Хейли
Хейли
(Haylie)
Хейли всегда была девушкой плотной, но ни с какой стороны не толстой. Активный образ жизни, работа на конном дворе, нередкие встречи с друзьями в городке и окрестностях, причем обычно туда и обратно она добиралась верхом — не очень-то тут растолстеешь. В свои двадцать лет Хейли носила одежду сорок четвертого размера — шестьдесят четыре кило при росте метр шестьдесят шесть, — и стараясь следить за собой, все-таки верховую езду девушка обожала, она ни разу не страдала отсутствием аппетита и вообще не сидела над тарелкой с калькулятором, высчитывая калории.
А потом с ней случился Дейв. Трудяга-парень, который хоть и был на шесть лет старше Хейли, но ради нее готов был на все. Никогда прежде она не встречала такого заботливого и любящего парня, и чем больше времени они проводили вместе, тем меньше им хотелось расставаться. Так что вскоре Хейли покинула родной кров и перебралась жить к Дейву, и с этого момента ее жизнь потекла по другому руслу.
Вот уже три месяца они жили вместе, и своеобразный «медовый месяц» наложил на Хейли свой явный отпечаток. Она поправилась килограммов на восемь: Дейв готовил простую, но очень сытную еду, и сам после работы не меньше часа потел на тренажерах, а вот у Хейли нагрузка снизилась — зима, развлечься верховой ездой удавалось хорошо если раз в неделю, и то если повезет с погодой, соответственно и с друзьями общалась только по телефону. Девушка не придавала этому особого значения, ведь рядом был Дейв, а это главное.
— Родная, ты чего возишься? — возник Дейв за спиной у Хейли, которая, облаченная в одну ночнушку, возилась на кухне и готовила бутерброды на перекусить, пока он выбирал, какой фильм они сегодня ночью будут смотреть.
— Так, готовлю чего пожевать перед экраном, — отозвалась она.
Дейв скользнул ладонями по ее бокам, погладил небольшой животик, чмокнул в шею и прижал потеснее. Хейли почувствовала, что краснеет.
— Знаю, знаю, — сказала девушка, — это все потому, что ты так вкусно готовишь. Любимый, ты так обо мне заботишься, что я и растолстеть так могу… — рассмеялась она, немного нервничая. Ведь и правда она впервые поняла, что у нее растет животик, который сейчас так уютно лежал в ладонях Дейва… и внутри от такого разлилось тепло. Ей что, правда это нравится? Она не была уверена.
— Детка, ты по-прежнему потрясающая, — ласково проговорил Дейв, поглаживая ее животик. — В любом случае я буду тебя любить, если даже ты растолстеешь...
Тут оба заметли. Дейв подумал, что он, кажется, сказал слишком многое — никогда и никому он не признавался в своих тайных фантазиях о раскармливании, а уж Хейли и подавно. Что она о нем подумает?
— Ты сказал, что будешь любить меня… то есть сейчас ты меня тоже любишь? — сердце у Хейли заколотилось.
— Ну да, это значит, что я люблю тебя, — озадаченный, сказал он. А ведь верно: он никогда напрямую не говорил этих трех волшебных слов, хотя действительно любил свою девушку, и любил ее еще сильнее после того, как она его заботами начала поправляться. Да, прошло всего три месяца, но плотное тело Хейли начало округляться в нужных местах, особенно в области животика, и Дейв просто сгорал от вожделения.
Хейли развернулась лицом к нему и обняла.
— Думаю, я тоже тебя люблю, — и покаянно улыбнулась. — Ты так обо мне заботишься, никогда на меня не рычишь, не ругаешься, даже если я целый день напролет объедаюсь всем, что ты приготовил… — и прикусила губу.
— Да ну, любимая, не переживай. Мне в тебе многое нравится, в том числе и то, что ты, в отличие от многих девиц, не стонешь над каждой калорией, а просто ешь все, что хочешь.
Хейли улыбнулась еще шире. Ей очень нравились и кулинарные таланты Дейва, и его запасливость — провизии в буфете и кладовке хватило бы на целый взвод. И при том, что Дейв готовил завтрак-обед-ужин, слишком часто она «перекусывала» имеющимися вкусностями, порой просто от скуки, не будучи по-настоящему голодна.
— Что ж, будешь и дальше так меня кормить, любимый, и я точно растолстею, — рассмеялась она, прижалась поплотнее и страстно поцеловала Дейва. Закуски и фильм были временно позабыты, а пара переместилась в спальню.
Миновало еще два месяца, и после магических слов «я тебя люблю» Дейв и Хейли стали только ближе. Вес Хейли потихоньку вырос до восьмидесяти пяти кило. И девушка на этот счет на самом деле не беспокоилась — напротив, она обнаружила, что этот момент на поведении ее любимого отображается хоть и странно, но положительно для них обоих. Дейв неустанно повторял ей, какая она великолепная, гладил ее животик и целовал в шейку, пока она стояла у буфета и готовила закуски. А уж в спальне и вовсе не сравнить с тем, что было, хотя было очень неплохо — но с каждым разом получалось все лучше. Дейв буквально не мог оторвать от нее глаз и рук, лаская и оглаживая ее выпуклости и складочки, ее бока, бедра, груди — и, разумеется, живот. Хейли же находилась в смешанных чувствах, поскольку ее саму внезапно буквально заводили ее новые габариты. Мысль о том, как гладит и ласкает ее Дейв, порождала желание стать еще больше, чтобы он еще сильнее ее желал, а она бы доставляла ему еще большее наслаждение. Но ведь это неправильно — хотеть стать еще толще?
Как-то в пятницу Дейв все еще был на тренажерах, а Хейли вернулась домой, отработав день на конном дворе — и сообразила, что уже больше месяца не садилась в седло, а только обихаживала лошадей вместе со сменщицей и водила их в поводу. Вытираясь после душа, ощупала сквозь полотенце свой уже пухлый живот, и внезапно по телу пробежала теплая волна возбуждения. Хейли вспомнила, насколько в облипку сидели на ней в прошлый раз жокейские брюки, и подумала: а налезут ли они на нее сейчас? Наверное, нет, а это значит, что она поправилась — а это значит, что Дейв будет любить ее еще сильнее… и крепче, и дольше. Девушка метнулась в свою комнату, сбросила полотенце и осмотрела себя в большое зеркало. Да, увиденное понравилось ей. Ноги и бедра, закаленные годами верховой езды, оставались крепкими и подтянутыми, и то же можно было сказать о ягодицах, хотя те и раздались вширь — а вот живот и складки на боках заметно выросли в объеме. Хейли повернулась боком: живот выглядел округлым, оформляясь в идеальное пузико, выпирая даже чуть дальше, чем ее бюст — на двадцать с лишним сантиметров от того места, где был когда-то. Созерцая собственное обнаженное тело и думая о Дейве, она не выдержала и потянулась к своей мокрой расщелине… и у нее задрожали коленки. Хейли почти смутилась, внезапно осознав, что ей не просто нравится быть полной, но она и в самом деле хочет поправиться еще больше.
— Дейв говорил, что будет любить меня, если я растолстею, — вслух подумала она. Приподняла живот обеими руками и качнула туда-сюда. — Ну, я ему дам такое, от чего он уже не оторвется… — и призывно улыбнулась пухлой девушке, которая в ответ улыбалась ей из зеркала.
Дейв вернулся из тренажерного зала и позвал с порога:
— Родная, я вернулся, как прошел день?
Короткое молчание.
— А… нормально, спасибо, любимый, обычный день на конном дворе, — Хейли говорила словно через силу.
— Крошка, с тобой все в порядке? — Дейв сбросил пальто и башмаки.
— А… ну, да, просто… пытаюсь влезть в жокейские брюки… наверное, сели после стирки.
Дейв тут же воспрял… духом, понимая, что это не брюки сели, а их хозяйка стала пообъемистее. С вожделением и страстью смотрел он на то, как она полнеет — и восхищался, что сама Хейли совершенно не против. Она что, его раскрыла? Намеки, изобильная еда… и страсть в постели, господи, о да, Дейв был в полной боевой готовности и едва держал себя в руках, входя в спальню. Увиденное поломало ему весь самоконтроль сразу и целиком.
Хейли стояла перед зеркалом, одетая лишь в скудный лифчик и трусики, и пыталась натянуть жокейские брюки. Ноги вплоть до нижней середины бедер вполне прошли, но вот филейная часть… Дейв, находясь сзади, видел девушку как сзади — непосредственно, так и спереди — в зеркале. Складки на боках нависали над поясом брюк сантиметров на пять, и Хейли прилагала все усилия, пытаясь застегнуть пуговицу. К немалому удивлению Дейва, это ей удалось.
— Уфф, никогда так трудно не было, наверное, я немного поправилась...
Хейли прекрасно знала, что делает, и видела, насколько оттопыриваются в паху штаны Дейва, и у нее самой кое-где стало мокро. О да, то, что она с таким трудом втиснулась в штаны, которые носила еще месяц назад — а попробуй она в них влезть на лошадь, они тут же треснут по швам. Да, Дейв определенно любит толстушек, подумала она. Чуть повернулась, изображая, будто хочет посмотреть на себя с иного ракурса… а заодно и стиснула бедра покрепче, чтобы продлить удовольствие.
— Посмотри только на мой живот, — ласково похлопала она по означенному месту, — это все из-за твоей кормежки, любимый, придется мне сесть на диету...
Дейв, чувствуя, что должен сказать что-то ободряющее, подошел к ней сзади и обхватил ее, придерживая живот. Пухлый и округлый, и на удивление тугой, ощутил он, ласково ткнув пальцем в глубокий пупок.
— Родная, ты желанная как никогда. Не думаю, что тебе нужны диеты.
Хейли упивалась ситуацией, точно зная, что сказать, чтобы у Дейва пар шел из ушей.
— Нужна-нужна, вот прямо завтра и начну. Буду ходить с тобой на тренажеры, пока не сброшу вес размера до сорок второго, какой мне и следует быть… — врала она как на голубом глазу, желая, чтобы Дейв сказал ей то, что она хочет услышать.
— Мне кажется… ты великолепна сейчас, такая, какая ты есть, — Дейв разрывался на части, он хотел признаться, как сильно он хочет, чтобы она еще поправилась — но боялся, что Хейли просто бросит его, узнав правду.
Но и у самой Хейли выдержка была не железная, и она повернула голову, смотря на Дейва через плечо.
— Ты хочешь, чтобы я растолстела, да, любимый? — прошептала она, приподнимая живот обеими руками. — Я знаю, что тебе это нравится. И мне это нравится. Я хочу растолстеть — для тебя, чтобы ты любил меня еще сильнее, снова и снова, еще и еще… — И взяв его ладонь, приложила к своему тайному месту, мокрому от сдерживаемой страсти. — Я уже кое о чем догадалась, — и погладила себя же его рукой, — когда я думаю, как тебя возбуждают мои жиры — у меня самой крышу срывает, я хочу стать такой толстой, какой ты хочешь меня видеть, хочу, чтобы ты раскормил меня… — выдохнула она.
Дейв чуть не взорвался на месте. Это что, все на самом деле? Не тайные фантазии, которые он так долго лелеял и молчал в тряпочку, а вся их суть в двух коротких фразах!
А Хейли подалась назад и потерлась ягодицами о восставшую плоть Дейва:
— И насколько толстой ты хочешь меня видеть?.. — но задохнулась сама: — Черт, я сама сейчас не выдержу, просто возьми меня, скорее, ну!
Развернулась и пихнула его на кровать. А потом сама содрала с Дейва одежду — и, оценив, какого размера и состояния стало его мужское достоинство, возбужденно застонала от предвкушения, и рванула застежку жокейских брюк, которые только что с таким трудом натягивала. Запрыгнув на Дейва сверху, она оседлала его и приняла в себя его плоть, твердую и могучую, а он стиснул складки на боках Хейли и крепко сжал обеими ладонями, не отрывая взгляда от ее круглого животика, который подпрыгивал вверх и вниз, пока она приподнималась и опускалась.
— Обожаю, какой пухленькой ты стала, родная… — выдохнул он.
— Да… и я… я… обожаю… аххх… хочу растол...
Дейв прервал ее на полуслове.
— Я хочу, чтобы ты стала толще, детка, гораздо толще, твой вид просто сводит меня с ума… — И обеими руками стиснул ее живот и вонзился глубже и сильнее, и ее накрыло, Хейли, запрокинув голову, закричала от восторга, но вот сам Дейв еще не дошел до вершины. Одним плавным движением он вышел и развернул ее, и следующее, что осознала Хейли — это что она стоит на четвереньках, а Дейв входит в нее сзади, крепко сжимая ее трепещущие бедра, лаская ее сочную мягкую плоть, которая так волнующе колыхалась от его резких движений. Признание Хейли словно разрушило все заслоны, теперь и она сама обожала каждый грамм, каждый миллиметр своего пышного тела, и скользнув ладонями по обильному бюсту, она принялась сама ласкать свой свободно колышущийся живот...
Потом они просто лежали, обессиленные, Дейв обнимал Хейли сзади и ласкал ее живот, а Хейли просто упиралась ягодицами в его мужское достоинство. Наконец, переведя дух, Дейв проговорил:
— Ты правда имела в виду то, что сказала… или это было так, под влиянием момента? В любом случае ты все равно самая лучшая, и это было просто великолепно.
Он легонько потрепал ее по животу, Хейли заурчала.
— Я это вполне серьезно, сердце мое. Я хочу, чтобы ты был счастлив, и это было высший класс, — отозвалась она, не открывая глаз, все еще дрожа от пережитого всплеска страсти.
Дейв улыбнулся, чмокнул ее в шею и заметил:
— Тогда тебе понадобится лошадь покрепче.
И оба рассмеялись, а потом Хейли развернулась и взглянула ему прямо в глаза.
— Господи, как же я тебя люблю.
И губы их слились в долгом и страстном поцелуе.
С той ночи взаимного признания миновало еще пять месяцев. Хейли, более не испытывая никаких сомнений насчет своих пристрастий и желаний Дейва, поправилась еще и округлилась до ста четырех кило — ровно на сорок больше, чем была, когда они только-только познакомились. Новообретенные округлости Хейли нравились им обоим, и Дейв всегда следил, чтобы у его любимой было что покушать. Благо он получил повышение и стал зарабатывать побольше.
На конном дворе Хейли появлялась теперь лишь время от времени, помогая или подменяя основных работников; она выросла до пятидесятого размера, и в основном это был внушительный и могучий живот. Конечно, окорока и бюст тоже увеличились в объеме, щеки округлились, руки и плечи к вящему уловольствию Дейва стали пополнее и появился второй подбородок — но Хейли уже никто не назвал бы просто «пухлой». Когда они с Дейвом выходили в люди, ее нередко принимали за беременную, что изрядно веселило Хейли — а все из-за ее живота, круглого, как месяце на восьмом. Когда девушка усаживалась, живот этот полностью прикрывал верхнюю часть ее бедер и все тайные места, и им обоим это очень-очень нравилось.
И вот в начале декабря Дейва отослали в командировку, разгребать все дела, с которыми не справился предшественник, чье место теперь он занимал. Хейли очень скучала по любимому — они впервые расстались так надолго, — и с нетерпением ожидала его возвращения. Вот будет ему сюрприз, когда он увидит, что она тут трудилась, можно сказать, не покладая рук...
За эти три недели Хейли почти не покидала дома. Дейв, уезжая, придумал хитрый план: денег на счету он оставил достаточно, чтобы его любимой не пришлось голодать, и он хотел, вернувшись, увидеть, что ее стало немного больше. Он, когда была возможность, звонил ей, говорил ласковые слова и интересовался, что она сегодня скушала, и еще описывал, что сделает с ней, как только вернется. У Хейли, однако, был собственный план. Она по телефону жаловалась Дейву на погоду, мол, холодно и одиноко, я тут даже простыла, не было аппетита и немного похудела… что было откровенной ложью.
На деле же с того дня, как Дейв отбыл в командировку, Хейли почти постоянно набивала живот. И пребывала от этого, предвкушая реакцию Дейва, в состоянии постоянного возбуждения. Да, врать нехорошо, а врать Дейву — еще хуже, даже готовя ему такой сюрприз… но когда он ее увидит, это окупится. А еще Хейли обнаружила, что, оказывается, наедаться до отвала — это такой кайф, даже когда Дейва нет рядом! Она усаживалась на пол перед телевизором, обложив себя подушками, спиной опираясь на диван, раздвинув ноги, чтобы пузу было попросторнее, одетая лишь в одну футболку Дейва (она любила его запах) — и лопала, лопала, лопала, часами напролет. Пузо наполовину свешивалось наружу, поскольку даже футболки Дейва были маловаты для такого объема плоти, Хейли ласково оглаживала его, успокаивая боль в растянутом от пережора желудке, и в полудреме мечтала о том, как Дейв приедет и будет ее раскармливать. а она будет толстеть, толстеть и толстеть, пока на ней не полопается вся одежда...
Чего Хейли не могла полностью осознать, так это того, что подсаживается на еду как на наркотик.
Насколько она поправилась, пока Дейва не было — она даже и не знала. Килограммов на пять, наверное, ну может, чуть больше. Но поскольку Дейв должен был вернуться завтра вечером, Хейли решила проверить свои успехи и влезла на весы — впервые за три недели.
— До того как — было сто четыре, посмотрим, что мы имеем сегодня...
Чтобы посмотреть, Хейли пришлось наклониться вперед — пузо перекрывало весь вид на экран весов, а заодно и ноги девушки.
— Ох… — только и смогла сказать она до того, как ее накрыла волна возбуждения. Девушка чуть не растеклась лужицей прямо здесь и сейчас, такого с ней никогда еще не было, в объятиях Дейва на пике постельной гимнастики — да, но в одиночестве и даже без каких-то телодвижений… Хейли обхватила раскормленное пузо обеими руками, из глубин организма рвался победный стон-вопль. — Сто девятнадцать… как я ухитрилась… о боже ты мой… — запрокинув голову, она сползла с весов, оглаживая свой живот и бока, ее практически накрыло, а ведь она даже не ласкала себя в нужных местах! — Я… я… — поддерживая живот обеими руками, простонала она, — ох, как же меня расперло!..
Вся сияя от счастья, пьяная от переполняющих ее чувств, Хейли доползла до кровати и дала волю рукам, пока не отключилась.
Проснулась она поздно и очень голодной. Через шесть часов вернется Дейв, внезапно вспомнила Хейли, вся еще немного в тумане после вчерашнего. Ладони сами собой потянулись к пузу, которое выпирало холмом даже при пустом желудке.
— Нет уж, Хей, обожди, — сказала она себе самой, — сто девятнадцать кило, плюс пятнадцать за три недели, господи! Дейву от такого точно крышу сорвет… и я… и мне самой срывает, — сформулировала она очевидное, вспоминая вчерашний вечер.
Выбралась из кровати и, обнаженная, встала перед зеркалом. Живот ее теперь свисал достаточно низко, чтобы скрыть тайные места, и выпирал вперед и в стороны, опять же и задний фасад за эти недели раздался вширь. Впервые за все время Хейли осознала, что с ней на самом деле творится: она поправлялась и возбуждалась от этого, а от возбуждения просыпался голод, а когда она ела, вернее, как обычно, объедалась по самое не могу — то возбуждалась еще сильнее. Замкнутый цикл, разорвать который было бы нелегко — другой вопрос, что Хейли и не собиралась этого делать.
Так, ладно. Скоро приедет Дейв, надо подготовиться. Хейли накинула халат и отправилась на кухню.
За три часа она навела в доме полный ажур, выкинула кучи коробок и оберток от поглощенных ей тонн съестного (и попутно перекусила пару раз), и решила принять ванну и как следует отмокнуть и расслабиться, чтобы к прибытию Дейва быть в полной готовности.
А Дейв уже был на подходе, выжимая из машины все доступное, сгорая от страсти. Он точно знал, что Хейли от него что-то скрывает: у него ведь тоже был доступ к банковскому счету, и он видел, сколько она успела потратить. Так что эти три недели она не просто валялась в постели с простудой… а вот что именно за всем этим стояло — он пока не знал, и спешил проверить.
— Хей, родная, я дома, — позвал он с порога, прихватив из машины только одну коробку — большой торт, заказанный специально для Хейли. Все прочее могло спокойно обождать в багажнике до завтра.
— Дейви! — радостно воскликнула та из глубины дома. — Ты так рано… а я в ванне, минутку, сейчас вылезу...
Тратить на ожидание даже одной минутки Дейв не собирался. Сбросив башмаки и пальто, он поставил торт на кухонный стол и пробежал через всю квартиру прямо к двери ванной комнаты. Когда он вошел, Хейли как раз вылезала из ванны, Дейв увидел ее — и застыл. Мокрая, в хлопьях пены на груди, на боках, на животе — о, этот живот, этот ее невероятный живот...
Хейли встретила взгляд Дейва, закусила губу и пожала плечами. Дейв молча сбросил рубашку, одним движением стянул брюки и белье, шагнул к девушке и обнял ее. Обнаженные тела плотно вжимались друг в дружку, а то, что Хейли была вся мокрая и скользкая от мыла, лишь подогревало интерес.
— Детка, ты — это что-то с чем-то, — только и выдохнул Дейв, чувствуя, как ее объемистый живот трется об его собственный, достаточно крепкий, пусть и без кубиков пресса. Он готов был взорваться прямо здесь и сейчас… но сдержался, хотя и не без труда, а просто сгреб Хейли в охапку и, мокрую, поволок прямо в спальню.
Он с трудом верил собственным глазам — его любимая перекрыла все свои обжорные рекорды, за три недели больше десяти кило! Его ладони стискивали ее ягодицы, она послушно и призывно встала на четвереньки на кровати, он рывком, стоя, вошел в нее и почувствовал, как все ее тело вздрагивает и колышется. От его толчков по ее пышной плоти расходились волны, он наклонился над ней, скользнув ладонями от ягодиц к бокам, а потом опустился ниже, ощупывая ее живот. Просто невероятно, живот Хейли увеличился настолько, что касался кровати, когда она стояла на четвереньках, он чувствовал, как это разбухшее чудо колышется как желе, пока он продолжал...
А Хейли внезапно заговорила:
— Ах, милый, тебе нравится мой большой и толстый живот, скажи, насколько он стал большим...
Говорила она почти в подушку и не слишком разборчиво, но Дейв прекрасно ее понял.
— Он просто громадный, крошка моя, но надо еще больше. Я хочу, чтобы ты стала еще толще.
— И я тоже, я хочу стать еще толще, любимый, господи, да!.. — прокричала Хейли.
Дейв был на седьмом небе от счастья, его самая светлая фантазия воплощалась в жизнь. Недоставало разве что одного момента — того, что стоял на кухонном столе.
— Родная, а хочешь, я тебя покормлю, покормлю мою маленькую обжорку...
— Господи, да, ДА-А-А! — едва сдерживаясь, завопила Хейли.
— Тогда — минутку, детка, я сейчас вернусь.
Быстрее молнии Дейв метнулся на кухню за тортом и уже снова был в спальне. Когда Хейли увидела размер этого торта, в глазах ее вспыхнуло пламя, а руки сами собой в обход живота скользнули промеж бедер, она лежала на подушках прямо перед Дейвом и доводила себя до исступления, предвкушая, как она сейчас будет лопать торт, слопает его полностью, объестся до отвала… Дейва такой оборот застал врасплох, но — пусть так, подумал он, он хотел, чтобы его раскормленная малышка съела весь торт, и она его съест. Дейв лег рядом с Хейли, которая все так же глубоко зарылась в себя собственными пальцами, и кормил ее с рук кусочками торта, сытного и пышного, а она, запрокинув голову и закрыв глаза, стонала от возбуждения и лопала, бессильная перед собственными желаниями… Не в силах сдерживаться, Дейв выплеснулся прямо ей на живот — впрочем, это не имело никакого значения, поскольку его плоть тут же снова восстала в полную боеготовность, а от торта осталась еще почти половина. Тут у него появилась идея: он перестал кормить Хейли, перевернул ее на четвереньки и вошел сзади, а она продолжала стонать и, уткнувшись лицом в остатки торта, поглощать его прямо ртом, пока не вылизала все начисто.
Миновало еще три недели, все новогодние праздники остались позади. Эти три недели Дейв кормил Хейли каждую свободную минутку, благодаря чему к середине января она раздалась уже до ста двадцати пяти — и категорически не собиралась останавливаться на достигнутом. Любуясь растущими формами девушки, Дейв, однако, заметил также, насколько она разленилась: Хейли почти все время сидела дома, валяясь на диване с чем-нибудь вкусненьким под рукой. Даже свою лошадь она отдала обратно на конный двор, передав в хорошие руки юной фанатке верховой езды — и тем самым лишилась основного своего источника физической активности. Впрочем, Дейв ни слова ей на эту тему не сказал, его вполне устраивало, что любимая активно толстеет и с каждым килограммом выглядит все соблазнительнее.
Так продолжалось и дальше, но весной Дейв слегка забеспокоился: даже в хорошую погоду Хейли продолжала сидеть дома, выбираясь наружу только когда он вел ее в ресторан — а последние четыре недели этого никак не получалось, поскольку она банально из всего выросла. Поэтому Дейв организовал себе свободные полдня и повел свою стасорокачетырехкилограммовую пассию в торговый центр, обновить гардероб — а потом, уже дома, самолично приготовить для нее ужин.
Хейли же ни о чем не беспокоилась, жизнь была прекрасна. Она любит и любима, ее парень — просто чудо, он обожает ее растущие формы не меньше, чем она сама, и вообще лучше и быть не может.
Весна сменилась летом, а лето потихоньку перетекало в осень. Дейв и Хейли были вместе уже полтора года, и за это время, осознав свое истинное предназначение, она стала чуть не втрое толще — на днях весы показали сто семьдесят восемь кило. Хейли объедалась целыми днями напролет и восхищалась собой и своими выпуклостями, она знала, что обратного пути нет, да он ей и не нужен. Теперь ведущей в их паре стала она, а Дейв просто делал все, что нравилось ей. Хейли хотела толстеть дальше, и точка.
В который раз она стояла перед ростовым зеркалом и любовалась собой. Хорошо — но мало. Обе руки привычно лежали на животе — метр семьдесят шесть в обхвате, свисающий до середины бедер, он, тем не менее, оставался одним могучим шаром почти идеальной формы. Забавно, однако фигура Хейли, не считая громадного пуза, совершенно не напоминала женщину, в которой уже под сто восемьдесят кило живого веса: конечно, бедра и ягодицы заметно раздались вширь после того, как она перестала ездить на лошади, и второй подбородок тоже подрос, но все же, если исключить живот, все прочее вполне сошло бы для дамы средней пышнотелости, килограммов под сто двадцать, не более. Хейли повернулась боком, еще раз полюбовалась монументальным пузом, ласково огладила его и попробовала дотянуться до подбрюшья и промеж бедер. Не вышло. Расплывшись в отсутствующей улыбке, она вспомнила тот вечер и тот давным-давно съеденный ужин, который приготовил для нее Дейв...
— Любимый, ну зачем же было так напрягаться? — ласково смотрела Хейли на Дейва, сидящего напротив.
— Не зачем, а для кого. Для тебя, родная, ты этого заслужила… и тебе надо подкрепиться, — подмигнул он.
Хейли рассмеялась.
— Это ты прав, надо, спасибо еще, сегодня мы прикупили мне вещей по размеру, а то ни во что не влезала. Впрочем, когда я все это съем...
Она как раз доела вторую тарелку и перевела дух. Живот, подушкой возлежащий промеж раздвинутых бедер, округлялся под свежекупленной блузкой, и Хейли похлопала себя по пузу:
— Новая одежда — это новый стимул расти дальше вширь, — заявила она, глядя на Дейва.
Тот, видя ее блаженную улыбку, перевел дух и все-таки решился сказать то, что хотел:
— Родная, я тебя люблю. Правда люблю, ты сама это знаешь — но… ты же не просто для меня все это делаешь, да? В смысле, я люблю тебя еще сильнее, чем когда бы то ни было, но я боюсь, не пожалеешь ли ты о том, что делаешь.
Хейли озадаченно моргнула. Она знала, что он пытается сказать, и знала, что в глубине души Дейв хочет, чтобы она продолжала толстеть — но он беспокоится о ней, о ее жизни и здоровье, поэтому и сказал то, что сказал. И чувствовал, что где-то виноват в том, что случилось, если вдруг это скорее его выбор, чем ее собственный… Внезапно привычная волна теплоты поднялась снизу вверх, от бедер до сердца.
Он мой, поняла Хейли и улыбнулась.
— Я знаю, что ты беспокоишься за меня, любимый, — Хейли медленно поднялась и двинулась к Дейву в обход стола, — но теперь это мое решение, ты просто показал мне путь. — Она отодвинула стол и опустилась на колени к Дейву, благо он сидел не на стуле, а на диване, стул бы их совокупного веса не выдержал. — Я хочу этого — и хочу куда большего. И тебе это понравится, любовь моя, ты будешь просто в восторге от того, как я растолстею...
Дейв понял, что попал. Он знал, что никогда не сможет сказать Хейли «нет», и — да, он и в самом деле хотел, чтобы она поправилась еще. А еще, правду сказать, его возбуждало и отношение самой Хейли к этому вопросу.
— Родная, если ты хочешь поправиться — я тоже этого хочу. Просто скажи, чего хочешь ты.
— Не волнуйся, любимый, — проворковала Хейли ему на ушко, — ты просто давай мне все, что я захочу...
Отсутствущая улыбка Хейли, которая все так же стояла у зеркала с обеими руками на пузе, сменилась ухмылкой. Да, теперь в вопросе, что и сколько ей есть, Дейв был на подхвате, а решала — она. И она решила, что хочет быть еще толще. Еще разок окинув свое отражение изучающим взглядом, Хейли потопала в гостиную, к телефону — заказать очередную доставку еды.
Когда Дейв вернулся с работы после тренажерного зала, он убедился, что его любимая даром времени не теряла. Как обычно, она сидела на диване перед телевизором, широко раздвинув ноги, окруженная коробками из-под пиццы и бургеров и обертками от прочей снеди. Дейв, как обычно, остановился на минутку, чтобы полюбоваться своей любимой: она обожала объедаться до отвала, и написанное на ее расплывшейся мордочке наслаждение от процесса и результата могло сравниться лишь с удовольствием самого Дейва. Он шагнул к ней; от пережора она почти дремала, обхватив руками раздувшееся пузо, которое выпирало вперед и свисало промеж стратегически раздвинутых ног. Не увидел бы воочию, не поверил бы.
Дейв опустился рядом с Хейли, поцеловал ее в щеку.
— Я люблю тебя, родная.
И принялся оглаживать ее объемистое пузо, осторожно и ласково.
— Давай попробуем, я наткнулась на эту штуку в Сети.
Хейли лежала в кровати и чувствовала себя сегодня особенно игриво.
— Ты точно этого хочешь? — предвкушающе улыбнулся Дейв, уже зная ответ.
— Господи, конечно же — да! — от возбуждения Хейли подпрыгивала бы, если бы только могла. Был вечер рождества, с самого утра Дейв кормил свою любимую всякими вкусняшками и разворачивал перед ней подарки, а Хейли так и не соизволила одеться хоть во что-нибудь — так свободнее, опять же, кого ей тут стесняться, уж не Дейва и не себя так точно. Она вообще большую часть времени проводила в кровати или на диване, а самым активным физическим упражнениям предавалась во время постельной гимнастики, и твердо намеревалась встретить новый год, перевалив за двести кило живого веса. Хотела к рождеству — не вышло, вот и озвучила найденный в интернете вариант.
— Ладно, уговорила. Сколько? — ухмыльнулся Дейв.
И ухмылка его стала еще шире, когда Хейли перевернулась на спину и выразительно-предвкушающе стиснула пузо обеими руками.
— А сколько влезет.
Дейв появился через несколько минут, держа обеими руками трехлитровый кувшин из блендера. Хейли сдавленно застонала, увидев то, что ранее себе только воображала.
— Сколько там?.. — выдавила она.
— Тысяч шесть, — правильно понял ее Дейв. Он сам дрожал от предвушения, что уж там. Вот сейчас он вольет в любимую шесть тысяч жидких калорий — и это при том, что сегодня она уже слопала столько, что среднему человеку хватило бы дня на четыре. Но Хейли сама этого хотела и активно участвовала, и именно это еще больше привлекало Дейва. Более он не испытывал на сей счет ни вины, ни сомнений, Хейли хочет быть толстой — значит, она получит то, что хочет… и еще немного сверху. Дейв сел на кровать, Хейли, приподнявшись, уселась поближе, опираясь спиной на подушки и широко раздвинув ноги, между которыми гиподинамическим мячом метрового обхвата выпирало ее колоссальное пузо. Дейв еще несколько секунд любовался ею, а потом с усилием поднял кувшин к ее губам.
… В глазах у Хейли стоял туман. Так она еще никогда не обжиралась.
За окном были предрассветные сумерки, Дейв тихонько похрапывал рядом — нынче ночью он подарил ей много часов наслаждения, и заслужил хоть немного отдыха. Хейли долго вертелась среди подушек, пока не устроилась достаточно уютно; она тоже устала, однако сон не шел. Не то чтобы в голове крутилось так уж много мыслей — нет, основная мысль была одна, но очень уж интенсивная. О том, как ночью кормил ее Дейв… Хейли в несчетный раз огладила туго набитое пузо, немалой тяжестью раздвигающее ее ноги, а в голове по-прежнему крутилась все та же мысль.
Мало.
Хейли просто не могла остановиться, она прекрасно понимала, что с ней происходит — и от этого возбуждалась еще сильнее. Волна тепла поднялась изнутри, омывая самые чувствительные уголки организма, она смотрела на Дейва — выбившись из сил, любимый просто отключился где упал, даже не смог натянуть одеяло, — и тут мысль «мало» обрела наконец вид законченного плана. Осталось привести его в действие.
Первый и самый трудный для Хейли пункт был «встать», однако силы воли ей вполне хватало на то, что она считала необходимым. Так что минут десять спустя она, выбравшись из постели и обеими руками поддерживая шарообразное пузо, потихоньку двигалась на кухню, чтобы смешать себе еще кувшин коктейля...
Дейв вернулся из страны сновидений, когда Хейли активно трудилась губами и языком над его восставшей плотью. Улыбнувшись, он закинул руки за голову и, не открывая глаз, прошепиал:
— Доброе утро, родная моя.
Хейли по понятным причинам не ответила. Врочем, чуть погодя она прервала процесс и медленно, привстав, опустилась на Дейва сверху. Почувствовав, как немалый вес любимой вжимает его в постель, Дейв открыл глаза. Учитывая нынешние габариты Хейли, в такой позиции ее пузо накрывало его чуть ли не до подмышек. Мягкие колени стискивали его бока, пока Хейли нежно, но целеустремленно приподнималась и опускалась на его восставшей плоти, и ладони Дейва сами собою скользнули к ее телу, пышному и лакомому, расплывшемуся и раскормленному сверх всяких пределов того, что сам Дейв полагал несбыточными фантазиями еще пару лет назад. Под ее тяжестью он и пошевелиться толком не мог, и все равно желал большего, как и она, ненасытная, он полностью был в ее власти и упивался этим. Пузо Хейли наошупь напоминало перекачанную автокамеру, расчерченную полосками растяжек — верный признак, что хозяйка набирает вес так быстро, что ее собственная кожа не поспевает за растущими объемами. Кто-то, быть может, и числил растяжки среди нежелательных изъянов, а их обоих такое недавнее обретение заводило еще сильнее.
Хейли потянулась и с усилием взяла с тумбочки нечто тяжелое. Дейв с разгорающимся восторгом увидел в ее руках еще один кувшин с коктейлем.
Продолжая приподниматься и опускаться, Хейли принялась громко и жадно глотать густую кремово-белую жидкость, Дейв обеими руками гладил ее раздувающееся пузо, а она стонала от наслаждения. Прошлую порцию Хейли прикончила чуть более пяти часов назад, и вот в ее чрево снова отправились шесть тысяч калорий, она икнула, отбросив опустевший кувшин, наклонилась вперед, ее тяжелые сиськи выдавили из Дейва остаток воздуха, и он простонал, взрываясь:
— Какая же ты… толстая… и я хочу… чтобы ты… стала толще...
Именно этого и не хватало самой Хейли, чтобы дойти до вершины, она содрогнулась всем своим колоссальным телом и закричала:
— Любимый, я сама этого хочу, я просто не могу иначе, ох, как же я разжирею!..
И от собственных слов тут же, не останавливаясь, дошла во второй раз.
Весной Дейв понял, что дальше тянуть некуда. Перевалив за двести тридцать, Хейли вся сияла, да и вширь с начала года раздалась довольно-таки заметно. А еще она нашла себе работу — ну, нечто вроде того. Да здравствуют новые технологии, благодаря которым Хейли вела в Сети журнал личных рекордов и достижений на ниве обжорства, и да здравствуют тысячи подписчиков, чьи вклады таким образом стали ее частью семейного бюджета. Куда отправлялись собранные средства, гадать не приходилось.
Подготовив все необходимое, Дейв заглянул в спальню. Любимая как раз просыпалась и потягивалась, уже учуяв свежеприготовленный завтрак и точно зная, что никуда идти за ним сегодня не нужно.
— Доброе утро, хорошая моя, — вошел Дейв, катя перед собою сервировочный столик на колесах.
Перетекающая в сидячее положение Хейли встретила их появление радостной улыбкой. Чмокнула его в губы и поинтересовалась:
— Пахнет аппетитно. Блинчики?
— С кленовым сиропом, — подтвердил Дейв, садясь на кровать рядом с ней.
На столике он привез большой стакан апельсинового сока, кувшинчик с сиропом и большое серебряное блюдо с горой горяче-вкусного, накрытой салфеткой. Хейли жадно сорвала салфетку — и поверх горы парных блинчиков обнаружила небольшую синюю коробочку. Удивленно замерла, медленно взяла коробочку в руки, раскрыла...
А Дейв только и сказал, когда она увидела кольцо:
— Выходи за меня замуж, любимая.
Хейли прослезилась, да и у Дейва глаза были на мокром месте, а потом она проговорила:
— Да!
И зарыдала от счастья, а Дейв, смахнув слезы, обнял свою уже невесту.
Хейли и Дейв, уже как муж и жена, жили в любви и согласии. Вес Хейли через некоторое время остановился в районе двухсот пятидесяти — но не сам собой, и не потому, что Хейли сказала «хватит». Просто вопреки всем врачебным прогнозам она забеременела, и обжорство на ближайший год пришлось прекратить. Ничего, оглаживая раздувающийся от интересного положения ее живот, Хейли и Дейв заранее обожали будущего ребенка — и предвкушали, с каким энтузиазмом Хейли начнет набирать вес, уже перейдя в статус молодой матери.
Родилась дочка, здоровая и красивая, и она обещала последовать примеру матери, но это уже другая история...