дело. Просто я не думал о вас в этом плане, вы всегда вели себя как брат и сестра...

— Пап?

— Ну, ты меня понял. Не как парень с подружкой, вот я о чем. Конечно, это было давно...

— Отношения иногда меняются, — ответил я, надеясь, что неудобная тема на том и закончится.

Отец лишь кивнул.

— Надеюсь, что так.

К концу фильма я начал отключаться, но отец смотрел его и смеялся как в первый раз. Извинившись, я удалился в свою комнату — со времен моих школьных лет она мало изменилась, только что сейчас была почище, чем раньше. Односпальный матрац показался не слишком удобным, но меня в этом плане испортила Сэм — в смысле, ее просторная и новая кровать. Впрочем, это не помешало мне уснуть и крепко проспать всю ночь.

Мы с отцом решили, что он может просто поехать со мной — это проще, чем мне в день перед свадьбой специально ехать за ним, или вызывать ему такси. Повседневные шмотки у отца имелись, а вот парадный костюм пришлось прикупить дополнительно — что мы и сделали после того, как забрали наконец со стоянки мой пикап, заехав в гипермаркет за городом. А так поживет у нас эти оставшиеся дни и поможет со всем, что понадобится для праздника и вообще. Сэм, возможно, надеялась, что отец будет няньчиться со мной, а я — смиренно отдыхать в постели до самого дня Д. Поскольку за финансами фонда следила команда м-ра Стивенсона, у самой Сэм хватило времени закрыть все хвосты, с которыми не успел закончить я.

По пути к нашему с Сэм домику я пытался вкратце пояснить отцу, что собой представляет фонд Сэм, что там делаю я, с кем она работает, чтобы помочь — приют для бездомных, продовольственный банк, гранты для школ и профессиональной подготовки… Не то чтобы отец понял, какова именно моя функция во всем деле, но фондом он заинтересовался, ему понравилось, что мы пытаемся сделать.

Приедем — закажем ужин, поедим втроем, а потом отвезу отца в тот мотель. Изначально в доме у Сэм имелось три гостевые комнаты, но в итоге в одной устроили кабинет, а другую переделали в библиотеку, и поскольку до самой свадьбы моя ненаглядная выселила меня из спальни, отцу ночевать сейчас негде.

— Давненько я не видел Саманту, — проговорил отец, глядя в окно. — Когда она позвонила, голос ее я узнал сразу, — снова повернулся ко мне. — Все-таки вы двое всегда были вместе, наверное, я должен был понять, что однажды вы будете вместе по-настоящему. Но все еще не верится, что вы оба теперь взрослые, для меня вы, наверное, всегда будете парой тощих и вечно голодных детишек...

Признаться, раньше отец ни мне, ни Сэм особого внимания не уделял. Пожалуй, по-настоящему он запомнил Сэм еще мелкой школьницей.

О да, мы еще детьми играли у нас — или у нее — в квартирке, бегали на площадке, болтались вокруг — как все дети. Мы вместе много лет, и вместе прошли очень и очень многое. Я улыбнулся, паркуя машину у дома. Да, мне повезло. И что скажет отец, увидев ее во всей красе в подвенечном платье...

Как раз когда я выключил мотор, парадная дверь отворилась и появилась Сэм — сияющие глаза, широкая улыбка. Наверное, она так же обрадовалась, как и я. Все-таки все у нас будет хорошо.

— Адово пекло, это что за бегемотиха? — воскликнул отец, выбираясь из машины.

— Пап?

— Это ваша домохозяйка? Дай-ка подумать. Сэм специально такую выбрала, чтобы ты не бегал налево.

— О нет, погоди...

— И как можно до такой степени себя распустить? Она же весит вдвое больше, чем ты и малышка Сэм вместе взятые...

— Пап, заткнись! — шепотом заорал я. — Это и есть Сэм!

Отец возмущенно поджал губы, потом внимательно посмотрел на меня, медленно складывая мозаику вместе и понимая, что я не шучу. Перевел взгляд на Сэм, снова на меня — как и Майк раньше, он не очень верил в увиденное.

— Я так рада, что вы смогли приехать, — обняла Сэм моего отца, — это правда очень многое для меня значит.

Неуверенно обнимая Сэм, отец явно чувствовал себя не в своей тарелке — это что, правда все она? вот это изобилие мягкой плоти впереди, и на боках, и на спине? Глядя на меня, он одними губами изобразил вопрос:

— Какого дьявола с ней случилось?

— Входите же, — улыбнулась Сэм, взяла его за руку и провела в парадную дверь. — После обеда я вам тут все-все покажу, проведу экскурсию по нашим владениям. Но сейчас — мойте руки и за стол, уже все накрыто и вы наверняка голодные. Я так точно.

— Не сомневаюсь, — проворчал отец, следуя за Сэм на кухню.

Всякую неловкость ситуации Сэм отмела прочь, накладывая в тарелки вермишель, тефтели, куриные котлетки и печеную картошку. День был теплый, и хотя где-то в доме гудел кондиционер, Сэм надела футболку, которая оставила обнаженной ее пухлые руки, которые колыхались во время работы. Отец все так же неверяще смотрел на нее, словно пытался понять, куда делась памятная ему крошка Сэмми. Когда моя любимая вручила ему тарелку и широко улыбнулась, лицо ее выглядело еще круглее из-за массивного полумесяца второго подбородка.

— Вы все успели друг другу рассказать, пока ехали? — поинтересовалась она, собирая мою порцию.

Отец все так же смотрел на нее. Когда Сэм двигала тарелку ко мне, ее живот верхней складкой лег на стол, лениво разливаясь по столешнице.

— Ну, кое-что успели, — выдавил я, — но не все.

Взгляд отца метнулся от пуза Сэм, отдыхающего на столе, ко мне.

— Да, кое о чем ты рассказать не успел, — согласился он, и снова повернулся к Сэм. Она как раз положила себе на большую тарелку «всего и побольше» и готовилась усесться за стол, что предполагало определенный алгоритм действий, который лично меня завораживал...

В завершение любой физической активности, а для Сэм сервировка обеда — это активность, она нашаривала нижний край своей верхней одежды и проверяла, чтобы из-под него не выклядывало наружу ни кусочка ее мягкой плоти — и вот пока Сэм ощупывала свое обширное тело, одергивая футболку, особенно сзади, где она постоянно задиралась, я понял, насколько же объемистой выглядит моя любимая. А уж что там понял себе отец, я мог лишь догадываться.

Затем Сэм проверила, чтобы стул находился в правильном положении, села — и, прихватив стул за ножки сверху обеими руками, насколько получилось, в три не слишком аккуратных движения, придвинулась на должное расстояние к столу, в смысле, к еде. Достигнув нужной точки, она увидела, как мы за ней наблюдаем, и улыбнулась.

— И вовсе незачем было меня ждать! Кушайте, — и тут же зачерпнула вилкой вермишели и отправила в рот.

Отец покосился на меня, прежде чем перейти к своей тарелке.

— Тут многовато, — заметил он.

— Простите, — снова улыбнулась Сэм, — я, пока вас ждала, проголодалась, и наверное, положила вам исходя из своего аппетита.

— Наверное, ты так всегда ешь, — отозвался отец, угрызая половинку картофелины.

— Пап, — вступил я, опасаясь, что Сэм обидится.

— Это в порядке наблюдения.

Я виновато взглянул на Сэм, но та лишь улыбнулась.

— Ничего страшного, просто твой отец меня давно не видел и ожидал встретить прежнюю мелкую худенькую Сэмми.

— Ну… — проговорил отец.

— Наверное, я должна была предупредить. Иногда я просто забываю, что за эти годы настолько поправилась.

Отец перевел взгляд на меня, словно это была моя вина.

— А что я? Сэм — это Сэм, я тоже иногда об этом забываю. — Неправда, о весе и объемах Сэм я помню постоянно. — Да и как я вообще мог об этом «случайно упомянуть»?

— Мы просто хотели, чтобы вы в этот день были с нами. В конце концов, другой семьи у нас обоих нет, — добавила Сэм.

Отец видимо расслабился, а я вдруг осознал, насколько же для него все это было неожиданно. Он опустил глаза, а когда вновь поднял их, они влажно поблескивали.

— Простите меня, детки. Вы и правда застали меня врасплох. — Он улыбнулся Сэм. — Послучай, Сэмми, я более-менее понял, что ты делаешь, сделала и пытаешься сделать, и это великолепно. И уж точно не мне критиковать других насчет каких-либо излишеств в их жизни. Я не лицемер, во всяком случае, пытаюсь им не быть, — отец снова вздохнул, не отрывая взгляда от Сэм, а та все так же ему улыбалась. — Нет у меня права кого-то судить, да я и не собираюсь. Ты великолепна, Сэмми, внутри и снаружи, и я надеюсь, что мой сын не забывает тебе напоминать об этом каждый день.

Сэм хотела было встать, но отец быстро поднялся сам, обошел вокруг стола, наклонился и крепко обнял ее. И должен признать, впервые с того самого дня, как Сэм предложила связаться с ним, я был рад, что отец с нами.

На протяжении следующих дней я пытался не сходить с ума, потихоньку закрывая в бумагах какие-то хвосты и рисуя приблизительные планы на будущее. Сэм также завершила пару незаконченных проектов с клиентами и еще раз переговорила с журналисткой, которая как раз наводила финальный глянец на статью. Отец был там и сям, активно стараясь помочь — по мелочам, благо ничего крупного мы и не затевали, он просто рад был сделать хоть что-то нужное для нас, и жалел, что не может подготовить нам настоящий свадебный подарок. Сэм неустанно повторяла, мол, лучший подарок — то, что он с нами.

Я собрал дорожные сумки — пора было выдвигаться в мотель, заодно забрать взятый напрокат парадный смокинг. И метнуться в офис, проверить кое-что — если буду шевелиться побыстрее, такое отклонение от «больничного режима» мне может даже сойти с рук.

Сошло: приехал в офис рано утром, меня там никто не ожидал и я благополучно закрыл то, что хотел. Свадьба назначена на завтра, все по плану, но потом мы с Сэм отбываем в медовый месяц и три недели будем вне досягаемости. Чтобы даже по телефону не трогали, я хотел завершить все, что возможно, и мне это, похоже, удалось.

Тут-то Шелли и сообщила, что на сайте местной газеты появилась та самая статья о Сэм и ее фонде. Статью заодно взяло и городское издание, и хотя в бумаге сюжет еще не вышел, на счетчике просмотров уже крутились четырехзначные цифры.

Я быстро просмотрел статью, вроде все нормально, а потом глянул комментарии. В основном — полубезличное одобрение, мол, очень хорошее дело затеяли, помогают людям, побольше бы таких. Несколько комментариев — как раз от клиентов нашего фонда, которым мы действительно успели помочь. Но имелась и иная группа… комментаторов.

Bear6: «Неудивительно, что еды не хватает, одна эта корова жрет за десятерых.»

SurfrXXX9: «Один ее обед, и проблема голодающих во всем мире решена.»

BSMTDWLR: «Я знаю, почему еды не хватает. Это она все съела.»

И еще парочка примерно в том же ключе. Я позвонил Сэм — она должна была быть дома, но трубку никто не брал. Отец планировал заглянуть к Минелли, помочь со столами-стульями, а вот Сэм вроде никуда не собиралась. Ладно, подумал я, все, что осталось несделанным, может подождать и до когда-нибудь потом, так что я быстро прыгнул в машину и поехал домой. Вошел, позвал Сэм — нет ответа. Ее не было ни на кухне, ни в спальне, ни в гостиной. Я обнаружил ее в маленькой гостевой, где жил эти дни; укутанная в одеяло, она ела мороженое прямо из коробки. Рядом лежала ополовиненная коробка пирожков из кондитерской. Веки у моей любимой опухли и покраснели.

— Сэм?

Нахмурилась и сунула в рот еще ложку мороженого.

— Статью видела?

Она кивнула.

— И комментарии.

Указала на планшет.

— Это стайка неудачников, которые тявкают из родительских погребов, — я сел на кровать рядом с ней. — Они думают, что могут просто писать все, что угодно, когда угодно и о ком угодно, и никто не узнает.

— Но такой люди видят меня? — Сэм отбросила одеяло, открыв свои расплывшиеся формы. В положении сидя, содержащий изрядное количество сытной выпечки и мороженого, живот ее вываливался наружу из пижамной курточки; одну ногу Сэм вытянула, а вторую для удобства подогнула, и на нее-то живот и опирался.

— Те, кто тебя знает — нет, — заметил я.

Она покачала головой.

— Знаешь, я забыла, что я толстая. Нет, конечно, я знаю, что я толстая, но как-то не подумала, насколько толще я стала, сравнивая с прежними временами. — Она отставила коробку мороженого и сгребла обеими ладонями складки по бокам пуза. — Такое ощущение, словно я всегда была толстой, ну или как минимум — толстушкой, которая скрывалась в тощем тельце, — ладони ее продолжали оглаживать мягкие жиры внушительного пуза. — Я говорила тебе, насколько обожаю есть, и словно так и должно было быть. Теперь я правда могу есть все, что захочется. Сколько захочется. Не волнуясь о цене. И у меня есть ты, ты со мной.

— Я с тобой, — согласился я.

— И ты хочешь быть со мной?

— Абсолютно, ты же знаешь.

— Я больше ни в чем не уверена, — грустно проговорила она. — Я же видела этот взгляд Майка, а потом и твоего отца. Они увидели только то, насколько я растолстела. Даже м-р Стивенсон — он сама любезность, но пари держу, не упускает из виду набранных мной килограммов. Я слишком растолстела для моего пикапа...

— А вот это уже чушь, — возразил я.

Сэм лишь закатила очи и продолжила:

— Я скоро растолстею так, что не втиснусь в собственное свадебное платье… — и посмотрела на пирожки и мороженое.

— Ты все равно будешь красавицей, кто бы что ни говорил.

— Не думаю, что я должна заниматься фондом.

— Что? Это же твоя идея, твой фонд, тебе это нравится — так какого черта какие-то шакалы должны заставлять тебя бросать дело? — Тут я уже разозлился по-настоящему. Так нельзя, это неправильно.

— Фонд будет работать, — покачала она головой, — но в чем-то эти комментарии верны. Я хочу помогать людям, но вот она я, ем куда больше, чем мне нужно.

— Сэм...

— Мы проводим тренинги. Мы обучаем людей, как и что покупать, чтобы экономить. Купите это, это и вот это — и вам хватит на неделю, но если вы купите все по этому списку, то сможете питаться вдвое сытнее. — В глазах у нее снова появились слезы. — Мы учим их «не питайтесь беспорядочно», но ведь именно так я себя и веду. Ем, ем и ем...

— Сэм, именно твоя щедрость положила основу всему фонду. Как же ты можешь чувствовать вину за то, что просто доставляешь себе немного удовольствия.

— Да, но расходы на это мое удовольствие могли бы помочь многим другим...

— Чушь, Сэм. Ты вообще могла никому ничего не жертвовать. Могла бы купить большой особняк со штатом прислуги. Могла бы путешествовать по всей планете, — я надеялся, что мой голос здравого смысла пересилит ее депрессию. — Даже питаться ты могла бы в восьмизвездочных ресторанах — но нет, ты ходишь в самые обычные семейные закусочные.

— Там порции побольше, — хмыкнула она. — В модных ресторациях тебе подают два крохотных кусочка на громадной тарелке по цене платины.

— Именно, и это как раз пустая трата денег, — подтвердил я. — А если ты просмотришь все комментарии, — я потянулся к ее планшету, — то поймешь, из тридцати сообщений там двадцать пять — за твой фонд. — Тридцать комментариев к статье было, когда я уехал из офиса. Сейчас — уже под сотню. — И вот, смотри, тут тебя вовсю защищают. — Кто-то не поленился и накатал целое полотно в поддержку Сэм, а на оскорбителей сыпались все шишки. — Все, Сэм, американский народ сказал свое слово, — протянул я ей гаджет.

— А ты как же? — все еще с соснением проговорила она, по-прежнему оглаживая обеими руками пузо, пальцы ее зарылись между двумя массивными складками. — У тебя есть еще шанс сбежать.

— Ни за что, — заявил я. — Без тебя я никуда не побегу.

— Даже при том, что я такая толстая?

Я улыбнулся.

— Ты же знаешь, я это недостатком не считаю.

Сэм чуть покраснела, но похоже, слегка расслабилась, губы снова разъехались в улыбке.

— Вот не знаю, кто из нас более жадный, — улыбка стала шире, — я, потому что так много ем, или ты, потому что хочешь так много меня, — ладони ее скользнули ниже, под нижнюю складку пуза, лениво опирающегося на массивное бедро. Она немного приподняла пузо, однако мягкая плоть, как желе, практически струилась сквозь пальцы.

Я вскарабкался на кровать, поцеловал ее и закатал пижамную курточку вверх, полностью высвободив ее колоссальное пузо.

— Все, чего я хочу прямо сейчас, это зарыться обеими руками в твое мягкое тело, — я ласково погладил ее пузо, — а еще, — потянулся и добыл из коробки апфельштрудель, — скормить тебе каждую крошку этих калорийных вкусняшек, — я поднес пирожок к ее губам, и она откусила кусочек. Свободной рукой я продолжал ласкать и гладить ее голое пузо, а штруделя во второй руке становилось все меньше и меньше. — Ну же, Сэмми, — проговорил я, — еще немного, покажи, как ты стала такой громадной и роскошной тефтелькой.

Сэм откусила еще немного, потом еще, она тяжело дышала, опустившись на подушки.

— Еще, тефтелька? — спросил я.

Она кивнула, все еще с набитым ртом.

— Я сказал, что хочу скормить тебе все эти вкусняшки, — я потянулся к коробке, а она, кивнув, провожала взглядом добытый мною оттуда следующий пирожок, с кремом… который я поднес к ее рту и остановился как раз там, где она еще его не доставала.

— Но я не могу, — признался я, одним движением запихнул пирожное в ее разинутый рот и встал. Легонько шлепнув Сэм по пузу, я объяснил: — Потому как мне надо копить силы для первой брачной ночи. — Подмигнул и закрыл за собой дверь.

Вышел в коридор, вдох-выдох. Так, спокойно. Вот примерно так я себя чувствовал, когда отрубился на ходу. Только тогда мне было плохо, а теперь совсем наоборот… Покачал головой и поспешно вышел из дому, потому как мне и правда хотелось вернуться к Сэм и уже не расставаться.

Мне предстояло ехать в отель и провести время в обществе отца и Майка. А Сэм на эту ночь должна будет составить компанию Шелли, но она появится лишь через несколько часов, надеюсь, Сэм успеет привести гостевую комнату в порядок.

Мы с отцом смотрели телевизор, но что именно — в упор не помню. Сэм, наверное, прожужжала отцу уши насчет необходимости подкреплять мои силы, потому как он непрестанно снабжал меня бутербродами и соком, даже принес пару витаминно-белковых коктейлей — тех, что по рецепту Софии. На вкус они оказались не лучше «набора мегамассы».

Майк на взятой напрокат машине появился после пяти, и мы втроем устроились у него в номере, чуть более комфортабельном — что-то вроде мини=сюита. Он доставил пиццу и пиво — и хотя отец сказал, что он не возражает, Майк с грустным видом пил колу, а я — коктейли, черт их подери. Ощущая неловкость ситуации, отец еще раз проверил, достаточно ли я поел, и ушел к себе в номер, дав нам возможность пропустить по пивку. Найдя на одном из телеканалов «Смертельное оружие», мы смотрели классику — и словно вновь вернулись к колледжским годам. Поболтали — обо всем и ни о чем; Майк хотел узнать подробности о нашей свидетельнице, Шелли, а также обо всех прочих «свободных» барышнях на свадьбе. Про Шелли я ему немного рассказал, а с остальным помочь не очень мог. Единственными гостями «со стороны жениха», помимо самого Майка, выступали мой отец и чета Стивенсонов, но я точно знал, что Сэм в последние дни разошлась и пригласила чуть ли не всех знакомых. Портниху, которая возилась с ее платьем, журналистку и фотографа… в общем, «маленькая скромная свадьба» обещала быть мероприятием гостей на сто, если не на двести, и кто именно в итоге придет, а кто нет — я понятия не имел.

Засиживаться за фильмом мне не хотелось, да и в сон клонило, так что к часу я пошел к себе в номер. Майк наверняка был слегка разочаровал, оставшись без мальчишника, о котором мечтал — но, думаю, он также отправился спать.

Мне много чего наговорили про день свадьбы опытные люди, и сводилось все это к следующей инвективе: попробуй по максимуму насладиться праздником, потому как моргнуть не успеешь, как все закончится.

Что ж, начался день совсем не празднично. Я проснулся в номере отеля довольно рано, и все, что мне надо было сделать — влезть в смокинг. Пусть это и заняло минут двадцать, поскольку такой парадный прикид я надевал впервые, но до часа Ч мне предстояло убить почти шесть часов.

Позвонила Шелли, сообщив, что кое-кто проследит, чтобы я был полностью готов. Кое-кем оказалась София — Сэм и ее, оказывается, позвала на свадьбу. В чемоданчике у нее оказалось несколько сменных повязок для меня; та, что я носил сейчас, была хоть и телесного цвета, но довольно большая.

— А ты сейчас выглядишь получше, чем в прошлый раз, — проговорила медсестра, аккуратно закрывая почти затянувшуюся ранку у меня на лбу.

Я только и мог, что сморщиться. Скорее бы уже все об этом забыли.

— Ну вот, — продолжила она, снова ныряя в чемоданчик, — у меня тут еще тональный крем есть, тогда совсем ничего видно не будет. — София внимательно посмотрела на меня. — Разве что ты начнешь очень сильно потеть. Что-то ты слишком нервный.

Пока она этого не сказала, я ни капельки не нервничал.

Я жаловался, что время тянулось как резина. И тут вдруг — пора. Все вертелось вокруг меня, а я сам двигался как сомнабула. Почти не помню, что было. Позирование, стоп-кадры. Загрузился с Майком в его прокатную тачку, поехали в церковь. Вошел в церковь. Ждал в какой-то комнатушке у самого входа. Кто-то — кажется, мама-Минелли — вошла и сообщила, что пора идти к алтарю. Встал на ковровую дорожку, с недоумением глядя на громадную толпу гостей на нашей «скромной» свадьбе...

Тут-то и грянула музыка.

Наверное, у меня подкосились коленки. Не помню. Но Майк стиснул мой локоть и что-то шепнул на ухо. Глаза мои снова обрели способность видеть, и как раз тут открылись двери, в церковь словно хлынуло море света — и вошла она, в белом платье, вся сияющая.

Знаю, когда я пытаюсь описать Сэм, я постоянно упоминаю, насколько она кажется пышнее и объемистее, нежели в моей памяти. Но сейчас, глядя на нее в подвенечном платье, я мог думать только об одном: как же прекрасна ты, возлюбленная моя. Даже Майк рядом выдохнул что-то вроде «ух ты», а может, это вообще сделал общий хор всех присутствующих. Не знаю. Я просто смотрел в ее глаза, а она — в мои, какая-то часть меня хотела, чтобы тут больше никого не было, только я и она, ведь для нас с нею так всегда было и будет. Впрочем, у нас хватит еще времени побыть наедине друг с другом, ведь впереди нас ждет много дней, месяцев и лет вместе...

И я вдруг расслабился, по-настоящему, впервые за… даже сам не представляю, какое долгое время. Возможно, с того самого дня, как я сделал Сэм предложение. Все треволнения, какие были — ушли в прошлое, раз и навсегда. Больше ничего не имело значения. Наверное, это и называют «дзен», а если и не это, то наверняка нечто близкое по сути.

Она приближалась, сопровождаемая вспышками фотоаппаратов, а в моей голове вспышками мелькали картины прошлого. Мы с Сэм играем в прядки по всему многоквартирному дому. Я доставляю ей пиццу. Обнимаю ее в клинике, где лежала ее мать. Наш новый дом. Первые признаки появившегося бюста, первая складка ее животика. Умилительно выпирающее из-под футболки пузико, обрамленное упрямыми складочками на боках. Платье. Тесное-тесное платье и ее лицо, преисполненное восторга и неверия при взгляде на весы. Снова обнимаю ее, но уже не в горе, а в радости, ведь наши отношения крепнут и растут еще быстрее, чем обхват талии моей любимой. Любуюсь, как она ест, во всех ресторациях поочередно, как Минелли всей семейством порхают вокруг нее, похлопывают по ее объемистому пузику и пухлым щекам. Ее голос «теперь я тефтелька» и «твоя большая и жирная тефтелька снова проголодалась». Я кормлю ее десертами в кровати, а она оглаживает свое ненасытное пузо и взглядом молит: еще! И совсем уже недавнее — ее сосредоточенное лицо, полные любви очи, печаль и слезы. Столько всего успело случиться, а ведь наша совместная жизнь только начинается...

А потом Сэм вдруг оказалась рядом со мной, и свет, который вроде бы проникал в церковь снаружи, по-прежнему сопровождал ее. Отец вложил ее руку в мою — он, оказывается, шел рядом с нею все это время, просто я его не видел. Я никого не видел, только мою красавицу и нашу совместную жизнь. Так, собственно, я и провел весь остаток церемонии — смотрел на Сэм, говорил в нужных местах заученные слова и купался в ее сиянии, в ее прелести.

— Теперь вы можете поцеловать невесту.

Тут-то наше уединение и подошло к концу. Все закрутилось еще быстрее и беспорядочнее, и увы, наедине нам в ближайшее время побыть явно не дадут. Мы подписывали нужные для бюрократов бумаги, фотографировались, пожимали руки и выслушивали поздравления. Кое-кого я тут увидеть совершенно не ожидал — бабулю Минелли, к примеру, которая, похоже, специально прилетела из Италии, чтобы заявить Сэм:

— Oh, mia grande ragazza. Guardati. Una cosi grande bella sposa. Cosi pieno e paffuto.

А потом мне:

— Sei un uomo fortunato. Avere cosi tante donne Tienila felice e la sua grande pancia piena e lei sara buona con te.

И уже удаляясь, поддерживаемая за руки дочкой и двоюродной внучкой, сообщила им:

— Lei e una donna molto fortunata. Crescere cosi grasso, ma rimanere cosi bello. E avere un uomo che la adori, non importa quanto sia grande. Molto fortunato.

Сэм подмигнула мне:

— Кажется, меня только что назвали большой и пышной?

— Не знаю, но по-моему, мне она сказала «везунчик».

Фотографии, рукопожатия, объятия. Я бы такого долго не выдержал, но по виду Сэм было ясно, что ей это очень-очень нравится. Мне, конечно, неохота было делить ее со всей этой толпой, пусть даже там наши лучшие друзья и добрые знакомые — но такая уж церемония эта свадьба, так что я изобразил улыбку поприветливее и терпел.

Потом мы с Сэм, а также Майк, Шелли и мой отец вернулись в дом и щелкнулись еще несколько раз, уже в садике, который за эти годы привели в полный ажур. У Сэм оказался целый кладезь идей насчет фотосъемки, она фонтанировала энергией и ставила то всех нас, то по очереди в нужное положение, ловя правильный кадр. Время летело стрелой — наверное, как компенсация той части дня, когда тянулось словно резина. Отец, сверившись с часами, сунул мне очередной коктейль. Да когда ж меня прекратят пичкать этой гадостью? Уверен, теперь, когда свадебная церемония позади, с моим здоровьем все будет в порядке.

Мы сделали это. Теперь мы с Сэм — муж и жена. Макароны и тефтелька. Я потихоньку становился сам собою, слух и зрение возвращались на одну волну с окружающей действительностью. Празднество прошло нормально, и теперь весь остаток дней своих мы можем посвятить друг другу.

Мы прошли в зал, где Минелли накрывали общую трапезу. Мы — то есть Сэм и я, а также Майк и Шелли — должгы были сидеть за отдельным столиком на небольшом подиуме. Я опустился на стул, перевел дух — потом вошла Сэм, и я снова позабыл о том, как дышать.

Привычно обходя отставленные сидения и стараясь не оступиться на краю подиума, Сэм добралась до собственного стула. Улыбка ее ссверкала, и я был рад, что сумел достойно остаться частью этого дня и сделать ее счастливой. Я поднялся, отодвинул для нее стул, чтобы она смогла сесть, за что получил быстрый поцелуй и улыбку:

— Скорее бы плюхнуться, совсем отвыкла весь день проводить на ногах.

И села так быстро, словно ноги ее и правда устали держать немалую тяжесть ее роскошного тела. Раздался странный звук — неужто под ней треснула обивка сидения? Я попытался придвинуть ее стул чуть поближе к столу, но не сумел.

— Слабак, — заявила она, наклонилась чуть вперед и дернула стул вместе с собой, а я продолжал толкать. Стул снова протестующе заскрипел, а может, затрещал, однако вместе мы сумели придвинуть Сэм достаточно близко. — Надо тебе активнее пить эти коктейли для тяжелоатлетов, — добавила она.

Пока я садился, она оправила платье.

— Ты в этом платье выглядишь совершенно потрясающе, — сказал я и легонько коснулся губами ее щеки.

— Спасибо, однако я надеюсь из него поскорее выбраться. — Провела рукой по боковому шву, скорчила рожицу. — Не уверена, что оно выдержит ужин, похоже, только что шов треснул.

— Подмышкой? — уточнил я. Помню, это было одно из слабых мест.

— Не, вот тут, — она подняла руку чуть выше, но я не мог точно понять, где именн это «тут». В положении сидя жиры ее сложились обильной складкой, которая, похоже, в платье уже не помещалась… ага, вот тут, примерно посередине между подмышкой и условной талией, виднелась прореха длиной сантиметра в полтора. — И с другой стороны тоже, — вздохнула Сэм. — А в подмышку пришлось вшить кусочек эластика, только так и выдержала, но вот на боках… очень заметно?

— Только когда ты сидишь, так не очень.

— Есть хочу, умираю, — выдохнула она. — Утром не завтракала, боялась не влезть в платье, потом весь день была занята, замоталась, даже мысли о еде не было, а сейчас...

Что ж, умереть от голода семейство Минелли не позволило бы никому: нас ожидало классическое пиршество для итальянской свадьбы. Каждый раз, когда я думал, что это уже все, подавали следующее блюдо. Не знаю, все ли я попробовал, но честно постарался. Наконец-то ко мне вернулся аппетит. Сэм, у которой подобных проблем не бывало в принципе, некоторые блюда провожала печальным взглядом.

— Платье развернуться не дает, — тихо пожаловалась она, — оно хорошее, конечно, но я бы с удовольствием попробовала еще во-он тех морепродуктов.

И обиженно выпятила нижнюю губу. Умилительное зрелище. Два подбородка, пухлые щеки, мягкие круглые плечи; верхний край платья врезался в пышную плоть. Заметив, как я пожираю ее взглядом, Сэм фыркнула:

— Имей терпение, я с тобой еще за вчерашнее посчитаюсь. — Положила на тарелку еще вермишели с соусом. — Пожалуй, начну с того, что растолстею и застряну в этом платье.

И демонстративно принялась жевать, поглядывая на меня.

Наклонившись, я просунул палец в прореху в платье, сквозь которую виднелась мягкая плоть.

— Не думаю, что у тебя получится. — И ткнул в нежную складочку. Сэм, понимающе подмигнув мне, продолжала лопать вермишель.

Скорее бы уже кончился этот ужин...

И вот он наконец закончился. Все мысли у меня были сугубо о том, чтобы затащить Сэм в спальню. Оно и неудивительно — мы ведь пребывали во взаимном воздержании, страшно сказать, почти месяц. Разрезали свадебный торт, который я скормил Сэм — что, разумеется, также заставило меня подумать о «продолжении банкета». Я оправил шлейф на ее мясистом пухлом бедре, и снова в воображении всплыло все то же самое. Даже во время нашего танца ее тело так и норовило вырваться вон из тесного платья. Ее роскошные пухлые руки обвивали мою шею, я прижимался к ней — обычно я бы просто утонул ы ее мягком теле, но не сейчас, а все это дурацкое тесное платье, в котором ее плоть была буквально утрамбована и потому имела непривычно плотную консистенцию. Сэм, судя по взгляду, походила на динамитную шашку — весьма объемную динамитную шашку, — которую я вскоре воспламеню.

Попрощавшись со всеми, мы наконец добрались до дому. Все неместные отправились во все тот же отель, а мы — наконец-то наедине. Только я, Сэм и то, что осталось от свадебного торта.

— Знаешь, это платье мне больше никогда не носить, — улыбнулась она, ставя коробку с тортом на стол, — а я уже четыре недели на диете...

— Не очень-то это было похоже на диету, — не мог сдержать я ухмылки при виде очередного эпизода «Сэм и торт».

— Неважно, — она придвинула стул и села. — Все равно не сработало. Когда на последней примерке я проверяла… в общем, я не похудела. Влезла на весы, — Сэм пальцем провела по краю коробки, собирая крем. — Сто семьдесят восемь. — Облизнула крем с пальца. — Я поэтому так и расстроилась, когда вышла статью, а потом ты еще оставил меня в обществе мороженого и плюшек.

— Но я выполнял нашу договоренность, — заметил я.

— Когда твоя жена требует послать подобную договоренность к черту, ты не должен ей отказывать, — она нашла на коробке еще немного крема и начисто слизала и его. — В общем, теперь я уже замужем и имею полное право немного поправиться… — Чуть наклонившись, Сэм отделила от основы один из надрезанных ломтей. — Ты так и будешь стоять истуканом, или все же найдешь мне вилку?

Вилку я ей, конечно, нашел. Боковой шов на платье разошелся еще сильнее — и скорее всего, с другой стороны было то же самое, теперь наружу выглядывало примерно семь сантиметров лакомого тела.

— Ты сколько кусочков сейчас будешь? — уточнил я, устраиваясь на стуле рядом. Если сейчас платье лопнет прямо на Сэм — это будет нечто.

— Не знаю, — ответила она, поднося вилку с тортиком ко рту. — Но на всякий случай отрежь еще парочку.

С закрытыми от наслаждения глазами она доела ломтик, я быстро подсунул следующий, чтобы не прерывать ритма. Рука ее двигалась как манипулятор на конвейере; однаженная плоть в прорехе трепетала при этих движениях, но остальная часть шва держала достаточно прочно. Вплоть до четвертого куска, доев который, Сэм глубоко вздохнула — не знаю, может, треск нитей мне и послушался, но платье, похоже, сдавало позиции.

Сэм закрыла глаза, ее пузо словно выросло в объеме, прореха удлиннилась еще сантиметра на три. Я придвинул следующий кусок торта, она продолжила есть. У нас, наверное, была общая фантазия, как под давлением ее раскормленной плоти платье буквально взрывается изнеутри — но увы, фантазией это дело и осталось. В процессе шестого ломтя Сэм с огорчением выдохнула:

— Очень уж тесно стало. — Положила вилку. — Надо все-таки снять… — Неуклюже попыталась дотянуться до молнии на спине, однако ей подобное не светило и в менее объевшемся виде. — Ну же, помоги!..

Верхнюю часть молнии прикрывала отдельная застежка — без нее, скорее всего, молния разошлась бы, настолько растянутой выглядела ткань. С застежкой я кое-как справился, а вот открывать молнию не спешил, боялся поранить мягкую плоть Сэм, очень уж тесно она врезалась в складки сала на спине.

— Можешь чуть-чуть втянуть живот? — попросил я. — Боюсь защемить молнией.

Она покачала головой.

— Слишком объелась. — Даже дышала она с трудом. — Помоги встать.

Она чуть наклонилась вперед, оперлась на мою руку — кажется, в процессе шов треснул еще сильнее, — и медленно перетекла в вертикальное положение.

— Попробуй теперь.

Действительно, теперь платье выглядело чуть менее растянутым. Сдвинуть замочек с места оказалось непросто, но дойдя до уровня лопаток, она расстегнулась уже сама, и платье разошлось в стороны, а Сэм облегченно вздохнула.

— Можешь выбраться? — спросил я, обходя ее уже спереди.

Сэм, прикрыв глаза, слова покачала головой.

— Его надевали через голову. — Она задумчиво закусила губу. — И чтобы утрамбовать мое пузо, Шелли и мама Минелли трудились изо всех сил.

Она потянула подол платья спереди, я — сзади, но даже с расстегнутой молнией и прорехами в боковых швах оно оставалось слишком тесным. Сэм и правда съела немало, поэтому почти не могла втянуть живот; стоило нам подтянуть платье хотя бы на сантиметр, под давлением ее тушки оно соскальзывало обратно. Внутри просто было слишком много Сэм.

— Так, — наконец проговорил я, — давай начнем с переда, тянем вверх оба. Если стянем достаточно высоко, с задней частью потом справимся, главное стащить с того места, где ты шире всего… э… объемнее… ну, ты поняла.

Сэм улыбнулась:

— Ты пытаешься сказать — толще всего? Ладно, давай попробуем.

Мы изо всех сил тащили платье вверх, и Сэм при этом пыталась втянуть живот — в общем, нам таки удалось протащить платье чуть выше ее туго набитого желудка, после чего оно стало чуть посвободнее.

— Так, теперь держи, а я сзади.

— Быстрее, — выдохнула Сэм.

Потихоньку наружу высвободились массивные складки на боках и нижней части спины, и вот платье задралось до самых подмышек.

— Так, почти готово. Руки вверх, и я стяну его через голову.

Сэм вслепую шагнула ближе к столу, я за ней. Краешек ткани застрял между верхней складкой ее пуза и бюстгальтером, но это уже оказалось совсем просто, и вот мы наконец стянули с нее платье полностью. Сэм облегченно выдохнула, опустив руки; сзади я видел, какие подушки мягкой плоти образовались у нее подмышками.

— Ну вот, куда лучше, — от борьбы с платьем Сэм определенно утомилась. Я вешал платье на стул, а она, закрыв глаза, оглаживала высвобожденное пузо, долго и ласково. Нижняя складка громадного пуза моей уже-супруги лежала на краешке стола, как раз недалеко от остатков торта, словно намекая, куда они в ближайшем будущем отправятся. От парадной прически мало что осталось, локоны просто свисали, обрамляя ее круглое улыбающееся лицо. — Я думала, что смогу реализовать эту твою фантазию, чтобы платье лопнуло прямо на мне, — призналась она. — Чтобы ты навсегда запомнил эту ночь.

— Поверь, я никогда ее не забуду, — я шагнул поближе и погладил ее голое пузо. — Ты чудо. — Наклонился и поцеловал ее. Она чуть качнулась из стороны в сторону, отвечая на поцелуй. — Как, освободилось немного местечка для тортика? — предложил я, отрезая еще ломтик.

Приподняв пузо обеими руками, Сэм положила его на стол, немного разгрузив таким образом собственные ноги.

— Твоими заботами и растолстеть недолго, — сообщила она, сцапала предложенный мной кусочек и прикончила его в два укуса. Та же участь постигла еще один ломтик торта, и еще один, Сэм практически лежала теперь на столе, вернее, на подушке собственного пуза, опираясь на локти, а ее тучные телеса фактически выплескивались по обе стороны.

Она смерила взглядом остаток торта, глубоко вздохнула и поинтересовалась:

— Мне продолжать? Ты хочешь, чтобы твоя толстая тефтелька слопала все?

— Я вообще-то хочу тебя в спальне, — ласково взял я ее за руку.

Она закряхтела, приподнимаясь на локтях.

— А не хочешь взять меня прямо тут? — Игриво ухмыльнулась через плечо, качнула тяжелыми бедрами. — На столе?

— Была у меня такая мысль, — признался я, — но боюсь, стол не выдержит, а мне он нравится. — Я дивился уже тому, как этот старый винтажный стол вообще выдерживал многопудовую тяжесть моей любимой.

Сэм фыркнула и развернулась ко мне. Живот ее был испачкан крошками и потеками крема. Глядя, как я любуюсь этим оголенным великолепием, она снова фыркнула.

— София мне перевела.

— Что перевела?

— То, что сказала бабуля Минелли. Пришлось ее поуговаривать, правда.

А я уж и забыл, но теперь стало любопытно и мне.

— Скорее всего, София кое-что смягчила, — Сэм сцапала еще два ломтика торта в обе руки. — Но в общем и целом мне повезло, что я так растолстела и осталась такой красивой. — Вот уж с чем спорить ничуть не намерен. — И еще мне повезло найти мужчину, который это ценит. — И с этим тоже, ага.

После чего Сэм развернулась в направлении спальни. Из одежды на ней оставались бюстгальтер, трусики и чулки — белые, и также перепачканные шоколадом от торта. Взъерошенные волосы завивались колечками и ниспадали на круглые плечи. Над широкой лямкой бюстгальтера собралась толстая складка сала, а ниже лямки на всю спину таких складок был целый водопад. Резинка трусиков глубоко врезалась в ее мягкую плоть сзади и по бокам, разбухшие ягодицы так и норовили выбраться из-под тесного нижнего белья наружу, и пока Сэм двигалась в направлении спальни, эти массивные иячи так и колыхались туда-сюда, вздрагивая и переливаясь. Белый нейлон чулков скрывал испещренную целлюлитными ямочками плоть, а когда Сэм повернулась, чтобы пройти в дверь спальни, я заметил, что на внутренней части бедер по нейлоновым чулкам уже прошла стрелка — слишком сильно ее объемистые и мясистые телеса сражались за хоть какое-то пространство.

Я следовал за ней как привязанный, а уже в спальне Сэм снова повернулась ко мне. Разбухнее пузо ее выпирало вперед, она приподняла обе руки с ломтиками торта:

— Ты мне не поможешь? — И невинно похлопала ресницами. — У меня тут немного руки заняты, и я не могу сама раздеться… — И не отрывая от меня взгляда, запихнула кусок торта в рот целиком.

Я поспешно обошел Сэм сзади и расстегнул ее бюстгальтер — тесный, врезавшийся в мягкую плоть, но только такой и мог выдержать тяжесть ее массивного бюста. Аккуратко высвободил ее груди из чашек лифчика, и они медленно опустились по обе стороны ее колоссального раздувшегося пуза.

— Тнбн нрпаится то, что ты видишь? — спросила Сэм, запихивая в рот уже второй кусок торта.

Я лишь кивнул и потянулся было к ее грудям, но она покачала головой:

— Еще не все.

Пузо Сэм, роскошное, колоссальное, великолепное, выросло настолько, что оно не только выпирало перед ней примерно на полметра, но и свисало примерно до середины бедер. То ли от всего съеденного сегодня, то ли просто потому что было настолько тяжелым само по себе. Я опустился на колени и принялся стягивать чулок с правой ноги Сэм — он туго обтягивал плоть, но ее ноги были настолько мягкими, что нейлон соскользнул достаточно легко. А левая нога, где чулок треснул по шву, освободилась еще легче. Затем настал черед трусиков, с которыми также не возникло сложностей, я легко спустил все это до уровня округлых лодыжек. Все так же, коленопреклоненный, я принялся целовать ее живот, одновременно стягивая чулки и трусики до самых ступней, Сэм, переступив ногами, высвободилась из них окончательно — ей понадобилось приподнять ноги едва на пару сантиметров от пола, но даже от столь простого движения пузо ее, ничем ныне не сдерживаемое, заколыхалось вправо-влево, а я продолжал целовать его, обеими руками оглаживая весь этот беспредельный объем. Сейчас, снизу, мне были видны лишь ее мягкие и нежные жиры. Слегка припорошенные шоколадными крошками.

Губыми и яхыком я ласкал пузо Сэм, медленно приподнимаясь обратно, слизывая с ее раскормленного тела остатки нашего свадебного торта, а она тем временем так же начисто, по-кошачьи, вылизывала свои ладони, на которых осталось еще изрядно шоколадной глазури и крошек. Встав, я продолжал целовать ее живот и груди, а потом вжался в нее всем телом, погружаясь в ее горячую мягкость. Вылизав руки начисто, Сэм рванула меня за лацканы смокинга, отчего пуговицы брызнули в стороны.

— Между прочим, взят напрокат, — заметил я.

— Перешлешь мне счет, — выдохнула она, так же одним движением раздирая на мне рубашку, а потом расстегивая брюки. В отличие от Сэм, с меня одежда свалилась сама, и вот я остался в одних трусах, наши обнаженные тела вжимались друг в друга, губы слились в поцелуе.

Потом Сэм тяжело плюхнулась на кровать, которая протестующе заскрипела. Чем-то моя любимая напоминала трансформер: какой бы толстой она ни выглядела, когда стояла — в сидячем положении ее тело раздавалось вширь настолько, что она выглядела попросту шарообразной. Еще немного усилий, и Сэм вкатилась на кровать полностью, а я, сбросив остаток одежды, присоединился к ней, и наконец-то мы занялись любовью, став единым целым. Макароны и Тефтелька.

… Потом я лежал, упиваясь блаженством, а Сэм выползла из постели — мол, я в ванную. Утомленный, я почти задремал, но очнулся, когда она вернулась. Потому как матрац под ее тяжестью настолько прогнулся, что я просто сполз вниз.

— Эй, это мое место! — фыркнула она, и я с ухмылкой подвинулся, а когда мы оба все-таки устроились достаточно удобно, я заметил, что она успела смотаться на кухню и принести остаток торта. На сей раз — на блюде и с вилкой, которой и отправляла в рот кусочек за кусочком, аккуратно и методично. Я тем временем ласкал ее пузо, и в полумраке, в переливах светотени оно напоминало гору, вулкан застывшей лавы, которая вздыбилась, разлилась и застыла, выплеснувшись на бедра Саманты и промеж них, в общем, повсюду, где было свободное пространство. Впрочем, от застывшей лавы плоть Сэм наощупь решительно отличалась тем, что была мягкой и податливой.

— Ты когда-нибудь представлял нас вот так вот?

— Голыми в кровати? — уточнил я.

— Да нет же, — фыркнула она, — Мужем и женой, в одной кровати, в первую брачную ночь.

— Хм, трудно сказать, — задумался я. — Возможно. Но то, что мы так или иначе всегда будем вместе — это я знал точно.

— А я, по-моему, как-то сказала маме, — Саманта повернулась ко мне, — мол, когда-нибудь я выйду за него замуж. Мне тогда было лет пять, может, шесть. — Она улыбнулась и отправила в рот последний кусочек торта. — Забавно, как все-таки сложилдась жизнь. Дом, деньги, фонд. Ты закончил обучение и работаешь тем, кем в принципе и хотел. — Она поставила блюдо на тумбочку. — И мне правда повезло, — улыбнулась она, — повезло купить тот лотерейный билет. А ведь именно ты предложил поступить так.

Я вспомнил, как это было, как все переменилось с тех пор.

— Если так прикинуть, — проговорил я, — трудно поверить, что ты взяла именно тот билет. Шанс — даже не один из миллиона. Номера-то выбрал компьютер, от человека тут ничего не зависит.

— Да, я тоже так подумала. А если бы я пришла минутой раньше или позже — билет достался бы кому-то другому.

— Не только. Все эти терминалы связаны, по всей стране люди покупают такие вот билеты. Особенно когда крутится такая сумма. Доля секунды, и ты бы получила другой билет. — Чем больше об этом думать, тем более невероятным кажется произошедшее.

Сэм улыбнулась.

— Этот выигрыш изменил нашу жизнь. По-настоящему крупный выигрыш, вот что это такое. — Потом она нахмулилась. — Я даже не поверила, так не бывает, это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Людям так везти не может. И вот когда ты потерял сознание — я подумала, что вот она, расплата, конец моему везению. Я от страха была сама не своя. — По щеке ее скользнула слеза.

— Все в порядке, Сэм, — заверил ее я. — Тут только я виноват, я и моя дурость. Я не осознавал, в какой стресс сам себя загнал. Это было глупо.

— Я уже убедила себя, что у тебя рак, — наконец проговорила она.

— Знаю. Дон мне сказал. Прости, что я так тебя напугал.

Сэм перекатилась набок, лицом ко мне, и тело ее перекатилось следом, а меня накрыло горячей лавой.

— Мне повезло, — сообщила она, ее пухлая рука обняла меня, прижимая к ее горячему телу, я ощущал ее жар, ее объемы. — А вот ты — ты не просто заполучил девушку своей мечты, но она еще и стала раза в четыре больше, чем была… — Сэм прильнула еще теснее ко мне.

Да, я отхватил крупный выигрыш, согласен.

— Я, наверное, вешу уже больше ста восьмидесяти кило, — Сэм шевельнулась снова, и меня прижало к кровати новыми слоями ее жира, — после всего, что ты мне сегодня скормил.

— Я просто не мог иначе, прости, — я чувствовал, как вжимаюсь в нее, ощущаю всем телом ее объемы, ее вес, ее невероятную мягкость.

— Забавно, — добавила Сэм, облизываясь, — но когда я вот так вот произношу «сто восемьдесят» — знаешь, о чем я при этом думаю?

Глядя в глаза Сэм, я точно знал, что думает она не о диетах или пыхтении в спортзале. Как правило, такой взгляд намекал, что она хочет продолжения банкета. Возможно, с несколькими дразнилками, которые в моем исполнении, как правило, ее только возбуждали.

— Зная тебя, — проговорил я, приподнимаясь, — ты скорее всего думаешь о нашем медовом месяце и обо всех ресторанах, в которые ты по пути завернешь, чтобы попробовать там все самое вкусное, да побольше.

Сэм улыбнулась.

— И это тоже, да, — согласила она, облизываясь снова. — Но я вот думаю, что от ста восьмидесяти не так уж далеко до двухсот… и если мы оба немного постараемся — ну, до конца медового месяца не управимся, а вот до нового года очень даже можем успеть...

— Двести… — мечтательно повторил я.

О да, вот это и называется — воистину крупный выигрыш.