Кассандра

Кассандра
(Cassandra)

Кассандра никогда не была худышкой. При росте метр пятьдесят восемь детство, исполненное сытных сластей и вкусняшек, в подростковые годы превратило ее в явственного колобочка. Русые локоны разметались по пухлым щекам. Бледная, отчетливо пухлая шея. Полные, крепкие, округлые груди более чем солидного объема. Пухлые сдобные плечи и округлые запястья. Пухлые, как сосиски, пальцы, постоянно переправляющие в рот что-нибудь вкусненькое. Широкий таз, небольшие складки на боках. Столь же широкая задница — не так чтобы могучая, скорее плоская, от сидячего образа жизни. Ноги скорее короткие и массивные, пышные колышущиеся бедра трутся друг о друга при ходьбе. И живот, постоянно и уверенно выпирающий вперед. Кассандра прекрасно знала, что «лишнего веса» у нее не пара-тройка кило, а существенно побольше, но на этот счет не беспокоилась и продолжала уписывать съестное за обе щеки. Обедали мы обычно вместе, как правило, за одним и тем же столом; после обеда живот у нее заметно округлялся, а порой и выглядывал из-под тесной футболки, словно безмолвно спрашивал — а можно еще кусочек?
В меню у Кассандры всегда присутствовала «нездоровая» пища — пицца, сандвичи, жареные цыплята, чипсы, шоколад и тому подобное, — но при всем при этом обжорой девушка не была. Как-то она появилась в столовой в черной футболке (которая была ей впору килограммов десять назад), подчеркивающей и без того округлое пузо, и куцых белых шортиках, сидящих в облипку на мясистых бедрах. Улыбнувшись ей, я любовался, как она вся трепещет в предвкушении обеда.
Время от времени я оставлял ей часть своей порции — пол-сандвича, пончик, — потихоньку подкармливая девушку, чтобы назавтра она стала чуточку больше, но это ни разу не выходило за рамки обычной игры. Сегодня, однако, мне захотелось шагнуть дальше.
Кассандра наклолинась к мини-холодильнику за сандвичем, и глядя на ее внушительный задний фасад, я решился.
— Кассандра, — промурлыкал я.
Девушка быстро развернулась, тридцатисантиметровый сандвич уже был надкушен, а пухлые губки слегка вымазаны майонезом.
— Мммм? — издал вечно чем-то набитый ротик. Разговор разговором, но голод важнее.
— Ближе, — поманил я.
Она колобочком подкатилась ко мне, не переставая жевать.
— Ты сегодня просто замечательно выглядишь, вся сияешь. — Кстати, чистая правда, Кассандра вполне тянула сразу на трех диснеевских принцесс. И в обхвате тоже.
Девушка чуть покраснела и с набитым ртом ответила «фпафибо»; я похлопал по банкетке рядом с собой, мол, присаживайся, надеясь, что так она и сделает. Предложение с двойным дном: банкетка рассчитана на двоих, а габариты у кассандриного седалища несколько превышают стандартные… ура, сработало! — она без особых раздумий плюхнулась «рядом», а фактически, мне на левое колено. Мягкая и теплая — но, замечу, довольно-таки тяжелая.
— Ой, — хихикнула девушка, происшедшему она нимало не смутилось.
Кое-как мы разместились на банкетке вдвоем, при этом ее пышные формы тесно прижимались ко мне — но Кассандра не возражала, ну а я и подавно. Секунд через сорок весь сандвич отправился в ее круглый животик.
— Ммм, — огладила она упомянутое место с явнум удовольствием. Я подмигнул, мол, правильно, так и надо. Кассандра извлекла из сумки большой пакет чипсов, вскрыла и отправила горсточку картофельных хрустиков в рот, пухлые щеки снова приобрели привычно-хомяческие очертания.
— Вку-уснятина, — улыбнулась она, прожевав. — Хочешь немного, Крис?
— Ни в коем случае, крошка, не приучен отнимать еду у голодных девушек!
Взяв горсточку, я скормил ей чипсы прямо с руки; Кассандра с удовольствием слизнула их до последней крошки, а затем потянулась к пакету за добавкой. Из-под черной футболки осторожно выглянула мягкая полоска пузика.
А я сказал:
— Когда доешь чипсы, у меня будет сюрприз для вас обоих.
— Обоих? — переспросила девушка.
— Для тебя, — ласково погладил я ее по щеке, — и для тебя, — легонько шлепнул по мягкому, круглому пузику. Пупок под черной тканью казался очень глубоким.
— Ура! — радостно пискнула Кассандра, и остаток чипсов перекочевал в предназначенное им место с третьей космической скоростью. — Ну и где НАШ сюрприз?
Ну какой сюрприз лучше подходит образу «девочка, которая мечтает, чтобы ее забыли на ночь в кондитерской лавке»? Разумеется, я извлек из кармана большую плитку шоколада.
— Крис! — рассмеялась девушка. — Разве так можно? — Веснушки на пухлых щеках поблекли, скрытые румянцем. — Но разве я могу отказаться?
— Только сюрприз этот не просто так, а с условием, — добавил я, разворачивая шоколад. Фольга соблазнительно хрустела.
— Ну вот так всегда… — скорчила она рожицу.
— А условие такое: я скармливаю тебе и эту шоколадку, и все что у тебя там осталось от обеда.
— Заметано! — Кассандра, вся подпрыгивая на сидении, широко открыла рот. Я поднес шоколадку к ее губам и она одним махом откусила едва не половину.
— Аххх… — простонала она, обхватив пузо обеими руками, прожевала и проглотила. — Еще!
Я фыркнул.
— Тогда шире рот!
Так она и сделала, и я затолкал в нее весь остаток плитки. Девушка, закрыв глаза, громко и неприкрыто наслаждалась шоколадом, а я воображал, как ее всю распирает изнутри.
— Понравилось? — спросил я.
— О да, класс, но мы еще голодные, очень-очень, покорми нас! — Кассандра приподняла пузо, в котором в этот самый момент громко заурчало.
Заглянув в холодильник, я обнаружил там ведерко с жареной курятиной.
— Корми меня, Крис, пузик голодный!
У нас обоих кружилась голова. Я скормил ей всю курятину. Двенадцать кусочков. Пузо Кассандры раздулось едва ли не вдвое, но девушка не желала останавливаться:
— Погладь мой животик, Крис, но продолжай его заполнять!
Кроме круглого пуза, я погладил и ее пышную грудь — Кассандра даже не моргнула, — а затем встал и добыл из холодильника с десяток упаковок повидла. Глаза у девушки широко расмахнулись.
— Ну что, плюшка, продолжаем, — заявил я.
Она похлопала по банкетке — садись, мол — и когда я опустился рядом, Кассандра легла, положив голову мне на колени. Закрыла глаза, широко открыла рот, нашарила мою ладонь и положила на свое разбухшее пузо.
Я вскрыл первую коробочку повидла и выдавил ей прямо в рот. Девушка облизнулась, сглотнула, застонала; я гладил ее живот, ласками умеряя боль в раздувшемся желудке, и она снова открыла рот для следующей порции. Вторая коробочка… третья… пятая… Потом я случайно надавил на бедное разбухшее пузо сильнее необходимого, Кассандра пискнула.
— Прости, — быстро извинился я и поцеловал ее в район подбородка. Девушка удивилась, но не отстранилась и прошептала:
— Ниже.
Губы мои коснулись основания ее шеи.
— Ниже...
Между пышными холмами грудей.
— Ниже...
В район вздымающейся горы живота.
— Ахххх… — пальцы ее зарылись в мои волосы и судорожно сжались.
— Что-то пустовато там у тебя, — заметил я, снова целуя ее раздувшееся пузо и скармливая следующую коробочку повидла.
Потом закатал эту дурацкую пародию на футболку валиком выше бюстгальтера, оголив весь ее роскошный живот целиком, бледный и величественный, и скормил весь остаток повидла, щекоча языком глубокую каверну пупка и покрывая поцелуями громадный купол плоти, который, кажется, рос с каждой секундой, хотя и так уже был достоин обложки журнала для беременных...
А потом повидло закончилось и Кассандра открыла глаза.
— Хочу еще. Поехали за добавкой… только помоги встать.
Пузо размером с пляжный мяч мало способствовало физической активности, так что я взял ее за обе руки — раз, два, взяли! — и нашими совместными усилиями Кассандра все же перетекла в условно-вертикальное положение. Разбухшее пузо выпирало сантиметров на тридцать. Она вперевалку двинулась к выходу, тяжело дыша, лицо все раскраснелось от усилий.
— Уффф, — выдохнула девушка, предодолев двухметровую дистанцию и оперлась рукой о стол.
Я коснулся выпирающего из-под футболки полуголого пуза. Набито как барабан и пульсирует самым завораживающим образом. Приобнял ее чуть пониже того места, где у других девушек размещается талия, пухлая рука Кассандры вцепилась мне в плечо, и все так же совместными усилиями мы доползли до автостоянки. Кассандра с трудом, но все же втекла на пассажирское сидение, я сел за руль и двинул к ближайшему магазину. Под ее весом машина несколько кренилась набок.
— Купи столько вкусняшек покалорийнее, сколько сумеешь, и скорми их мне, — велела девушка, целуя меня. Я пощекотал ее массивное пузо — невероятно, но часть съеденного уже успела переработаться и оно стало чуточку мягче.
Одна нога здесь, другая там. Из магазина я вылетел, держа в одной руке «семейный» контейнер мороженого, а в другой — коробку пончиков.
— О да, да, да! — радостно закивала Кассандра. — Только отвези нас куда-нибудь в укромный уголок, чтобы не вылезать из машины...
— А ты вообще потом из нее выберешься, слоненок? — ухмыльнулся я.
— Не смей называть девушку толстой! — надула она губки. — Корми получше, и хватит!
И принялась лопать пончики.
Когда мы забрались в тупичок на одной из дальних аллей лесопарковой зоны, Кассандра стянула многострадальную футболку и принялась играть своим громадным пузом, приподнимая его обеими руками и потом отпуская, с явным удовольствием слушая смачное «шлеп» от соприкосновения с мясистыми бедрами.
— И ты тоже поиграй, — предложила она.
— Только давай на заднем сидении.
Девушка попыталась переползти назад, но не сумела протиснуться между спинками передних сидений.
— Крис! — захихикала она. — У меня пузико застряло!
И качнула туда-сюда свободным задним фасадом.
— Сейчас-сейчас, Винни-Пух ты мой, — усмехнулся я, выбрался из машины, открыл дверь и опустил спинку пассажирского сидения. Кассандра шлепнулась на полуразложенный диван, все ее телеса колыхались еще секунд десять. Извиваясь, она попыталась перевернуться, но не смогла. Я опустил спинку водительского сидения, растянулся на «двуспальной кровати» и перекатил девушку набок. Немного не рассчитал усилий и она плюхнулась на меня сверху всем весом.
— Оххх, — только и успел выдохнуть я.
— Ой, прости! — Кассандра скатилась с меня, оставшись на боку. — Вот, хочешь пончик?
— Ни в коем случае, — запротестовал я, — это для твоего вечно голодного пузика!
Перевернув девушку на спину, чтобы проще было ее кормить, я еще раз погладил обсуждаемое местечко и поднес к ее губам сладкое колечко. Раз, два, три — и она уже облизывала мои пальцы.
— Мммм, — хором выдали мы.
— А в два укуса справишься? — прошептал я, добывая из коробки следующий пончик.
Половина шоколадного колечка скрылась в ее рту, челюсти заработали. Затем рот широко открылся и я запихал между покрытых крошками губ вторую половину.
— Обжорочка ты моя, — поцелуем я убрал лишние крошки. — Ну а теперь идем на рекорд. В один укус! — и достал последний пончик.
— Аххх… — Кассандра закатила глаза от предвкушения, я погладил ее разбухшее чрево, глубоко вздохнула — и снова открыла рот, широко-широко. Я медленно опустил колечко ей между губ, слегка вымазав их кремом, щеки девушки раздулись до хомяческих габаритов, и я с большим трудом, но впихнул пончик в нее целиком. Переполненный желудок воспротивился, и я ласками и поцелуями умерил боль.
— Крис… по-моему, больше в меня не лезет… — простонала она.
Да уж я думаю!
Но — попытка не пытка.
— Давай, Кассандра, я еще поцелую твое большое уставшее пузико, а ты пока скушай ложечку мороженого.
А там, глядишь, последуют вторая и третья — точно знаю, она же просто не умеет останавливаться, не очистив тарелку!
Перекатившись между ее ног — девушка охотно раздвинула массивные бедра, чтобы мне удобнее было устроиться, — я губами и языком принялся ласкать ее мягкое, разбухшее, раскормленное чрево. По габаритам это был месяц уже примерно девятый. С двойней.
— Крис, — простонала она, уписывая мороженое за обе щеки, — это такой кайф! Меня просто распирает, — (ну еще бы, хихикнул я), — еще чуть-чуть, и я, наверное, лопну, если не остановлюсь...
— Ну так остановись.
— Желудок говорит «хватит», а пузо требует «еще, еще»!
— И я говорю — еще!
— О да!
И девушка с новыми силами принялась уписывать мороженое, от которого ее громадное, разбухшее, отяжелевшее, круглое чрево раздувалось еще сильнее, и как же нам обоим это нравилось!..
… Нет, в тот день на большее ни меня, ни ее не хватило.
Но были и другие дни...