Ешь. Ленись. Люби. (первая часть)

Мечты Деланы

Мысли о существовании других миров и Вселенных посещали Делану в основном после очередной изнурительной уборки в храме Жриц Аль-Хелга. Её одежда, криво сшитая из грубой ткани, была напрочь пропитана солёным потом усталости и изнеможения. Пухлое и мягкое тело, смуглая от постоянной работы под солнцем кожа, складочки на талии, внутренней стороны бедра и в изгибах рук с огромным трудом сохранялись стараниями Деланы, несмотря на ежедневный физический труд. В мире, где красота начинается после полторы сотни килограммов на теле, Делана никак не могла достичь этих нереальных идеалов. Мечтания о других вселенных иногда спасали рыжеволосую девушку от тоски и грусти по поводу своей внешности.

Ещё в детстве её кормилица, госпожа Адамея, рассказывала ей сказки о сотнях других, совершенно непохожих на наш, мирах, в которых нет обязанностей, что словно клеймо привязываются к жизни ещё с момента рождения, и нет законов красоты, которым так трудно соответствовать. В сказках Адамеи было ещё много разных фантастических вымыслов, таких как крохотные животные, которые могли бы жить с тобой в одном доме как члены семейства или планеты, которые полностью покрыты пустынями, но при этом имели города, жителей и цивилизацию, в которой воду можно добывать не только из источников. Безграничными были фантазии госпожи Адамеи, или же её кормилицы, за которой старая карга повторяла народные сказания, однако только одна сказка смогла запасть в глубины души Деланы. Эта сказка звучала так, словно не была выдумкой, хотя представить её было трудно: она была о мире, где стать большой прекрасной богоподобной дамой настолько просто, что это даже может порицаться кем-нибудь из нечистей. Надо же, какая сказочная выдумка: быть красивой – это очень просто и легко. Ах, если бы мир Деланы был похож на тот.

Делана любила фантазировать об иных вселенных во время ежедневной уборки храма после ночного пира Жриц Аль-Хелга. Какова же несправедливость: кто-то рождается под милостью Бога и с рождения имеет право наслаждаться бесконечными плодами Матери-Земли и её последователей, целыми днями поедая горы подношений от различной мелкой нечисти. Им не нужно тратить силы и расписывать свои действия поминутно, дабы с каждым днём становится всё прекраснее и прекраснее, увеличивая все части своего тела, и всё благодаря отсутствию в их жизнях физического труда и присутствию бесконечного доступа к божественной еде. Делана, сглатывая слюни и придушив крики зависти в груди, ежедневно смотрела как Жрицы безразборчиво, чревоугодно и жадно набрасывались на горы подношений, которые ежедневно выкладывались у стен храма. Сколько там было прекрасных вкусностей: сладкий хлеб с изюмом и корицей, налитые соком дыни и арбузы, шоколадные слитки весом в пару килограмм – один такой опытная Жрица могла проглотить в один миг, лишь облизнув пухлый пальчик после. У них были фонтаны со сливочным кремом и белым шоколадом, ведь только Жрицам Аль-Хелга дозволено прикасаться к источнику Као-Мар. Као-Мар – это священный водопад, который располагался в глубине храма, и который бесконечно снабжал своих Жриц вкусностями и деликатесами. Один день из него лилась река клубничного джема, а другой – река из арахисовой пасты. Ах если бы Делане было позволено хотя бы раз в день подходить к течению Као-Мара, то даже утренние истощающие работы не смогли бы сжечь всю ту энергию, которую может дать одно горнятко из Као-Мара. Жадные жрицы могут часами не отстраняться от потока приторного напитка, заливая в себя десятки литров живой энергии: почему же обычной девушке нельзя было прильнуть губами к нему же хотя бы на мгновение?

Но у Деланы не было возможности так просто стать прекрасной пышнотелой девой. Она знала, что Судьба ей не разрешает стать одной из Жриц, но ведь есть желания и приземлённое: рано или поздно ей придётся идти на выданье. Ей нужно будет искать мужа. Ежедневные работы по уборке храма после ночных пиров Жриц каждый раз сжигают большую часть стараний Деланы в работе над собой, однако она не сдаётся. Пусть на фоне местных дев, которые считаются богоподобными, она и кажется худой и тощей, однако Делана видела, какие девушки живут на самом краю страны: сравнив себя с ними, она понимала, что она ещё не в таком ужасном положении как могла бы быть.

В глухих деревнях, где даже не слышали о Као-Маре, девушки были похожи на ожившие деревья: у них всех были тонкие кисти, а из под кожи виднелись кости. Шеи быть не толще их ляшек, а вместо круглых и розовых щёк у них виднелись впадины и заострённые торчащие углы, которые идут горизонтальными линиями посередине лица. Кажется, кто-то говорил, что это называется «скулы». Делана никогда не забудет этот ужас, который испытала, впервые увидев этих несчастных. Они выглядели так, словно под их кожей не было ничего.

Что бы добыть себе одежду, приходилось выпрашивать у знати обноски и старые одеяния, которые приходилось полностью перешивать. Одна старая туника Жрицы не просто не подходила по размеру девушке из нечисти: вторая не могла даже удержать её на себе. Поэтому многие бедняки разрезали одеяния элит на куски, и с одной туники шили несколько платьев для своих дочерей и жён. Глядя на эту худобу, казалось, словно сама Смерть ходит за живыми скелетами, что вот вот и упадут от бессилия…

Когда Делана впервые оказалась в тех краях, она почувствовала себя королевой. Немногие из тех, кто ежедневно видят храм Аль-Хелга, появляются среди подобного сброда. Мужчины, которые были скорее похожи на истощавших обезьян, жадно смотрели на Делану, не в силах отвести взгляд. Огневолосая девушка, с пышной грудью, которую покрывали веснушки, виляла мягкими и округлыми бёдрами, когда шла мимо этой черни. Это был её единственный шанс насладится взглядами восхищения. Те складки, которые виднелись из-под её платья, просто завораживали местных и заставляли их сглатывать слюни от зависти и желания. Они никогда не видели Жриц Аль-Хелга, по этому не знали, как выглядит настоящая богоподобная красота. Эта чернь знала о настоящей, идеальной красоте пышнотелых дев из легенд и сказаний предков, однако никогда не видела настоящее их воплощение. По этому Делана, хоть и весила всего около девяти десятков килограммов, могла вызвать у них неподдельное восхищение. Во время визита того края, девушка надела свой самый откровенный наряд: платье из тончайшей ткани молочно-сахарного цвета, которое имело разрезы по бокам – начиная от самой широкой точки на бёдрах. На талии она завязала золотистую верёвку, и ткань собралась складочками, ещё лучше показывая её изгибы. Немного перевязав белой тканью грудь, она заставила её подняться и выглядеть словно она еле втискивается в платье. Здесь она могла оголить руки: небольшие мягкие подушечки, которые образовывались от подмышек и до локтей. Жрицы бы засмеяли её за то, что там не видно складок, однако местная чернь, никогда не видевшая даже небольшого слоя жира на руках, была в восторге от подобной картины.

Однако Делана не могла долго наслаждаться восхищением крестьян. Когда пришло время возвращаться в родной край, она вспомнила, что в глазах окружающих, её формы – это точно такое же жалкое подобие человека, как и те исхудавшие крестьянки. «Интересно, — подумала однажды Делана. – А на кого нужно посмотреть им, чтобы почувствовать себя красивыми?».

Мирабель и Элоиза

— А ведь какова несправедливость, — пережёвывая мягкую горячую булочку с малиновым кремом, сказала Делана. – Ты вот сколько набрала за последний лунный цикл?

— Делана, ты каждый раз мне говоришь одно и то же. – уставшим голосом сказала юная девушка, сидящая рядом с рыжеволосой бестией. Это была одна из самых молодых Жриц Аль-Хелга, Мирабель, обладательница вдвое больших чем у Деланы форм, длинных, чёрных как агат, волос и белоснежной аристократической кожи. Глаза Мирабель были огромными и небесно-голубыми, а губы – крохотными и тонкими. Пухлые щёчки всегда немного розовели на солнце и во время Восхваления (ритуала, который проводили поклонники и последователи Жриц каждое новолуние, часами нахваливая пышность каждой из них). На каменных ступенях храма расположились её многочисленные и объёмные складки, которые лишь немного прикрывались ярко-пурпурными тканями — всё из-за минимальных правил приличия. Они казались ещё большими, потому что слегка касались холодного камня. Мягкие складки были похожи на взбухшее сырое тесто, на котором оставались внушительные вмятины, как только легонько прикасаешься к поверхности. Она была прекрасна –многие считали, что вскоре эта дева сможет стать Верховной Жрицей, не смотря на свой юный возраст. Делана не могла удержать на ней взгляд дольше чем на полминуты, иначе глаза наливались слезами: почему Мирабель с каждой их встречей становится всё больше и больше, а Делана, несмотря на все свои усилия, еле-еле набирает пару килограмм за один цикл? – Могла бы просто сказать «спасибо за булочки, Мира», а не снова заставлять меня стыдиться того, что я родилась из лона Жрицы, а не поварихи, как ты.

Делана посмотрела на неё возмущённым взглядом, но, поджав губы, не произнесла вслух язвительный ответ, который хотел сорваться с уст. Она пробурчала что-то похожее на «благодарю» и вернулась к быстрому и безжалостному уничтожению корзины булочек, которые Мирабель «случайно» забыла съесть, когда забирала остатки ночного пира в свои покои. Каждая Жрица делала так, не оставляя работникам храма, местным и Делане даже крохотной надежды на нахождение вкуснейшей калорийной еды после пира: ведь если ночью Жрица проснётся от легчайшего чувства голода, она обязана тут же его утолить. И ведь пока она будет идти через весь храм в поисках вкусностей, этот голод может увеличиться – а это огромнейший и самый страшный грех в храме Аль-Хелга. Никто не вправе чувствовать голода в его стенах. Эта заповедь, кстати, всегда раздражала Делану: ведь, по сути, голод нельзя было чувствовать только Жрицам. Всем остальным обитателям храма можно было и всё же приходилось чувствовать голод, ведь ненасытные Жрицы съедали все подношения и почти никогда не делились ими с остальными.

— Смотри, что у меня ещё есть! – личико Мирабель расплылось в улыбке и на пухлых щёчках появился лёгкий румянец от радости. Запустив свою руку в одну из чаш пурпурного топа, который плотно обтягивал её небольшую, в сравнении с огромным телом, но аккуратную и мягкую грудь, и достала оттуда маленькую стеклянную колбу, наполненную бело-розовой густой жидкостью. Она взялась пухлыми пальчиками за круглый наконечник и открыла сосуд, выпустив из него сильный и завораживающий приторно-сладкий запах.

Глаза Деланы начали округляться, зрачки расширились, а пухлые медно-розовые губы приоткрылись от изумления. Она переводила взгляд то на лицо Мирабель, то на сосуд в её руках, пока дыхание становилось всё медленнее и глубже, поднимая пышную усеянную веснушками грудь Деланы то вверх, то вниз.

— Это… Это то, что я думаю? – хриплым от изумления голосом спросила Делана. Она тут же прокашлялась, и, быстро заморгав пышными ресницами, потянулась дрожащими пальцами к сосуду.

— Да. – довольно улыбаясь, Мирабель протянула колбу Делане. – Это зефирное молоко из Као-Мара. Вчера Люцианна особо увлеклась, пытаясь засунуть в свой рот как можно больше миндальных и фисташковых макарунов, выпендриваясь перед мавками, поэтому я сумела незаметно набрать немного в фланкончик из-под сливок и спрятать для тебя.

На глазах Деланы проступили слёзы. Всего лишь небольшая порция этого молока могла прибавить ей десяток килограммов за одну ночь. Не в силах сказать ни слова, она уже видела в голове картины того, как прибегает домой с этим молоком и добавляет его в десяток разных тортов и кексов, которые станут в разы калорийнее с таким ингредиентом. Она взяла сосуд из рук Мирабель и закрыла крышкой, вынудив приятно-приторный запах постепенно рассеиваться. И, только спустя минуту, на Делану снизошло озарение. Она тут же воскликнула:

— Но Мира! Тебя же могут судить за это! – Мирабель тут же схватила её за руку, немного сжав и нервно оглядываясь по сторонам. В храме Аль-Хелга было чётко прописано главное правило Као-Мара: «Лишь Жрицы по крови и по наследию могут касаться губами плодов священного источника. Ведь каждый, кто почувствует вкус божественного плода на своих устах, не будучи при этом посвящённым, познает величайшую кару из всех существующих в нашей Вселенной!». – Нельзя было так рисковать… — уже перейдя на шёпот, продолжила Делана: — Если уже решилась украсть для меня что-то, то надо было украсть с общего стола, а не из…

— Не переживай об этом. – с плохо скрываемой дрожью в голосе, сказала Мирабель и придвинулась к подруге. Она тут же ойкнула от лёгкой боли: огромные бёдра и попа успели прилипнуть к тёплому камню и теперь имели лёгкие покраснения на белоснежной и гиперчувствительной коже. Мира взглянула на свои бёдра, выгнувшись, однако не смогла увидеть эти пятна, даже когда рукой приподняла бедро и выгнулась насколько смогла: бессмысленная попытка, ведь слишком большое тело не позволяло увидеть ту часть без зеркала. Девушка вздохнула, отбросила блестящие чёрные волосы назад и повернулась обратно к подруге: — Об этом никто не знает. Никто кроме тебя, меня и… Элоизы.

— Элоизы? – с неприкрытым удивлением переспросила Делана. Однако, увидев снова появившийся, ещё более яркий, румянец на щеках Миры и её смущённый взгляд, отведённый в сторону, удивление Деланы удвоилось. Она подняла брови, схватив немного воздуха и, после секундной паузы, решилась спросить: — Это та самая Элоиза, которая…?

— Да, она. – ещё сильнее раскрасневшись, Мирабель опустила взгляд на свои пухлые пальчики, перебирая край пурпурной ткани своей откровенной юбки. – Вчера, когда она снимала с меня платье, я не вспомнила о том, что между складок у меня был спрятан этот флакон. Когда он выпал, она всё и узнала. – эта фраза была сказана так тихо, что Делане пришлось придвинуться ближе, чтобы убедиться, что она услышала всё правильно. В этот момент девушка даже не подумала о том, что одна из Жриц была посвящена в эту тайну – её волновал другой момент, который обсуждался с Мирабель не один раз на этих ступеньках.

— То есть, лёд тронулся? – Делана не смогла скрыть довольной улыбки, и теперь нагло смотрела на смущающуюся Мирабель, еле сдерживая порывы радости: — Я думала, ты будешь ей ещё не один лунный цикл намекать, а я ещё не раз скажу, что это выглядит отчаянно и довольно таки наивно.

— Лёд буквально разрушился у меня на глазах и оказалось, что он был просто очень хорошо прорисованным миражом. – довольно улыбаясь, Мирабель подняла взгляд на подругу. В ней теперь чувствовалась уверенность и гордость. – Вчера, после пира, когда некоторые Жрицы уснули возле гор остатков от еды, а остальные – расползлись по своим покоям, мы с Элоизой собирали себе ночные перекусы из того, что оставалось на общем столе. Мавки уже давно ушли к себе обратно в лес, друиды спали рядом с Жрицами или разбежались по храму, и только мы вдвоём, словно сговорились заранее, не спеша и будто бы нехотя собирали еду. Я снова крутилась вокруг неё и сталась как можно лучше изогнуться, что бы она увидела мои новоприобретённые пятнадцать килограмм…

— Пятнадцать! – вскрикнула от зависти Делана и задержала дыхание так, что стала похожей на чайник, готовый вскипеть. – Ну как же так?!

— Делана, если бы ты пила из Као-Мара каждый день, ты бы даже больше набрала! – Мирабель возмутилась тем, что подруга беспардонно перебила её рассказ. – Тебе интересно слушать, что было дальше, или лучше обсудим твои бессмысленные попытки набрать вес как Жрица, питаясь как челядь?

В воздухе повисло молчание. Мирабель тут же осознала, что ляпнула лишнее, и сразу отвернула личико в сторону. Делана, с одной стороны понимала, что подругу справедливо разозлило то, что она её перебила, а с другой стороны – снова ощутила знакомую боль старой раны. Да, несмотря на то, что Делана не имела доступа к самым калорийным и вкусным продуктам, она отчаянно пыталась набирать вес. И у неё получалось, однако до темпов Жриц было очень далеко. За последний год ей удалось набрать всего лишь десять килограммов – среднестатистическое число для месяца жизни каждой Жрицы.

— Прости. – сказала Делана и снова обратила внимание на флакончик в руке. Её подруга рисковала жизнью, пытаясь облегчить ей страдания. Делана спрятала флакончик в своё платье, прикрыв сверху ещё одной тканью, что бы даже силуэт не виднелся из-под него. – Прости меня, прости! – она схватила в объятия ошарашенную Мирабель и вжалась в её мягкие груди, а носом уткнулась в третий подбородок. Делана не смогла упустить момента и глубоко вдохнула запах подруги: Жрицы были самыми сладко-пахнущими существами на планете. Благодаря их рациону, они всегда имели запах такой, словно сами были из зефира или шоколада. Мирабель поддалась и обняла подругу в ответ. Её же руки сошлись и пальцы коснулись друг друга, когда она обвила ими тело Деланы – та же не смогла даже приблизить свои ладони друг к дружке, чему ещё раз, невербально, позавидовала.

— Ну так слушай дальше… — Мирабель облизнула свои тонкие губки и глубоко вдохнула. Сразу было заметно, что воспоминание, которое она сейчас прокручивает в голове, было настолько возбуждающим, что её пухлые пальчики сжимали пурпурную юбку так, что ноги полностью оголялись перед Деланой. На бёдрах по бокам были небольшие тёмно-красные растяжки, а вот низ живота был усеян ими словно пшеничное поле. Мирабель отпустила юбку и вцепилась в одну из складок на животе, легко сжимая её, словно восстанавливая события вчерашней ночи. – Я старалась как могла, что бы Элоиза заметила, насколько я поправилась. Я знала, что она не завидует мне, потому что каждый раз видела в её глазах огонёк совершенно не такой, как у других Жриц. И вчера он словно разжёгся за одно мгновение. Я не могла понять: она смотрит на меня с изумлением и шоком, или же восхищением и неконтролируемым желанием? Она не говорила ни слова, пока я пыхтела вокруг неё, собирая еду… Как вдруг…

— Как вдруг? – у Деланы спёрло дыхание – девушка забыла о всех своих проблемах и флаконе под платьем, полностью погружаясь в рассказ подруги. Она словно видела всё глазами Мирабель и переживала не меньше, чем та в описанные минуты.

— Она схватила меня за край живота! – глаза Мирабель загорелись, и она снова облизала постоянно сохнущие от вожделения губы. – Её пальцы вцепились мёртвой хваткой в мою складку. Я заметила, как от неё пошёл с десяток складочек. И так она держала меня где-то с минуту, внимательно осматривая место, за которое ухватилась. Я была настолько удивлена, что не смогла сказать ни слова, а только тяжело дышать и смотреть на неё снизу-вверх. В конце концов она произнесла: «Эти растяжки могли бы преклонить перед тобой не одно государство».

— Ого. – выдала Делана. – Подожди, я думала, она никому не делает комплиментов? Тем более таких… Внезапных? – Делана переполнялась смешанными чувствами.

— Я сама не поняла даже и не знала, как реагировать! – чуть ли не с писком произнесла Мирабель. – Я смотрела на неё как ошарашенная и думала: сказать ей что-то, поблагодарить, или просто впиться в эти алые губы? Если, конечно, я смогла бы достать до её лица с первого раза…

Делана взглянула на свою подругу. Таки она была права: рядом с Элоизой Мирабель казалась маленьким круглым шариком. Она была намного толще и на полторы или даже две головы ниже своей возлюбленной. Элоиза была высокой, пышногрудой барышней, почти вдвое старше Мирабель. У неё были редкие тёмно-каштановые волосы, которые мавки ежедневно заплетали в колосок. Она носила чёрный кожаный топ и шорты, над которыми всегда висел живот с вертикальной складкой внизу посередине, а сверху надевала чёрную длинную полупрозрачную накидку, вышитую золотыми рисунками созвездий ночного неба. Когда Мирабель впервые увидела Элоизу, она словно увидела главную наставницу и защитницу в своей жизни. Другие Жрицы не были рады приходу в храм молодой и довольно красивой на лицо девице, которая легко могла бы сместить Люцианну спустя пару лет и сотню килограмм. К тому же, Мира набирала вес быстрее всех остальных, и за это другие Жрицы только взращивали свою неприязнь к ней. Однако Элоиза, хоть никогда и не высказывала особой симпатии в сторону Мирабель, всегда вела себя с ней справедливо и непредвзято, как настоящая Верховная Жрица. Люцианна, которая не так была похожа на Верховную Жрицу, коей являлась, безумно взбешивалась от подобных моментов, однако ничего не могла внятно и аргументировано возразить. В моменты, когда Элоиза заступалась за маленькую Миру и прекращала поток насмешек и колких острот в сторону черноволосой девочки, Мирабель смотрела на неё своими огромными небесно-голубыми глазами полными влюблённости и восхищения.

Делана была практически уверена, что Элоиза была в курсе влюблённости Мирабель, однако, в отличии от других Жриц, которые никогда не были против поиграть друг с дружкой, придерживалась строгих принципов и не заводила романы: ни долгих, ни кратковременных. Юная Мирабель кружила вокруг неё не один лунный цикл, но Элоиза выражала не больше внимания к ней чем в первый день знакомства.

— Она начала мять мой живот, а второй рукой обняла за плечо, прижимая к себе, — тяжело дыша, Мирабель продолжала свою историю: — От неё пахло пряным элем и имбирным печеньем, а на губах ещё оставалось несколько рыжих крошек. Я бы могла всё это действие объяснить опьянением, однако её движения, её взгляд были такими точными, уверенными и сильными, что это больше напоминало одержимость, чем алкогольное помутнение. Казалось, она давно это планировала, и почему-то тот момент сочла наиболее подходящим.

— И она в тот же момент сорвала с тебя платье? – с ухмылкой на лице спросила Делана. Ей нравилось смотреть, как смущается Мирабель, но в то же время как она не могла сдерживать желания поделиться этим ярким событием.

— Ах, Делана, — с грустной улыбкой на лице, Мирабель вздохнула и опустила взгляд вниз. – Я сама не помню, как мы оказались в её покоях. Я помню, что на огромной кровати была разбросана еда для ночных перекусов, а свеча на столе почти угасла, создавая вокруг интимный полумрак. Я помню, как её ладони гладили всё моё тело, и в один момент, грубо ухватившись за подол платья, она нагло сорвала его с меня, и замерла. Из моей складочки под грудью выпал флакон.

Делана в тот же момент побледнела. Только сейчас она поняла, что Элоиза – это та особа, которая может спокойно рассказать Люцианне или любой другой Жрице об украденном зефирном молоке, которое определённо можно пить только напрямую из источника, но никак не хранить в стеклянных сосудах. Мирабель заметила волнение подруги и тут же попыталась её успокоить:

— Элоиза сразу поняла, для кого я украла это молоко. – Делана разволновалась ещё больше. – Ну сама подумай, ты же откровенно и отчаянно пытаешься потолстеть, а твои завистливые взгляды на Жрицах и жадные на пирные столы… Невозможно не догадаться. Тем более, что мы с тобой лучшие подруги, и Элоиза это давно знает.

— А она не… — Делана сглотнула.

— Нет, она пообещала ничего не рассказывать. Она усмехнулась, спрятала флакон под подушку и сказала, что сейчас у неё есть вещи поважнее чем угроза мировому устою. – Мирабель звонко рассмеялась.

Делана так же издала лёгкий смешок, который звучал очень нервно и испуганно. Её ладонь крепко сжала сосуд, который был спрятан под одеждой.

— Я знаю, что ты бы хотела использовать его с максимальной пользой… — сказала Мирабель, увидев, как подруга нервно сжимает спрятанный сосуд. – Но я бы советовала тебе выпить его сразу как придёшь домой. Всегда есть вероятность, что… Что нас смогут раскрыть… — голос девушки задрожал. Однако она собралась и, взяв подругу за руку, взглянула ей в глаза и тихо, но уверенно, произнесла: — Дело сделано и если нам предрешено понести наказание, то так и будет, и мы уже ничего не можем изменить. Однако ты можешь просто не успеть его выпить до момента, когда кара нас настигнет, и тогда все последующие мучения будут зря.

Делана с искренней благодарностью и любовью посмотрела на свою подругу. Это юное дитя, которое только начало созревать, положило на кон всю свою судьбу, будущее и возможности ради того, чтобы дать шанс подруге осуществить мечту.

Зефирное молоко

День близился к закату. Сквозь небольшое окно над кроватью Деланы в комнату входил янтарно-медный свет уходящего солнца. Рыжеволосая девушка сжимала в руках флакончик с зефирным молоком, нагревая его теплом своих мягких рук, и никак не решалась выпить сладкое содержимое. Насколько ей было известно, горнятко этого молока должно было увеличить её вес не менее чем на 10 килограмм за одну ночь. Это не могло бы произойти незаметно для окружающих, поэтому нужно было продумать всё до его употребления.

Они с Мирабель всё сделали наилучшим образом: после их разговора днём, вместе отправились готовиться к ежедневному пиру Жриц. Делана при первом же шаге у входа в храм начала театрально изображать недомогание: она закатывала глаза, перекачивалась из стороны в сторону, а время от времени отворачивалась, прикрывая рот пухлой ладошкой так, словно её сейчас должно было стошнить. Мирабель оказалась актрисой не менее талантливой: когда несколько Жриц, включая Люцианну, заметили, что с одной из слуг происходит что-то странное, девушка отыграла искреннее недоумение и волнение за свою подругу.

— Она такая с самого утра, я не знаю, что и думать! – тоненьким голосочком, с надрывами, торохтела Мира, подбегая то к Жрицам, то к подруге, которая вся скрутилась, держась руками за живот. – То ли нечистивая хворь опять, то ли она съела негодные продукты, то ли…

— То ли Делана снова отчаянно пыталась набрать хотя бы один килограмм и начала поедать огрызки с нашего вчерашнего пира. – высокомерно заявила Люцианна, осматривая Делану с ухмылкой на лице и явным презрением в глазах. – Делана, разве мы тебе не говорили, что нельзя есть подношения, которые всю ночь лежали на каменной земле? Ты же не гиена что бы есть падаль, ей-богу… — она не сдержала надменный смех, прикрыв толстыми пальцами свои губы.

Делана подняла на Верховную Жрицу злобный взгляд, при этом не убирая рук от живота и не выравниваясь в спине. Издавая тихие стоны, как будто бы от нещадной боли, она смотрела на Люцианну и вспоминала, за что её ненавидит. Эта мадам не зря была назначенной Верховной Жрицей: её вес почти достигал трёх сотен килограмм. Она практически не могла передвигаться самостоятельно: другие Жрицы и слуги помогали её оттащить к месту, где находилась желаемая еда. Они же каждое утро омывали, одевали, прихорашивали и ухаживали за Люцианной, которая планировала стать ещё больше, дабы продлить своё существование под званием Верховной Жрицы. У Люцианны были длинные белокурые волосы и белая, почти серая кожа, на которой виднелись бордово-алые растяжки, увеличивающиеся каждый лунный цикл. Люцианна так же была самой старшей из всех Жриц, и только Элоиза помнила её первые года жизни в этом Храме. Но, почему-то, рассказы из того времени были под строжайшим запретом. Мирабель не один раз пыталась выспросить у своей возлюбленной хотя бы пару деталей о том, какой была Люцианна до того, как стала Верховной Жрицей, однако Элоиза была неприступной. Поэтому Мирабель и Делана в свободное время и после очередных едких насмешек Верховной, любили часами сидеть возле озера и выдумывать истории, которые могли быть в прошлом Люцианны. Это развлечение могло их так сильно рассмешить, что однажды Делана, в приступе истерического смеха, не удержалась и упала в воду, подняв небольшую волну.

Но сейчас было не до смеха. Делане жизненно было необходимо обеспечить себе алиби, благодаря которому она сможет несколько дней пробыть дома и сделать незаметным для других свой резкий набор веса. Позже они с Мирабель решили сказать, что Делана несколько дней, или даже неделю, не вставала с кровати и круглосуточно поглощала лучшие плоды, которые ей смогли найти друзья из местных, поэтому ей таки удалось, в отсутствии физического труда в храме, набрать несколько килограмм. И судя по тому, что Жрицы были больше увлечены подготовкой к пиру, чем проблемами Деланы, это алиби обеспечивалось само собой.

— Убери её с глаз моих долой. – приказала Люцианна, просверлив взглядом юную Мирабель. – Отведи домой, найди лекаря, и пусть не появляется здесь пока не сможет снова уверенно держать в руках метлу. Ну или найди кого-нибудь, кто займётся этой чепухой. А главное, — она перевела взгляд на скрюченную Делану: — Пришли кого-нибудь из нечисти себе на замену, иначе по возвращению ты почувствуешь боль пострашнее той, которая тебя охватила сейчас.

Победа! И вот сейчас, пока Жрицы пировали в Храме, Делана сидела на кровати и медленно открывала пузырёк с зефирным молоком. «Несколько глотков и мой вес станет трёхзначным… — крутилось в голове у Деланы, когда она смотрела на молочно-ванильную жидкость, которая блестела от лучей заката. – И плевать что будет за это...»

Она поднесла маленькое узкое горлышко сосуда к своим пухлым розовым губкам и, жадно втягивая в себя зефирное молоко, зажмурилась от удовольствия, чувствуя его вкус. Это было словно сам Всевышний одарил её рот своим молоком. Ей хотелось, чтобы этот процесс был бесконечным. Приторно-сладкий оттенок напоминал ей вкус настоящей жизни: в мыслях возникла картина, где она, уже раза в два больше чем сейчас, лежит в собственных величественных покоях, а рядом стоит принц и вливает в её ротик бесконечный поток этого райского напитка.

Принц? Почему именно Принц?

Делана открыла глаза, удивившись тому видению, которое возникло в её голове и тут же почувствовала, как что-то в её животе заурчало и завертелось. Пустой сосуд выскользнул из её рук и разбился о каменный пол. Она взглянула на свой живот: из дряблого он тут же превратился в круглый и надутый, разорвав посередине её платье, которое больше не походило по размеру. Швы по бокам так же разошлись, выпуская увеличившиеся складки наружу. Руки на глазах разбухли и Делана почувствовала, как вжалась в кровать, словно её задница прибавила минимум пять килограмм в весе, увеличивая бёдра так, что юбка задралась и не смогла бы больше опуститься.

Однако, не успела Делана обрадоваться таким резким изменениям, как почувствовала, что это ещё не конец. Из её живота до горла начал появляться луч света: ничего подобного она не видела ни разу, когда наблюдала за тем, как Жрицы пьют это молоко из Као-Мара.

«А может это и есть то последствие, которое настигает всех непосвящённых?» – испуганно подумала Делана, но деваться было некуда – молоко словно побежало по её венах и процесс нельзя было остановить.

Тело Деланы начало излучать свет так, словно она выпила не молоко, а целое солнце. И вдруг, ощущение тяжести от новоприобретённых килограмм заменилось нарастающим чувством лёгкости: Делана буквально поднималась в воздух. У её пухлых лодыжек начал образовываться водоворот, который тут же засосал девушку в свои глубины.

Делана зажмурилась и прижала руки к груди. Ей было страшно. Возможно, прямо сейчас Высшие Силы засасывают её прямо в ад. Неужели оно стоило того? Наверное, надо было продолжать искать калорийные продукты на местных рынках, где в основном бывает только зелень, овощи, кислые фрукты, зёрна, жёсткое мясо и травы. Надо было наплевать на закон и перестать убирать храм, избавив себя от этой ненужной физической активности. Надо было быть хорошей… Надо было…

И тут она услышала незнакомый звук. Он был похож на рёв каменного животного. Слух постепенно начал различать шум вокруг. Делана начала чувствовать поверхность под ступнями и вскоре ощутила, что твёрдо стоит на холодной и ровной земле. Она с осторожностью приоткрыла глаза и тут же раскрыла рот от изумления. Зрачки расширились и взгляд наполнился ужасом и восхищением одновременно.

Вокруг неё был абсолютно иной, незнакомый и чужой мир.