Игры подруг
Игры подруг
(Lena und Tammy — dicke freunde)
Утро. Трезвон будильника, шлепок по кнопке, обиженное молчание.
Лена, барышня восемнадцати лет от роду, тяжело поворачивается набок и начинает выбираться из кровати. Медленно и аккуратно. Тому есть две причины: во-первых, сто тридцать пять кило живого веса при росте метр пятьдесят шесть быстро вообще не перемещаются, во-вторых, кровать старая и уже разок под такой тяжестью ломалась, еле починили.
Перейдя в вертикальное положение, барышня все так же неспешно и вперевалку движется в ванную. Здесь она также очень хорошо чувствует собственные габариты: они с матерью живут в старом деревенском доме, широких дверей здесь отродясь не бывало, а в узкую уже приходится протискиваться. Еще немного, и она, того гляди, застрянет в дверном проеме. Всякий раз мысль об этом пугает Лену… но не останавливает ни на миг, когда появляется возможность впихнуть в себя еще что-нибудь вкусненькое.
В детстве она не раз сидела на диетах. Результат нулевой. Хотя нет, даже отрицательный: по завершении диеты «согнанные» килограммы всякий раз возвращались с прибавкой...
В зеркале над раковиной отражается круглое лицо, пухлая шея, объемистые руки и массивные сиськи. На отражение собственного живота Лена полюбоваться не может — зеркало слишком маленькое.
Медленно и неуклюже завершая утренние гигиенические процедуры, она вспоминает, как дошла до жизни такой. Началось все еще в детстве, когда родители разошлись...
Одиннадцать лет назад веселую первоклашку Лену, как обычно, родители забрали из школы после занятий, заехав за ней на машине. По пути они о чем-то громко ругались. Девочка не понимала, что это значит — и вечером, когда отец вышел вон и хлопнул дверью, она не знала, что больше он не вернется.
Она осталась без папы, с одной только мамой. Которая для своей дочери готова была на все, вот только семилетней девочке этого не объяснишь...
Из ее жизни словно вырвали кусок. Лена пыталась заполнить возникшую пустоту, и утешение нашла в еде. Мама могла бы остановить ребенка, поглощающего сладости целыми килограммами, но не сделала этого. Надеялась, мол, само рассосется, или просто не сумела найти для дочки другого утешения — теперь уже неважно. Случилось то, что случилось.
К девяти годам девочка весила уже шестьдесят восемь кило, и ее ничуть не расстраивало, что она уже больше не может бегать с подругами наперегонки, что в догонялках ее всегда ловят первой. Она смирилась с тем, что родители расстались, привыкла заедать пустоту горами сладкого. Мама ей не мешала, охотно подкладывая добавки за каждой трапезой, так что Лена активно лопала и росла вширь.
В двенадцать лет, когда весы показали восемьдесят девять кило, мама впервые забеспокоилась:
— Девочка моя, если и дальше будешь столько есть, скоро лопнешь.
Тренированному желудку Лены это не грозило, но вот одежда — другое дело. Обновки ей приходилось покупать раз в месяц, не реже.
Девочку усадили на жесткую диету, что не доставило удовольствия никому. Минус пятнадцать кило за год. На радостях «ну вот, почти норма» мать отпустила поводья… и через месяц вес стал прежним, а еще через три недели Лена влезла на весы, увидела там жуткую для многих цифру «102», пожала плечами и слопала еще одну шоколадку. Желудок требовал своего — и как правило, получал.
Мама нашла новую работу — с лучшими условиями, но в другом регионе. Переезд, и бедная девочка осталась без друзей и знакомых. Что ж, лекарство от переживаний она давно нашла.
Пятнадцатый свой день рождения Лена встретила в старом фермерском домике — километрах в десяти от города, где работала ее мама. Две клумбы, три дерева и шесть квадратных метров запущенного газона. Не лучший пейзаж для прогулок, так что большую часть времени девочка валялась на диване перед телевизором и, как всегда, набивала пузо всякими вкусняшками, благо стадесятикилограммовый организм готов был переваривать их в любом доступном количестве.
В новой школе над ней постоянно потешались из-за ее веса, однако Лена все-таки нашла себе новую лучшую подругу. Тамара была «такой же тощей, как и все остальные», но тем не менее, девочки неплохо поладили. Нередко Тамара после школы приходила к Лене домой, и девочки валялись на диване и вместе смотрели зомбоящик, благо до вечера все равно дома никого не было. Пока с экрана что-то там бубнили, девочки, скучая, болтали обо всем подряд. Как-то напоролись на передачу о толстых людях. Лена лишь мысленно пожала плечами, лично ее это не волновало, а вот Тамара вдруг выпрямилась и села чуть ли не по стойке «смирно».
— Лена, — вдруг проговорила она, — ты мне нравишься, и мы уже почти год знакомы. Пожалуйста, не пойми меня неправильно...
В глазах Тамары зажглись огоньки.
— Ты… ты мне нравишься такой, какая ты есть. Я даже иногда тебе завидую, ты такая красивая...
— Тамми, ты это о чем сейчас вообще? — фыркнула Лена. — Тебе нравится, что я такая толстая?
— Посмотри на меня, — отозвалась Тамара. — Я тощая, это правда. Но не по собственному выбору. Просто у меня обмен веществ такой, и хотела бы поправиться, а не выходит. Но ты — другое дело, ты такая красивая… и мне это очень нравится.
Лена пожала плечами.
— Я всегда такой была, сколько себя помню. Лет с восьми. Мне-то все равно, толстая я или худая, это мама волнуется. Три раза уже сажала меня на диету, а что получилось, сама видишь.
Тамара подпрыгнула, наклонилась над Леной и взглянула ей прямо в глаза.
— А тебе хотелось бы еще поправиться?
— Э… я… — только и выдавила ошарашенная девочка.
— Признаюсь как на духу: меня всегда заводили толстые, — сообщила Тамара, покраснев от собственной откровенности.
И замерла, словно язык проглотив. В комнате повисло молчание, долгое и сомнительное.
— Ну, — проговорила наконец Лена, — собственно, почему бы и нет? В смысле, от диет все равно никакого толку, а значит, худшего не случится.
Тамара просияла.
В этот миг был заключен пакт о дружбе и взаимовыручке с секретным условием: Лена толстеет, Тамара ей в этом активно помогает.
После этого почти каждый день парочка сидела у Лены дома. Устроившись поуютнее, Лена поглощала купленные подругой сласти и бургеры. Тамара наслаждалась процессом не меньше, если не больше самой Лены… а когда та, отдуваясь, оседала на диван «все, не могу больше», Тамара продолжала кормить ее с рук.
Через три месяца восхитительно-тайной дружбы Лена, отметив шестнадцатый день рождения, заметила, что стала потяжелее. Тамара немедленно затащила ее на весы.
— Сто восемнадцать кило? — и улыбка до ушей.
Большое зеркало в доме было только одно — в шкафу в гостиной, — и подруги устроились перед ним, разглядывая фигуру Лены во всех подробностях.
После многих лет сольного обжорства и нескольких месяцев активного откармливания у шестнадцатилетней барышни было на что посмотреть. Круглое как луна, милое лицо, небольшой, но явный второй подбородок, солидный бюст, очень пухлые руки и плечи. Большой, объемистый и заметно выпирающий живот. Мясистые округлые бедра полностью соприкасались, у Лены из-за этого даже походка изменилась.
— Какая же ты хорошенькая, обжорочка моя, — восхищенно заявила стоящая позади Тамара, горящими очами пожирая одновременно саму Лену и ее отражение.
— Тамми, ты о чем вообще? — смущенно спросила она.
— А, ну… ты просто такая роскошно-кругленькая, малышка, тебе просто на роду написано быть толстой, — сказала Тамара.
Тут Лена призадумалась. Что хочет сотворить с ней Тамара? Продолжить эту игру, или?..
В общем, если честно, игра ей пока нравилась. Весь день расслабленно позволять Тамаре кормить себя и всячески ублажать, а потом еще вечером плотно ужинать вместе с мамой. Лена уже привыкла, что желудок всегда набит до отказа — она почти всегда что-нибудь жевала, и Тамара обожала любоваться, как подруга объедается до отвала...
Из воспоминаний восемнадцатилетнюю барышню выдергивает звонок в дверь. Это наверняка Тамара. Лена быстро накидывает халатик и, насколько возможно, спешит вниз, открывать. С их отношениями она может открыть дверь не то что дезабилье, а и полностью голой — а то они друг дружку не видели во всяком состоянии.
Суббота, начало июня. Неделю назад был выпускной, школа и занятия остались в далеком прошлом. Тепло, Тамара в одних шортиках и маечке, и с двумя большими пакетами всяких вкусняшек. Учуяв запах, Лена просто говорит:
— Пошли наверх.
И идет первой, открывая Тамаре обзор на свои раскормленные окорока, покачивающиеся туда-сюда на узкой лестнице.
— Что-то я сегодня проголодалась, — радостно сообщает Лена и ныряет в одежный шкаф. Увы: все одежки, что ей пока впору, сейчас в стирке, а тратить деньги на новые шмотки, чуя ближайшую перспективу, она не хочет, поэтому вопрос, что надеть, стоит можно сказать ребром.
Тамара, ухватив ее за ближайшую складку сала, говорит:
— Сядь, я сама найду тебе что-нибудь.
Сказано этаким интимным полушепотом на ушко, так что Лена послушно плюхается на кровать, отчего та жалобно скрипит.
— Вот, Лен, смотри, — вылезает из шкафа Тамара, — помнишь эти штаны и футболку? — показывает их подруге. — Не знаю, правда, влезешь ли...
— Помню, мы их купили еще когда мне было шестнадцать.
— Точно, — улыбается Тамара. — Ну, давай, попробуй, вдруг втиснешься.
— Ага, конечно, — хмыкает Лена, но под строгим взглядом подруги пытается натянуть тесные лосины. — Уффф… Тамми, помоги, а?
Тамара спешит на помощь. Лосины и правда тесные, но они были тесными и когда Лена весила сто двадцать. Эластик все-таки.
Медленно, наслаждаясь прикосновениями к мягким и полным бедрам подруги, она помогает ей натянуть штаны. Бедра протиснулись, осталось как-то разобраться с расплывшимся крупом Лены и, разумеется, с пузом — за последние три года оно разделилось-таки на две объемистые складки, причем нижняя заметно побольше верхней.
— Нет, Тамми, все-таки слишком тесные, — вздыхает Лена, — мне в них уже не влезть.
— Погоди, еще чуточку, — звенит металлом голос Тамары.
И каким-то образом ухитряется впихнуть в лосины ее ягодицы. Остается еще пузо, но тут Лена говорит:
— Стоп, дальше я сама.
И, извиваясь и пыхтя, утрамбовывает-таки нижнюю складку пуза в лосины, а Тамара наблюдает за этим аки за премьерой блокбастера. Все раскормленные телеса Лены ходят ходуном, и вот наконец — успех.
— Уффф, — устало опускает Лена руки, — и все-таки слишком тесные...
А произнеся эти слова — понимает, насколько ей НРАВИТСЯ, что они такие тесные.
— Теперь футболка, — подает Тамара означенную шмотку.
— Ладно, — отвечает Лена. — Только это майка, но так даже лучше.
Тонкая непрозрачная ткань, несколько длиннее обычного и, для пущего удобства барышень с изобильными формами — разрезы сбоку примерно до пояса. Натягивая маечку через голову, Лена убеждается, что за два года у нее не только грудь пополнела. Пухлые руки с трудом проходят в вырезы рукавов — будь это обычная футболка с рукавами, вообще не протиснулись бы. Благодаря разрезам, однако, верхнюю складку пуза удается под маечкой скрыть. Ну, почти, краешек все равно выглядывает наружу.
И вот теперь, «прилично одетая», Лена еще раз обозревает себя в зеркало и видит очень толстую барышню в одежках в облипку. Сзади подол маечки едва доходит до ягодиц, спереди из-под него выглядывает краешек белого раскормленного пуза, нависающего над резинкой лосин. Такое же белое сало обнажают боковые разрезы. От всех этих примерок Лена чрезвычайно утомилось, но то, что она видит в зеркале, ей нравится — и в конце концов, это дома она может ходить хоть голышом, а на улицу все-таки лучше выбираться одетой.
— Ну что, пора и перекусить? — читает ее мысли Тамара.
Лена устраивается на кровати и предоставляет Тамаре инициативу по кормлению себя. Четыре молочных коктейля, шестнадцать бургеров, три порции жареной картошки и четыре стакана колы отправляются в раздувающийся желудок барышни. Лена чувствует, как шмотки, в которые ее с трудом впихнули, становятся еще теснее.
— Это такой кайф, когда меня распирает от всего съеденного… — сообщает она Тамаре, которая упивается каждым мгновением процесса. — Знаешь, — добавляет она, — приберегу-ка я пока эти шмотки для наших игр. Очень уж нравится чувствовать, какие они тесные...
И оседает на кровати, устало закрыв глаза. Тамара гладит ее раздувшийся живот, а Лена тихо урчит.
Сентябрь. Среднее образование Лена и Тамара получили, искать себе университет не стремятся.
— От меня учеба не убежит, — сообщает Тамара, продолжая ласкать подругу.
— Ммм, а я даже не знаю, чем заняться, — отвечает Лена.
За последние месяцы она изрядно поправилась, и теперь в «любимые» леггинсы и маечку втиснуться не может в принципе. Пришлось купить такие же размера на три-четыре побольше, тут с помощью подруги операция еще осуществима. Пока.
Сегодня Тамара осталась у Лены с ночевкой. Ленина мама уходит на работу на целый день, заранее приготовив «девочкам» три тонны всяких вкусняшек, и подруги могут невозбранно целый день предаваться своим играм. Игры уже обрели форму ритуала: Лену силой впихивают в «любимые» шмотки, а потом Тамара откармливает ее до отключки.
— Кушай, обжорочка моя, кушай и толстей, — продолжает повторять Тамара, эти игры безумно возбуждают обеих.
Но после почти двухдневной непрерывной обжираловки Лене все-таки нужно добраться до ванной.
— Тамара… помоги встать… — пыхтит она, — мне нужно… облегчиться...
Для Тамары это — дополнительный стимул. Она охотно помогает обленившейся и раскормленной подруге.
Последние три недели Лена практически не встает, даже до кабинета глубокой задумчивости добирается лишь с помощью Тамары. Это чтобы разжиреть еще больше. Все ее тело ходит ходуном, и Тамара с наслаждением за этим наблюдает.
До ванной всего несколько метров, однако Лена так отяжелела, что с трудом передвигается. Вперевалку, из-за массивных бедер, поддерживая обеими руками разбухшее пузо, пыхтит и обливается потом, сделав лишь несколько шагов. И вот та самая дверь в ванную — узкая, категорически не рассчитанная на нынешние ее габариты...
Лена, на миг задумавшись, поворачивается:
— Тамми, я тут заодно собираюсь взвеситься. Ты со мной?
Тамара поспешно просачивается в ванную следом и достает весы — все равно Лена не может наклониться самостоятельно, ее едва хватает взгромоздиться на эти весы.
На экране что-то высвечивается — Лена знает, как работают весы, но из-за собственных жиров уже не видит цифр.
— Сто шестьдесят четыре! — приходит на помощь подруга.
— Сто шестьдесят четыре кило?.. господи, ну я и разжирела… — выдыхает Лена. — Но… но… мне это почему-то нравится.
Тамара, ухмылка до ушей, помогает ей спуститься с весов.
— Ты просто великолепная. И если хочешь, продолжим в том же духе.
А у Лены в голове крутятся цифры: сто шестьдесят четыре кило, при росте метр пятьдесят шесть — «легче перепрыгнуть, чем обойти».
— Ты пока отдохни, — говорит Тамми, — поспи, если хочешь. А потом мы найдем тебе что-нибудь надеть и пойдем отметим это дело в «Царь-бургере», для такого похода тебе лучше бы как следует проголодаться.
— Я — за, — отвечает Лена.
Несколько часов спустя Лену обоюдными усилиями впихивают в привычные леггинсы и маечку. Ну, вроде бы привычные.
— Как-то они посвободнее стали, что ли, — удивленно замечает раскормленная барышня, неуверенно оглаживая пухлые бока.
— Это новые, — отвечает Тамара, — в «Царь-бургере» тебе понадобится свободное место. А то будет как в тот раз — только на людях.
«В тот раз» леггинсы под напором раскормленного пуза лопнули прямо на Лене, подругам дико понравилось, но одно дело — наедине в комнате, а в общественном заведении все-таки порядки чуток другие.
Медленно, вперевалку Лена протопала к дверям и остановилась на верхней ступеньке лестницы, неуверенно глядя вниз.
— Поможешь спуститься, Тамми?
— Само собой.
Медленно, преодолевая боль в перетруженных мышцах ног и спины, Лена преодолевает одну ступеньку за другой, один бок трется о стену, второй упирается в перила. Слишком узкая стала лестница для бедной маленькой нее. В коридоре упирается руками в колени, пытаясь отдышаться. Туфли, вернее, тапки без задников Тамми одевает ей сама.
Входная дверь двойная — обычно открывается только одна половинка, но на сей раз Тамара побеспокоилась, и Лена свободно проходит, не задевая косяки обширными бедрами.
Медленно переваливаясь с боку на бок, барышня идет, движимая мыслью о «Царь-бургере» и сеансе безудержного чревоугодия. Тамми любуется, как колышутся все ее раскормленные жиры — особенно в области живота и окороков, — и как подруга с каждым шагом дышит все тяжелее. Не пройдя и полусотни метров, Лена понимает — все, надо отдохнуть.
— Больше… не могу, — стонет она.
— Еще два шага, тут скамейка, — подводит Тамара подругу к прочному бетонно-деревянному сооружению. Лена опускается на лавочку, вся взмокшая от усилий. Переводит дух.
— Не дойду, — вытирает Лена пот со лба. — Пять кварталов… слишком далеко.
— Брось, как же такой толстой барышне, как ты — и без «Царь-бургера»?
— Вот была бы ты такой толстой — поняла бы, как это тяжело, ходить на своих двоих. Мне нравится быть толстой, но без передышки я никуда не доберусь.
Отдохнув несколько минут, она с усилием поднимается и двигается дальше — до следующей скамейки. Так все и повторяется. Обычному человеку на то, чтобы пройти пять кварталов до «Царь-бургера», нужно минут десять; Лена, подгоняемая урчанием голодного желудка, справляется за сорок пять. Взмокшая, колени дрожат, в спине тянет, и вот наконец впереди появляется цель. Сейчас, наконец-то она слопает столько, сколько сможет. С такой перспективой становится легче терпеть боль.
В «Царь-бургер» ведет небольшой подъем.
— Лена, здесь четыре ступеньки. Осилишь?
— Куда я денусь, — бросает Лена.
Собирает в кулак остаток сил и воздвигается на одну ступеньку. Переводит дух, взбирается на следующую. И еще на одну. И еще. А потом обессиленно плюхается на скамейку за столом и дыщит, дышит, дышит… все, путь пройден, можно отдыхать, пока Тамара принесет заказ.
Обычно Тамара кормит ее с рук, но в этот раз оголодавшая Лена набрасывается на еду сама. Два десятка бургеров, четыре порции жареной картошки, четыре больших стакана колы, мороженое и громадный молочный коктейль. Полтора часа радостного обжорства, и Лена, держась за пузо обеими руками, счастливо оседает на скамейке. Слишком много. Хорошо. Но много. Но очень хорошо.
Посидев так еще некоторое время и восстановив дыхание, Лена осознает, что им еще домой добираться. Встать она, конечно, с помощью Тамары встает, и тут понимает, что к ее собственному немалому весу добавилось все только что съеденное, а мускулы ног отнюдь не окрепли.
— Не дойду. Сдохну по дороге, — жалуется она.
— Дойдешь, пусть даже придется отдыхать каждые пять метров, — твердо заявляет Тамара.
— Так и будет, наверное...
Так и есть. Ноги и спина болят, дышать нечем, раскормленная барышня передвигается мелкими шажками от скамейки до скамейки. Тамара упивается видом подруги, которая едва может шевелиться, так разжирела.
Пытка перемещения по улице продолжается около часа, и вот они снова дома.
— Еще два шага, и мы на месте, — говорит Тамара, призывно раскрыв пакет с шоколадками, которыми стратегически запаслась по дороге.
Лена — небывалое дело — и смотреть на сладости не может, едкий пот заливает глаза.
— Все болит...
— Мы уже пришли, доберешься до комнаты и ляжешь, станет полегче.
Лена вваливается в прихожую, и перед ней самая страшная часть пути: лестница, ведущая наверх.
— Поможешь? — с надеждой смотрит на Тамару. Та качает головой:
— Нет, тут никак. Придется лезть самой, обжора моя раскормленная.
И Лена буквально ползет вверх, шаг за шагом, преодолевая боль и отдыхая на каждой ступеньке.
— Тамми… я задыхаюсь… помоги...
— Как лопать, так сама, а как ходить, так «Тамми, помоги»? — жестко ответствует та.
Лена чувствует, что жестко-повелительный тон заводит ее, придавая дополнительные силы. Она привыкла подчиняться.
И вот пятнадцать минут спустя Тамара за руку ведет ее к кровати и помогает улечься и устроиться поудобнее, растирает ноющие ступни.
— Ты молодец, обжора моя, отдыхай, — шепчет ей на ухо.
И Лена всеми своими жирами растекается по кровати, проваливаясь в сон.
Через час Тамара трясет ее за плечо:
— Труба зовет, пора.
И буквально силой впихивает ей в рот шоколадку, потом вторую и третью...
Через неделю Лена, которая снова всю неделю практически не вылезала из кровати и лопала как не в себя, опять намерена взвеситься. С трудом слезает на пол, все ее жиры колышутся, добирается до ванной, протискивается в дверь — даже боком с трудом проходит, — и встает на весы. Сама прочесть уже и не пробует, ждет Тамару — знает, что поправилась, вопрос лишь, насколько.
Тамара отвечает на этот вопрос:
— Сто семьдесят семь кило. Тринадцать килограммов за неделю! Я тобой горжусь, обжора ты моя ненасытная.
И провожает обратно к кровати, чтобы продолжить раскармливание в привычной обстановке...