Инори Ямабуки и сложный жизненный выбор

Инори Ямабуки и сложный жизненный выбор

(Pounds of Prayer)

1

Все это началось, когда я в парке купила коробку пончиков. Попала на распродажу, вышло две по цене одной — мол, ничего, с друзьями поделишься. Я позвонила, однако и Люба, и Мики были заняты.
Ну я и решила проверить, на что в таких обстоятельствах способен мой аппетит. Просто забавы ради. Первые несколько пончиков улетели без труда, но чем дальше, тем сложнее было их в себя утрамбовывать. Раздувшийся желудок уже болеть начал, и я погладила живот, мол, потише, успокойся.
И тут… вот уж чего не ожидала… когда ладонь моя легла на живот, тугой и округлый, время словно замерло. Я буквально ощутила прилив небывалого восторга… и страсти. Когда я начала гладить живот и боль утихла, я ощутила теплую радость забвения, а еще там, внизу, стало чуть влажно.
Черпая в своей страсти новые силы, я одолела остаток пончиков, явно объевшись, и живот мой гордо торчал, тугой и большой, словно победитель деревенской ярмарки. Я весь остаток дня гладила его, и мне было плевать, видит это кто-то или нет. Вроде как за такое поведение и должно быть стыдно, однако я чувствовала, будто расцветаю и становлюсь настоящей женщиной.
Вечером я шла домой одна, мой раздувшийся живот все еще явственно выпирал под футболкой, и когда я влезла под одеяло, мне снова захотелось погладить его. Внезапный такой наркотик. Хотелось поскорее улучить место и время, чтобы отпустить поводья и снова вот так вот облопаться. Хотелось чувствовать себя вот так вот почаще, а лучше — всегда.

2

И естественно, я продолжала при каждом удобном случае набивать живот до отказа. Сперва — сугубо по выходным, этакое событие, которого можно с нетерпением ждать всю неделю. Тогда это был мой личный грязный секретик: облопаться до отвала уличной снедью и чувствовать тепло промеж ног, оглаживая и жмакая себя.
Дальнейшее было вполне ожидаемо, но я как-то об этом и не задумывалась, пока однажды в понедельник утром… в общем, пора было собираться в школу, а я чуток проспала. На завтрак нет времени, обнаружила в буфете уцелевшие от вчерашней обжираловки коржики, сунула в рот и айда одеваться. Лифчик, сорочка, форменный жилет, дожевываю коржики, натягиваю юбку… и понимаю, что моим пополневшим бедрам там едва хватает места. И так кручусь, и этак, в конце концов натянула, но все равно опоздала.
И это только начало. Я весь день чувствовала, как на мне эта юбка буквально трещит, а на боках уже складки выросли. И живот так и норовил вывалиться наружу, я чувствовала, как его снизу обдувает прохладным ветерком. Я тогда впервые почувствовала себя ГРОМАДНОЙ. И когда униформа вот так вот туго обтягивала мой живот, бока и заднюю часть… ну скажем так, школа у нас христианская, так что скажу просто, что меня это… отвлекало. И как же хорошо вечером было расстегнуть наконец эту форму, позволить моему маленькому свободолюбивому животику выплеснуться наружу и слопать перед сном лишнюю пачку печенья...

3

Разумеется, маленькой неприятности вроде того конфуза со школьной формой остановить меня не удалось. Я продолжала втайне объедаться — и продолжала полнеть. Вскоре это стало заметно и на людях. Моя подруга Мики, будущая подиумная модель, выразила свою озабоченность вслух после того, как я машинально слопала полную тарелку печенек, слизнула крошки с пальцев и при этом смерила голодным взглядом ее скромный перекус. Слова ее я честно пропустила мимо ушей. Люба выразилась более мягко, однако именно ее предупреждение сбылось буквально пару дней спустя.
После школы мы часто ходили вмсте на танцы. И тренером там была сама Миюки, поп-звезда всех и вся, и уж кому-кому, а ей всегда бросались в глаза мои растущие объемы и вес. Как-то посреди разминки я споткнулась и сбилась с ритма, пыхтя, вся взмокшая, и она принялась вопить — мол, ты становишься жирной, неуклюжей и бестолковой, ты балласт, который тянет назад всю группу. Ткнула в мой живот, который так и норовил превратить танцевальный костюм в обрезанную маечку, и назвала его отвратительным и непотребным. Люба уже готова была броситься в бой, защищая меня, однако я собрала волю в кулак и холодно заявила — хорошо, проживу и без танцев. Жаль было оставлять тут одну мою лучшую подругу, но — мне и правда нужно было так поступить, я действительно тянула назад всю группу.
Вечером, когда мы ужинали всей семьей, я сидела тихо-тихо и вспоминала, сколько раз мы вот так вот видели, и ведь я чем дельше, тем быстрее расправлялась со своей порцией, а из-за стола вставала почти голодной. Мне не спалось. В голове крутились слова Миюки. Унижение смешивалось с… возбуждением? Неужели мой живот и правда начинает выглядеть в чужих глазах отвратительным и непотребным? Я толстая, я это понимала — и то, что после ужина все еще оставалась голодной, заставляло чувствовать себя еще более жалкой. Тихие шаги, щелчок открывшейся дверцы — вероятно, папа заглянул на кухню перекусить, есть у него такая привычка… И тут на меня снизошло озарение. Я выждала, пока все остальные точно заснули, прокралась на кухню, тихо-тихо подвинула стул прямо к холодильнику, и принялась уплетать все съестное. Пара крылышек, рис, два оставшихся ломтя торта — оно словно ожидало меня! Есть прямо из холодильника — о, я очень, очень плохая девочка, я это знала, я даже не потрудилась начисто вылизать руки, когда слопала все и похлопала по раздувшемуся пузу, которое заколыхалось у меня на коленках. О да. Вот так. Великолепно. Я ненасытная, и это такой кайф!

4

Родители забеспокоились, как быстро я начала расти вширь — они думали, что я беременна. Такое для них было бы немыслимым потрясением, но я честно призналась, что мне просто нравится быть толстой. Учитывая обстоятельства, новость эту они приняли даже хорошо, мол, лишь бы здорова была. Мама потом задумалась и даже руками всплеснула: так ты голодаешь, что ж ты раньше-то не сказала! — и принялась специально для меня готовить более сытные и обильные блюда. Подруги тоже не стали делать круглые глаза: после школы мы с Любой часто затевали игру, как быстро я смогу слопать дюжину пончиков, и если мне удавалось побить собствнный рекорд — она торжественно скармливала мне призовой пончик, стянутый с тарелки у Мики.
Кто бы тогда знал, до какой степени я в итоге растолстею...
Выбросив из распорядка танцы, в итоге все лето я валялась в шезлонге и лопала мороженое. Мне очень нравилось, что я могу есть что хочу и когда хочу, и пузо уютно свисало промеж бедер, увеличиваясь в объеме с каждой неделей благодаря обильным порциям мороженого. В итоге оно колыхалось от малейшего моего движения, и я даже начала чувствовать, как оно робко трется о мои тайные места. Помню, это было дня за два или три до конца каникул, погода стояла жаркая и душная, я совершенно точно никуда не собиралась выбираться, только что слопав примерно двенадцать сотен замороженных калорий и предаваясь блаженному ничегонеделанью. Как раз начала оглаживаь свое круглое пузо — и тут зовет мама и интересуется, мол, ты что, только лежать и есть собираешься? В итоге она вечером таки вытащила меня в поход по магазинам, и я таки купила там себе купальник на свой размер, хотя и знала, что скоро в него больше не влезу (и да, это «скоро» наступило уже осенью).
Но на следующий день именно в этом купальнике я отправилась в городской бассейн, эластичная ткань туго облегала все, что должна, и все мои жиры были напоказ. Я прыгнула в воду, устроив большой плюх, и волны заколыхались туда-сюда, а вместе с ними также и мое пузо и сиськи. Прохладная вода забралась во все мои складочки, это было жутко приятно, я даже пожалела, что раньше не выбралась вот так вот поплюхаться. Ненадолго расслабилась, а потом взгляд мой нашарил киоск с хот-догами. Не то чтобы я успела так сильно проголодаться, но одну сосиску в тесте мне немедленно восхотелось. Вот прям щас. Сосиски у них оказались домашние, ароматные и на вид жутко вкусные, а еще — какого-то совершенно неимоверного размера. Ребята в киоске заявили, что две такие громадины зараз осилить невозможно — одной более чем хватит, чтобы наестся. Ха! Это они еще со мной не имели дела, я немедленно взяла два хот-дога и сразу оба и слопала, удовлетворенно урча. Потрясенные моими способностями, они вручили мне приз — купон со скидкой на мороженое (этот ларек стоял совсем рядом), и по одному купону мне полагалась шестидесятипроцентная скидка на все мороженое, какое я смогу съесть в один присест… В общем, аппетит мой в тот день побил все рекорды.

5

У меня прибавилось сложностей с перемещением. Нет, я не о том, что у меня с каждым движением колыхалось уже все, нет. Мне реально стало сложно тащиться сквозь лес, чтобы добраться до ларька с пончиками. Я пожаловалась хозяину, Каору-сан, что края сидений врезаются мне в бока, на что он лишь руками развел — мол, могу разве что предложить вон ту старую скамейку чуть в стороне от столиков, но посетители иногда жалуются на кусачих жучков, если просидеть там слишком долго. Вариант мне не понравился, и пришлось втискиваться в кресло, ох, бедные мои бока. Дюжину пончиков я смела в рекордное время, вот только потом, когда вставала, Любе пришлось отдирать от меня застрявшее кресло. Мы, конечно, посмеялись, но в тот момент я не поняла, что навещала это заведение в последний раз. Больше мне не гулять с подружками вот так вот по парку.
С того дня я перекусывала одна в бургер-кафешке неподалеку от школы. Быстрый полдник такой, бургер и жареная картошка. Жирные и не такие ароматные, но достаточно сытные. И как-то случайно, разворачиваясь со своей порцией в направлении столика, я пузом снесла знакомого паренька. Кенто-кун — тощий и застенчивый очкарик, учится в одной школе с Любой, мы даже когда-то разок на свидание ходили пару лет назад, забавно, что вот так вот теперь столкнулись, когда я начала ощущать одиночество. Он, оказывается, после школы подрабатывал в этой кафешке, так что у нас теперь имелась возможность чуток поболтать, когда я приходила перекусить, а над ним не висели срочные служебные обязанности. Так мы и узнали друг дружку поближе, я всей душой за медицину и пушистиков, а его влекут лодки и паруса, категорическое несовпадение хобби, но одинаковая страсть в отношении таковых. В ретроспективе, однако, стало понятно, что имелся у нас один общий и скрытый интерес, о котором ни он, ни я не были готовы говорить вслух, но безмолвно очень даже выражали. Он постоянно косился на мой живот, то и дело краснея, а я делала вид, будто не замечаю. Со временем, однако, привыкнув к уюту общения с Кенто-куном, я решила чуток помешать варево и после еды, икнув в прикрывшую рот ладошку, откинулась назад, позволив пузу вывалиться чуть вперед и вверх, специально для него, огладила обеими руками и простонала: уфф, объелась!.. Он аж подскочил и рванул за прилавок, я подумала — эх, зря, напугала паренька, и после этого несколько дней в той кафешке не появлялась, стыдно было, а потом Кенто подкараулил меня на выходе из школы и спросил, можем ли мы как-нибудь встретиться, надо, мол, обсудить один важный вопрос. Он готов заехать за мной, благо на свои заработки успел прикупить личное авто! У меня аж сердце екнуло, конечно же, я сказала «да».
Кое-как втиснулась на пассажирское сидение, с большим трудом пристегнулась — ремень врезался в живот. В салоне повисло нервное молчание, но наконец Кенто-кун собрался с духом и нарушил его. Окажывается, его как раз очень тянуло ко мне, влекло к моим раздавшимся формам, но он боялся сказать об этом, ибо не знал, как я отреагирую… Довольно забавно и мило, и даже приятно такое слышать от такого хорошего парня. Я честно призналась, что быть такой толстой местами неудобно — трудно завязывать шнурки, нормально под душем не развернешься… — но мне все равно нравится быть толстой, нравится объедаться, потому что это приносит мне ощущение уюта, и женственности, и уверенности в себе, Кенто-кун спросил — а можешь доказать, насколько тебе это нравится? я тебя отвезу в любой ресторан. Признаться, он застал меня врасплох, и я назвала ту самую бургер-кафешку, где мы встретились. По сей день жалею, что не выбрала стейкхаус, ха. В общем, расстегнула ремень безопасности, выпустив на волю свои жиры, и расслабилась.
Сама смущаюсь, но то наше свидание прошло настолько хорошо — до сих пор слово в слово помню. Кенто-кун сказал тогда: Буки-тян, заказывай все, что пожелаешь, я оплачу, пожалуйста! Ну я и заказала… да, до сих пор тот чек храню, вот, цитирую:
Три больших бургера с двойной ветчиной и майонезом
Две больших картошки с солью
Два халапеньо (по восемь штук в картонке)
Большой лимонад
Большой «трехшоколадный» коктейль со взбитыми сливками
О да, я такая плохая девочка, один человек не должен столько заказывать сугубо для себя, и Кенто-кун был краснее собственного автомобиля, повторяя этот заказ своим же коллегам! Мы припарковались в тихом уголке, и я прямо там, в машине, принялась все это уплетать у него на глазах, мое пузо послужило отличной полкой, чтобы всю еду разместить в прямой досягаемости, и пока я еда, полка эта все росла и росла, о да, как у Кенто-куна пылали очи, он так мило упивался видом моего громадного жирного пуза, которое все росло и росло, утоляя мои обжорливые страсти. Осилив примерно половину, я выразительно оглянулась на него и попросила помочь мне с массажем желудка. Он сглотнул: ты… этого правда хочешь, Буки-тян? Оххх… я этого еще как хотела, и действительность оказалась еще слаще моих фантазий, я бы очень хотела, чтобы так продолжалось и продолжалось, только вот и еда закончилась, и темнело уже, домой пора… Когда машина тронулась с места, я попыталась снова пристегнуться, вот только после всего съеденного мое пузо слишком раздулось, я переросла ремень безопасности! Господи, какая же я толстая, толстая, толстая!.. Кажется, последнее я выдохнула вслух, у Кенто аж пар из ушей пошел. Весь путь до дому я провела как в кумаре, объевшаяся и перевозбужденная, а когда выбиралась из авто — только и смогла, что икнуть на прощание. Впрочем, бедный парень вряд ли был так уж против...

6

Я всегда мечтала стать ветеринаром, и лишний вес не должен был стать этому помехой. Чисто академически я вполне была готова для медицинского колледжа, о котором мечтала, там и мои родители когда-то учились. Сугубо ради практики я у них волонтерствовала еще со среднешкольных дней, меня там знали и решили бы любые вопросы. Но — мой активно растущий вес и объемы действительно создавали определенные сложности. Во-первых, реально было трудно сколько-то долго оставаться на ногах. Ассистент ветеринара на полставки, как правило, занят простыми делами: поставить диагноз домашнему любимцу и выбрать план лечения, чтобы болячка больше не вернулась. Но вот длительная работа, скажем, принимать роды у коровы — тут присесть отдохнуть не получится. С моим же весом организм быстро принимался протестовать, когда я долго стояла, а для сидения мне требовались сразу два стандартных стула, и это — тоже проблема, я попросту занимала собой слишком много пространства, так что даже обычная процедура занимала дольше времени, а это — меньше приемов за смену и больше мучений для животных. Ну и наконец, люди полны предрассудков в отношении персон моих габаритов, кое-кто из клиентов выражался прямо и грубо: как я могу доверить тебе в руки животное, когда ты и себя-то взять в руки не можешь? И никакая лечебная гимнастика для укрепления мышц и связок, как и здоровое питание, призванное сбалансировать организм, не помогала завоевать доверие людей, которые видели стадевяностокилограммовую особу, что заполняла собой пол-комнаты, вечно уставала и затягивала даже стандартные процедуры.
Так что когда мы справились с запором у щенка, отец прикрыл дверь и поговорил со мной напрямую. Я слишком растолстела, чтобы стать помощницей в семейном деле, и вряд ли я смогу стать настоящим ветеринаром, если сохраню нынешние габариты. Я и сама все это понимала, и все равно не смогла удержаться от слез, прорыдала всю ночь и рухнула в депрессию, котораяп продолжалась несколько недель. Мои профессиональные мечты противоречили моим физическим устремлениям, и от этого никуда не деться. В итоге я позвонила Кенто-куну, мне ОЧЕНЬ нужны были утешение — и еда. Аппетит мой словно взорвался, а денег оставалось не так уж много. Стееки, креветки, пицца, коробки мороженого, творожники… я лопала все, но даже распластавшись на полу с раздувшимся шаром пуза промеж бедер, я не могла заполнить пустоту, провал на месте всегдашней своей мечты «войти в семейное дело и стать настоящей помощницей родителям». И утешить меня не сумел даже Кенто-кун, он понимал, что никакие ласки и массаж желудка тут не помогут, и как помочь, он тоже не знал.
А потом меня сморил сон. Я вперевалку топала на работу, но как бы ни старалась, добраться до нее не могла. В конце концов плюхнулась на землю, и вдруг появились Кенто и Люба и принялись наперегонки кормить меня, и мое пузо все росло и росло, пока не накрыло мои лодыжки, меня это безумно возбуждало, а потом начали появляться другие люди и тоже кормить меня — Мики, Миюки, мои одноклассники, учителя, даже родители начали запихивать мне в рот пончики, тыкать в меня пальцами и смеяться, и скоро я стала сплошным голым шаром жира, сидящим в клетке в зоопарке, и народ приходил посмотреть на меня и швырялся в меня уличной снедью...
А потом я проснулась, и вся депрессия исчезла, как рукой сняли. Я приняла решение. Мне не нужно стараться воплотить в жизнь сразу две своих мечты, коль скоро это невозможно — но поработать придется как следует. Раз уж начала набирать вес — надо пройти этот путь до самого конца!

7

Вот уже несколько месяцев, как я, решив, что «набирать вес» — это работа, принялась за эту работу всерьез. А именно — снимать на камеру свои обжираловки и выставлять в Сеть для всяких изврашенцев, готовых за такое дело платить живые бабки, а также присылать мне готовые блюда для тех самых обжираловок. Идея, честно признаюсь, принадлежала Кенто-куну, который честно присылал свой взнос на каждое мое видео. Однажды прямо во время съемок у моей кровати подломились ножки, прибежал отец, и у нас с ним вышел спор насчет моего тела и моего поведения прямо для живой аудитории. Сеть взорвалась, и моя скромная фан-база прислала кучу покаянных писем и целую гору утешительных вкусняшек. Прямо даже приятно было получить такую поддержку в ситуации, когда выбираться из дому становилось все сложнее. Еще бы, пузо у меня уже до колен свисало, в двери приходилось протискиваться только боком, а до собственных тайных мест я руками уже вообще дотянуться не могла — пришлось использовать игрушки. Одежды моего размера в магазинах не было от слова вообще, все эти «безразмерные» футболки в четыре-пять иксов на моих телесах трещали по швам, а потом, как следствие, обращались в непотребное тряпье. Пришлось находиться перед камерой в одном белье, которое тоже становилось все теснее. Аудитория, разумеется, была только за, но в комментариях периодически вопрос одежды поднимался. Один спросил, могу ли я измерить себя. Я взяла мерную ленту и… ну, обхват руки выше локтя снять получилось, все остальное — никак. Аудитория пришла в восторг, а вот Кенто-кун помалкивал. Лишь потом, на свидании наедине, он принялся играть с моими телесами и тремя разными мерными лентами, чтобы определить мои точные обхваты, и когда ему все удалось — нашел портного и сделал мне сюрприз! Какие обхваты в цифрах, спросите вы? Сейчас, у Любы было записано, возьму блокнотик… а вам не скажу, вот!
С моими объемами получить новую одежду в качестве рождественского подарка — очень даже приятный сюрприз. А тут не просто новая одежда, это было роскошное шелковисто-желтое платье, у меня такое было в средней школе, когда мы с Кенто-куном только познакомились, только это — моего размера! Я бы предпочла что-то попроще, в чем привыкла ходить по дому, но в коробке было еще письмо, и в этом письме Кенто-кун приглашал меня в круиз на вторую годовщину нашего знакомства, на яхте его отца! Сердце мое сладко ныло!
В нужный день он пришел, помог мне вымыться и одеться, и проводил к лимузину — мне пришлось лечь на заднем сидении, с моими размерами иначе уже не очень получалось. Даже не знаю, как описать мои ощущения: вот я лежу в салоне лимузина, как свинья призовых размеров на выставке, особо пикантное зрелище для публики… такие вот ассоциации порождает бытие звезды обжорных видеотрансляций, краткое корейское «мукбанг», чего уж там.
Как и тогда, в средней школе, сценарий предполагал очередную тупую вечеринку с выездным цирком прямо на яхте. Забавы у миллионеров не меняются. Меня тут интересовало только, остался ли у них в труппе тот белый тигр, который мне так понравился в тот раз. Ну и я, движимая ностальгией, как и тогда, отправилась на представление, не сказав своему спутнику, куда именно иду; и вскоре об этом пожалела. Толпа собралась в таком месте, где ни скамеек, ни перил, а стоять с моим весом чем дальше, тем больнее было, но я твердо решила дождаться белого тигра. Медведи, слоны, пингвины, каждый эпизод казался длиннее предыдущего, суставы разрывались от боли, и когда объявили белого тигра — я уже вся качалась. Я подняла руки и крикнула, хотела посмотреть, помнит ли он меня, и от усталости рухнула на месте. Очнулась в объятиях Кенто-куна, он рассказал, что тигр прыгнул прямо в толпу, возникла паника и давка — в ней-то многие и пострадали, сам тигр никого не тронул, а он бросился искать меня. Так что мы вместе сидели на палубе, а потом дрессировщик привел тигра, тот понюхал мою ладонь и коснулся ее шершавым языком.
А немного погодя Кенто устроил мне еще один сюрприз: прямо передо мной накрыли чуть ли не весь фуршетный стол, запасенный для большой вечеринки! Стейки в бурбоне, горы крокетов, пагоды из разнокалиберных пицц, ряды бургеров и творожников. Кенто предложил покормить меня всем, что мне захочется, но я ему сказала — пока ноги меня носят, предпочитаю сама. Упрямства моего, однако, хватило ненадолго, после нескольких тарелок ноги сказали «все, хватит», я плюхнулась на место и позволила моему мужчине кормить меня с рук. Ох, давненько я не объедалась вот так вот на людях, тигр наверняка покраснел бы от смущения, мне уж самой стало неудобно, я хотела извиниться, но сумела лишь икнуть. Кенто молча улыбнулся и продолжил меня кормить, все равно на нас никто не смотрел, да и вообще народ потихоньку свалил в салон на танцульки, а мы остались одни. Раздувшееся пузо мое свисало до колен, тугое как барабан, переполненное тысячами калорий, и Кенто вновь завороженно смотрел на него, а я была такая объевшаяся, вся в кумаре, возбужденная, промеж ног было влажно от одной мысли о том, как я от него во всем уже завишу… взгляды наши встретились, потом встретились руки, потом и тела, мои ладони скользили по его крепким плечам и спине — Кенто стал очень сильным, ведь он постоянно мне помогал. Его руки ласкали мои складки на боках, на спине, играя со всем, что колыхалось, добираясь туда, куда сама я давно уже достать не могла… Как бы ни было все это сложно, я позволила ему зайти дальше. Еще немного дальше.

8

Ну и вот он, день сегодняшний. Пять лет с той первой коробки пончиков миновало. Во мне триста четыре кило живого веса, и когда я сижу выпрямившись, пальцами ног я ощущаю свое пузо. По всему дому установлены поручни, чтобы я как-то могла передвигаться, и устроен специальный душ, где мой Кенто помогает мне нормально мыться. От любого движения все мои жиры ходят ходуном, но двигаться мне нужно с величайшей осторожностью, очень уж это тяжело. Кенто-кун твердит, чтобы я себя не перетруждала и блюла диету. Ну да, в «разгрузочные» свои дни я ем примерно за четверых, а вот во время трансляций — заметно больше. Приходится во всем полагаться на Кенто-куна, он для меня — все. Секс совершенно роскошный, я мягкая и податливая абсолютно во всех местах. Громадная бесполезная гора сала, но с другой стороны...
Инори оторвалась от компьютера и взглянула в окно. Там, снаружи, слышались крики играющих детей. Зимой у них с Кенто была та годовщина… но это что, и правда был последний раз, когда она выходила из дому? Она что, последние полгода только и делала, что ела, ела и ела?.. Инори задумчиво вернулась к собственному журналу.
… Пожалуй, я почти достигла запланированного веса.
Вечером она привычно улыбалась заэкранной публике и столь же привычно поглощала пончики из очередной коробки. Прозвучал знакомый звонок, Инори проверила всплывающее окошко и озвучила публике результат.
— Да, ням-ням, поступил перевод на тысячу двести йен от Рамекко, и он спрашивает: я прочел в твоем журнале, что ты почти достигла запланированного веса, а можешь рассказать подробнее? Что ж, Таро, не вопрос. Народ, я изначально поставила себе такую цель: буду толстеть до тех пор, пока не смогу уже самостоятельно встать. Хотите, продемонстрирую?
В чате всплыла куча комментариев — мол, да, хотим, попробуй; однако один из посетителей, а именно, Кенто, озабоченно предупредил, мол, не надо, не напрягайся. Инори покрепче стиснула поручни и, кряхтя, напрягла свои слишком слабые руки и ноги, чтобы медленно воздвигнуться в вертикальное положение, нагружая колоссальной тяжестью свои бедные маленькие ступни, вынужденные впервые за эти дни держать такой вес. Очень скоро колени подкосились, и она плюхнулась обратно на футон, от звучного шлепка весь дом содрогнулся.
— Что ж, как я и сказала — уже почти, но пока еще не совсем, — заявила Инори, а все ее тело продолжало колыхаться.
Аудитория в чате радостно взревела. Инори вскрыла очередную коробку пончиков, заодно отписавшись отцу, что она в полном порядке и не ушиблась, не нужно бежать проверять, все ли в порядке. Однако коленки и голени и правда побаливали.
Еще вечер обжираловки на публику, и Иноги готова была отойти ко сну. Скинула опустевшие коробки в кучу их товарок, дотянулась раздвинутой чесалкой до выключателя, вырубила свет и растеклась по футону. Но сон не шел к ней. Она думала о детях, которые смеялись и играли там, снаружи. Было ведь время, она бегала и танцевала вместе с подругами. Перевела взгляд на гору коробок; из одной из них торчала записка. Наверняка кто-то из сетевых поклонников. Ну, раз уж она все равно не спит — используя экран телефона вместо светильника, Инори достала записку и прочитала.
«Буки, дорогая, должна признать, меня покоробило, когда я нашла твой канал и увидела, какой громадной ты стала. Но я рада, что ты по-прежнему способна быть счастливой. Надеюсь, однажды мы все же снова встретимся. Люблю тебя, Люба-тян.»
У Инори в глазах защипало. Сколько же всего она оставила позади, сосредоточенная лишь на том, чтобы набрать вес? Может быть, это изначально было не самое умное решение? Телефон ее завибрировал. Неужели это Люба, после стольких лет?
— Алло, уже поздно, кто там?
— Буки-тян, это Кенто.
— А, Кенто. Есть… кое-что, что нам надо обсудить, это насчет моего веса.
— Я тоже хотел об этом поговорить, Буки. Ты меня так напугала во время трансляции, пожалуйста, не издевайся над собой так больше.
— Кенто, я… Я хочу...
— Я все уже устроил для тебя, Буки. Я все обсудил с отцом, мы скоро будем жить вместе, и я тогда смогу следить за тобой круглые сутки.
— Это… насчет моего запланированного веса, я...
— В общем, Буки, я хотел тебе сказать, что я уже планирую нашу свадьбу, как раз когда мы переберемся в отдельное жилье.
— С-с-свадьбу?..
— Буки, чтобы помочь мне лучше заботиться о тебе, ты выйдешь за меня замуж?

9

Инори ждала, когда ее вкатят в церковь. Это был самый важный день в ее жизни, тележка скрипела под колоссальной тяжестью. Опустив взгляд, Инори этой тележки не видела — лишь громадные белые покровы, которыми было задрапировано ее чудовищных объемов пузо, облегающие, но не тесные. Сшитое по особому заказу венчальное платье подгоняли две подружки невесты — именно они и подкатят ее к жениху, когда настанет должный момент. Подружками были, конечно же, Мики и Люба.
— Ты чудесно выглядишь, Буки! — проговорила Люба, поправив шлейф.
— Я и представить себе не могла такой фигуры, — пробормотала Мики, вся бледная и даже с прозеленью. — Твой жених не устал ворочать тебя так и этак?
— Ну, иногда я и сама от этого устаю… — Инори нервно сжимала пальцы, это единственное, что она сейчас могла, дабы успокоить нервы.
Мики обошла ее, встав лицом к лицу, и тихо сказала:
— Буки, пока не началось — прости, если я бывала грубой. Пусть мне самой это и кажется отвратительным… но ты над своей фигурой работала очень долго и упорно, так ведь? Я сама модель, и значит, не такие уж мы разные.
— Спасибо, Мики. Я… я совсем не была уверена, что ты хочешь оставаться моей подругой.
— Ну конечно же, мы подруги! Я без вашей помощи не стала бы такой идеальной. И кончно, в такой день тебе нужна наша помошь.
Из задней комнаты в направлении банкетного зала выкатили три громадных свадебных торта. Желудок Инори громко заурчал. Как говорил Кенто — один торт для гостей на свадебном пиру, один персонально для невесты, а последний привезут прямо в их новый дом.
— Уже проголодалась, Буки? Ничего, закончится — будет море еды! — заметила Люба.
Инори отвернулась и прикрыла глаза.
— Даже не очень хочется, на самом-то деле. Мне уже не так нравится объедаться, как раньше… Просто я рада, что вы здесь со мной.
Вынырнул распорядитель свадьбы и махнул рукой, мол, пора. Люба и Мики пристроились за своей колоссальной подругой и втолкнули тележку в распахнутые двери церкви. Теплый свет окутал Инори. Будущее оставалось неопределенным, но многие знакомые из прошлых дней сейчас были здесь. Родители, учителя, одноклассники — даже Миюки появилась, хотя она отказывалась узнавать выкатившуюся на подиум четырехсоткилограммовую невесту. А в конце ковровой дорожки начинал произносить положенные речи священник, и это был...
— Каору-сан? — ахнула Инори.
— Почему нет? Я, знаешь ли, не только по пончикам спец, нье-ха! — шепнул Каору.
Кенто удивленно моргнул.
— Н-но ты не тот, с кем все было обговорено! Что ты с ним сделал? — выдохнул жених.
— Да пусть будет Каору, он хороший друг, — так же тихо отозвалась Инори.
— Ладно… — процедил Кенто.
Каору прочел краткую проповедь, затем перешел к традиционному:
— Итак — я, Кенто, беру тебя, Буки...
— Инори, — сквозь стиснутые зубы процедил Кенто.
— Ну да. Тебя, Инори, своей законной женой, отныне и впредь, в радости и в горе, в богатстве и в бедности, с бесплатными пончиками по выходным и так далее и все такое — согласен ли ты?
Кенто, покраснев, поправил очки.
— Согласен.
Каору перевел взгляд на Инори и подмигнул.
— А ты, Инори, согласна ли взять ли Кенто в свои законные мужья и все такое?
— Я… — сердце Инори замерло. В голове промелькнули все воспоминания по нынешнее мгновение. Вся старая одежда, танцы, подруги, образование, внешняя жизнь, свобода — отдать все это ради...
— НЕ СОГЛАСНА!
Музыка замерла. Все повернулись к невесте, тишина оглушала.
— Меня… достало это тело, эта моя жизнь! Я ничего уже не могу делать! Кенто-кун, ты все больше и больше пользуешься мной, пока я толстею!
Инори плакала. Взгляды скрестились на Кенто.
— Кенто, ты хоть знаешь, когда я в последний раз виделась с Любой и Мики? Три года назад! Я только сижу в комнате и слушаю, как снаружи играют дети, как люди едут на работу, даже как мои родители возятся внизу. Ты отнял у меня саму жизнь!
Кенто поправил очки и проговорил:
— Буки, все, что я сделал ради тебя — это ради любви. Я хотел защитить тебя… чтобы тебе было удобно и уютно. Скажи ты, что хочешь похудеть, я бы тебе помог.
Люба поднялась и воскликнула:
— Нет, Буки, это моя вина! Когда ты начала ходить в ту бургер-кафешку — я сказала Кенто, пусть попробует. Я же знала, что вы нравились друг другу, и просто хотела помочь!
Поднялся отец Инори.
— Нет, это мы виноваты. Нам надо было лучше заботиться о тебе до того, как все это вышло из-под контроля. И, Инори, прости, что был с тобой так суров, нам надо было вместе поработать над твоим весом, чтобы ты оставалась на работе.
Каору пожал плечами.
— Ну, на самом деле виноват во всем я, очень уж у меня вкусные пончики, нье-ха!
От такой шуточки толпа возмутилась, но Инори хихикнула.
— Каору-сан, только ты можешь выдать такую дурацкую шуточку, чтобы я посмеялась.
— Ну так поднять барышне настроение — в этом же вся суть!
Народ притих.
— Кенто-кун… прости, что я вот так вот вспылила. Надо нам было все это проговорить и не лететь сломя голову.
— Ох, Буки-тян, это я дурак. Так трудился, что напрочь забыл прислушаться к тебе, к твоим чувствам. Отныне, говоря, что я все для тебя сделаю — первым делом клянусь выслушать тебя саму, ладно?
— Хорошо, любимый.
Инори повернула голову — где-то там, за плечом, были гости, родственники и прочие, кто явился на свадьбу, она попыталась развернуться к ним, но ни на тележке, ни вместе с тележкой не получилось. Она даже этого уже больше не могла и, покраснев, шепнула:
— Можете меня развернуть?
— Ха, ну да, сейчас, — Кенто и Каору переглянулись и развернули Инори лицом к гостям.
— Народ, простите, что устроила вам такое разочарование. Как бы я ни любила поесть — я слишком растолстела, и надо с этим что-то делать. Поэтому вот мое прилюдно данное обещание. Когда я пойму, какие пропорции для меня идеальны, когда я вернусь к ним, когда стану ветеринаром и смогу сама пройти от дверей церкви до алтаря — мы снова всех вас позовем на свадьбу!
Все захлопали.
Кенто склонился к уху Инори и прошептал:
— Буки… я давно уже не слышал такого уверенного тона. Вот это та Буки, в которую я влюбился. Но вот торты, которые я для нас подготовил...
— Ах да, торты. Давай один прямо сюда.
Кенто распорядился, и один торт подкатили прямо к ним. Инори, собравшись с силами, приподняла блюдо с многослойной громадой и вывернула Кенто на голову.
— Это за то, что не думал о моих чувствах, — заявила она, изобразив обиженный вид.
А потом сцапала в объятия и поцеловала в щеку.
— Эй, ты слизываешь с меня крем! Я думал, ты на диету собралась, — сказал Кенто.
Инори облизнулась.
— О, не переживай, совсем отказываться от гастрономических удовольствий я не планирую, иногда можно себе позволить. А диета начнется завтра.