Ешь. Ленись. Люби (третья часть)

Вкусный танец

— Однако, я думал, что часы, в течении которых я шил эти платья, были потрачены абсолютно зря. – Натаниэль, сидя на коленях перед открытым сундуком, перебирал лежащую в нём одежду, откидывая в сторону очевидно маленькие для Деланы платья. Найдя одно из своих творений, он тут же протягивал его рыжеволосой бестии. Девушка, стоя за спиной юноши, сразу же примеряла очередной наряд. Но, как оказалось, даже Натаниэль не рассчитывал на такие габариты. Примеряя первое, изумрудное платье из грубой и толстой не растягивающейся ткани, Делана сразу поняла, что оно ей не подойдёт: процесс застопорился на бёдрах девушки, которые, как бы она не прыгала и не пыталась втиснуть, не пропускали платье вверх. Натаниэль воодушевлённо искал следующий наряд: краем глаза он подсматривал, как пышная богоподобная особа пытается втиснуть свои складочки в тесное платье, и еле сдерживал желание давать ей ещё меньшие наряды, чем этот, лишь бы смотреть на этот процесс ещё не один час. Он представил, как девушка, вся вспотевшая, пытается натянуть на себя очередное маленькое платье и, в конце концов, обессилено падает на кожаный диван, оставаясь только в велюровой маечке и трусиках, которые носила под одеждой. Сейчас они грубо впивались в её кожу, потому что не были рассчитаны на новоприобретённый десяток килограмм, однако не порвались во время трансформации от зефирного молока – просто растянулись до такой степени, что казалось, сейчас лопнут. Однако, если бы это случилось, то вместе с лопнувшим бельём, внутри Нейта так же оборвался бы клапан, которым он себя сдерживал, и мужчина набросился бы на прекрасную богиню.

— А из-за чего вы спорили? – спросила Делана, протягивая Натаниэлю очередное неподходящее по размеру платье.

— Одним вечером мы снова затронули тему того, что в Брайтауне очень скудный выбор одежды. – Нейт старался держать себя в руках как мог и не поворачивался к Делане, надеясь, что она не видит, как тот время от времени поглядывает на неё из-за плеча. Он попытался вовлечь себя в воспоминания о том споре, чтобы не смотреть на переодевающуюся девушку. – И когда она сказала, что большие платья просто не могут быть красивыми, я кинулся доказывать обратное. Я потратил на это не один час и не один день, однако вид одежды, которая больше её нарядов минимум в два раза, только испугал бедняжку — словно я показал ей расчленённый труп. – Натаниэль пожал плечами и протянул девушке светло-розовое льняное платье – самое большое из тех, которые он пошил. – Вот. Наша последняя надежда. В крайнем случае, я смогу его перешить, но тебе придётся несколько часов посидеть… Под одеялом?

Делана наблюдала за смущающимся юношей и понимала, что наслаждается подобным восхищением и вниманием. Никто из её родного города не воспринимал девушку как олицетворение чего-то очень желанного и прекрасного, а смущение и плохо скрываемое желание вожделения преподносило её настроение до небес. В глубине души она захотела, чтобы и это платье было ей не в пору, однако, к их обоюдному удивлению, розовая ткань таки налезла на округлости девушки. Да, оно должно было быть свободным по задумке автора, а сейчас – плотно прилегало к фигуре девушки, однако цель была достигнута – Делана одета, а одежда не разорвана и не трескается по швам.

— Ну вот, наконец-то! – с долей разочарования в голосе сказала Делана, натянув улыбку. – Может быть, если Лаура увидит, как красиво оно сидит на пышной фигуре, она поменяет своё мнение к большим размерам.

— Сомневаюсь. – ехидно улыбнулся Натаниэль, поднимаясь с колен и поворачиваясь к гостье. – Но это было бы здорово. Ты выглядишь прекрасно.

Делана смутилась и опустила взгляд вниз. Она посмотрела на свой торчащий увеличившийся живот, и сама восхитилась этим видом. Натаниэль не стесняясь рассматривал, как розовая ткань обтягивает каждую складочку на руках, талии, бёдрах и груди Деланы, всем телом сдерживая желания протянуть руку и сжать хотя бы одну из них. Он представлял, какие они мягкие и бархатные на ощупь. Словно свежее, набухшее тесто, которое так и хочется укусить.

— В Кахале, наверное, много подобных тебе красавиц. – с пересохшим от восхищения горлом, сказал Натаниэль и улыбка сразу сползла с лица Деланы.

— Там меня не считают красавицей. – в голосе слышались нотки грусти и озлобленности. – У нас есть главный храм нашего бога, Аль-Хелга, в котором живут и благоденствуют Жрицы. Все они больше меня раза в два, и каждый день, видя их, я чувствую себя отвратительно.

— У вас в мире что-то вроде культа полноты? – Натаниэль пытался выразить сочувствие по поводу угнетённых эмоций Деланы, однако не мог полностью спрятать огонёк восхищения, появившейся в его глазах. Только подумать: где-то всё-таки существует мир, в котором есть всё то, что так рьяно он пытался найти в его родном.

— Если это можно так назвать. – пожала плечами Делана. – Наши предки рисовали картины и лепили скульптуры, на которых изображаются женщины очень габаритных размеров. В легендах и писаниях говориться, что чем больше весит девушка – тем больше счастья она может принести. Если у кого-то есть возможность питаться лучшими продуктами, есть самую вкусную пищу и быть освобождённым от физической работы – значит, это представитель высшего слоя общества. И в моих краях нет более почётного места, чем Храм Аль-Хелга, и нет лучшего образа жизни, чем жизнь в теле Жрицы.

— А что представляют из себя обязательства и деяния Жрицы? – Натаниэль присел на диван, не отрывая взгляда от своей гостьи.

— Ну, они по сути являются живым олицетворением Бога Аль-Хелга. – Делана присела рядом с Нейтом на диван, продолжая рассказывать: — Они воплощают его волю и задабривают Бога своим существованием. Чем лучше живут Жрицы, тем щедрее одаривает Бог наши земли, людей и Матушку-Природу. Если Жрица умирает не по своей воле или от несчастного случая, то есть большая вероятность, что произойдёт какое-то стихийное бедствие. Почти всегда случалось именно так. Я помню, как умерла Дизель. Это был один из ежедневных пиров, и от стены храма откололся камень, который упал прямо на неё, поедающую вкусности со стола. На следующий день ураган практически полностью разрушил несколько деревень у границ Амиранвиля. С тех пор значительно усилили уход за храмом, защиту Жриц и обеспечения им беззаботной жизни и, в будущем, естественной смерти.

Делана ещё много чего рассказывала об устройстве её мира. Натаниэль, шокированный, но восторженный, слушал и не мог поверить происходящему. Единственная мысль, которая крутилась в его голове, была о факте существования такого мира и о том, что если эта девушка смогла попасть к нему, то наверняка есть призрачный шанс для него попасть туда.

Делана рассказывала о всех тщетных попытках набрать вес. О том, как она надеялась достать остатки еды с пиров, о Мирабель, которая иногда делилась ими, когда ей удавалось сохранить что-то от ночных перекусов, и о том, насколько скудная еда у обычных жителей Амеранвиля.

— Так, а как ты попала сюда? – посередине рассказала Деланы, которая так увлеклась воспоминаниями и историями, что не замечала последние минут двадцать, как Натаниэль несколько раз сдерживал зевок, кривя лицом. После этого вопроса она взглянула на него и на несколько секунд задумалась, стоит ли делиться этими подробностями с незнакомцем.

— Я могу рассказать только если ты пообещаешь, что будешь держать это в тайне. – дрожащим голосом сказала Делана, перебирая в пальцах подол платья. – Это не совсем законное действие в моём мире.

— Но ведь я не из твоего мира и вряд ли вообще когда-нибудь там окажусь! – рассмеялся Натаниэль и приблизился к девушке, глядя прямо ей в глаза. – Я не хочу подвергать тебя опасности. Будет невероятно грустно, если такая прекрасная девушка будет наказана… Без своего согласия.

Делана не смогла сдержать улыбки, смущаясь от сверлящего взгляда Натаниэля. Она рассказала ему о том, что Мирабель достала ей зефирное молоко, которое должно было помочь с набором веса хотя бы немного. Делана в деталях описала водоворот, который появился после вкушения плода из Као-Мара и рассказала о запретах источника, которые сулили жестокое наказание за подобное деяние.

— Я бы и в самых абсурдных фантазиях не могла бы предположить, что непосвящённый, выпивший из источника, может перенестись в такой мир. – пожала плечами Делана и перевела взгляд с Натаниэля на его комнату. – А в чём особенности этого места?

Нейт немного скривился, вспомнив, где он находится и что его окружает. Мысли о том, насколько хуже его мир по сравнению со сказочным Кахалом, угнетали, однако это настроение быстро сменилось, когда юношу осенила гениальная мысль.

— Ты говоришь, что желаешь набрать вес, но не получается, потому что не имела доступа к нужной еде? – глаза юноши загорелись восторгом. Он вспомнил о всех своих изобретениях, которые могли бы помочь Делане, и хотел побыстрее рассказать обо всём и увидеть этот радостный огонь в глазах, который долго искал в глазах тех, кто до этого момента слушал о его изобретениях. – В этом мире есть одно главное отличие от твоего: здесь множество калорийной и вкусной еды, которую всё общество с упоением готовит, но не хочет есть. И у меня есть одно слово для тебя – пир.

— Пир? – Делана сразу вспомнила о пирах Жриц, на которые её не пускали и тут же расстроилась. – Наверное, туда пускают только элитные слои общества, разве мне можно…

— Ну так, а кто я, по-твоему? – Натаниэль радостно подскочил с дивана, сделав оборот вокруг своей оси, стоя на цыпочках, и исполнил элегантный приветственный поклон в сторону Деланы. – Позвольте представиться: Натаниэль Фитцжеральд, известный изобретатель, член общества новаторов, и яркий представитель аристократии Брайтауна! – он прикрыл глаза от восхищения самим собой и опустил голову чуть ниже, слыша восторженные аплодисменты Деланы. – Я могу приводить с собой на пир кого захочу и впервые в жизни я буду там с действительно достойной особой, которая своим присутствием ослепит всех присутствующих и сделает, наконец-то, это мероприятие таким, каким оно должно быть!

Грудь Деланы поднялась и замерла от восторга, когда девушка услышала слова Натаниэля. Ей нравилось, как он почитал её, словно Жрицу, и осыпал комплиментами уже не первый раз за то время, что она находилась здесь. Ей казалось, что она стоит на пороге своей новой жизни: здесь открываются врата мира, в котором есть множество возможностей стать по-настоящему прекрасной и даже найти путь, что будет лучше, чем желание стать посвящённой Жрицей. Делана воодушевлённо закивала головой, поднимаясь с дивана. Натаниэль тут же схватил её за руки и закружил в импровизационном танце. Его рука обхватила талию, легко прижимаясь к складкам на спине, и юноша радостно завертел девушку по волнам вальса, описывая все те вкусности, которые обычно бессмысленно ссыхаются и черствеют на приёмах:

— Курица во фритюре, сочные стейки с горчичным соусом, обжаренные шампиньоны с чесночной присыпкой… — перечислял Нейт, не отводя взгляда от глаз Деланы, в которых разгоралось желание попробовать всё, что он называл, несмотря на то, что половина слов была ей незнакома. – Нежнейшее молочное пюре с подливой, сырные палочки, нарезки Камамбера и бри…

Делана закрыла глаза, представляя всё, что называл Натаниэль и фантазируя о всех вкусах, которые ей предстоит попробовать совсем скоро. Натаниэль крепче сжимал ладонь Деланы и, преодолев стеснения, начал сжимать и складку на её спине, однако девушка была настолько увлечена танцем и фантазиями, что только прогнулась в ответ, изгибаясь и прижимаясь своим животом к паху Натаниэля.

Пир

— Запомни: ты имеешь полное право есть всё, что захочешь. Осуждающих взглядов нам не избежать, скорее всего, но это не потому что есть какие-то законы, ограничивающие количество пищи, что можно съесть на приёме. Это всего лишь что-то вроде нормы этикета – но никак не прописанное законодательством правило. Не позволяй им указать тебе, чего хотеть и что делать.

Натаниэль всю дорогу до рестарации, рассказывал Делане о пирах и всём, что их касается. Он поведал Делане о том, что подобные приёмы – это почти ежедневные мероприятия, которые созданы были в первую очередь для общения и культурного отдыха. Часто на пирах можно было увидеть концерт музыкальных групп, выставки местных художников или презентацию очередного коммерческого изобретения. Обычно эти приёмы проводятся вечером. Целый день огромная кухня рестарации впахивает для того, чтобы заполнить длинные столы едой, большую часть из которой после мероприятия либо отдают беднякам, либо выбрасывают. Нейт рассказал, что в его мире занимает огромное место культура худобы и истощения, из-за которой столько продуктов пропадает. Он долго возмущался этому очевидному абсурду, рассказывая о машинах, которые облегчают жизнь и о людях, которые всё равно стремятся к бессмысленному труду. Так же он восхищался и смаковал предвкушением того, что наконец-то пир будет проходить как ему и полагается: ведь сегодня там будет как минимум один человек, который оценит труд поваров и кухарок по достоинству, наслаждаясь их творениями.

— Я познакомлю тебя с Лаурой. – Натаниэль приобнял девушку, подсаживая её ближе к себе. – Это та девушка, с которой мы спорили о платьях.

— А она… твоя…? – робко начала спрашивать Делана, однако Нейт перебил её, сразу дав ответ:

— Нет, у меня к ней нет никаких чувств. Она хорошая девушка, но меня всегда печалило отсутствие стержня в её характере. – он снова невольно скривился. – Если уж она действительно любит культ худобы, то не была бы такой несчастной, покоряясь всем его правилам. А если же она против этого, как я, то могла бы давно уже расслабиться и наслаждаться жизнью. В общем, я люблю, когда девушки осознанные и целеустремлённые, а не запутанные и слабохарактерные. – он снова взглянул на Делану, рассматривая её рыжие кудри, которые спадали на пышную грудь, и немного прикусил губу. Но, когда он перевёл взгляд в сторону, то увидел в окне приближающуюся рестарацию. – Мы почти на месте. Главное – не волнуйся. Я уверен, что тебе всё понравится.

Как только эта пара появилась на входе в главный зал, гости постепенно начали затихать. Швейцар у входа остолбенел, увидев Делану, однако Натаниэль тут же сунул ему в руки своё пальто и приказал заняться работой, а не таращиться на новую гостью.

В груди Деланы бушевал ураган эмоций: она страшно боялась неизвестности того, что будет после следующего шага, и настолько же сильно её охватывал восторг от всего, что она видела. Казалось, девушка вылезла из глубоких джунглей и попала в далёкое будущее. Вместо слуг, по коридорам перемещались небольшие металлические человечки с подносами в руках и колёсами вместо ног. Они тарахтели и звенели, оставляя после себя тонкую струю чёрного дыма. Однако этот дым быстро рассеивался. Делана так же заметила дыры в стенах, из половины которых шёл свежий воздух, а в другую половину дыр он затягивался. Ничего подобного в храмах невозможно даже представить: очевидно, внутри этих стен была какая-то сложнейшая система, благодаря которой на потолке висели маленькие стеклянные солнышки, освещая помещения, а воздух был чистым и свежим, несмотря на постоянно появляющийся от роботов и других механизмов дым. И, когда огромные, покрытые различными узорами, двери открылись и Делана увидела просторный зал, полный людей и столов с едой, она остолбенела точно так же, как и швейцар на входе.

Но Нейт не дал ей возможности просто стоять и рассматривать всё, а сразу же, взяв за руку, повёл внутрь зала, целенаправленно идя к одному из столов. Вокруг люди начали перешёптываться, однако из-за музыки квартета в углу зала нельзя было точно разобрать, что они говорят. Однако до Деланы доносились урывки фраз со словами: «…кто её пустил…», «…невздешняя…» и «…до таких размеров!». Девушка заметила, что абсолютно все присутствующие были стройными или худыми, без единой лишней складочки жира на теле. Сначала она почувствовала смущение и у неё появилось желание прикрыть руками свои складки, однако эти мысли тут же рассеялись, как только Натаниэль остановился и Делана почувствовала запах деликатесов и свежеприготовленных вкусностей.

— Как и обещал. – довольно произнёс Нейт, кивая на огромные подносы и тарелки, которые были нагромождёнными кучей аппетитной с виду еды. – Угощайся, моя хорошая.

Делана тут же протянула руку к курице и оторвала от неё ножку, а после поднесла ко рту и откусила внушительный кусок жареного, жирного и пропитанного пряностями, белого мяса. Практически не прожевав, а сразу проглотив его, она не сдержалась и воскликнула:

— Аль-Хелг, это божественно! – её губы были испачканы жиром, а на уголках осталось несколько маленьких кусочков от куриной кожи. – Ничего вкуснее я не пробовала! Если, конечно, не считать зефирное молоко… — она сказала вторую фразу почти шёпотом, довольно улыбаясь, и тут же откусила ещё один кусок от ножки. Секунд пятнадцать, и курочки словно и не было – косточка полетела в одну из урн, стоящих у стола. – Можно ещё?

— Ты вольна съесть столько, сколько в тебя влезет. – Натаниэль чувствовал, словно под его ногами появлялись облака и подносили его в воздух – это был настоящий рай.

Девущка, с горящими глазами и пухлыми щеками, перепачканными в курице, схватилась за огромные багеты, наполненные мясом, овощами-гриль и соусами. Когда от багета остались одни крошки, её руки потянулись к мясным рулетам с плавленым сыром. С каждым следующим блюдом, еда исчезала быстрее и быстрее. Всё розовое платье было в кусочках еды и жирных пятнах, а когда Делана увидела стол с тортами, пирогами, кексами и другими сладостями, на платье начали оставаться крошки от сладкой присыпки, пятна от шоколадного крема и сахарная пудра.

— Позволь мне предложить тебе один из любимых моих десертов здесь… — Натаниэль взял кусочек бисквитного торта и протянул Делане. – Ты должна попробовать и описать, как тебе вкус этой прелести.

Делана потянулась к руке Натаниэля и почти полностью отхватила кусок, который он держал, и принялась жевать с полным ртом еды. Не прожевав до конца, она с довольным лицом пробормотела:

— Вэто фамый фсастливый день в моей физни! – проглотив остатки во рту, она, не колебаясь, съела и остаток из руки Нейта, после замурчав от удовольствия. – Я никогда в жизни так не наедалась. – девушка погладила ладонью выпирающий набитый едой живот и довольно закрыла глаза. – Если рай Аль-Хелга существует, то он точно находится в этой комнате.

— Что за бред она несёт? – послышался холодный и злобный голос за спиной Деланы, и девушка тут же спустилась с небес на землю, резко обернувшись. Она вытерла пальцы, испачканные шоколадным кремом, о подол платья и удивлённо посмотрела на девушку перед собой. – Натаниэль, что происходит?

— Делана, позволь тебе представить. – спокойный и очевидно, не выпавший из колеи из-за резкого напора со стороны, Натаниэль встал справа от Деланы и, протянув ладонь, показал на девушку, стоящую напротив. – Моя лучшая подруга, дочь одного из самых почитаемых предпринимателей в Брайтауне, мисс Лауринда Хамильтон. Лаура, — он перевёл взгляд на рыжеволосую испачканную в еде девущку. — Позволь познакомить тебя с моей новоприбывшей из Кахала гостьей, жительницей Амеранвилля и служницей в храме Аль-Хелга, прекраснейшей Деланой…

Он замешкался, понимая, что не знает фамилии Деланы, однако та тут же подхватила его слова:

— Просто Деланой. В моих краях имя рода есть только у династий Жриц. – она улыбнулась, стараясь скрыть своё смущение по поводу неаристократического происхождения.

— Кахал? Амеранвиль? Ал-Хег? – лицо Лауры аж перекосило от недоумения. Она подошла с явной претензией к Натаниэлю за то шоу, которое он устроил на глазах у половины города, как раз на следующий день после её очередной просьбы заботиться о своей репутации, но сейчас он ещё больше озадачил её и только приумножил количество назревавших вопросов.

— Аль-Хелг. – Делана исправила слова новой знакомой. – Правильно говорить так.

— Да какая разница? Что ты устроил, подонок?! – Лаура еле сдерживала ярость, которая только нарастала каждый раз, когда она смотрела на эту замурзанную толстуху, стоящую рядом с самодовольным Натаниэлем. – Мы сейчас же уходим отсюда, все трое! Ты должен объясниться, как только вокруг не будет лишних ушей, которые сейчас, если ты, мой дорогой, не заметил, — Лаура аж дрожала от злости. – Абсолютно все направлены сейчас на вас!

Натаниэль устало закатил глаза и, вздыхая, кивнул, понимая по виду подруги, что она не шутит и знает про все рычаги давления, которые имеет на юношу. Слегка приутихшая Лаура, увидев, что Нейт не собирается сопротивляться, уже было направилась к выходу, но юноша приостановил её.

— Подожди секунду. – он повернулся к Делане и, взяв её пухлую ладошку в руку, громко и чётко сказал, чтобы все, кто сейчас прислушивались к их разговору, отчётливо услышали следующие слова: — Делана, ты самая очаровательная и прекрасная леди из всех, с кем я имел честь проводить время на этих пирах. Лучшей компании, чем с тобой, невозможно представить. Сегодня ты осчастливила меня своим присутствием. – и он прильнул губами к тыльной стороне ладони Деланы, нежно поцеловав её. Девушка засмущалась и довольно заулыбалась, не обращая внимание на фырканье и недовольные вздохи вокруг.

Как только Натаниэль выпрямился, Лаура отдёрнула его и юноша, хоть и нехотя, но последовал за ней к выходу, при этом держать с Деланой за руки и ведя пышку за собой.

Ярость Лауринды

Троица молчала всю дорогу. Давящая тишина, которая властвовала в машине, прервалась только один раз: когда они только сели в неё, Лаура велела водителю отвезти их по адресу, который, как поняла Делана, принадлежал квартире Натаниэля. После этого никто не проронил ни слова. Нейт отстранённо смотрел в окно, словно происходящее мало его интересовало. Лаура демонстративно смотрела в одну точку перед собой, как будто рядом с ней никто не сидел, и только время от времени высокомерно поглядывала на испачканную в еде толстуху и вздыхала. Сама же Делана постоянно переводила взгляд от Натаниэля к Делане, а после — на окно, засматриваясь на мелькающий городской пейзаж. Был уже поздний вечер и улицы освещали только горящие металлические деревья. Поездка казалась намного длиннее чем путь от дома Нейта до рестарации и Делана облегчённо вздохнула, когда машина наконец-то остановилась.

Девушка запыхалась, преодолевая множество лестничных пролётов по пути к квартире Нейта. Тяжесть в животе от множества съеденной пищи и новоприобретённые килограммы, к которым юная особа не успела ещё привыкнуть, усложняли и так нелёгкую ситуацию. Лауринда же первой досталась нужного этажа и нетерпеливо поглядывала вниз, ожидая, пока толстуха сможет наконец-то её догнать. Натаниэль же с улыбкой не спеша поднимался, не отрывая взгляда от пыхтевшей и потеющей Деланы: это зрелище вызывало в нём гамму тёплых и приятных эмоций, удивительно смешанными с невообразимым возбуждением, которое ни разу ещё не испытывал юноша даже при виде полностью нагой женщины рядом. Когда до цели оставалось несколько лестничных пролётов, Делана тяжело дышала и раскраснелась от перенапряжения, по этому еле переставляла ноги со ступеньки на ступеньку. Нейт взял её за руки и, не переставая улыбаться, подтягивал вверх, шепча:

— Ну давай, моя хорошая, ещё совсем чучуть и усадим тебя на диван – будешь отдыхать.

Лаура не слышала его слов, однако пыхтение незнакомки и шёпот друга раздражали с каждой минутой всё сильнее, пока она вынужденно ожидала их у входной двери. Когда парочка наконец-то достигла нужного этажа и Нейт открыл дверь, она влетела внутрь и сразу же начала декларировать гневную тираду, которую очевидно репетировала в мыслях в течении всей поездки. Пока Натаниэль и Делана заходили в квартиру, Лаура уже успела несколько раз возмутиться по поводу того, что подрыв репутации Нейта равен подрыву репутации её семьи и что она уже устала каждый раз говорить одно и то же. Её взбесило то, что несмотря на все аргументы, она всё равно стыкается с всё большим сопротивлением лучшего друга. Натаниэль, отвечая только короткими словами по типу «угу» или «ага», усаживал уставшую Делану на диван, при этом не забыв чмокнуть девушку в щеку, довольно улыбаясь.

— Ты вообще меня слушаешь?! – возмутилась Лаура, переводя взгляд то на него, то на тяжело дышащую на диване Делану. – Натаниэль, ты хоть понимаешь, что всего лишь спустя десять минут с момента твоего появления на пире, моему отцу уже доложили об этом странном шоу, которое ты решил сегодня устроить! Ты хоть представляешь, что мне пришлось выслушивать, пока вы двое позорили всё научное сообщество Брайтауна?! – Лаура раскраснелась от злости и ярости не меньше, чем Делана на лестнице.

— Лаура, я не вижу ничего постыдного в том, что мы занимались на пире тем, чем и занимаются люди во время приёмов пищи – едят и развлекаются. – пожал плечами Натаниэль, игнорируя то, что Лауринда вот-вот взорвётся от гнева. – Твой отец прекрасно знает о моих принципах и ценностях. Почему-то по большей части он игнорировал это и продолжал меня спонсировать. Может, ты не так поняла посыл его сегодняшних высказываний?

— Я НЕ ТАК ПОНЯЛА? – Лаура почти бегала по комнате, то хватая какую-то вещь, то ставя её назад, словно хотела бросить что-нибудь в Нейта, но за секунду передумывала. – Что в фразе «угомони своего сумасшедшего бунтарщика, пока он не разрушил все мои связи с партнёрами» или в вопросе «что за публичную вакханалию устраивает человек, с которым у всех ассоциируется моя компания» можно было понять неправильно?

Нейт закрыл лицо ладонью, издав протяжной уставший стон.

— Лаура, — он взглянул на подругу спокойно и равнодушно. – Сегодня мне стало абсолютно плевать что на свою репутацию, что на репутацию твоего отца. Сегодня я увидел, что мой мир не заканчивается только на беговых дорожках, тощих слабых девушках и абсурдных изобретениях, которые сами себе противоречат.

— Это ОНА тебе показала этот дивный новый мир? – саркастично спросила Лаура, впервые кивая в сторону Деланы, словно та только что появилась в помещении. – Ты съездил в одну из деревень, вырвал оттуда пастушку-оборванку, привёл её в приличное общество и называешь это «переменой всего твоего мира»? Ты сам-то себя слышишь?

Делана возмущённо окликнула девушку и привстала с дивана, решительно сделав шаг навстречу ей.

— Эй, ты, кожа да кости и посередине палка! – Делана сжала кулаки, упираясь одним в бедро, а другом пригрозив Лауре. Девушка тут же отпрянула от рыжеволосой бестии и испуганно посмотрела на Нейта, взглядом попросив его о помощи. Однако Натаниэль стоял в стороне, скрестив руки на груди и всем своим видом давая понять, что полностью поддерживает Делану и не собирается защищать от неё подругу. – Во-первых, я тебе не нищенка-оборванка из какой-то деревни! Я служу при величайшем храме всего Кахала, главном алтаре великого Аль-Хелга, с верхушкой власти в моей стране — великими Жрицами Аль-Хелга! Я ежедневно бываю среди общества такого высокого класса, к которому тебя бы не пустили даже постоять возле окна и просто посмотреть на один момент из его жизни! – Делана оглядела девушку сверху-вниз и самодовольно фыркнула, вспоминая чернь и нищих из деревень, которые по фигуре ничем не отличались от лучшей подруги Нейта. – Лауринда, верно? – она ухмыльнулась. – С твоим нравом и внешностью, в моей стране ты не была бы допущена даже до роботы пастушки. А если бы увидели, как ты смеешь обращаться с тем, кто живёт со Жрицами, то можно было бы законно отдать тебя на каторгу минимум на десяток лет! Однако, мы не в моей стране… — и казалось бы, после этих слов Делана должна была затихнуть или поубавить свой пыл, однако вместо этого в её глазах загорелся невиданный до этого огонёк ярости, которая только и ждала момента что бы вырваться наружу: — Поэтому никто меня не остановит от самосуда над тобой… И уж тем более ты не сможешь дать мне достойный отпор…

Делана сделала ещё шаг навстречу девушке, и та тут же сделала два шага назад, выставляя ладони вперёд и уже не скрывая своего страха. Да, она не поняла и половины слов из тех, что говорила Делана, однако чётким и ясным был посыл, что худышка сейчас может получить физическую расправу за свой слишком пылкий напор. Поэтому Лауринда сбавила обороты и стала говорить медленнее, спокойнее и словно уговаривая, а не наезжая:

— Делана, пойми меня, пожалуйста, — она всё так же держала ладони перед собой, словно пытаясь хоть как-то отгородиться от разъярённой девушки. – Натаниэль представляет компанию моего отца и поэтому нам жизненно важно, чтобы его поведение на публике было в рамках приличия. То, что вы сегодня устроили… — она тут же запнулась, увидев искру, которая вспыхнула в глазах Деланы: — Я хочу объяснить, что у нас так не принято! На пирах все едят очень аккуратно, немного и… Просто для вида! И поэтому многие не смогли спокойно отреагировать на то, что вы… — дыхание Лауры сбивалось. Она судорожно пыталась подобрать подходящие слова, что бы снова не разозлись Делану, которая, скрестив руки на груди так же, как Натаниэль, с вызовом смотрела на девушку и ждала, пока та закончит свою мысль: — Нейт, помоги мне! – отчаянно крикнула Лаура и услышала в ответ только смех своего друга.

Натаниэль подошёл к Делане и приобнял её за плечо, притягивая к себе и снисходительно смотря на Лауринду.

— Лаура, пойми, — ухмыляясь, сказал Нейт. – Я наконец-то нашёл того, кто по-настоящему сможет понять мои идеи и амбиции. То, что за все эти года никто в этой стране, в том числе и ты, не смогли сделать. В законе нет строк, которые запрещали бы наслаждаться едой, как и полагается. Нет такого правила, которое сможет посадить меня в тюрьму за то, что Делана будет наслаждаться всеми благами, которые наше общество старательно игнорирует последние столетия. И ты не сможешь меня переубедить: я больше не заинтересован в том, чтобы продвигать компанию твоего отца. Можете оба уходить из моей жизни, я не нуждаюсь ни в ваших подачках, ни в поддержке!

Лаура опустила голову, не зная, что сказать в ответ. Она поджала губы и, выждав некоторое время, безвольно опустила плечи и направилась к выходу.

— Помни, Натаниэль, — произнесла она, стоя на пороге квартиры и готовясь уйти ни с чем. – О том, кто помог тебе подняться на ту вершину, с которой так легко будет упасть. Пока что ты можешь жить без поддержки моего отца… Пока у тебя не закончатся сбережения, заработанные с нашей помощью… Помни об этом, пожалуйста. Особенно когда придёшь просить прощение у моей семьи.

Лауринда захлопнула дверь, и парочка услышала только стук её каблуков, пока она спускалась по лестнице. Делана и Нейт ещё минуту стояли неподвижно, прижавшись друг к другу, и смотрели на закрытую дверь. Делана не могла поверить в то, что юноша так легко отрекается от своей жизни ради девушки, которую он знает не дольше суток. А Натаниэль, тяжело дыша, мог думать только о том, что один этап его жизни стремительно подходил к концу, открывая другую, будоражащую воображение, дверь в совершенно новую жизнь. Он понимал, на какой риск идёт, однако так же принимал во внимание, что девушка, мягкое плечо которой он сжимает, может исчезнуть так же внезапно, как и появилась. Это был его шанс ухватиться за предоставленную возможность изменить свою жизнь, и поэтому он крепко вцепился в неё, не желая упускать такую удачу.

Машина самокормления

Прошло почти семь дней с того момента, как водоворот раскрылся посреди квартиры Натаниэля и в его жизни появился новый смысл. Делана поселилась в библиотеке изобретателя. Получив очередной чек за продажи мультиварочной системы, Нейт купил своей гостье большую, крепкую и мягкую кровать. Он, не задумываясь, выбросил на помойку комод и кресло, освобождая пространство для уголка красотки, которая ежедневно дарила ему массу радости и счастья. Он купил ей шелковое постельное бельё, подобно тому, о котором она рассказывала, когда описывала жизнь жриц в храме Аль-Хелга. Довольный визг Деланы и пылкие объятия благодарности и близко нельзя было сравнить с тратами на эти покупки. Натаниэль так же поставил новую тумбу у кровати Деланы, каждый вечер складывая туда «ночные перекусы» для девушки, такие же как у Жриц.

Практически каждый вечер Натаниэль приводил Делану на приёмы в различных рестарациях города. Однако, только первый раз был таким, каким бы хотел Нейт видеть каждый свой вечер, проведённый с Деланой. На следующий день после их первого пира, Нейт получил роковое письмо от мистера Хамильтона. Невнятное и злобное кудахтанье Лауры превратилось в чётко изложенную, аргументированную и угрожающую тираду, которую аккуратным почерком прописал во всех деталях её отец. Он утверждал, что если Нейт желает разгуливать со своей новой подругой, то по закону он волен это делать, однако ему придётся вести себя скромно и не привлекать слишком много внимания. В ином случае, мистер Хамильтон обещал не только лишить Натаниэля своего спонсирования, но и дискредитировать его работу в глазах любых других уже существующих или потенциальных спонсоров. Ко всему прочему, если Нейт и дальше будет устраивать «публичные вакханалии с едой», отец Лауринды пригрозился, что воспользуется всеми имеющимися у него связями, чтобы найти причину начать судовое разбирательство по любому из его изобретений и этим подорвать новые поступления продажу и обеспечить ему не только убытки в торговле, но и огромные траты на судовой процесс. Мистер Хамильтон объяснил, что уже сейчас ему будет сложно вести дела с другими изобретателями и спонсорами, и он сделает всё возможное, что бы очистить свою репутацию и лишить Натаниэля возможности её подпортить. После прочтения, Нейт сразу же скомкал письмо и выбросил в камин, однако решил не идти против такого высокопоставленного человека и немного умерить свой пыл. В тот же день Нейт объяснил Делане все правила этикета во время приёма пищи и отныне, вопреки своему желанию, заставлял девушку кушать аккуратно и медленно, что бы количество съеденного и сам процесс не привлекали слишком много внимания.

Сначала это не давало результатов, однако к концу недели Делана ловила на себе всё меньше осуждающих взглядов и всё больше безразличных. Однако это порождало новую проблему: пиры с каждым днём казались всё бесполезнее, потому что Делана не наедалась и каждый раз проклинала то, что ей приходилось после пира взбираться по бесконечной лестнице назад в квартиру. Сегодня утром, когда Нейт готовил завтрак, он задумался, стоит ли им вообще идти на тот приём вечером.

Сонная Делана вошла на кухню. Её кудри были растрёпаны, а ночнушка, которую Натаниэль, как и другие платья Деланы, заказанные на индивидуальный пошив в местном ателье, была немного перекошена, оголяя плечо рыжеволосой бестии и немного открыв бедро из-за того, что ткань собралась между складок в районе талии. Натаниэль взглянул на неё и почувствовал сильный импульс внизу своего живота, словно видел девушку впервые: с каждым днём её формы становились всё больше, усеивая кожу яркими свежими растяжками и придавая красотке всё новые формы и добавляя складочек в разных местах. Он задумывался уже не впервые о том, что её тело разрасталось неестественно быстро: казалось, за эту неделю она набрала не меньше десяти килограмм, потому что в то розовое платье, в которое её удалось втиснуть при первой встрече, девушка больше не влезала. Возможно, это была особенность обитателей её мира. А, возможно, это был ещё не испарившийся эффект от зефирного молока, который ускорял набор веса с сумасшедшей скоростью, так как вряд ли организм обычной уборщицы был по природе подготовлен к дарам из Као-Мара. Странным образом, всё, что касалось увеличения объёмов Деланы, разжигало внутри юноши неподдельную страсть и желание сделать это всё бесконечным.

— Доброе утро, красавица. – улыбаясь, поздоровался Нейт, выкладывая яичницу с беконом со сковородки на тарелку. – Лёгкий завтрак уже почти готов, можешь садиться.

— Доброе утро. – зевая, ответила Делана, сонно поковыляв к столу. Когда она села на стульчик, тот заскрипел от её веса и, казалось, даже прогнулся. – Мне снился странный сон. Там был Као-Мар, Люцианна и Джорджина, которые пытались утопить Элоизу и Мирабель в зефирном молоке. – девушка закрыла пухлыми ладошками лицо, стараясь прогнать ужасную картину из своих воспоминаний. – Интересно, как у них идут дела. Мирабель наверняка уже весь Амеранвиль перевернула, пытаясь выяснить, куда я пропала.

— Ну, они наверняка решат, что тебя уже нет в живых, — пожал плечами Натаниэль, ставя тарелку с завтраком перед Деланой. После этого он открыл еле тёплую духовку и достал оттуда свежеиспечённый яблочный хлеб с изюмом и орехами. – Тебя нет почти неделю, и, если они проводили поиски, то уже поняли, насколько они тщетны. – юноша порезал буханку на несколько крупных ломтиков и поставил доску с ними на стол перед Деланой. Та, облизнув губы, схватила один из кусочков и, отправив его в рот, довольно замурчала.

— Я не уверена, что еда Жриц настолько же вкусная, как твоя. – с улыбкой сказала Делана, словно уже и забыла и своём сне. Однако, прожевав свежий мягкий хлеб и проглотив его, она снова вздохнула: — Мирабель наверняка все нервы себе измотала, думая где я и что со мной.

— Ты ничего не можешь с этим поделать. – сочувственно сказал Натаниэль, порезав себе яблоко и присев рядом с девушкой. – Поэтому просто смирись и наслаждайся новой жизнью. Мы не можем сейчас отправить тебя домой, но можем подумать о том, что будем делать в твоём новом доме.

Делана замерла, засасывая в себя кусок яичницы, и недоумённо смотрела на Нейта. Мужчина действительно хотел, чтобы Делана стала не просто гостью в его доме, я настоящей сожительницей. Все эти дни между ними дребезжало некое эмоциональное напряжение. Она видела, как его словно трусило, когда она кушала или когда просто находилась рядом. Даже сейчас, сидя совсем близко к рыжеволосой бестии, у Нейта блестели глаза и немного дрожали пальцы, в которых он держал кусочек яблока. «В твоём новом доме» — повторила в своих мыслях Делана и улыбнулась.

— Ты хочешь, чтобы я осталась здесь жить навсегда? – на щёчках девушки начал проступать румянец.

— А ты не хочешь? – ухмыльнулся Натаниэль и, наколов кусочек бекона на вилку, протянул его ко рту девушки. Та, прикрыв глаза, съела мясо, легко застонав от удовольствия.

— Хочу. – не до конца пережевав, сказала она. – Но всё-таки мне бы хотелось ещё хоть раз побывать в Кахале, хотя бы ради прощания…

Делана снова вспомнила милое личико Мирабель, которое в её фантазии сейчас заливалось слезами тоски без лучшей подруги. Она представляла, как юная Жрица тратит не один месяц на поиски своей подруги, переживая и возможно даже худея на нервной почве, и от этого внутри девушки всё сжималось.

— Ладно, я понимаю тебя, — вздохнул Натаниэль и запихнул в себя последний кусок яблока, нехотя пережёвывая его. – Мы что-нибудь придумаем. Я же всё-таки изобретатель. Жаль, конечно, что у тебя не осталось того зефирного молока… — Нейт отвёл взгляд в сторону, погружаясь в свои мысли.

Идея отправиться с Деланой в Кахал была не лишена для него смысла. Он с первой встречи загорелся желанием увидеть мир прекрасных Жриц, где его изобретения могут приобрести настоящую славу и признание. И тут его осенило:

— Но даже если тебе возвращаться домой… — затаив дыхание от восхищения и, медленно переводя взгляд на Делану, прошептал Нейт: — … Пока ты не станешь достаточно прекрасной что бы попытаться пройти посвящение в Жрицы?

Делана подняла брови и округлила глаза, глядя на Нейта. За последнее время она так увлеклась новым миром вокруг и бесконечной вкуснейшей едой, что забыла о своей главной мечте в жизни. Она понимала, к чему клонит юноша. Этот мир был прекрасным плацдармом, где девушка могла беспрепятственно достичь веса, который сделал бы её не менее достойной, чем любая обычная девушка, которая могла бы претендовать на звание Жрицы.

Да, в храме Аль-Хелга существовало почти забытое правило о том, кто может быть жрицей. Много местных даже не упоминало его, когда обсуждало все прелести жизни Жриц, но благодаря Мирабель, Делана знала о его существовании. В древних писаниях упоминалось, что Жрицей может стать не только прямая наследница по крови. Один раз в году, седьмого месяца, в новолуние, все девушки, которые подходили по требованиям и горели желанием стать Жрицами, должны были в полночь прийти к источнику Као-Мара и по очереди протягивать ладони к месту, откуда идёт поток даров от Аль-Хелга. Все знают, что эти дары появляются только когда солнце стоит максимально высоко в небе, однако если среди девушек в этот день есть достойная по мнению Бога Аль-Хелга, то, несмотря на отсутствие Луны в небе и глубокую ночь, дары польются щедрым ручейком. Это объяснялось тем, что в эту ночь сам бог Аль-Хелг стоит у источника и делает выбор.

Конечно, такое случалось всего несколько раз на памяти кормилицы Деланы. В своей жизни же девушка не застала ни одну посвящённую в этом ритуале Жрицу. Требования были слишком высоки: если Жрица по крови не обязана была быть достаточно толстой, то обычная девушка, претендующая на это место, обязана была иметь вес не менее двухсот килограмм. Дальше она должна была пройти ряд испытаний, которые проводит Верховная Жрица, и если это ей удавалось до священного дня – то она имела право подойти к источнику. В юности Делана наблюдала всего несколько раз как пара девушек из других концов Кахала пытались пройти первые испытания от Люцианны – все они проваливались при первых же попытках. Делана понимала, насколько это было сложно, однако сама она проигрывала по первому же требованию – быть достаточно толстой.

— Я могу помочь тебе стать в два раза толще… — словно гипнотизёр, сладко говорил Натаниэль, не отводя горящего взгляда от задумавшейся Деланы. – Существует одна вещь, которая поможет тебе словно на производстве набирать вес настолько быстро, насколько это возможно…

— Очевидно, что это не пустые мечтания… — тихо сказала Делана, положив пухлые ладошки на свой надувшийся и укрытый почти полностью тонкими растяжками живот. Он действительно рос словно на дрожжах, и она, как и Нейт, считала, что в этом есть львиная доля действия зефирного молока. – А о какой вещи ты говоришь?

Натаниэль показал девушке указательный палец, жестом попросив подождать минутку, и вскочил из-за стола, побежав к выходу из квартиры. Как только Делана услышала доносящийся и стихающий топот Нейта, бегущего вниз по лестнице, она медленно встала из-за стола, оставив только пустую тарелку и один маленький кусочек хлеба от буханки, не спеша переместилась в гостиную, ожидая возвращения юноши. Через минут пять медленные шаги и кряхтения Натаниэля стали слышны за дверью, а через мгновение Делана услышала медленный глухой стук, словно юноша ударял ногой или плечом по двери. Девушка подбежала к ней, открыла и открыла рот от удивления:

— Что это? – спросила она, рассматривая громадную металлическую машину, которую еле-еле удерживал на руках запыхавшийся и тяжело дышащий Натаниэль. Не дожидаясь ответа, рыжеволосая бестия отступила в сторону, освобождая ему путь. Мужчина внёс машину в квартиру и аккуратно, с дрожащими от напряжения руками и голенями, поставил её в центр комнаты.

— Вашему… вниманию… — пытаясь отдышаться и вытереть со лба пот, сказал Нейт. – Представляется… моя машина по самокормлению!