И семя проросло
И семя проросло
(Obsession)
Бетти справилась. До возвращения Джареда осталось два дня, она выдержит. Она сохранит секрет до последнего мгновения. Секрет, от которого у ее муженька глаза на лоб полезут.
Дело было непростым. Когда они общались по телефону и электронке, что получалось примерно раз в неделю, ей жутко хотелось похвастать любимому своими достижениями. Описать свои вечерне-полуночные обжираловки, когда она запихивала в себя пухлые треугольники пиццы с пепперони и грибами; перечислить, сколько коробок мороженого она слопала за неделю; намекнуть, сколько масла и майонеза она добавляла в каждую свою порцию.
Порции, да уж… Порции и обычное трехразовое питание — это у остальных, но в ее случае… Весь последний год у нее — одно сплошное питание, краткие перерывы между обжираловками на сон и необходимые телодвижения на постоянное заполнение кладовки семейными пакетами чипсов, конфет и печенья, плюс складирование на верхней полке холодильника бургеров и буррито. Непростой режим, но почти с самого отбытия супруга Бетти пребывала в состоянии «перманентно обожрамшись».
Целый год, мечтательно подумала она. Год назад его послали в ту проклятую пустыню, на линию фронта. Когда Джаред избрал карьеру военного, ни он, ни она не думали, что ему реально придется воевать. Но потом грянул тот жуткий день двух башен… и молодожены уже тогда поняли, что для него, для них — личная жизнь однажды уйдет на второй план, как ни лей слезы. Долг есть долг. Для Джареда — это камуфляж, автомат и «командировка» далеко-далеко от дома. А для Бетти — жить, блюсти дом и обеспечивать то, что будет его стимулом вернуться домой. Но вот такого стимула он точно не ждет...
Бетти никогда не была тощей. Мягкая плоть, обволакивающая косточки ее некрупной фигурки, служила Джареду источником бесконечного наслаждения. Сколько часов он провел, зарывшись физиономией в ее немаленький бюст? Сколько раз гладил ее мягкий пухлый животик, как часто лапал широкие бедра и округлый задний фасад? Почти с самого первого знакомства Бетти знала: он хочет больше. Хочет, чтобы больше было — ее. То и дело Джаред на это намекал — вставляя замечание «между делом», шептал на ушко. Они успели дойти и до ролевых игр, когда Бетти изображала беспомощную растущую в объемах жертву Джареда, властного любителя раскармливания. Сперва она даже не понимала, как быть с этой занятной фишкой тогда-уже супруга. Но что-то в этом процессе заставляло ее чувствовать себя более… плотской. Более женственной. Разбухшей до неподвижности, всецело во власти своего строгого, и в то же время заботливого властелина. Прямо даже обидно, что Джареда вырвали из дому как раз когда она начала обретать в этих игрищах толику реального интереса...
То ли Джаред оказался мастером-манипулятором, который давно предполагал, что она все это найдет, то ли просто плохо старался сохранить свои секреты, Бетти даже не пыталась гадать. Она просто нашла стопки журналов на верхней полке в шкафу. Может, Джаред полагал, что до этого укрытия ей банально не дотянуться, благо Бетти с ее росточком метр сорок восемь с трудом доставала до второй полки стеллажа в кладовой. А уж верхняя полка шкафа, за залежами зимней одежды и коробками старых елочных игрушек… И все-таки она их нашла. «Мягкие и Обильные», «Ежемесячные Пышки», «Мега-Округлости», подшивки старых потертых журналов, со страниц которых смотрели женщины совершенно шокирующих на первый взгляд пропорций. Подборки женщин от просто упитанных до жирных, а некоторые попросту титанических, за неимением иного слова, габаритов: неподвижные массы плоти, в которых утопала сама женщина, обреченная своими массами на прикованное к кровати существование. Сперва сам размер этих женщин ошарашил Бетти. Честно говоря, даже испугал. Как вообще эти бедные создания могли существовать в реальном мире? На что может надеяться персона, запертая в таком теле, само поддержание которого так зависит от чужой воли?
Но семя уже упало в почву. Бетти запихнула журналы туда, где нашла, собираясь оставить их существование в секрете. И… раз за разом возвращалась, тянулась к страницам, рассматривала подборки. В глаза бросилась женщина, которой скармливали чудовищные количества съестного. Веки ее были блаженно сомкнуты, а тело разбухло от гор еды, которые партнер приносил ей прямо в кровать. Это было ее жизнью. Ее наслаждением.
И семя проросло.
Весь первый свой тогдашний пир — громадное ведерко жареной курятины, с которым она сражалась с утра и почти до вечера, — Бетти так и сяк играла с мыслью изобразить эту почему-то столь заинтересовавшую ее женщину. Может быть, пока Джареда нет и заняться все равно особо нечем, провести эксперимент. Несколько лишних килограммов ей не станут особой помехой, а Джареда точно порадуют. Она ведь в любой момент, когда захочет, может остановиться, а кроме того, набивая желудок, так легко вспомнить те прекрасные интимные моменты, когда они еще были вместе. Почему бы и не отпустить поводья, просто развлечения ради. Вес у Бетти всегда добавлялся в правильных местах, так что и мечта Джареда сбудется — вернувшись после долгого вынужденного отсутствия к любимой женушке, он обнаружит, что ее стало чуток побольше.
Началось все действительно развлечения ради, и — Бетти была честна сама с собой, — принесло все те восхитительные воспоминания об интимных моментах, которых так сейчас не хватало вживую. И лишь почти месяц спустя, по уши в громадном «семейном» ужине из китайской ресторации, Бетти осознала, что это уже не развлечение, а фактически распорядок дня. Ибо за пятничной китайской кулинарией следовали субботние штабеля жареного сыра, каковые в воскресенье сменялись мега-блюдом начос. В мир обжорства она погружалась уже не время от времени по зову сердца, а — и при этой мысли ее охватил трепет сладостного предвкушения, — на постоянной основе.
Бетти вновь посмотрела на свое отражение в ростовом зеркале. Одеяние, которое позволяло ей кое-как сохранить остатки скромности — по сути дела, большое покрывало с дыркой для головы, типа мексиканского серапе, — свисало с шеи, прикрывая два холма плоти, которые свисали на разбухший мешок пуза, примерно до того места, где год назад располагался пупок; ныне сия каверна находилась заметно ниже. Задний фасад также разнесло вширь и в обхвате, о чем Бетти частенько забывала, слишком восхищаясь темпами роста своей передней части, и не раз этими выросшими филейными округлостями сшибала то книгу с полки, то неудачно стоящую чашку или тарелку со стола. В который раз она удивилась, как так вышло, что у нее одни подробности фигуры разнесло невероятно, а другие остались практически какими были. Так, почти не изменилось лицо — чуть округлилось, но там даже намека на второй подбородок не было, — и руки, которые не были ни тощими, ни особенно мускулистыми, остались прежними. То же самое можно было сказать и о ногах ниже колена. Все остальное же, именно то, что раздалось до неузнаваемости, скрывалось под серапе. Руки-ноги-голова, прикрученные к шарообразных пропорций туловищу. Бетти-Шарик… ох, она уже предвкушала, как Джареду понравится любовно дразнить ее вот так вот.
Медленно и осторожно, высвобождая ткань, которая так и норовила забиться в одну или несколько ее многочисленных складок сала, Бетти разделась догола, оставив любимое домашнее «платье» валяться на полу. Эта зеленая размахайка была по сути единственной ее одежкой последние четыре месяца, с самого февраля, когда она, изрядно подмерзая, осознала, что даже самые просторные свитера банально не вмещают ее растущих форм. Если сидеть дома, кое-как еще годилась старая майка Джареда, ныне более похожая на спортивный бюстгальтер, но на улицу так выйти было невозможно. Одежда, осознала Бетти, в потребном ей нынче размере попросту не выпускается.
Она оценивающе осмотрела себя всю, традиционный уже ежевечерний ритуал. Качнулась с ноги на ногу, довольно ухмыляясь, когда все ее многочисленные выпуклости также качнулись туда-сюда. Начиная великое свое путешествие в края чревоугодия, дабы стать похожей на одну из женщин в журнальной коллекции Джареда, Бетти мало представляла себе, что реально станет с ее собственной фигурой. Когда Джареда призвали на фронт, Берри весила примерно пятьдесят кило — для ее росточка чуть больше нормы, но в принципе обычная барышня, мелкая и с округлостями в нужных местах. День за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем, она завороженно наблюдала за процессом набора веса и куда именно этот лишний вес нынче откладывается. Когда на весах было семьдесят, ее бедра стали заметно мясистее, а пухлый животик нависал над резинкой трусиков. Но бюст, о, бюст ее вообще превосходил все рекорды. Девяностокилограммовый рубеж Бетти решила отметить заказом суперлифчика десятого примерно номера с метровым обхватом. Обошлось втридорога… и даже столь просторные чашки вскоре оказались слишком малы для ее близняшек. Вскоре после нового года, примерно в середине января, Бетти перевалила за сто пятнадцать кило живого веса — и выяснила, что ни этот эксклюзивный бюстгальтер, ни какая-либо иная из имеющихся на рынке моделей банально ей не по размеру. Слегка удивленная таким раскладом и активно посмеиваясь над собственными достижениями, Бетти решила, что в ближайшее время обойдется вообще без лифчиков. Да здравствует свобода!
Свобода от любых стесняющих фигуру одежек сия фигура встретила с превеликой благодарностью и, подпираемая неутолимым аппетитом хозяйки, принялась расти вширь как на дрожжах. Естественно, пальму первенства в этом вопросе держало пузо, ведь «вместимость желудка» — параметр не просто непостоянный, а активно тренируемый активными же обжираловками. В начале всей этой истории Бетти, как бы ни хотела порадовать Джареда, три тарелки макарон в один присест осилить не могла физически. Нынче же она легко уплетала целую кастрюлю и, облизнувшись, желала продолжения. В ожидании Джареда она играла сама с собой, почти каждый вечер стараясь перекрыть вчерашний рекорд обжорства. И крайне редко проигрывала.
Улыбка стала еще шире, когда Бетти сравнила свое отражение с изображением дамочки в эротической позе. Одна из старых ее фоток, которую Джаред сделал еще до свадьбы. Ну и что тут у нас за худышка в красной ночнушке, а? Вновь посмотрела в зеркало. Сто сорок кило живого веса ровно. Так-то она надеялась преподнести Джареду сюрприз и дорасти до ста сорока восьми, мол, что в сантиметрах, что в килограммах, — было бы… занятно. Но право слово, плюс девяносто кило менее чем за год — это тоже тянет на рекорд. Жаловаться не на что. СТоя голышом перед зеркалом, Бетти продолжала рассматривать себя так и сяк.
Да, женщина в зеркале категорически не походила на ту двухгодичной давности худышку в красном. Бедра ее с ростом веса также увеличивались в объеме и теперь соприкасались до самых коленок. Филейная часть раздалась раза в три, не меньше, и при этом там почти не было целлюлита — кожа и так чуть не лопалась от столь быстрого и активного роста.
Ну и груди, разумеется. Ее Гордость и Радость, так она их называла (где какая, пусть решает Джаред), она ими безмерно гордилась и безмерно радовалась их безмерной величине. Свободные от всяких бюстгальтеров, раскормленные мешки мягкой плоти, жирные и массивные, она соблазнительно качнула ими туда-сюда и полюбовалась, как это великолепие колышется в отражении. И соски, как бы ни обвисали сиськи под собственной тяжестью — эти две розовые пробочки от шампанского, налитые и дерзкие, упрямо торчали вперед и вверх в середине бледно-розовых ареол.
Чуть наклонившись, Бетти завела обе руки под груди, принимая в ладони приятную теплую тяжесть — еще более приятную, потому как в спальне было прохладно. И аккуратно приподняла своих малышек, сочных и массивных, вверх, по обе стороны от лица, пристроив на плечах большую часть веса. Вот многие женщины на такое способны, а? Наслаждаясь ощущением, она даже глаза прикрыла, а потом снова оценила отражающуюся картину. голова казалась непропорционально маленькой в сравнении с громадными сиськами… но сами они казались такими скромными на фоне колоссального пуза. Сто сорок кило, коснулась Бетти локтями верхней, вечно вздувшейся от обжорства части, где скрывался туго набитый желудок. Когда Джаред вернется — никаких проблем с тем, чтобы дорасти до ста сорока восьми, у нее точно не возникнет.
А дальше будет сто пятьдесят, а вскоре и сто шестьдесят, а там… а там они оба с превеликим удовольствием проверят, что, вернее, сколько и как скоро получится дальше.
Единственное решение, в правильности которого Бетти по-прежнему сомневалась — может, все-таки не стоило выбрасывать на помойку стопки старых журналов. Но она знала: Джаред ее простит. В конце концов, больше они ему не понадобятся...