И так, она звалась Татьяна...

Татьяну я заприметил сразу же, как только устроился работать в эту фирму. Она работала в нашем же отделе, считалась чем-то типа менеджера по договорам, и по долгу службы частенько забегала в нашу комнату. Миловидная высокая брюнетка с короткой стрижкой, выглядевшая моложе своих тридцати лет, не могла не привлечь к себе моего внимания. Девушка она была остроумная и жизнерадостная, с бьющей через край жизненной энергией. К тому же в отличие от прочих наших молодых сотрудниц Татьяна была девушкой «в теле», но, кажется, совершенно не забивала себе голову никакими диетами и похуданиями – напротив, она любила покушать и совершенно не скрывала этого, что в моих глазах лишь добавляло ей шарма. Надо было видеть, как она, наевшись до отвала на корпоративной вечеринке, отпускала ехидные шуточки в адрес подруг, обсуждавших между собой, стоит ли брать второй кусок торта, и сколько им после него придется голодать.
Со временем выяснилось, что у нас с ней довольно много общего. Она легка на подъем, обожает путешествовать, изъездила половину Европы, и дамскому трепу о шмотках и мужиках предпочитает разговоры о смысле жизни. Со временем мы стали все больше время проводить вместе, вместе ходили обедать, после чего подолгу пили кофе с плюшками в нашем буфете. Угощать ее плюшками было одно удовольствие – кажется, она могла съесть их сколько угодно даже после самого сытного обеда, и единственным, что могло выгнать нас из буфета, было время. «Пойдем, а то Дим Димыч скажет, нельзя тебе полтора часа обедать, и так толстая!» — со смехом говорила она после четвертого пирожного, и мы возвращались в офис. Дим Димыч – это ее начальник. Честно говоря, я сомневаюсь, чтобы он мог ей такое сказать, но ведь и правда, не сидеть же полдня в буфете, надо же когда-то и работать…
Дни пролетали незаметно, наступила весна, и однажды теплым апрельским днем Татьяна пришла на работу в пятнистых брючках-стрейч, обтягивавших ее фигуру настолько плотно, насколько только могла выдержать материя – мне показалось даже, что она одолжила их у какой-нибудь менее упитанной подруги, и светлой блузке, доходившей ей аккурат до пояса, и которую ей приходилось то и дело одергивать – иначе из-под нее совсем уж нескромно выглядывал голый животик. Думать о работе я в тот день уже не мог – я слонялся по коридору, мучительно выдумывая очередной повод для того, чтобы в десятый раз как бы невзначай забежать в ее комнату. Я еле дождался обеда, но в итоге был вознагражден за свое терпение! Была пятница, а в пятницу после обеда люди не очень-то настроены работать, да вдобавок – вот удача! – ее Дим Димыч оказался в командировке. И после обеда мы сидели в буфете до тех пор, пока она не сказала, что если съест еще хоть одно пирожное, то брюки на ней просто треснут. Это было похоже на правду, ее круглый животик прямо-таки рвался на свободу из тесной одежды, но мое предложение расстегнуть пуговицу, чтобы было не так тесно, она проигнорировала, отделавшись многозначительной улыбочкой.
Все выходные я буквально не находил себе места, пока не решился наконец в ближайшее время пригласить Татьяну к себе домой. Тем более, что был и подходящий повод – приближалась Пасха…

Да, действительно, до Пасхи оставалась всего одна неделя, к тому же я пока еще не придумал себе никаких планов на пасхальные выходные. Так почему бы не пригласить Татьяну к себе в гости? Только вот согласится ли она… Пожалуй, надо будет пригласить ее для на начала не на вечер – это будет, пожалуй, чересчур – а к обеду! Да, так будет лучше. Обедаем же мы вместе на работе – вот, пообедаем и в праздник. Тем более, что и живет она не так далеко от меня… Все, решено! Готовим праздничный обед!

В понедельник Татьяна появилась на работе уже не в стрейче, а в унылом сером костюме, который каким-то непостижимым для меня образом превращал ее из озорной девчонки в строгую классную даму. За обедом я не удержался и поинтересовался:

• А где же твои замечательные пятнистые штанишки?

— Мои пятнистые штанишки очень недовольны тем, сколько мы с тобой в последнее время лопаем пирожных, — с притворно грустным вздохом ответила она. – Я в прошлый раз еле уговорила их застегнуться. Если так пойдет и дальше, боюсь, они вообще перестанут со мной дружить.

• Жалко-жалко, — в тон ей ответил я. – Придется нам теперь прекратить посещение буфета. А то эти штанишки тебе так идут!

— Нет, ну зачем же так сразу, — улыбнулась она. – Только давай не будем, как в прошлый раз, выползать из-за стола со словом «ик». Это не самое вежливое слово!

• Ну, хорошо, — усмехнулся я, — хотя и не помню никакого слова «ик».

— Ты, конечно, не помнишь, а мне таких трудов стоило свой «ик» сдержать, — засмеялась она. – ты же мне скормил половину буфета! Я к себе вернулась – а там клиент приехал, Дим Димыча нет, мне с ним разговаривать – а я рот открываю и не знаю, то ли я сама чего-нибудь скажу, то ли за меня скажет мой набитый желудок. Я представляю себе, что он о нас подумал! Ну и фирма, — скажет, — если уж у них в отделе информатизации сотрудницы такие сытые, то что же тогда в дирекции!
— Ничего подобного, — ответил я, давясь от смеха, — просто ты сделала отличную рекламу нашей столовой! Держу пари, после разговора с тобой он сразу же ринулся сюда!

• В таком случае ему здесь уже мало что осталось!
• Ладно, Татьяна, — переменил тему я, мучительно пытаясь посерьезнеть, — здесь все равно обедать неинтересно – даже не поешь как следует, а то потом придется в амплуа «сытой сотрудницы» выступать.
• Это точно, — вздохнула она.
• Так давай пообедаем вместе в выходные! В ближайшее воскресенье будет Пасха – вот и приезжай ко мне, а то мне одному скучно будет… А я праздничный обед приготовлю! Честное слово! – выпалил я и внутренне сжался: все-таки одно дело – лопать пирожные в буфете, особенно когда угощают, и совсем другое – приехать в гости, а тем более в праздник…

Татьяну мое предложение, похоже, застало врасплох. То есть, она и рада бы согласиться, но…

• Слушай, Санька, — вымолвила она наконец, — Пасха это здорово. Но мы ведь на Пасху вдвоем с Аленой. Не оставлю же я ее одну!
  — Так за чем же дело стало? Приезжайте вместе! Алена, поди, уже не маленькая – найдем ей какое-нибудь занятие. Все веселее, чем вам с ней вдвоем дома сидеть!

— Идет! – сказала она, неожиданно серьезно взглянув на меня.

— Ура! С меня – пасхальный обед, — у меня словно камень свалился с души, и я, как всегда, повел свою подругу пить кофе с пирожными.