Искусство быть счастливой
Искусство быть счастливой
(Being Happy)
Элли проснулась от могучих ароматов жареной ветчины. Желудок заурчал, переходя в режим радостного предвкушения. Погладив себя по пузу, она перешла к следующей утренней стадии: подъема с постели. Несколько минут пыхтяще-кряхтящих звуков, сопровождающих соответствующие усилия, и вот она наконец встала. Вся эта активность пробудила уже муженька, который сонно вопросил:
— Что, уже идешь завтракать?
— Разумеется. Раз уж мы на этой неделе у твоей мамы, я просто обязана съесть все, что она приготовит, сам знаешь.
И под сопровождающий ее тихий скрип половиц Элли двинулась в ванную. Конечно, первым делом естество ее желало позавтракать, но она прекрасно знала: если спустится вниз, обратно уже до самого вечера не поднимется. Ей, конечно, жутко не нравилось, что их на этой неделе заселили в комнату на втором этаже, но если так подумать — а кого еще-то? Она тут нынче самая стройная.
Элли критически окинула взглядом собственное отражение.
Лицо, когда-то точеное и скульптурное, потеряло всякую строгость, черты стали мягкими и округлыми, а щеки пухлыми и вечно красными. Тяжелый двойной подбородок. Широкие плечи благодаря лишнему весу казались теперь еще шире. Руки толстые от плеч до запястий, пальцы напоминали небольшие нежные сосиски. Груди, большие и тяжелые, опирались на пузо, объемистое и выпирающее заметнее всего остального. Тучное и податливое, с красными растяжками по обе стороны от каверны пупка, переходящее в массивные складки на боках, каковые плавно перетекали в толстые бедра и ягодицы, сплошь проросшие целлюлитом.
Молча разглядывая себя саму, Элли мысленно перенеслась на три года назад, когда была еще куда стройнее и не замужем...
*
С Томми она начала встречаться на втором курсе. Как-то вот сходу сошлись и все было прекрасно. Со своей семьей он, однако, познакомил ее лишь несколько месяцев спустя — и к этой встрече Элли оказалась совершенно не готова. Сама она тогда была спортивно-стройной барышней — пятьдесят шесть кило при росте метр шестьдесят восемь; Томми же весил чуть больше девяноста, но при росте метр восемьдесят три это были хорошо тренированные качалкой мускулы.
И видя вживую его семейку — она категорически не понимала, каким это чудом он оказался столь тренированным товарищем.
Мать Томми, Стейси, при своих едва ста пятидесяти трех сантиметрах весила более ста двадцати, упитанная мастерица кастрюль и сковородок, которая занималась этим еще до собственной свадьбы. Старшая сестра Томми, двадцатипятилетняя Кармен, была также и самой массивной — сто сорок шесть кило при росте сто шестдесят пять. Средняя сестра, двадцатитрехлетняя Грейс, была чуть повыше — метр семьдесят, — и весила сто двадцать восемь кило. Ну а Томми, годом старше самой Элли, как раз недавно перешагнул черту совершеннолетия.
Стейси «девушка моего младшенького» сходу очень понравилась, сама же Элли выросла в семье, где с эмоциями все было сложно, а братьев-сестер у нее не было; в общем, с родными Томми она быстро поладила и скоро ее там стали считать «одной из нас». И поскольку до Стейси от кампуса было ехать едва полчаса, Элли начала часто навещать ее — и никогда не отказывалась от предложенной еды, обильной и невероятно вкусной. Скоро она заглядывала туда на обед-ужин (одно плавно переходило в другое) примерно трижды в неделю. Где-то в это время она и начала замечать, что полнеет: штаны стали тесноваты, оставляя неприятные красные отпечатки, а грудь так и норовила вывалиться из бюстгальтера.
Однажды, примерно девять месяцев прошло с первой встречи с Томми, она наконец решила взвеситься и в ужасе увидела на весах 68. Двенадцать лишних кило! Элли немедленно записалась в тренажерку, потела там трижды в неделю и села на жесткую диету, намереваясь вернуться к обычным своим пятидесяти шести. Томми понадобилось две недели, чтобы сообразить, что что-то не так, когда Элли под каким-то предлогом отказалась от привычного визита к его матери, хотя раньше всегда охотно ездила туда. Он знал, что они хорошо поладили, так что же не так? Еще он заметил, что она почти ничего не ест и пьет кофе без сахара и молока, чего раньше также не случалось, быстро устает и вообще какая-то не такая. Мысленно сложив все это, Томми вызвал свою барышню на откровенный разговор, и та расплакалась: ой, я так растолстела, ты ж наверняка меня бросишь теперь, когда я такая некрасивая стала… Никогда в жизни Элли не выдавала подобный слезоразлив, всяко не при нем, и Томми понял: дело серьезное.
Что было сказано дальше, она дословно уже не помнила, но одна фраза плотно врезалась в память.
— Элли, я люблю тебя и всегда буду любить, неважно, сколько ты весишь — ведь я влюбился не только в хорошенькое личико, но и в твою прекрасную сущность. А если совсем откровенно, я вовсе не против, что ты поправилась. Ты ж мое семейство сама видела, да? Кто-кто, а я женщину за лишний вес в жизни осуждать не стану, я ведь с такими и вырос. Если ты счастлива, счастлив и я. Поправилась — замечательно, поддержу и помогу чем могу. Я просто хочу, чтобы тебе было хорошо.
А у Элли внутри что-то щелкнуло: она осознала, что в эти месяцы ей не просто было хорошо — она вся светилась от счастья, будучи частью любящей семьи, никаких хлопот и куча вкусной еды. Так что Томми немедленно повел ее ужинать в ресторан, а по пути остановился у романтического фонтана в центре города и сделал ей предложение, на что Элли без колебаний ответила «да». И они пошли ужинать, где она слопала два основных блюда и три десерта.
… Когда свекровь живет так близко — для многих было бы кошмаром. Но для Элли — ожившей мечтой. Стейси обожала ее и относилась как к любимой доченьке, окружая заботой и вкусной едой. Они с Томми стабильно отправлялись в гости каждую неделю, забирая с собой полные сумки «маминой готовки», аппетит Элли все рос и рос, вскоре она и сама начала навещать Стейси просто чтобы поболтать, или пройтись вместе по магазинам, или поучиться готовке, и безусловно — поесть. Она ела все больше и больше — и сама соответственно росла в обхватах...
*
Подмигнув себе в зеркало, Элли нырнула в душ. Вымывшись, не без труда наклонилась, вынимая из-под раковины весы, встала на них — и осознала, что как ни крутись, прочесть, что они показывают, не может. Тут же, голышом, протопала обратно в спальню и взобралась на сонного супруга.
— Томми, родной, проснись… ты мне нужен, очень-очень срочно.
Большие сиськи ее упирались Томми прямо в подбородок, объемистое пузо вжимало его в кровать. Он, конечно, тут же проснулся, с широченной радостной улыбкой, присосался к дернувшемуся соску и зарылся обеими руками в тучные складки у нее на боках. Элли ахнула, рассмеялась и не без сожалений отстранилась от жадных лапок любимого мужа.
— Нет, не сейчас… Ты мне срочно нужен, чтобы сказать, сколько я вешу.
Он пожал плечами.
— Там в ванной вроде весы были. А так, на взгляд, я наверняка ошибусь.
Элли покачала головой.
— Весы-то я нашла. Но… мне цифр не видно, — и покраснела.
Томми немедля поцеловал ее и, весьма воодушевленный, снова принялся ласкать, там и сям, зная все ее податливые местечки. Она хихикнула и вновь отстранилась.
— Томми, я тоже тебя хочу, но… я голодная и сперва меня нужно как следует накормить.
— Ладно, — ухмыльнулся он, — пошли, голодающая, проверим, сколько ты там весишь до завтрака.
Половицы снова заскрипели под ее тяжестью, пока Элли шла обратно в ванную. Влезла на весы и ожидающе взглянула на Томми: ну, что там?
— Ого, — только и сказал он. — Сто пятьдесят восемь!
Победно улыбнувшись, Элли принялась одеваться.
— Так, милый, — заявила она, — надеюсь, когда мы в следующий раз сюда приедем, меня уже не отправят на второй этаж!..