Княжна и кузнец

Княжна и кузнец
(The Royal Smith)

Место действия: «Оружейная кузня Морне», город Кворр
Лязг молота о сталь эхом отдается в стенах помещения, где чарокузнец аккуратно обрабатывает молотом большой лист металла. Чарокузнец, поясняем для непосвященных, это кузнец, который работает с волшебными металлами — как следствие, таким ремесленникам более чем не чуждо магическое искусство, а звание мастера автоматически дарует им статус жалованного дворянина. Наш юный герой уже имеет этот статус, и интеллектуальному мастерству своему посвятил бесчисленные часы, доводя его до идеала.
Зовут нашего юного героя Морне Эрунталион, самый молодой чарокузнец в истории. У него заостренные, как у всех эльфов, уши и взъерошенные черные волосы, а его белое облачение сияет в отблесках пылающего горна. На торс оседают пятна копоти, пока он продолжает выколачивать из зачарованного металла нужную форму, от летящих искр глаза его защищены мощными очками. Многие сказали бы, что пластина для будущего доспеха и так хороша, но наш герой отказывается принимать что-либо меньшее, чем идеал.
Внимание кузнеца привлекает звон колокольчика. В оружейную заглянул посетитель. Морне откладывает молот и чарами левитации перенаправляет лист металла обратно к горну, чтобы вернуться к работе позднее. Его безупречное владение магией становится очевидным, когда он без тени усилий избавляется от копоти на одежде и лице, а облачение свое преобразует в официального вида жилет и брюки. И без промедления оказывается в соседнем помещении, исполняющем заодно и роль лавки.
— Чем могу помочь… — начинает Морне, но при виде посетителя замолкает.
У стойки находится элегантно одетый человек — лысеющий, но с солидной седой бородой.
— Представляю ее ясность, — кланяется княжеский слуга, имея в виду стоящую позади него персону, — княгиню Элрианну Тугоминне!
Трудно не заметить столь внушительную фигуру, каковой обладает княгиня Элрианна. Светловолосая эльфийская леди невероятно толстая, ширина ее бедер превосходит рост Морна. Под ярким, цвета фуксии, платьем выпирает громадный, заплывший салом живот, чудовищного объема бюст упакован в соответствующих размеров корсаж, а достоинства заднего фасада не уступают им ни на миг. И если одних громадных размеров ясной княгини недостаточно, чтобы обозначить ее аристократический статус, монокль в правом глазу дополнительно это подчеркивает.
— Добро пожаловать, — кланяется Морне, как подобает. — Чему обязан удовольствию принимать вас здесь сегодня, ясная княгиня?
— Княгиня Тугоминне… — начинает слуга.
— Довольно, Ульрих, — прерывает его Элрианна взмахом руки. — Свободен. — Седобородый кивается и удаляется, оставляя Морне наедине с колоссальной аристократкой. — Не обращай внимания на Ульриха, это просто магический конструкт, хотя и от него бывает польза. Надеюсь, ты не в обиде, что я велела ему заклинанием расширить твою входную дверь.
Морне переводит взгляд правее, и хотя телесное изобилие Элрианны изрядно загораживает обзор, видит, что вход в его лавку действительно стал заметно шире — несомненно, чтобы княгиня вообще могла сюда войти, что в противном случае было бы невозможно.
— Ничуть, — пожимает он плечами. Нужное это изменение или нет — в конце концов, потом можно и поправить дело.
— Рассматривай это как возможность… расширить дело, скажем так. Собственно, позволю себе обсудить цель своего визита. — Элрианна складывает руки на колоссальной груди — сей обычный жест волновал бы Морне куда меньше, если бы два холма плоти не выпирали из корсажа как тесто из квашни.
— Конечно, — соглашается Морне. — Полагаю, миледи, тебя интересует мое мастерство.
— Именно так, — ответствует массивная эльфийка. — На следующей неделе у меня праздник в честь совершеннолетия моей дочери, и для этой церемонии мне требуется набор парадных доспехов.
— Понимаю. Думаю, я могу сотворить идеальный комплект доспехов для твоей дочери.
— Дочери? — Элрианна издает смешок, отчего ее бюст колышется, как две горы желе. — О нет, сударь чарокузнец, у нее подобающее облачение уже есть. Доспехи требуются мне.
Морне вздергивает бровь.
— Ты, конечно же, шутишь.
— Категорически нет.
— Ясная княгиня, полагаю, ты понимаешь, что изготовить броню для персоны твоих… достоинств — непростая задача. Для такого ответственного дела мне потребуется немало времени и еще больше усилий.
— Ах вот как? Прошу прощения, если эта задача тебе не по плечу, — княгиня надменно улыбается. — Прознатчики докладывали, что ты лучший чарокузнец в пяти окрестных странах. Они ошиблись?
Морне упирается кулаками в прилавок.
— Они не ошиблись, и выполнить твой заказ я безусловно смогу. Но обойдется он примерно впятеро дороже.
Надменность Элрианны мгновенно сменяется удивлением.
— Впятеро? Я правильно расслышала?
— Совершенно правильно.
— Ты это серьезно? Разве моя благодарность сама по себе не достойное вознаграждение?
— Со всем уважением, княгиня Тугоминне, благодарностью счета не оплачивают.
Элрианна издает утробный рык.
— И во сколько же мне это обойдется?
По щелчку пальцев Морне в воздухе возникают сразу три мерных ленты.
— Чтобы определить итоговую цифру, позволь сперва снять твои точные мерки. — Он обходит колоссальную княгиню по кругу, ленты сами собой охватывают ее громадный живот, и грудь, и бедра. — Так… одиннадцать и пять в поясе, восемь и четыре в груди, десять и шесть снизу… вместе все это потянет… да. Восемь тысяч золотых лун.
— Что?! — разбухшие телеса Элрианны сотрясаются, когда она от возмущения отступает на пару шагов. — Это немыслимо!
Морне ухмыляется возмущению эльфийки.
— Великодушно прошу извинений, но я полагал, что столь скромная сумма вполне по силам персоне твоего положения. Я ошибся?
Элрианна молча кривится, понимая, что сама себя загнала в ловушку. Отступить она не может — гордость не позволит.
— Хорошо. Деньги ты получишь. Но чтобы доспехи были готовы ко дню церемонии, тридцатого.
Морне снова щелкает пальцами, и мерные ленты исчезают.
— Несомненно, княгиня, порукой в том мое слово. К концу недели у тебя будет самая элегантная церемониальная броня.
— Полагаюсь на тебя, мальчишка, — раздраженно пыхтя, Элрианна разворачивается к выходу, ее телеса ходят ходуном, когда она впритирку проходит в расширенную магией дверь.
Едва разжиревшая аристократка скрывается из виду, Морне со вздохом запускает пальцы в свои лохмы и приводит их в еще больший беспорядок.
— Неделя, чтобы сотворить броню мамонтового размера… Придется начать сейчас же.

Позднее. Замок Тугоминне.
— … И у этого мальчишки хватило наглости затребовать с меня восемь тысяч золотых лун! Никогда не видела, чтобы кузнецы выставляли подобные счета! — восседая в обеденном чертоге, княгиня Элрианна гневно обсуждает происшедший казус, не отрываясь от поглощения очередного куска запеченной дичины.
Юная персона за тем же столом очень похожа лицом на массивную аристократку, ибо это ее единственная дочь Эллерена — Рена, как та предпочитает себя называть. У нее такие же золотистые волосы и голубые глаза, но она, расплывшаяся в поясе и щедро одаренная природой в области груди, объемами далеко уступает своей матери.
— А мне это представляется вполне разумным, — отвечает Рена, доедая пирог с фазанятиной, — я слышала, чарокузнечное дело очень непростое. И не так уж велика для тебя такая сумма, ведь правда?
— Правда, но дело совсем не в этом. Это же счастье, что там никого больше не было и никто не видел, как мальчишка потешается надо мной.
— Сама виновата.
— Ша! Лучше кушай, тебе еще предстоит много работы над своим детским желудком, если надеешься когда-нибудь дорасти до моих свершений.
Рена, фыркнув, отзывается:
— Мам, уж поверь, аппетит я унаследовала от тебя, так что это будет не слишком сложно.
— Ну вот и ладушки, — и мать с дочерью продолжают пиршество, стараясь съесть как можно больше, предвкушая грядущий праздник.

А Морне все последующие дни посвящает сотворению доспехов для Элрианны. Дело нелегкое, утомительное и требующее расходов, но наш герой отказывается принимать что-либо меньшее, чем идеал.

— Итак, момент истины, — сам себе сообщает чарокузнец. Семь дней миновало, Элрианна должна вернуться сегодня. Закончив наводить глянец на компоненты брони для княгини, он хочет устроить испытательный прогон перед появлением клиента.
Посреди помещения установнен большой манекен, сооруженный строго по меркам корпулентной княгини. Морне обходит деревянную фигуру и призывает броню. Куски золоченой брони левитируют к манекену, и Морне размещает сияющие листы металла на безжизненной фигуре. Обширный вогнутый лист отлично прилегает к массивному животу, пара фрагментов поменьше скрывают груди, еще пара, специально сформированных, закрывают задний фасад. Имея основные фрагменты на месте, Морне быстро собирает их в единый комплекс на крепежных ремешках, скрытых под все тем же металлом. Завершив сборку, развеивает чары левитации и удовлетворенно наблюдает, как броня единым целым остается на манекене как влитая, уже сочлененная. Главная часть позади, теперь черед более мелких деталей, которые он также призывает из мастерской и фиксирует на конечностях. Поножи и рукавицы идут на специальных креплениях.
Когда доспех полностью собран, Морне отступает на шаг, оцениваюшще глядя на дело рук своих. Безупречные мерцающие золотистые пластины, инкрустированные самоцветами для усиления флера, достаточно просторные, чтобы обильным телесам княгини хватила простора вволю вдохнуть.
— Что ж, еще один шедевр, — гордо кивает сам себе Морне. — А теперь проверим работоспособность...
Ладони чарокузнеца, обращенные в сторону манекена, светятся; облаченная в доспех деревянная марионетка начинает двигаться. Морне-кукловод заставляет деревянную болванку маршировать по комнате, проверяя, не мешает ли доспех в движении. К счастью, ничего не отваливается и выглядит достаточно эластичным, правда, о последнем деревянная кукла с полной уверенностью сообщить не может.
А потом раздается перезвон колокольчиков. Учитывая, что лавка сейчас закрыта, это может быть лишь одна персона. Морне выходит в приемную и, конечно же, видит там уже ожидающую его княгиню Элрианну. Плодородные выпуклости аристократки подчеркивает на сей раз длинное платье зеленого отлива. И на сей раз княгиня в его лавке не одна, а в сопровождении юной княжны Тугоминне. Та чуть уступает матери ростом и значительно уступает объемами, хотя под ее свободным белым платьем заметен круглый животик и пышный бюст. До габаритов княгини ей, однако, расти и расти.
— И вновь добро пожаловать, княгиня, — вежливо кланяется Морне, подходя к ясновельможной паре. — А ты, должно быть, дочь ясной княгини. Чрезвычайно рад возможности лично с тобой познакомиться, миледи...
— Рена, — представляется княжна и обменивается с Морне рукопожатием, коротко стиснув его запястье на воинский манер. — Знакомству радуюсь скорее я. Никогда раньше не видела чарокузнецов за работой...
— Рена, — прерывает Элрианна, руки в боки — весьма и весьма обширные, — с кузнецом ты можешь пообщаться и потом. А сейчас меня больше интересует состояние заказанных мною доспехов.
— Конечно, — кивает Морне, — вы прибыли как раз вовремя. Один только миг, и они будут здесь.
— Конечно.
Княгиня и княжна смотрят, как Морне исчезает в мастерской, а когда он возвращается — накладывает заклинание временного расширения на дверной проем, такое же, как было использованно ранее на входе в лавку. Кирпичи складываются друг в дружку, раздвигая видимое пространство, и Элрианна и Рена, забыв об аристократической сдержанности, безмолвно ахают.
Повинуясь велению чарокузнеца, манекен выходит в общую лавку, все еще облаченный в броню из золота и драгоценных камней. У Элрианны просто рот открывается — нет, не богато украшенные доспехи удивляют ее, таких она видела немало, а вот чтобы броня оказалась достаточно велика для нее...
— Итак? — улыбается Морне, глядя на пораженную княгиню.
Элрианна приходит в себя через несколько мгновений.
— Вынуждена признать, я недооценила твои способности, юный кузнец. Такое мастерство… просто нереально.
— Могу сказать лишь — кто платит за идеал, тот его и получает.
Потеребив подбородок, Элианна подходит поближе к манекену, ее вздымающееся пузо и задний фасад ходят ходуном.
— Если не возражаешь, я могу это примерить?
— Разумеется, княгиня, — взмах руки, и все застежки и крепления расстегиваются, однако оставшийся собранным доспех левитирует в воздухе сам собою. Подошедший к княгине Морне аккуратно, по частям, прикладывает элементы брони к ее телу прямо поверх платья, фиксируя ремни.
— А разве я не должна сперва разоблачиться? — уточняет Элрианна, чувствуя, как ее обильные телеса покрываются металлом.
— Вообще, конечно, да, однако сильно сомневаюсь, что ты сумеешь втиснуться в примерочную, тут и заклятье расширения уже не поможет. Не волнуйся, если вдруг будет слегка неудобно, это временно. — Морне описывает круги вокруг Элрианны, проверяя, надежно ли зафиксированы застежки. Объемы княгини кажутся ему чуть больше, чем на момент измерений, но он заранее сделал поправку на неделю активных пиршеств ясновельможной клиентки — сам не бывал, но слышал, как и все вокруг, разумеется. — Ну вот, готово. Как ощущения?
Элрианна изучает всю доступную ей проекцию собственного обильного тела. Золоченая броня обволакивает выпуклости ее пухлого пуза и расплывшегося заднего фасада.
— Чувствуется… надежно. Чуть жмет в поясе, но со мной всегда так. — Легонько похлопывает себя по закованному в металл животу, латные перчатки отвечают гулким металлическим лязгом. — Рена, как я выгляжу?
Лицо княжны источает восхищение, пока она обходит свою бронированную мамочку.
— Как загадочный рыцарь на поле боя, — ответствует она.
— Идеально, — Элрианна, заметив наконец единственное в помещении зеркало, топает к нему. И хотя ее габариты заметно превосходят возможности зеркала, отражением своим она довольна. — Ты воистину доказал свое мастерство, честный кузнец, и плату свою заслужил сполна. — Щелчок пальцев, и в лавку входят двое в униформе, несущие пару тяжелых кожаных мешков. Поставив мешки на пол, они открывают их; в каждом изрядная гора золотых монет. — Восемь тысяч лун, как и было условлено.
— Премного благодарен, — говорит Морне. Считать деньги прямо сейчас — не время, но на слово княгини положиться можно. — Надеюсь, броня послужит тебе хорошо.
Элрианна переводит взгляд на свою дочь, та дергает подбородком в сторону чарокузнеца.
— Да, и еще одно, почтенный мастер. Я желаю лично пригласить тебя на завтрашнюю церемонию, ибо того желает моя возлюбленная дочь. — Рена извлекает из ниоткуда свиток, перевязанный зеленой шелковой лентой, и с изящным поклоном вручает Морне. — Окажешь ли ты нам внимание своим присутствием?
— Хм… — Морне изображает короткую задумчивость, но принимает свиток. — Если ясная княжна желает того, как я могу отказаться?
— Благодарю тебя, мастер, — радостно, двумя пухлыми ладонями, сжимает Рена его запястье. — Надеюсь, увидимся на празднике.
— О, ясная княжна, не беспокойся, я непременно там буду.
Княжна внезапно крепко обнимает Морне, прижимаясь к нему пухлым пузиком и бюстом; он от удивления пытается не покраснеть.
— Идем, Рена, надо готовиться к завтрашнему дню. — Элрианна разворачивается к выходу; разомкнувшая объятия княжна заливается румянцем, еще раз кланяется и следует за матерью. — Еще раз благодарю тебя, мастер, и до завтра.
— Не стоит благодарностей, с удовольствием, — Морне ответным поклоном провожает аристократок, скрывшихся за расширенной дверью. А оставшись в одиночестве, уделяет внимание двум мешкам золота. — Церемония вступления в возраст… да, тут и мне потребуется формальное облачение...

На следующий день, замок Тугоминне.
Приближаясь к каменной громаде, Морне против воли испытывает волнение. Чуждый придворной кутерьмы, наш герой никогда и не рассчитывал быть почетным гостем на княжеской церемонии. На праздник он явился, облаченный в обычный черный камзол, оперативно сшитый на заказ — под который не забыл поддеть кольчугу, конечно, изготовленную самолично. На всякий случай.
У входа его встречает Ульрих — бородатый человек, которого Элрианна назвала «магическим конструктом», хотя не все ли люди изначально таковы?
— Добро пожаловать, сударь, — говорит он, — могу ли я взглянуть на твое приглашение?
— Конечно, — Морне извлек свиток, что дала ему Рена, и протянул привратнику. Ульрих проводит рукой над лентой, считывая магический след, скользит взглядом по тексту и кивает.
— С удовольствием дозволяю тебе войти, мастер Эрунталион, — и взмахом приглашает Морне внутрь, а массивные ворота распахиваются.
Чарокузнец вступает в передний чертог замка, пышно декорированное помещение, шумное от разговоров гостей. А гостей в чертоге немало, и в основном это аристократия — различных размеров, возраста и происхождения. Морне буквально чувствует в воздухе запах богатства и власти.
— О, новенький, — незнакомый голос привлекает его внимание, и чарокузнец видит, как прямо к нему движется персона с колоссальных размеров животом. Смуглое лицо столь невыразительно-расплывшееся, что Морне даже не может определить, мужчина перед ним или женщина. Горообразное пузо напоминает громадный раздувшийся пузырь, а причину его существования выдает громадная кружка эля, которую сия персона как раз поднимает к губам и делает солидный глоток. — Друг семьи ясной княгини, полагаю? Я Робин Гюль, друг, и наша встреча делает мне честь, — пьяница протягивает Морне руку, похожую на моржовый ласт.
— Приветствую. Меня зовут Морне Эрунталион, — осторожно отвечает чарокузнец, инстинкты сообщают ему, что от этой персоны лучше держаться подальше, но профессиональная честь требует сдержанности. — Рад… встрече.
— Это мне следует радоваться, друг, — массивная рука обвивает плечи Морне, прижимая его, вероятно, в неуклюжем объятии к громадному пивному пузу. — Друзья семейства Тугоминне — мои друзья!
— Достаточно, Робин, — разрается спасительный голос, и на сцене появляется сама герцогиня Элрианна, облаченная в золоченую броню, что сковал для нее Морне. Корпулентная эльфийска подходит к ним и быстро высвобождает чарокузнеца из объятия. — Это наш почетный гость, сегодня донимай других.
— Как пожелает ясновельможная княгиня, — пьяно отсалютовав кружкой, Робин удаляется, надеясь найти себе свежие уши.
— Позволь принести свои извинения, — придерживая Морне за плечо, Элрианна ведет его вглубь чертога. — Когда в пределах досягаемости появляется выпивка, Робин просто не может противостоять искушению...
— Все в порядке, — ответствует Морне, — но… ты сказала, что я почетный гость?
— Именно так.
В безмолвном удивлении чарокузнец вздергивает бровь, ибо с Элрианной лично познакомился неделю назад, а с ее дочерью и вовсе вчера, мнение же большинства родовитых аристократах о жалованных дворянах для последних совершенно не новость.
— Могу я спросить, чему обязан?
— Просьбе моей дочери. Полагаю, она сама тебе объяснит. — Останавливаются у дверей, помеченных орнаментом малой короны. — Мастер чарокузнец, я доверяю тебе, но она все-таки моя дочь, прояви уважение. — И похлопав Морне по плечу, Элрианна разворачивается и удаляется обратно в чертог.
Наш герой, оставшись в коридоре один, вежливо стучит в дверь, ожидая ответа. Несколько мгновений спустя дверь отворяется, выглядывает Рена. Лицо ее озаряется счастьем, и она спешит обнять гостя.
— Мастер Эрунталион, как я рада тебя видеть! — радостно щебечет она, и ее пухлые телеса снова прижимаются к чарокузнецу.
— Взаимно, — отвечает тот, — пожалуйста, зови меня Морне.
Рена втягивает Морне в свои покои, закрыв и заперев дверь.
— Я рада, что ты пришел, — взмахами веера прогоняет выступившие на лице капельки пота. — Прости, тут такая кутерьма...
— Вот честно, сам не в восторге от такой карусели. Но, если не возражаешь — почему вдруг я почетный гость?
Рена хихикает.
— Ну конечно же из-за твоих талантов и замечательной работы. Ты самый молодой чарокузнец в ведомой истории, и уверена, что ты также самый умелый из мастеров. — Сложив ладони, княжна мечтательно произносит: — Доспехи, которые ты выковал для моей матери, просто поразительные, они так надежно облегают тело и при этом легко поддерживают все ее достоинства...
Морне хмыкает от такой лести.
— Вот не думал, что у моей работы появится такая ценительница.
— О, несомненно. Ты, можно сказать, меня вдохновляешь.
Морне снова вздергивает бровь.
— Как кузнец? То есть… ты тоже занимаешься чарокузнечным делом?
— Ну… — Рена изображает смущенный вид, прижав руку к пышной груди. — Может, мне и стоило бы скрыть сие не совсем подходящее ясновельможной княжне занятия… но — да. — Подходит к ширме в углу комнаты и отодвигает ее, а затем взмахом руки левитирует стоящий там манекен в центр помещения. Манекен облачен в комплект пластинчатой брони, обтянутой ярко-красной тканью. — Вот это я сама сделала для своей сегодняшней церемонии. Если не возражаешь, каково твое мнение?
— Хм, интересно… — Морне, подойдя, изучающе оценивает доспехи. В поясе они довольно просторные, несомненно, согласно габаритам персоны, под которую ковались. — Дизайн простой, крупнопластинчатая корацина. Подкладка фибровая сетчатая. Вполне прилично. Ты определенно немало знаешь о бронном ремесле.
— Правда? — Рена почти подпрыгивает на месте от восторга, ее пухлый живот и груди подпрыгивают под платьем вместе с нею. — Я правда рада это слышать, особенно от тебя. А теперь скажи, какие недостатки? Что тут можно исправить?
Морне улыбается. Начинающий чарокузнец не просто гордится своей работой, но готов учиться? Потенциал у нее определенно есть.
— Кажется, ты очень хочешь научиться большему. Случаем, это не ты рекомендовала матери мою лавку?
— Я? — моргает Рена. — Нет-нет! Ну… ладно, да.
— И на этот праздник пригласила меня специально чтобы я увидел твою работу и оценил ее профессиональным взглядом?
Княжна со смущенным видом кивает.
— Тебя не одурачить. Да, признаю. Я уже некоторое время слежу и восхищаюсь твоей работой. Я устроила визит матери к тебе в мастерскую и приглашение на церемонию. Подумала, что если смогу лично побеседовать с тобой, ты мне можешь помочь стать лучшим чарокузнецом.
Коснувшись плеча Рены, Морне говорит:
— Мне, право, льстит столь высокое мнение о моей работе. Давай попробуем улучшить твой проект вместе?
— Д-да, конечно!

— Дамы и господа, приветствуем вас на нынешнем великолепном собрании! — Приглашенные на пиршество собрались в бальном чертоге, который по этому поводу был преображен в пиршественную залу. Стоящий на помосте слуга в парадной ливрее возглашает начало церемонии. — В этот день ясная княжна Эллерена Тугоминне свершит давно ожидаемое вхождение в возраст женщины! А теперь, дабы засвидетельствовать статус юной княжны, приглащаю ее мать и правительницу нашего края, ясную княгиню Элрианну Тугоминне!
Чертог взрывается овацией, пока Элрианна восходит на помост. Вид на край возвышения ей закрывает ее собственный массивный живот, однако родовитых гостей она видит — как раз на уровне своего бронированного бюста.
— Дамы и господа, — ведет речь княгиня, — друзья и соперники, мы благодарим вас за то, что смогли собраться здесь, по столь достойному поводу. Моя единственная дочь, моя гордость и отрада, все эти годы не раз поражала меня своей силой, и целеустремленностью, и волей. В трудные дни она доказывала свое умение использовать все, что было под рукой, и никогда не сдаваться, и даже потеря любимого отца, мир душе его, ее не подкосила. А нынче настал двадцатый день ее рождения, настал час для нее принять законный титул наследницы княжеского венца и все вольности и права взрослой женщины, настал час ей торить свою собственную тропу в жизни. — Пролив чувственную слезинку, Элрианна смахивает ее рукой в золотистой перчатке. — Сим без дальнейшего промедления представляю вам ясную княжну Эллерену Тугоминне — приветствуйте мою Рену!
Снова взрыв оваций, и на дальнюю сторону помоста поднимаются Рена и Морне. Светящейся улыбкой Рена скрывает, как она нервничает. Трудами Морне доспехи ее теперь выглядят более надежными, стальные пластины, прикрывающие пухлые телеса, изящно задрапированы свободной красной тканью, полосами спалающими почти до пола, так что броня кажется частью платья, по принципу «хоть в мир, хоть в пир». Золотистые волосы стянуты в аккуратный хвост, забавный контраст с черной лохматой гривой чарокузнеца, идущего на шаг позади.
На помосте Морне вместе с Элрианной отходит чуть в сторону, а Рена ступает на край. Морне предпочитает стоять, а не сидеть — так у него и обзор получше, и пространства для возможного маневра побольше, особенно рядом с ее крупногабаритной матерью.
Вся в перекрестьи взглядов, Рена делает глубокий вздох.
— Хочу начать с того, что скажу спасибо всем вам — друзьям, соперникам, возможным врагам. Спасибо, что сегодня пришли. Мне очень приятно сознавать, что столько народу хоть как-то волнует мое существование.
Элрианна вздыхает, скрестив руки на обильной груди.
— Не вершина ораторского мастерства, но сойдет, — замечает она скорее себе самой.
— В этот день начинается мое странствие в поисках истинной себя, такое же, как некогда прошла моя мать. Я надеюсь...
— Княжна Рена!
Все разворачиваются ко входу, где сквозь взорванную в щепки дверь появляется фигура в темных доспехах. Человек. Половину лица вошедшего покрывают страшные ожоги, половина волос сожжена, в правой руке иззубренный меч.
— Я, сэр Секач, снова вернулся, дабы бороться за твою благосклонность!
— О нет… — отступает Рена. — Кто позволил ему сюда войти?
— Эй, тебе здесь не рады! — из толпы выступает Робин, обвиняюще уставив толстый палец на бронированного Секача. — Прочь, безумец! Княжне ты не нужен!
— Молчать! — С клинка Секача срывается шипящая молния, роняя пьянчужку на колени. — Лишь княжна имеет право говорить со мной! — И закованный в тяжелую броню безумец шагает к помосту, где дрожит испуганная Рена.
— Секач, я говорила тебе раньше и повторю сейчас: я тебя не люблю!
— О нет, княжна, любишь, ты просто сама еще этого не осознала. Я завоюю благосклонность твою и прикончу любого, кто встанет меж нами! — И с безумным оскалом Секач нацеливает меч на Элрианну.
Княгиня ахает, когда с меча свихнувшегося воздыхателя снова срывается молния. А потом еще одна — и до того, как кто-либо успевает хоть пальцем шевельнуть, разряд поражает ее прямо в живот.
— Грраааа!
Нет, этот рев издает не княгиня и не пораженная толпа.
А Секач, которого отдачей от вернувшихся к нему же электрических разрядов швыряет в противоположную стену.
— Какого демона?!!
На этот вопрос отвечает наш герой, выдвигаясь на первый план и встав напротив поднимающегося на ноги Секача.
— А ты что думал, что броня моей работы — это так, просто для вида? — приседает, касается рукой пола и выдыхает заклинание. Часть материала вязкой лужицей стекается к его ладони и застывает в форме короткого массивного посоха, вторым заклинанием Морне превращает ее в молот — не кузнечный, а боевой, двуручный, с рукоятью в три локтя, хищно вытянутым клювом и зазубренным бойком. И все это из камня и мрамора. — Секач, значит? Так вот, я не позволю тебе причинить вреда княжне.
— Ты смеешь бросать мне вызов? — С безумным оскалом Секач вскакивает, лязгнув доспехом. — Да я в порошок тебя сотру, недоумок! — И посылает из своего меча еще одну молнию, которую чарокузнец принимает головкой молота — и та, к видимому возмущению Секача, просто впитывается пористым камнем.
— Это единственный твой фокус? — уточняет Морне, и его искренняя дружелюбная улыбка подогревает ярость противника.
— Что ж, сам напросился! Ты изведаешь, почему мое имя Секач! — И без дальнейшего промедления темный рыцарь бросается в атаку, намереваясь разрубить Морне от плеча до пояса. Чарокузнец парирует рукоятью молота и, отступив на полшага, бьет в ответ, метя в плечо Секача. Безумный рыцарь пытается отвести удар, однако тяжелое оружие с лязгом врезается в доспех, повергая его на пол с криком боли. Поднявшись, он поддерживает правую руку, которая, похоже, сломана.
— Ты определенно не знаешь своей силы и слабости, сэр рыцарь, — молот на плече, Морне делает два шага к противнику.
— Нет! Я не могу быть побежден! Принцесса Рена! — Секач пытается повернуться к помосту, но удар молота по латной кирасе бросает его на колени. И пока он не поднялся, оружие Морне, повинуясь воле чарокузнеца, превращается в кандалы, частично ставшие частью пола, из которого и взято, так что безумец остается коленопреклоненным и прикованным к месту.
Глядя, как Секач сражается с мраморными цепями, Морне вздыхает:
— Ох, дурак, дурак...
Тут зал взрывается овацией и одобрительными криками, чем даже слегка смущает нашего героя. А потом как-то внезапно рядом оказывается сжимающая его в объятиях Рена, шепчущая ему горячие благодарности.
— Это было славное зрелище, мастер Эрунталион, — провозглашает Робин, с прежней пьяной улыбкой шествуя к чарокузнецу.
— Ну, кто-то же должен был это сделать… — машинально отвечает Морне, потом глаза его расширяются. — Стоп, тебя что же, не убили?
— О, простого разряда молнии для нас, профессональных борцов с зеленым змием, маловато будет! — смеется Робин и прикладывается к кружке с элем, после чего карикатурно шлепается наземь, колоссальное пузо, соприкоснувшись с мраморными плитами пола, аж хлюпает.
— Не могу выразить тебе достойную тебя благодарность, мастер Морне, — говорит Рена. — Ты в одиночку спас и меня, и мою мать от ужасной участи!
Чарокузнец ласково ерошит волосы княжны.
— Кем бы я был, если бы позволил своим способностям просто ржаветь в стороне?

Стражи убирают Секача прочь, и запланировання церемония продолжается там, где прервалась.

Элрианна стоит перед коленопреклоненной Реной, золотая броня сияет, а гости наблюдают за долгожданным возложением парадного венца.
— Эллерена, возлюбленная дочь моя, сколь радостно мне сегодня проводить эту церемонию — так же, как делала со мною моя мать, а еще раньше того ее мать с нею. — Слуга подает княгине железный жезл, древнюю реликвию, которая сохранилась с тех незапамятных времен, когда железо еще было дороже золота и считалось редким и неземным металлом. Элрианна, простирая руку, касается жезлом плеча Рены — едва дотянувшись из-за габаритов своего пуза. — С нынешнего дня начинается твой путь, путь истинной Тугоминне!
Аплодисменты зрителей, и Рена поднимается и радостно обнимает мать, вернее, ее закованный в золоченую сталь живот — насколько уж получается.
— Спасибо, мама, — говорит княжна.
Элрианна гордо улыбается, возвращая жезл служителю.
— А теперь отпразднуем же сегодняшнее событие добрым пиром! — Одобрительные возгласы сопровождают появление в зале слуг с разнообразнейшей снедью. — Идем, Рена, ты наверняка проголодалась.
Мать и дочь, разумеется, среди первых нагребают себе полные тарелки вкусностей и усаживаются за стол для хозяев пиршества, установленный на все том же помосте. В качестве почетного гостя за том же столом сидит наш герой, по правую руку от Рены.
— Поздравляю, ясная княжна,
Не переставая уплетать заморскую диковинку, вермишель, за обе щеки, Рена улыбается ему.
— Я воистину не знаю, как и благодарить тебя за твой подвиг, мастер Морне. Даже думать не хочется, что бы случилось, получи Секач свое.
— Ну конечно, громкое начало пути в статусе взрослой женщины, — соглашается чарокузнец, воздавая должное картофельному супу с клецками. Рена трется головой о его плечо. — Много ему заплатили, кстати?
Рена, вздрогнув, распрямляется, а Элрианна от удивления чуть не подавилась окороком.
— С чего это ты решил...
— Мам, все хорошо, — прерывает княжна. — Ты же сама знаешь, что он прав. Тебя воистину не одурачить, мастер-кузнец. И… это правда вышло так очевидно?
Морне фыркает.
— Несведущий, может, ничего и не заметил бы. Но я сперва удивился, когда разряд, который он послал в твою мать, разряд молнии, который должен был быть смертельным — не убил его самого, когда моя броня отразила удар. Ну а когда оказалось, что даже это пузатое пьяное диво не слишком пострадало от такой же молнии — тут-то все и сошлось. — Чарокузнец съедает еще пару ложек супа, а Рена и Элрианна молчат, ошарашенные. — Так что, княгиня тоже участвовала в спектакле?
— Ты меня поражаешь, мастер Эрунталион, — издав низкий грудной смешок, Элрианна снова вгрызается в громадный окорок. — Поймал нас на горячем, как говорится. Да, Рена хотела испытать твою доблесть перед лицом опасности. Я готова была получить ранение — целитель в зале есть, ничего страшного, обошлось бы, — однако твоя волшебная броня внесла в план неожиданное препятствие, — и похлопала себя по бронированному пузу.
— Я так и понял. Так этот Секач просто лицедей?
— Верно, — вставляет слово возникший справа от Морне гость. Чарокузнец поворачивается и видит знакомое лицо — Секач, только без ожогов, обычный человек с черными волосами и уже не в доспехе, а в обычном камзоле. — На самом деле я Логан Фицпатрик. — Присаживается вместе с тарелкой рядом. — И спектакль этот, кстати, помог тебе впечатлить всех, кто был в зале, а аристократы народ оч-чень недоверчивый...
— Это да. Кстати говоря, прости, что сломал тебе руку.
— Да без проблем, — Логан разминает упомянутую конечность так, словно никакого перелома и не было, — как и сказала княгиня, целитель есть. А хорошее вышло действо. Признаюсь, совершенно не ожидал, что моя молния меня же и поразит — хорошо, что там был лишь оглушающий заряд.
Морне фыркает еще раз, доедая суп.
— Что ж, княжна, строить сложные замыслы ты умеешь не хуже, чем работать с броней. Смею ли я полагать, что прошел твое испытание?
— Определенно, — наклонившись, Рена чмокает нашего героя в щеку, отчего оба слегка краснеют. — Так… ты по-прежнему согласен наставлять меня в чарокузнечных делах?
— Только если познакомлюсь с тобой получше, — и, протянув руку под столом, ласково похлопывает по круглому животу Рены. Действо, совершенно не подпадающее под правила этикета для жалованных аристократов при общении с высшей знатью, однако, никакого протеста у княжны не вызывает, ибо та, хихикнув, снова обнимает его. — Персона столь умная и талантливая, приложив должное количество упорства, я уверен, сумеет проявить себя в любых делах, в том числе и чарокузнечных...
— Перестань поливать меня комплиментами, — заявляет Рена и прекращает вполне дозволенные этикетом речи Морне, впившись поцелуем в его губы и прижимаясь всем своим пухлым телом к его торсу.
Элрианна и Логан, переглянувшись, дружно уделяют внимание столу и еде, не мешая княжне и чарокузнецу предаваться ласкам, насколько это вообще возможно, учитывая ее корацину и скрытую под его камзолом кольчугу. Роскошное начало роскошных отношений...