Это только начало
Это только начало
(Feedists' Fortunes)
Эми облокотилась на прилавок и вздохнула, нарушив тишину пустого магазинчика. Семь часов на ногах, ночная смена; она как раз закончила расставлять товары по стеллажам. Утомительное занятие, хребет болит, а голова гудит от скуки. Посмотрела на часы; два сорок пять, еще четверть часа — и можно идти. Словно предвкушая, желудок голодно заурчал.
Ша, уже почти, подумала она, поглаживая пухлый живот. Персонала в магазинчике не хватало, ей пришлось пропустить ужин, так что Эми умирала от голода.
Автоматические двери раздвинулись, впуская холодный ночной воздух и посетителя. Подняв на него взгляд, Эми ухмыльнулась: в магазинчик вошел ее парень, Энди, с улыбкой на физиономии и руками за спиной.
— Привет, полуночник, — настроение ее рывком подпрыгнуло, — по какому поводу ты тут в такое время?
— Ну, — отозвался он, — я знал, что ты сегодня до трех, так что надеялся утащить тебя поужинать. А заодно хотел подарить тебе вот это вот.
И торжественно извлек из-за спины букет алых роз.
— О, спасибо! — воскликнула Эми, взяв презент и вдыхая аромат… отнюдь не роз, а сахара. Точно: это оказались не живые цветы, а карамель, искусно отлитая и окрашенная в виде бутонов и стеблей. В животе у нее вновь заурчало, она тут же собиралась вгрызться в красивую вкусняшку, но Энди быстро перехватил букет.
— Не будем портить аппетит перед едой, а?
— Но я голодная, — изобразила Эми игриво-просительный вид, — ты же не хочешь, чтобы я из-за тебя исхудала?
Энди чуть покраснел.
— Поверь мне, этого не будет, — и подмигнул, — мы с тобой сейчас едем в китайский ресторанчик, будешь кушать сколько влезет.
Эми улыбнулась, ее щеки также зарумянились. Познакомились они на сайте, посвященном раскармливанию — их общей тайной страсти, только в восхитительно разных ролях, — и под чутким руководством Энди она уже поправилась килограммов на десять. И заведения категории «кушай сколько влезет» неизменно обеспечивали обоюдно приятное завершение вечера. Вот только...
— Милый, но сейчас почти три часа ночи. В это время все давно уже закрыто.
Энди перегнулся через стойку и чмокнул ее в губы, заодно ласково, но решительно забрав карамельный букет обратно.
— Твоя задача — благополучно пережить последние минуты сегодняшней смены, — велел он, направляясь к двери, — об остальном позабочусь я.
Эми снова посмотрела на часы — два сорок девять, — и снова вздохнула. Господи, подумла она, как же мне осточертела эта работа...
Минуты плелись сонными улитками, но вот ее смена наконец подошла к концу. Отметившись в авторегистраторе, Эми вдруг осознала, что совершенно не собиралась после работы идти на свидание, так что отправиться в ресторанчик ей придется в том же условно-рабочем прикиде — в юбке и блузке, которые и так на размер теснее, чем нужно бы, давно пора сменить.
Энди ждал ее в машине на пустой парковке, и проехав несколько кварталов, парочка оказалась у «Золотого дворца», Эми с ностальгической улыбкой опознала тот самый ресторанчик, где они впервые встретились в реальном мире. Живот ее согласно-предвкущающе проурчал. Эми фыркнула. В тот первый раз она осилила три тарелки разнообразных образчиков китайской кулинарии; в прошлый раз, а это было в том месяце, она слопала все пять, плюс мороженое на десерт. Тарелки в «Золотом дворце», правда, были немногим больше блюдечек, но все же.
— Надеюсь, свой аппетит ты прихватила с собой, — заметил Энди, заруливая на такую же пустую парковку у ресторанчика.
Эми вздернула бровь.
— Энди, это же я, когда это я куда-то ходила БЕЗ аппетита? — и рассмеялась.
Рука в руке, они вошли в ресторанчик, и Эми заметила, что несмотря на время — почти пол-четвертого, — внутри горят лампы, а у дверей стоит официант, который при их появлении вежливо поклонился.
— Как такое может быть, чтобы они в это время все еще были открыты? — прошептала она Энди, пока официант вел внутрь. Покосилась на табличку на двери — разумеется, согласно расписанию закрыться «Золотой дворец» должен был четыре часа назад. И тем не менее, в зале все было освещено, как будто персонал ожидал посетителей.
— Все откроется в свой черед, — пообещал он с хитрой ухмылкой, вешая куртку на спинку стула за столиком, ближайшим к стойке с едой. Карамельный букет тут же занял место в вазе в центре столика. — Я сейчас кое-что с официантом обговорю, а ты пока начинай.
Энди скользнул вдоль стены, чтобы пошептаться с работником ресторана. Ей, конечно, чертовски любопытно было выяснить, что происходит, однако по зову голодного желудка внимание ее приковала к себе стойка с едой. Облизнувшись, Эми взяла тарелку и шагнула к цели. Приподняла колпак над одним подносом, над другим — из-под каждого поднимались клубы пара и вкуснейшие ароматы, — и наполнила торелку. Кунжутные пирожки с креветками, фаршированные блинчики, лапша, кисло-сладкая свинина — на тарелке собралась целая горка, которую она, привычно балансируя, донесла до столика и как раз принялась за еду, когда напротив опустился Энди с собственной тарелкой.
— Давай, колись, — потребовала Эми, свободной рукой указав на зал ресторана, — как ты сумел все это устроить?
— Все потому, что годы тяжкого труда наконец окупились, — пояснил он, вынув из кармана распечатку и протянув ей.
Письмо, судя по заголовку, было от одной из самых крупных в Америке — да и во всем мире — корпораций, занимающихся разработкой программного обеспечения. Собственно, руководство приняло решение приобрести программу, над разработкой которой трудился Энди, включить ее в пакет собственных продуктов и нанять уже его самого для дальнейшей работы над проектом. Предложенная корпорацией зарплата была вполне щедрой, а уж авансовый платеж за передачу прав на программу… Эми ахнула, увидев сумму, и подняла взгляд на Энди, который ухмылялся аки Чеширский кот, и вскоре на ее лице играла такая же ухмылка.
— Родной мой, это же чудесно, поздравляю! — она аж прослезилась, соскользнув со стула и обнимая его. — Просто класс!
Энди слился с ней в поцелуе, взгляд его был теплым и уютно-темным.
— И теперь ты точно можешь плюнуть на работу, которую так ненавидишь, и заняться тем, чем захочешь, — сказал он.
Радуясь тому, как ему повезло, Эми пока не задумывалась о том, что все это подразумевает для нее самой. Если Энди и правда берет ее на полное содержание — она может вернуться в колледж, или заняться сочинительством, или… да что угодно будет интереснее, чем эта проклятая каторга в круглосуточном магазинчике! Из глаз потекли слезы, она снова стиснула его в объятиях.
— Спасибо, — выдохнула и чмокнула его в щеку.
Он этим не удовлетворился и в ответ снова приник к ее губам, а потом наклонился и шепнул на ушко:
— А еще, раз тебе больше не работать в магазинчике, пожалуй, незачем больше так уж рьяно блюсти фигуру.
Эми снова ахнула, а на губах Энди заиграла ухмылка комиксового Доктора Зло. Ей искренне нравилось, что она с его помощью поправилась, однако однажды она ему призналась, что эти лишние килограммы несколько усложняют физическую активность, которая полагается по должности — уборка, расстановка товара на полках и тому подобное, — и возможно, им стоит с этим делом пока притормозить. Но раз теперь этой проблемы нет… Она зарумянилась при мысли о будущем, а Энди снова ее поцеловал и, словно читая у нее в голове, проговорил:
— Я подумал, что сегодняшняя ночь как раз в самый раз подходит, чтобы сказать прежнему образу жизни последнее «прости». И, так сказать, инвестировал часть того аванса.
Это ж сколько он выложил, чтобы они открыли ресторан ночью? — пораженно охнула Эми, покосившись на официанта, который все так же стоял у стены. Тот улыбнулся, поклонился и удалился на кухню, оставив пару в уединении.
Она открыла было рот, чтобы задать этот вопрос, но Энди тут же отправил промеж ее губ фаршированный блинчик.
— Я же сказал, что обо всем позабочусь, помнишь? — улыбнулся он, указав на ее тарелку. — Я просто хочу, чтобы ты получала удовольствие.
Кивнув и ответив такой же улыбкой, Эми опустилась на собственный стул и принялась с аппетитом уплетать все, что принесла: раз уж Энди для нее так расстарался и разорился, она выжмет из ночного ужина все, на что способна.
И глядя, как он смотрит, как она ест — не сомневалась, что Энди от этого ужина получит удовольствия не меньше.
К концу третьей тарелки рабочая одежда, обычно тесная, стала уже весьма неудобно тесной. На секунду опустив взгляд, Эми заметила, что между пуговицами растянутой блузки проглядывают искривленные ромбики кожи, а застежка юбки чрезвычайно неприятно врезается в живот. Она потянулась рукой к поясу, чтобы расстегнуть юбку.
— Знаешь, — заметил ее движение и расшифровал его причины Энди, — раз уж ты собираешься бросить работу, эта одежда больше тебе не понадобится. Так что заботиться о ее целости уже незачем.
Сердцебиение Эми участилось. Растолстеть настолько, чтобы на ней лопнула одежда… Она принялась поглощать пищу еще более активно, пытаясь сосредоточиться на вкусе еды, а не на тесном поясе юбки; из «весьма неудобной» одежда вскоре стала «болезненно неудобной», однако где-то к середине четвертой тарелки, когда она уже готова была расстегнуть пояс, чтобы только не терпеть эту боль — юбка резко перестала ей жать, а еще по полу покатилось что-то металлическое. Взгляд вниз — естественно, живот ее выплеснулся вперед: пустой, он занимал примерно половину коленок, а сейчас приближался к мысленной отметке в три четверти, Эми чуть отодвинулась назад вместе со стулом, потому как край столешницы уже начал врезаться в пухлую плоть. Любуясь собственным раздувшимся животом, она удовлетворенно отметила, что оторвалась не только застежка юбки, но и нижняя пуговица на блузке. Метнув взгляд на Энди, она беззвучно хихикнула: тот только что слюнки не пускал, так и примагнитившись очами к ее животу. Стиснув сие частисно оголившееся хозяйство с боков, она колыхнула пузом и игриво заметила:
— Кажется, немного местечка освободилось...
Ночь медленно катилась к рассвету, и Эми и Энди сидели и обсуждали планы на будущее, которое теперь могут себе позволить. И Эми ела.
И ела.
И ела.
После шестой тарелки оторвалась еще одна пуговица на блузке, а когда она сражалась с восьмой, на пол отправилась и третья. Живот ее все рос, раздуваясь, увеличиваясь, и она буквально чувствовала, как начинают чесаться бока от новообразовавшихся растяжек. С победным выдохом отодвинув пустую тарелку номер восемь, она осела на сидении, любовно оглаживая громадное практически обнаженное пузо с видом тяжело беременной. В затуманенном от сытости состоянии она не заметила, что Энди еще раз сбегал к стойке, пока не обнаружила поднесенный к ее губам кусочек мяса в соусе из черных бобов. Несмотря на состоянии «обожрусь и лопну» — никогда в жизни она еще так не объедалась, — Эми послушно прожевала и проглотила, одарив спутника слабой улыбкой, а тот немедленно нацелился скормить ей еще кусочек.
— Родной мой, это был потрясающий ужин, но я правда больше не могу, — и демонстративно постучала кончиками пальцев по пузу, набитому как барабан.
Энди уже сидел рядом с ней, в одной руке тарелка, в другой вилка, на устах та самая ухмылка Доктора Зло.
— Если ты собираешься набирать вес, нужно превозмогать себя, — сообщил он и сунул ей промеж губ еще один кусочек, можно сказать, силой… если бы Эми хотя бы изобразила попытку сопротивления.
Она медленно прожевала, проглотила. С трудом отдышалась.
— Да я и так сегодня слопала больше, чем когда-либо. Восемь полных тарелок! Это уже стоит считать «превозмоганием», тебе так не кажется?
Еще кусочек мяса.
— Да, но только представь себе, сколько ты сумеешь съесть в следующий раз...
Еще кусочек.
— И в следующий раз.
Еще кусочек.
— И что этот переизбыток калорий сотворит с твоей фигурой.
Сомкнув веки, Эми жевала и грезила наяву, воображая себя на двадцать, пятьдесят, сто килограммов толще, чем сегодня, наслаждение и боль от переполненного желудка смешались в ней — и она медленно жевала, пока не услышала тихий звяк и Энди отодвинул прочь тарелку номер девять. Она открыла глаза и медленно пересчитала стопку опустевшей посуды, дважды, сама себе не веря. Доказательство, однако, недвусмысленно раздувшимся шаром мягкой плоти возлежало у нее на коленках, собственной тяжестью раздвигая ноги. Энди принялся ласково оглаживать ее мягкое и пухлое подбрюшье...
— Вот видишь, не так уж это сложно, правда? — и чмокнул ее в район желудка чуть повыше пупка, прежде чем поцеловать ее в губы уже по-настоящему.
Эми, не в силах связно ответить, настолько сосредоточенной оставалась на ощущениях невероятного пережора, лишь сверкнула очами; Энди фыркнул и поцеловал ее еще раз.
С немалым трудом, задрапировав курткой оголенное пузо своей подружки, Энди сумел поднять ее на ноги и помог дойти — докатиться — до машины, пока она придерживала свободной рукой расстегнуто-надорванную юбку. После того, как Эми все так же с его поддержкой опустилась на пассажирское сидение, он опустил ей спинку, сам сел за руль и поехал к ее апартаментам, максимально медленно плавно, чтобы не потревожить бедный переполненный желудок барышни — а заодно подольше полюбоваться ею всякий раз, когда машина останавливалась на светофоре. Припарковался у дома он как раз когда где-то там над горизонтом показались первые солнечные лучи.
Хвала господу, в здании есть лифт, подумал Энди, помогая Эми выбраться из автомобиля и войти в здание. Еще несколько медленных шагов вперевалку по коридору, и они наконец оказались в ее апартаментах, где Эми не то опустилась, не то плюхнулась на кровать, издав вздох облегчения и раскинув руки-ноги. Энди не мог не застыть, любуясь выпирающим как гора пузом барышни, вздымающимся и опадающим при каждом вздохе монументом ее чревоугодию.
— Спасибо за чудесный ужин, Энди, — сказала она, улыбаясь любимому, затем покосилась на заглядывающие в окно солнечные лучи, — или это был ранний завтрак?
— Почему — был, сердце мое? — отозвался Энди, опускаясь на край кровати и кладя на тумбочку конфетный букет. Эми моргнула, инстинктивно прикрывая обеими руками живот, словно пытаясь защититься: она и не заметила, как Энди после трапезы прихватил подарок из вазы на столе.
— Родной, я не могу, — взмолилась она, сцапала его за руку и приложила к своему раздувшемуся животу, — ты же сам чувствуешь, там ну совсем места нет.
Энди ласково и внимательно огладил ее внушительное пузо, чувствуя, что под слоем мягкого сала там действительно туго и плотно набито. Однако решимость его не уменьшилась ни на грамм.
— Это же просто конфета, — оторвал он второй рукой засахаренный лепесток, все так же продолжая кругами оглаживать пузо Эми. — Опять же ты в ресторане забыла о десерте, а это совсем на тебя не похоже.
Она покачала головой, когда карамельный лепесток приближался к ее рту, но настолько устала и объелась, что собраться с силами и воспротивиться физически не могла. Лепесток растаял у нее на языке, сладкий и тягучий, восхитительный контраст после всего остро-пряного изобилия китайских блюд. Вкусовые сосочки перехватили управление: прожевать, проглотить, прожевать, проглотить, и с каждым кусочком конфеты, что оказывался у нее в желудке, тот тихо жаловался «ну нельзя же так», и ласковая ладонь Энди хоть и помогала, но не до конца.
Он что, хочет, чтобы я лопнула, подумала Эми, но внезапно губ ее коснулась не очередная конфета, а губы Энди.
— Все, съела, — просто сообщил он.
Эми отворила глаза. Примерно половину горизонта ей сейчас перекрывал громадный вздувшийся шар ее собственного пуза. И это все — она? Следуя за ее взглядом, Энди коснулся вывернувшегося от давления наружу пупка и кончиками пальцев скользнул вдоль растяжек на коже — как старых, так и новых.
— И ведь это — только начало, — сказал он, словно читая ее мысли.
Еще один поцелуй, нежный и глубокий, и Энди поднялся с кровати, прикрыв Эми покрывалом, чтобы та смогла немного поспать, а потом направился к выходу.
— За обедом продолжим? — уже в дверях спросил он.
Эми даже глаза распахнула, глядя на него — пока серьезный как камень Энди не расплылся в ухмылке.
— Да шучу я, шучу. — И исчез.
Эми швырнула бы ему вслед подушкой, будь у нее на то хоть капля сил. А в нынешнем обожравшемся состоянии она просто отрубилась, думая о том, где отложатся все набранные за сегодня излишки калорий… и о словах Энди.
Это только начало.