Хорошо есть, и хорошо весьма

Хорошо есть, и хорошо весьма
(A Look Back at a Job Well Done)

Мы с тобой давно вместе, не так ли? Одно из первых моих светлых воспоминаний о нас с тобой — вечер того дня, когда тебе исполнилось семь лет. Гости разошлись, стол разобрали, родители давно спят, а ты тихо-тихо выбираешься из кровати и крадешься на кухню, к холодильнику, там на нижней полке остаток торта, и в твой животик отправляется еще два ломтя. Сверх тех двух, съеденных за столом, да еще целой вазочки конфет, родители видели, но не вмешивались, в конце концов, не каждый день у девочки праздник, улыбались они. Но вот о ночном визите к холодильнику они не знали. Знали только мы с тобой.
Тогда мне и стало ясно, что вместе мы многое сможем.
Шли годы, и к нашей общей радости, ты при любой возможности набивала желудок до отказа. Родители в те года полагали, что когда ребенок хорошо кушает, это правильно — поэтому и не удивлялись, когда ты вместо одной порции супа или жаркого с гарниром, попросив добавки, съедала две или три. Разумеется, не забывая и о десерте. Сперва лишь за обедом, но вскоре, при моем посильном содействии, ты упросила маму давать тебе в школу не только бутерброды, но и пачку вафель или пару кексов. Еще лучше стало, когда к утренней сладкой каше добавилась пара пончиков. Ты делала успехи, а ведь это было лишь началом.
Ни меня, ни тебя не удивило, что к шестнадцати годам в тебе было уже под сто двадцать кило. Когда ты колобком катилась по коридорам школы, многие тыкали в тебя пальцами, а кое-кто посмеивался. Но благодаря мне тебя это не беспокоило, ты просто следовала моим инструкциям. А еще в тот год перед нами открылись новые возможности — родители подарили тебе старый бабушкин скутер, ей он был уже ни к чему, зато нам очень даже пригодился. По дороге в школу ты, направляемая мной, часто проезжала через МакДональдс, прихватив там хорошую порцию яичницы с колбасками, сыром и драниками. Тебе ведь уже не хватало одного завтрака… А на обратном пути мы нередко снова останавливались там, взять пару больших бургеров, ведь бутерброды были съедены уже три часа как, а обед мама приготовит только к вечеру.
Разумеется, ты, как и раньше, вволю уплетала конфеты и прочие закуски, дабы не скучать в перерывах между отдельными трапезами.
Когда ты попросила родителей прибавить тебе «карманных денег», ведь ни МакДональдс, ни школьная столовая не кормят бесплатно, они вместо этого предложили тебе устроиться на подработку. Так что при следующем визите в тот же самый МакДональдс ты, разумеется, послушалась моего совета и взглянула не только на доску «сегодня в меню», но и на объявление «требуются сотрудники».
Форма пятьдесят восьмого размера, которую тебе выдали в первый день, была чуть тесновата — еще одно свидетельство, что ты строго следуешь моим инструкциям. Еще легче следовать им стало, как только тебе оформили в том же заведении скидку «как сотруднику», что открыло тебе свободный доступ к роскошным и калорийным вкусностям, в любом потребном объеме. А тебе в то время требовалось ой как немало.
Вскоре ты осознала, что результаты нашего тесного сотрудничества начинают замечать окружающие. То начальник смущенно ерзает, когда ты каждые два месяца на голубом глазу просишь униформу «размером побольше», то некоторые посетители задумчиво провожают тебя взглядом, пока ты вперевалку двигаешься за стойкой между лотками, собирая их заказ, и возвращаешься обратно к кассе, запыхавшись уже после нескольких коротких шагов.
А дальше ты познакомилась с Эриком. В принципе-то ты помнишь его еще по школе, вроде был такой, на два класса старше тебя; но сейчас он заканчивает колледж, до которого целых полчаса неспешной езды. (Сама ты в колледж, разумеется, не пошла, мы решили, что у нас и так дел выше крыши.) Но впервые вы с ним заговорили именно здесь, когда он начал регулярно заглядывать в твой МакДональдс. И заказывал-то он всегда какую-нибудь мелочь, а то и вовсе стаканчик шипучки, поэтому ты и подумала, что в отличие от тебя, его сюда влечет вовсе не еда. А потом он пригласил тебя на свидание — и это ваше первое свидание прошло лучше, чем мы могли себе вообразить.
Когда ты нервничаешь, ты что-нибудь жуешь. Ну да, смешно — жуешь ты почти всегда, — но особенно активно, если нервничаешь. Так что когда Эрик подъезжал к дому твоих родителей, ты успела умять три пачки печенья, пакет сырных хрустиков и остаток коробки мороженого, и новое платье шестьдесят второго размера угрожающе трещало под напором вздувшегося пуза. И каково же было мое удивление, когда Эрик привез тебя не куда-нибудь, а в ресторацию «Деревенская глубинка» со шведским столом! Для первого свидания не самый изысканный вариант, но зато нам обоим он позволил заняться тем, что мы умеем делать лучше всего.
Эрик, джентльмен по сути своей, с горкой наполнял нам тарелку за тарелкой — жареные ребрышки, куренок-гриль, кукурузные початки (в масле), картофельное пюре (опять же с маслом), гренки (ну, понятно)… Ты расправилась уже с шестью порциями, а он, нервничая еще сильнее, чем ты, пытался сказать, насколько ты прекрасна. Разумеется, ты его почти не слушала, моя школа. Ты полностью сосредоточилась на оперативной задаче — слопать все, что только возможно. А после Эрик принес на большом блюде три пирога — черничный, яблочный и тыквенный — и сказал, мол, не знаю, какой тут твой любимый, так что взял все три.
Тогда мне стало ясно, что Эрик и вправду — нечто особенное.
Особенно в твоем случае.
С того вечера миновало уже два года. И вот она ты, на своем обычном месте, иными словами, на кровати, которую ты уже почти два года делишь с Эриком. Следует заметить, что доли ваши не совсем равны, поскольку ты занимаешь куда больше половины двуспального матраса. Но ведь Эрик для тебя готов и на большее, не так ли? Тебе, в сущности, незачем выбираться из постели — разве что в санузел, или чтобы взвеситься, что мы к нашему общему удовольствию проделываем каждую неделю. Разумеется, тебя никто не привязывает к кровати (за исключением некоторых приятных эпизодов), ты можешь, скажем, сходить прогуляться в парке, навестить друзей, в общем, провести свободное время так, как его проводят все остальные. Но обоим нам понятно, что при наличии на кухне съестного, а рядом с тобой — Эрика, который все это съестное тебе скармливает, нам не нужно ничего другого.
Кстати, сколько ты весила в прошлые выходные? Нет, глупенькая моя, вовсе не двести шестьдесят кило. Двести шестьдесят килограммов семьсот тридцать граммов! Да-да, точность и еще раз точность.
Ты многое, очень многое для меня сделала. Поэтому-то я сейчас могу наконец тебе открыться. Теперь — безопасно. Ты неуклонно прогрессируешь, ведь только недавно, кажется, Эрик испек тот двадцатикилограммовый торт в честь твоих «круглых» двух центнеров, а ты расправилась с ним меньше чем за сутки! О, я не сомневаюсь, даже без меня ты пойдешь проторенным путем все дальше и дальше. Ты ведь просто не сможешь остановиться, обжорочка моя маленькая.
Именно так — маленькая! В сравнении с той, которой тебе еще предстоит стать, с той, какой ты непременно станешь. Если захочешь. О, конечно, ты в любую минуту можешь остановиться, сказать «хватит», и даже начать худеть… да, кстати, с завтрака прошло уже больше двадцати минут, тебе не кажется, что пора как следует заняться вот этой коробкой кексов? Сколько там, две дюжины или три?
Да, это говорю тебе я. Та, лучшая, скрытая часть твоей собственной натуры.
А ты, как всегда, со мной полностью согласна.
Хорошо — есть, и хорошо весьма!