Ешь. Ленись. Люби. (финал)

Часть Пятая

Тайна Люцианны

Как же сильно изменилась жизнь Деланы за последние несколько месяцев. Казалось, что только совсем недавно главным в жизни рыжеволосой бестии было стремленее съесть лишнюю булочку или кекс, надеясь набрать пару сотен грамм и стать немного ближе к мечте быть пышнотелой Жрицей. Кахал был сказочным краем, где девушка, чей вес превышал 140 кг, могла провести весь остаток жизни в пучине наслаждения и счастья. Для обретения гармонии и всеобщего признания нужно было лишь хорошо кушать и больше отдыхать: в каком ещё мире формула райской жизни выглядела бы проще?

И вот Делана, рождённая в семье обычной кухарки, воспитанная чужим человеком и работающая на изнурительной работе, сумела «поймать удачу за хвост» и, перевернув свой мир с ног на голову, ухватиться за невероятные возможности и со скоростью звука приблизиться к своей мечте. Непонятно, сколько ещё лет приходилось бы воровать остатки с пира Жриц, ждать подачек от Мирабель и стараться не сильно потеть во время работы. Но судьба преподнесла рыжеволосой бестии подарок: знакомство с прекрасным юношей Натаниэлем, который воплотил её мечту в жизнь.

Сейчас она крепко обнимала стройного юношу, прижимаясь к его твёрдой и горячей груди, жар от которой ощущался даже сквозь серую льняную рубашку и кожаное пальто. Юноша так же обнимал пышнотелую Делану, запустив одну ладонь в её кудрявые волосы, а второй нежно поглаживал мягкую спину, которая была усеяна тонкими тёмно-бордовыми растяжками. За несколько месяцев жизни с ним, Делана из 90-килограммовой девушки превратилась в почти 150-килограммовую богиню. С минуты на минуту Натаниэль, Делана и Джорджина должны были переместиться в Кахал. Мысль об этом заставляла сердце Нейта стучать с бешеной скоростью – совсем скоро он увидит тот прекрасный мир с культом полноты, о котором так много рассказывала Делана.

Перемещение прошло успешно. Исчезнув в пучине воронки, которую ребята видели не в первый раз, спустя несколько мгновений все трое стояли посреди дома Деланы. Девушка отпустила Нейта, как только ощутила твёрдую почву под ногами и огляделась: комната была в точно таком же виде, как и в момент, когда девушка выпила зефирное молоко и переместилась отсюда. Делана медленно отстранялась от груди Натаниэля, рассматривая окружающую их комнату, а твёрдая почва под ногами казалось снова растворялась в воздухе.

— Эй, ты чего? – Натаниэль подхватил Делану, которая, немного пошатываясь, казалось сейчас потеряет сознание. Он крепче сжал её мягкие усыпанные веснушками плечи и встревожено заглянул в лицо. – Как ты себя чувствуешь?

— Нормально… – тихо ответила Делана, кивая в подтверждение своих слов. Она всё же выскользнула из крепких объятий Нейта и продолжила осматривать комнату. Ей казалось, будто этот дом был одновременно и родным, и абсолютно чужим. Казалось, что всё, что было в Брайтауне, оказалось просто прекрасным сном: и вот она снова здесь, без новоприобретённых килограммов и сочных отложений на теле и снова одна против целого мира.

Девушка испуганно ухватилась руками за свой живот и тут же облегчённо выдохнула: ну нет, такие огромные мягкие складки не могли быть у той, чей вес выражался в двузначной цифре. Она взглянула на Натаниэля и довольно улыбнулась: он здесь, значит жизнь в Брайтауне не была сном и этот юноша продолжит помогать девушке стать ещё прекраснее, больше и жирнее. Однако это приятное настроение тут же разрушил голос Джорджины, который, казалось, прозвучал за пеленой другого мира:

— Так, ну и что ты собираешься делать дальше?

Фраза снова опустила Делану на землю. Действительно: что она собирается делать дальше? Очевидно, что её правонарушения с зефирным молоком уже не было смысла скрывать или отрицать.

— Я думаю, сначала надо связаться с Элоизой и Мирабель, они точно знают что…

Но не успела Делана закончить фразу, как в дверь начали яростно и агрессивно стучать. Из улицы доносились голоса, самый громкий и чёткий из которых прокричал:

— Делана! Мы знаем, что ты здесь! Ты немедленно отправляешься в темницу за грубое нарушение главного закона источника Као-Мара и храма Аль-Хелга! – сердце Деланы упало в пятки и она прижалась к Натаниэлю, словно это был последний шанс его обнять. – Немедленно открывай дверь либо мы её выбьем!

***

Делана никогда не была в темницах храма Аль-Хелга. Они находились под землёй, прямо под просторными залами для пиров. Но если помещения сверху были наполнены солнечным светом, который пробивался сквозь разноцветное стекло витражей на окнах, а воздух там всегда был наполнен сладким и вкусным запахом, доносящимся из каждой комнаты, то здесь всё было совершенно наоборот. Большинство пространства было погружено в тень, потому что сквозь маленькие узкие грязные окна у самого потолка пробивалось совсем мало света. Здесь стоял застоявшийся запах сырости, плесени и разлагающихся крысиных остатков. По стенам кое-где стекала тонкой струёй грязная жидкость, приблизившись к которой можно было моментально почувствовать яркий запах испражнений.

Делану заперли в одной из самых ближних к выходу камер. Очевидно, что её оставили здесь совсем ненадолго: возможно, сверху сейчас собирается судейство в лице Люцианны, Джорджины, Сатилии и других жриц, а так же присяжными в виде десятка местных, из которых никто не захочет перечить трёхсоткилограммовой властительнице Кахала. Кто-то будет заворожено на неё смотреть, не слушая ничего из слов обвинения или защиты по поводу дела Деланы, а кто-то будет осуждающе кивать после каждого оскорбления в сторону нарушительницы: всё дабы отхватить хотя бы частицу благосклонности от прекраснейших существ на всей земле – жриц. Ведь кто такая Делана? Всего лишь держатель метлы у стен Храма. А кто они – обвиняющие её? Они – богини. Делана обречённо вздохнула, всё глубже погружаясь в отчаянные мысли и присела на единственное более-менее сухое место на деревянной скамейке, которая была настолько узкой, что половина попы рыжеволосой девушки свисала с другой стороны, а ногам пришлось напрячься, что бы удерживать равновесие в этом положении. Сидеть в этой темнице было не намного легче, чем стоять. Интересно, а мог ли вообще здесь кто-нибудь спать?

Живот предательски заурчал: очевидно, что перемещение между мирами отняло слишком много энергии у девушки, а с момента прибытия она не успела съесть даже маленькую булочку. Она сидела в сырой темнице уже несколько часов, и хоть вокруг стоял запах плесени и гнили, пустой желудок Деланы требовал хотя бы чего-нибудь съедобного. Словно в ответ на её молитвы, со стороны лестницы послышались быстрые шаги.

Кто-то спешил к ней. Это не был шум множества ног – значит, это не были стражники Люцианны, которые бы повели её на суд. Делана чётко слышала знакомый до боли стук низких каблуков, который она досконально выучила за последние месяцы и могла узнать из сотни других.

— Натаниэль? – осторожно спросила Делана, неотрывно смотря в тень, из которой доносились приближающиеся и замедляющиеся шаги.

— Делана! – из тени послышался женский голос, и топот сильно ускорился. Из темноты выбежала испуганная и заплаканная Мирабель, кинувшись к решётке. Она прижалась своим пухлым телом к балкам так, что пышные формы выпирали внутрь камеры, и протянула руки к подруге, застревая складками возле плеч. Её глаза блестели от слёз, а влажные волосы растрёпано прилипли к вспотевшему лбу: видно было, что девушка бежала по пути к темнице.

Первой эмоцией Деланы была озадаченность: она так чётко услышала стук ботинков Натаниэля… Но когда Мирабель вжалась в решётку, Делана тут же подскочила с деревянной скамейки и подбежала к подруге, пытаясь как-то обнять её через тюремную преграду. Из-за габаритов обоих девушек, объятия получились скомканными и неуклюжими, но зато очень эмоциональными. Глаза Деланы заблестели от вида рыдающей подруги, и по пухлым фарфоровым щёчкам потекли слёзы.

— Мирабель! – с надрывом в голосе выкрикнула Делана и принялась целовать подругу в щёки и потные виски. – Как же я соскучилась! Словно вечность тебя не видела!

— Аль-Хелг, Мирабель, я чуть с ума не сошла! – вытирая слёзы с мокрых ресниц и раскрасневшихся щёк, юная Жрица не могла прекратить плакать. – Я… Я боялась что ты попала в ад… За то, что мы сделали… Я боялась что никогда больше… Никогда больше тебя не…

Делана прижалась к телу Мирабель, не обращая внимание на решётку, и крепко, как могла, притиснула подругу к себе. Они простояли несколько минут, не говоря ни слова, слушая лишь тихие всхлипы сентиментальной Жрицы, которые со временем начали стихать.

Девушки успокоились и, отринув друг от друга, обменялись внимательными взглядами. Казалось, только в этот момент Мирабель действительно увидела свою лучшую подругу: её лицо вытянулось в гримасе шока, глаза округлились и стали похожими на два блюдца, а рот раскрылся в изумлении. Она осмотрела Делану сверху донизу и, запинаясь, спросила:

— О Аль-Хелг… Как… Как это возможно? – Мирабель протянула руки к телу Деланы и осторожно коснулась выпирающего вперёд живота. Её пальцы дрожали и после прикосновения сразу отдёрнулись в сторону, словно девушка боялась, что как только она дотронется до живота, тот лопнет и исчезнет. Однако живот всё ещё оставался на своём новом месте: он был большой и круглый, совсем не похожий на те дряблые складки, которые были у Деланы во время их последней встречи. Руки стали вдвое больше, подушки пальчиков распухли, щёки налились, а бёдра казались необъятными. Мирабель рассматривала подругу с неприкрытым шоком и ойкнула в момент, когда поняла, что Делана стала даже больше чем она.

— Как у тебя это получилось всего-то за полторы недели?? – ошарашено спросила Мирабель, не смотря в глаза Делане, будучи не в силах перестать рассматривать её раскормленное тело.

— Полторы недели? О чём ты? – Делана нахмурила брови. – Меня не было, по меньшей мере, два месяца, может даже три… Я сбилась со счёту.

— Видимо, время действительно в двух мирах идёт по-разному… — Мирабель взглянула в глаза Деланы и искренне улыбнулась. – Делана, ты просто невероятная красотка!

Рыжеволосая девушка тут же залилась краской и смущённо опустила взгляд. Как ни странно, чем больше становились её объёмы, тем сильнее менялось её поведение. Если раньше Делана одним своим видом показывала, насколько она грозная, упёртая и сильная девушка, которая видит только цель, но не видит препятствий, то сейчас, когда эта девушка стала больше почти в два раза, она чаще смущалась, нежно улыбалась и игриво стреляла глазками. В её поведении появились грация, утончённость, сексуальность и игривость: она ходила, виляя пышными бёдрами и танцуя складками, словно соблазняя каждого, кто мог посмотреть на неё, но при этом не давая достаточно пищи для наслаждения, оставаясь сладкой и желанной загадкой. Мирабель смотрела на неё и всеми силами пыталась скрыть огонёк зависти, который вспыхнул в её влажных глазах.

— Делана, у меня для тебя не самые приятные новости… — сглотнув комок, который застрял в горле, сказала Мирабель. – Тебе придётся побыть здесь несколько дней, пока мы с Элоизой постараемся убедить Люцианну не проводить суда над тобой…

Делана оглянулась, ещё раз осмотрев сырую и грязную камеру, в которой даже негде было прилечь, что бы поспать. Что уже говорить о еде и минимальном отдыхе – казалось, эти камеры созданы только для того, что бы пленники ходили кругами внутри и медленно сходили с ума.

— Не переживай! – поспешила добавить Мирабель и подтянула к камере небольшой мешок. – Я взяла тебе несколько одеял, еды и воды. Я уверена, что такая сильная и стойкая девушка как ты сможет потерпеть пару дней в этой дыре. А когда ты выйдешь – то никаких проблем больше не будет! Мы с Элоизой позаботимся об этом.

— Подожди… — Делана пыталась перевести дух и не поддаваться эмоциям, в которых девушка захлёбывалась в данный момент. – Как вы с Элоизой будете это решать? Я нарушила главный закон Као-Мара! По моему, даже просто суд по этому поводу – это уже огромный уступок и поблажка для меня, ведь можно было просто казнить грешницу или бросить в подобную темницу навсегда…

— Не драматизируй, Делана! – махнула рукой Мирабель. – Пока тебя не было, я узнала много чего интересного. Думаешь, ты первая на нашем веку, кто полакомился запретным плодом из источника? – Мирабель хихикнула, но тут же скрыла смешок, увидев серьёзное выражение на лице подруги. – Ну, на самом деле тех, кто действительно съел плод будучи непосвящённым, очень мало… И все они считаются пропавшими без вести… Но тех, кто пытались что-то съесть, намного больше, и никого из них не казнили и даже не заперли в этой темнице! По крайней мере, надолго.

— Так а почему тогда я здесь? – возмутилась Делана и отошла от решётки, присев на узкую лавочку. Её лицо пылало от злости.

— Ну, во-первых, ты первая, кто сумел вернуться. – пожала плечами Мирабель. – Может такие и были раньше, но до Верховной Жрицы подобные сведения не доходили. Плюс, ко всему прочему, твой случай происходит уж слишком «на виду»…

Делана вздохнула. Она прекрасно знала, что из-за её причисленности к постояльцам главного храма в Кахале, исчезновение и возвращение девушки были слишком публичными событиями.

— Плюс ко всему, Люцианна имеет личный мотив избавиться от тебя. – вздохнула Мирабель. – И я знаю, чем ты ей насолила.

— Это и я знаю! – фыркнула Делана. – Но я не думала, что Люцианна настолько поверхностная, что из-за личной неприязни может совершать так много телодвижений, что бы избавиться от человека…

— Здесь дело не только в личной неприязни. – Делана подняла взгляд на подругу и затаила дыхание. – Элоиза рассказала мне главную тайну Люцианны. Именно из-за неё Верховной Жрице так жизненно необходимо избавиться от тебя.

Всё началось тогда, когда Люцианна первый год была в роли Верховной Жрицы. Мы с тобой были совсем крошками и не имели возможности углубиться в пучину политических страстей верхушки власти, поэтому видели в Жрицах только прекрасных дам, на которых хотим быть похожими. Я помню, как мы дни напролёт играли возле храма, ожидая как кто-нибудь из этих земных богинь выйдет и озарит нас своей красотой. Я знаю, что тебе было сложнее чем мне: твоя мать, кухарка, была мертва, а кормилица не могла обеспечить успешное будущее и возможность стать Жрицей, тогда как я, дочь одной из Жриц, уже имела «золотой билет» в ряды этих священных дам. А ты помнишь лучшую подругу моей мамы, Андантру? Андантра – мама Элоизы, была не только подругой моей мамы, но и той, кто помогла Люцианне стать Верховной Жрицей. Предыдущая Верховная была уже старой и начинала худеть в силу возраста, поэтому рано или поздно её надо было заменить кем-то молодым и сильным с задатками настоящего лидера и внешностью максимально приближённой к образу богинь Аль-Хелга. Андантра была одной из самых влиятельных Жриц, точно так же как сейчас Элоиза. На её плечи легла ответственность в проведении состязания между претендентками, однако для неё это была простая формальность. Андантра имела собственные корыстные мотивы для того, что бы выбрать угодную ей Верховную Жрицу, которая будет закрывать глаза на то, что она делает.

— Я помню её! – вскрикнула Делана. – Высокая дама, не самого крупного телосложения среди Жриц, небольшой грудью и острыми чертами лица. Я всегда удивлялась, как с наличием таких широких бёдер у неё могут быть такие острые скулы и выпирающие ключицы! – Делана рассмеялась. – Я всегда называла её «попопотамом» — потому что основная часть её веса концентрировалась на ляшках, бёдрах, низе живота и попе! – рыжеволосая бестия рассмеялась но, увидев каменное выражение лица подруги, тут же умолкла. Видимо, оскорблять мать возлюбленной своей лучшей подруги – это была не самая хорошая идея. – Извини. – виновато добавила она.

— Наверное, Андантра была единственной жрицей, чья внешность действительно не играла особой роли… — грустно добавила Мирабель. – Она скорее была серым кардиналом – управляющим, а в нашем мире для этой роли тебе необходимо быть Жрицей. Так вот… — она продолжила. – Из всех претенденток для Андантры показалась самой приемлемой юная, не особо умная, но яркая и уверенная в себе Жрица, которая и по весу была больше всех остальных, и по характеру казалась не особо прыткой и поддающейся манипуляциям и контролю. Она организовала какое-то слабенькое состязание – настолько неприметное, что даже мы с тобой не загорелись желанием туда пойти. Я не знаю, как у неё получилось из такого важного события сделать просто формальное действие, на которое неохотно собралось несколько десятков сельских жителей и от силы половина постояльцев храма. В испытаниях, которые было невозможно пройти без подсказки или уже готового решения, конечно же, победила Люцианна. Другие Жрицы хотели было возмутиться, но мать Элоизы, очевидно, как и сама Элоиза, была в курсе того, о чём те хотели либо забыть, либо никогда больше не слышать. Люцианна стала Верховной Жрицей и беззаботно наслаждалась всеми её привилегиями, тогда как Андантра была уверена в том, что эта девушка не будет мешать её деятельности.

— Так ты расскажешь, что это за «деятельность»? Или сама не в курсе? – нетерпеливо спросила Делана.

— Она «пропихивала» в ряды Жриц нужных ей женщин. – после этих слов в камере повисла тишина. – Она так же обходила нужные требования и испытания, которые прописаны в законах Аль-Хелга, и ставила на место Жриц нужных ей людей, уверяя всех вокруг, что те исполнили все необходимые условия. Она приписывала им по 10-20 килограмм к весу, объявляла жрицами в середине зимы, хотя день обряда летом… Конечно, это никому особо не вредило, насколько я знаю, но всё же было нечестно и несправедливо. И, по официальной версии, жаждущая справедливости и честности Люцианна раскрыла коварный заговор Андантры и наказала её за все нарушения и злоупотребления властью! – последнюю фразу Мирабель произнесла наигранным тоном, подчёркивая абсурдность и лживость сказанных слов. – Однако истина была значительно глубже. Неправильные обряды посвящения в Жрицы, которые проводила Андантра – это была главная цель Люцианны. Ей не нравилось, что в ряды жриц постоянно могут поступать новые и юные девушки, которые в любой момент смогут свергнуть её так же, как она свергла предыдущую Верховную Жрицу. Ты не заметила, что за последнее десятилетие или даже больше мы не видели ни одну новоприбывшую Жрицу, которая получила бы это место не по наследственному принципу, а по летнему обряду Аль-Хелга?

Делана задумалась. Ведь действительно – когда она мечтала о том, как станет Жрицей, она вспоминала всех тех девушек, которые были простыми смертными, но вошли в храм посвящёнными, однако даже не задумывалась о том, что все эти воспоминания были только из её детства. Будучи подростком и уже взрослой женщиной, Делана не была свидетелем ни одного посвящения простой девушки в Жрицы. Сейчас в Храме абсолютно все благословенные – это те, в ком текла кровь Жриц. От осознания сердце Деланы упало в пятки.

— Но как так? – чувствуя, как ноги становятся ватными, Делана не могла до конца осознать всю серьёзность ситуации. – Разве никто не пытался стать Жрицей в день летнего ритуала? Разве никто не смог набрать нужный вес и пройти испытания? Или Люцианна запретила этот ритуал?

— О нет, тогда бы жители взбунтовались, — фыркнула Мирабель. – Желающих было не меньше и даже больше, когда узнали, что все несправедливости касаемые посвящения Жриц, были пресечены. Но Люцианна, якобы для того что бы «избежать новых нарушений правил Аль-Хелга», ужесточила испытания и параметры отбора. Они не разглашаются и стают известными только когда претендентки приходят на испытания. Да и сами испытания стали невыполнимыми, хоть Люцианна утверждала, что в состоянии сделать всё, что заставляет делать других. Например, нужно было съесть всю еду на целом пирном столе за один час. Это же просто невозможно для одного человека…

— И так происходит уже где-то с десяток лет? – удивилась Делана.

— Да. И ты – одна из тех редких личностей, кто всё ещё пытается стать Жрицей. Плюс ко всему, ты – постоялица храма, с весьма заносчивым характером, которая не будет мириться с несправедливостью, как не мирилась и всё время до этого. – Мирабель улыбнулась. – Ты – главная угроза для Люцианны. Она видела, что ты не сдавалась не смотря на отсутствие возможностей и успехов. Ты напоминала её же саму… Когда та только стала Верховной Жрицей.

— Она видела во мне угрозу… — Делана ухмыльнулась, почувствовав превосходство над, казалось бы, всемогущей Люцианной. – И теперь, когда ей наверняка рассказали о моих очевидных успехах, она сделает всё чтобы не допустить меня в ряды жриц…

— Но ведь мы с Элоизой на твоей стороне! – улыбнулась Мирабель. – Элоиза убедит Люцианну отступить и оставить тебя в покое, иначе она выдаст их секрет общественности. Мы убедим Люцианну в том, что как только ты будешь свободна, то не будешь представлять угрозы для неё, а продолжишь жить спокойной и мирной жизнью как прекрасная пышнотелая барышня…

— О нет, моя дорогая Мирабель… — Делана привстала со скамейки и, гордо выпрямив спину и не убирая самодовольную ухмылку с лица, произнесла: — Теперь я точно буду самой настоящей угрозой для Люцианны. Если до сегодняшнего дня я хотела стать Жрицей, то теперь я хочу стать Верховной Жрицей. Я прекращу несправедливое правление Люцианны и открою двери Аль-Хелга для новых Жриц, а ворота Кахала для мира Брайтауна. Теперь нас ждут настоящие перемены.

Мирабель взглянула на подругу так, словно видела её впервые в жизни. Она знала, что Делана была готова на всё ради своей цели, однако никогда не могла даже предположить, что её целью будет полная смена власти. С одной стороны, Мирабель была горда за рыжеволосую девушку и верила, что она будет лучшей Верховной Жрицей, чем Люцианна. А с другой стороны, всё это ужасно пугало её. Один неправильный шаг – и все они полетят в пропасть.

— Но только скажи мне, Мирабель… — тихо добавила Делана после минуты напряжённой тишины. – Ответь на один вопрос…

— Какой? – поинтересовалась Мирабель.

— А где… Где Натаниэль? – голос Деланы дрожал. – Почему он не пришёл?

Заговор

Спустя несколько дней заключения, стражники Люцианны выпустили Делану из темницы. Несколько дней в сырой и грязной камере переполнили рыжеволосую девушку ненавистью к Верховной Жрице и всему, что было с ней связано. Несколько суток она продумывала во всех подробностях, что сделает с Люцианной и её свитой, как выскажет ей в лицо всё, что думает о ней, и, конечно же, как свергнет несносную лицемерку с престола.

Когда Делану привели к Люцианне сразу после освобождения, девушки впервые остались в одном помещении один на один. В воздухе ярко ощущалось невероятное напряжение. Эмоции, бушевавшие в двух пышнотелых красавицах, беззвучно бились о стены и сверкали в их стальных взглядах. Они молча смотрели друг на друга несколько минут и, казалось, невербально высказывали друг другу всё, за что друг друга ненавидели. Делане ужасно хотелось высказать то, какую сильную злость она чувствует после того, как поняла причину ужасного обращения Верховной Жрицы с ней. Ей хотелось пафосно пригрозить Люцианне свержением, однако она прекрасно понимала, что эти слова никак не смогут помочь. Люцианна же, в свою очередь, хотела просто взять тапочек и прибить несносную Делану так, словно та была мерзким тараканом на кухне её жизни. Всё шло идеально и практически без отклонения от нужного курса, пока у ворот храма не появилась несносная и упёртая молодая крестьянка, желающая преподнести себя к рангу божественной элиты. Как она посмела заявить, что даже такая челядь может быть настоящей представительницей великого Аль-Хелга? Огрубевшие ладони от постоянной физической работы, жёсткие волосы, что не знали ухода эфирными маслами и рекордно низкое количество жира как для претендентки в жрицы: о нет, с подобными параметрами никого даже близко не подпускали к храму! И как Люцианна смогла допустить, что бы ей смогли разрешить даже обычную уборку в этом священном месте?

— Ты ведь понимаешь, что больше не будешь постояльцем Храма Аль-Хелга. – Люцианна нарушила тишину, скривившись от одного присутствия ненавистной рыжеволосой бестии.

— Понимаю. – коротко и сухо ответила Делана, невольно сжимая ладони в кулаки и стиснув зубы.

— Ты должна быть благодарной за то, что твои грехи обошлись таким лёгким наказанием. Если это вообще можно считать за наказание. – Люцианна немного приподняла голову, чувствуя превосходство над Деланой. Однако через мгновение ей пришлось опустить её обратно после слов Деланы:

— Взаимно.

***

Делана вернулась домой. Впереди её ждала долгая и кропотливая работа: нужно было тщательно продумать то, как лишить власти Люцианну одним лёгким движением толпы. В тот же день, после её разговора с Верховной Жрицей, Делана встретила Элоизу и Мирабель. Сначала они не восприняли всерьёз её желание свергнуть Верховную Жрицу. Однако, чем больше Делана говорила, тем лучше пара понимала: это было необходимо для счастья всего Кахала.

— Жрицы по наследию – это путь в никуда. – говорила Делана, тогда как Элоиза, нехотя и робко, но кивала ей в ответ. – Как много жриц вообще способны зачать потомство? Сколько было в храме жриц пятнадцать лет назад и сколько их сейчас? Ещё десяток лет правления Люцианны и в храме останется лишь несколько представительниц Аль-Хелга – вряд ли он хочет именно этого, когда посылает нам дары из Као-Мара!

Мирабель слушала Делану и понимала: то, что хочет сделать подруга, может либо улучшить её жизнь так, как ничто другое, либо закончить её навсегда. Третьего не дано. При попытке свержения власти вряд ли есть вариант отступления.

— Я люблю тебя, Делана, — грустно и со слезами в голосе сказала Мирабель, обнимая подругу, пока та рисовала на пергаменте набросок карты Амеранвиля. – Я всегда буду на твоей стороне. Ты заслуживаешь того, что бы твои старания были оценены по достоинству.

Делана оторвалась от чертежа, на котором хотела показать первые пункты своего плана по склонению местных элит на свою сторону, и посмотрела на подругу влажными от слёз глазами. «Моя милая и добрая Мирабель… — подумала Делана, смотря на розовощёкую пышечку, которая была похоже на маленького мягкого медвежёнка. – Стоит ли мне втягивать в это тебя?»

— Мирабель… — произнесла Делана и крепче обняла подругу, повернувшись к ней лицом. – Я тоже тебя люблю. Аль-Хелг не мог послать мне подруги лучше, чем ты. Ты всегда поддерживала меня, помогала и никогда не осуждала, какой бы радикальной или агрессивной я не была. Если бы не ты, я бы не смогла ничего достичь в этой жизни – меня бы даже не подпустили к воротам храма. Спасибо тебе.

— Не переживай на счёт него. – сказала Мирабель, чувствуя нотки беспокойства в голосе Деланы, которые не касались её подруги. – Его нет всего лишь несколько дней. Я думаю, он скоро объявится.

Делана грустно кивнула. Со слов Мирабель она знала, что в первый день после возвращения в Кахал и ареста, все друзья Деланы принялись работать ради её освобождения. Тогда как Элоиза и Мирабель взяли на себя разговоры и убеждения Люцианны в том, что Делану стоит простить и отпустить ради её же блага, а Натаниэль должен был отправиться к Холангеону за той ягодой, которая переносит людей в мир Брайтауна. Это был их запасной план: если бы не удалось убедить Люцианну, Нейт и Делана просто сбежали бы обратно в технологический мир с культом худобы. Да, это был бы не лучший вариант для них обоих, но, по крайней мере, девушка осталась бы жива и свободна. Но с тех пор, как Нейт ушёл в горы, он так и не вернулся. Элоиза предполагала, что увидев человека с другого мира, Холангеон уговорил его немного задержаться, что бы либо узнать подробности. Мирабель же говорила, что возможно и самому Натаниэлю потребовалась какая-то личная помощь от волшебника, однако мысли у неё были совершенно другими. Она не хотела их озвучивать при Делане, чтобы девушка не впадала в отчаяние в такой важный для неё момент. Мирабель знала одно точно: ему нечего делать у Холангеона так долго. Дело, за которым он был послан, требовало срочного исполнения, и мужчина должен был вернуться день или даже два назад. Юная жрица была уверена, что с юношей что-то случилось. А судя по взгляду Элоизы в моменты, когда речь заходила о брайтаунце, та размышляла так же.

***

Прошло несколько дней. Делана связалась с представителями нескольких высокопоставленных семейств в Амеранвиле, дочери которых пытались стать жрицами в последние десять лет, однако не прошли испытания и не были допущены к ритуалу посвящения. Оказалось, что многие в городе тайно перешёптывались о несправедливости и авторитарном характере нынешней власти: как выяснилось, Люцианну винили не только в дискриминации не наследственных Жриц. Верховная Жрица, которая буквально силой захватила власть, очень быстро перестала исполнять свои прямые обязанности: ей нужно было не только лежать на пышных перинах и объедаться на величественных ежедневных приёмах. Люцианна практически полностью перестала участвовать в общественной жизни. Она не присутствовала на различных городских обрядах и молитвенных сессиях, где должна была быть главным источником силы и божественного благословения Аль-Хелга. Она так же не интересовалась прошениями и жалобами, которые поступали из окраин Кахала, где с каждым годом всё больше челяди умирало от голода. Джорджина и Элоиза старались как могли исполнять всё то, что игнорировала Люцианна, однако верующие не принимали их помощь за истинно праведную и правильную: ведь это должна была делать богиня воплоти, настоящее скоплении силы и мощи Аль-Хелга, а не обычная Жрица или, ещё хуже, простая предпринимательница.

Недовольства скопилось более чем достаточно. Как только по городу пошли слухи, что есть возможность смены власти, настроение народа явно переменилось. С каждым днём Делана чувствовала поддержку Амеранвиля: ей приходили короткие записки и длинные письма, где люди жаловались на нынешнюю власть и восхваляли те формы, которые приобрела рыжеволосая богиня нового времени. В некоторых конвертах от челяди, которая не умела писать, Делана находила рисунки с её изображением: на некоторых было очень похоже на рыжеволосую революционершу, а некоторые были более схематическими – очевидно, что рисовались из рассказов от других людей, так как не каждый видел Делану вживую. Но зато теперь практически каждый в Амеранвиле знал о её существовании.

Всё шло как и было запланировано. Спустя неделю после освобождения, Делана чётко видела, что ей делать дальше. Однако, каждый вечер, когда она планировала следующий шаг, который приближал её к главному моменту – восстанию, она печально смотрела на угасающее солнце в окне и погружалась в глубокую и вязкую грусть. Нельзя было не думать о нём: он занял слишком много места в её сердце за последнее время. Ей так не хватало его присутствия. Никто не был так близок с ней, никто не смог стать ей таким родным за столь короткий период времени: даже её кормилица, госпожа Амадея, не стала таким важным и нужным человеком в её жизни. Делана трогала свои откормленные и растолстевшие бока и вспоминала прекрасные моменты, когда они с Натаниэлем упорно работали над их увеличением. Возможно, это был один из лучших периодов её жизни…

Как вдруг в её дверь постучали. Делана отвлеклась от грустных мыслей и кучи бумаг и взглянула на входную дверь: уже было слишком поздно для визита Мирабель, Элоизы, почтальона или кого-либо другого. Это могла быть стража, которая как-то узнала о её заговоре и пришла схватить, что бы доставить к Люцианне. Как же так! Ведь всё было продумано! И все, кто были в курсе подготовки восстания, должны были не обсуждать его ни с кем, кроме проверенных людей! Как же она смогла недооценить масштаб огласки?

— Делана! – послышался знакомый мужской голос. – Делана, открой, это я!

Делана аж подскочила на месте, случайно столкнув бедром кипу бумаг со стола. Это был он. Она тут же бросилась к двери и, открыв её, не сдержала поток слёз. Не раздумывая, она бросилась обнимать Натаниэля, стоявшего в дверном проёме.

— Где ты был?! – сквозь рыдания спрашивала Делана, утыкаясь лицом в грудь Нейта и плача прямо в его льняную рубашку. Она чувствовала запах его тела и пота и просто не могла насладиться им: казалось, что она не виделись не неделю, а целый год. – Столько всего произошло! Я так переживала! Почему ты не мог вернуться раньше? Что ты делал у Холангеона? – она подняла красные от слёз глаза к лицу Натаниэля и прикусила губы. – Я так соскучилась…

— Моя милая Делана… — Натаниэль нежно погладил её по волосам, спокойно улыбаясь. – Над тобой всегда властвовали твои эмоции. Как ты вообще могла достичь столь больших успехов при том, что любая мелочь может так бросать тебя из одной крайности в другую?

Делана улыбнулась, не переставая плакать. Натаниэль крепко обнял её, целуя в макушку и подтолкнул внутрь, предлагая наконец-то войти в дом. Как только дверь захлопнулась, Делана поднялась на носочки и впилась губами в тонкие губы Натаниэля. Юноша мягко ответил на поцелуй рыжеволосой пышки, нежно погладив её по мягкой пухлой щеке. Он запустил руку в её рыжие локоны и слегка сжал, как всегда делал во время их интимной близости.

После долгого поцелуя Делана отстранилась и заглянула в ясно-изумрудные глаза Натаниэля. Она узнала тот же огонёк, который был с первого дня, когда они познакомились и поняла: это всё тот же Натаниэль, которого она знала. Который любит её и который больше всех достоин быть рядом в такое важное время.

— Так где же ты пропадал? – повторила свой вопрос Делана, не отводя взгляда от Натаниэля. Тот лишь коротко вздохнул.

— Это не главный вопрос сейчас. – его лицо стало серьёзнее. – Делана, я слышал о том, что ты задумала. Ты уверена в правильности своего решения?

Делана опустила взгляд, смотря прямо перед собой, но словно сквозь Натаниэля. У неё постоянно возникали сомнения на счёт того, что она делает, однако ни одно из них не оказалось сильнее или весомее желания продолжать свою борьбу.

— Я уверена, Натаниэль. – твёрдо сказала Делана. Её взгляд превращался во взгляд железной леди, которая была готова «переть на таран», несмотря на любые препятствия. – Я всю жизнь словно готовилась только к этому моменту. Я всегда знала, что мне была уготована другая судьба – не та, которую предрекали дочке поварихи из глухих окраин Амеранвиля или уборщице храма без родового имени.

— Это очень опасная затея, Делана, — Нейт нахмурил брови, поглаживая плечо и руку девушки. – Ты понимаешь, что можешь потерять всё? Я бы не хотел чтобы ты подвергала себя такому риску…

Делана подняла взгляд на юношу. Он нервно сглотнул.

— За время, что я провёл здесь, я узнал много чего нового. – держа девушку за плечо, он повёл её в комнату и усадил на кровать, присев рядом. – Это прекрасный мир, который слишком хорош для того, что бы так рисковать с возможностью покинуть его навсегда!

— Что ты мне предлагаешь, Нейт? – Делана явно не скрывала того, что пессимистичный настрой юноши разозлил её. – Жить всю жизнь под указкой Люцианны? Начать работать на кухне под крики Джорджины? Готовить для шикарного стола Жриц, к которому я никогда не смогу подойти? Ты же знаешь, что я не смогу так прожить всю оставшуюся жизнь! Я не та, кто соглашается на объедки!

— Я знаю! Ты – сильная, прекрасная девушка, которая достойная самого лучшего в этом и в любом другом мире! – Натаниэль прислонил ладонь к мягкой щеке Делане, смотря прямо ей в глаза. – Ты должна нести свои мысли в массы и менять мир…

— Менять мир? – девушка озадачено посмотрела на Нейта. – Менять мир… Но не этот?

Натаниэль нервно сглотнул.

— Ты хочешь чтобы мы вместо борьбы с Люцианной отправились назад в Брайтаун?! – она вскрикнула и тут же подскочила с кровати от возмущения. – Как ты можешь предлагать мне вернутся туда, где все ненавидят таких как я?! Ты не смог ничего там изменить, а теперь хочешь повесить эту ношу на меня? А как же ты? Ты же мечтал о Кахале ещё больше, чем я мечтала о роли Жрицы! Или…

Она замерла от ужаса осознания. На лице Натаниэля всё было написано чётким и ровным почерком.

— Ты хотел что бы я отправилась в Брайтаун… Одна?

Юноша молчал в ответ. Её мир словно рухнул. Да, это был бы выход. Она могла отправиться в Брайтаун, начать новую жизнь. Возможно даже в квартире Натаниэля, на его сбережения, рас уж он хотел остаться здесь…

— Разве ты… не любишь меня?

Юноша подорвался с места и подошёл к рыжеволосой красавице, которая поёжилась от ужаса и отстранялась от Натаниэля с каждым его шагом к ней.

— Люблю, Делана, конечно люблю! – громко и чётко сказал он и резко подошёл к Делане, успев её обнять и не отпуская от себя. – Я переживаю за тебя. Твоя жизнь под угрозой и я не хочу чтобы она заканчивалась так!

— Я не отступлю, Нейт… — тихо произнесла Делана и уткнулась в грудь юноши, закрыв глаза. – И я хочу, что бы ты боролся вместе со мной. Что бы ты правил вместе со мной.

В комнате повисло молчание. Натаниэль нежно обнял Делану, гладя её кудрявые рыжие волосы. Они ровно и тихо дышали, одновременно и в такт друг друга, словно их сердца работали как одно. Юноша нежно провёл рукой по спине девушки.

— Хорошо. – нарушил тишину Натаниэль, не сумев скрыть нотки разочарования в голосе. – Я вижу, что ты не намерена сдаваться.

Делана улыбнулась, не отнимая головы с груди Натаниэля. Она крепче прижалась к нему и вдохнула родной запах юноши на полную грудь, как вдруг резкая и острая боль в районе подреберья заставила её издать истошный, дикий и неестественный крик. Она тут же отстранилась от Натаниэля и увидела, что на его рубашке внизу живота было несколько капель крови. Делана хотела было спросить, что происходит, но, набрав воздуха для произнесения слов, почувствовала, что её лёгкие словно наполнились тысячами кинжалов и начали разрываться изнутри. Она прижала ладони к животу, в котором, казалось, острые камни начали распиливать внутренние органы и с ужасом увидела потоки крови, что пачкали светло-розовое платье.

— Что… Ты… — она пыталась произнести какие-то слова, однако почувствовала, как вокруг неё сгущается туман. Девушка не смогла удерживать равновесие и упала на пол. Вокруг начала собираться густая темнота.

— Прости меня. – сухо и холодно сказал Натаниэль, присев на корточки рядом с лежащей и умирающей Деланой. Он протянул пальцы к её лицу и убрал несколько рыжих локонов со вспотевшего от боли лица. – Лучше сразу закончить твои страдания. Иначе Люцианна бы не дала тебе так просто умереть. Ты должна быть благодарна, ведь я снова облегчаю твою жизнь и беру весь грех на себя.

Делана жадно хватала губами воздух и не отводила взгляда от Натаниэля. Её мысли путались и словно растворялись в небытие. С каждой секундой жизнь покидала её тело, и только одна мысль смогла собраться и вырвался из её уст:

— Я верила тебе… — когда она произнесла это, бормотание Натаниэля уже не было слышно и превратилось в невнятный фоновый шум.

Темнота вокруг сгустилась. Делана видела только расплывчатое лицо Натаниэля, равнодушный взгляд и искажённую улыбку, похожую на гримасу разочарования. Дыхание стало совсем редким: казалось, она делает один выдох и выдох в минуту. Когда темнота стала беспросветной, Делана сделала последний выдох в жизни.

История предательства

— А ты, Натаниэль, отправляйся к Холангеону. – на этом предложении Элоиза завершила описание плана последующих действий. – Я уверена, что мы не сможем за один вечер уговорить Люцианну отказаться от затеи с судом. На это уйдёт минимум два дня. Этого более чем достаточно для похода к пещере Холангеона и на путь обратно.

— О ком ты говоришь? – с недоумением на лице спросил Натаниэль. Он всеми силами старался внимательно слушать высокую, пышнотелую женщину в кожаной обтягивающей одежде, что ещё сильнее выделяла нависающие над ней складки. Тело было прикрыто её любимой полупрозрачной накидкой с картой звёздного неба, что создавало иллюзию загадочности и таинственности всех изгибов тела Жрицы. Как бы не старался юноша сохранять разум чистым, этот вид создавал туман в голове у Натаниэля, сражённого такой безумной красотой. По сравнению с Элоизой, Делана казалась обычной деревенской простушкой: в этой женщине было всё, что Нейт мог боготворить в женщинах, если бы встретил хотя бы пару подобных ей в Брайтауне. Теперь он прекрасно понимал, почему Делана с таким восхищением говорила о жрицах храма Аль-Хелга: если бы он рассказывал кому-то о них, он бы ещё больше восхищался тем чудом, которое имеет возможность лицезреть сейчас.

— О Холангеоне. – прозвучал нежный и немного робкий голос Мирабель. Она неловко чувствовала себя рядом с представителями мужского пола: за её жизнь ей практически не доводилось с ними общаться, кроме как во время ритуала восхваления, который она упорно старалась избегать. Поэтому каждый раз, когда Натаниэль смотрел на девушку, она заливалась краской и отводила взгляд, немного теряясь в словах. – Это… Это волшебник. Он живёт в одной из пещер в горах около восточного… то есть западного леса. Он занимается магией… И всякое такое…

«Одна прекраснее другой» — подумал Натаниэль, в очередной раз упиваясь тем, как смущается и мнётся эта такая маленькая по росту и такая широкая в объёмах девушка. Пухлые губки и ясные глаза становились чётче и выразительнее, когда всё лицо заливалось краской смущения. Она казалась такой невинной и такой слабой, несмотря на свои размеры, что Нейт невольно представлял, как нападает на неё, словно дикое животное, впивается зубами в невероятно мягкое, похожее на взбухшее тесто, тело; разрывает шёлковую ткань, еле прикрывающую самые интимные места и, подобно захватчику из металлического города, покоряет эту жительницу страны джунглей и каменных храмов. Натаниэлю пришлось застегнуть свой кожаный плащ и терпеть невероятную жару, задыхаясь в паркой одежде: всё для того, что бы прикрыть под плащом разбушевавшийся пах.

— Я покажу тебе на карте, куда нужно идти, — Элоиза перехватила внимание Натаниэля, явно замечая, что он витал в облаках, а не пытался вникнуть в суть своей задачи. Но жрица терпеливо продолжала объяснять ему, что нужно делать, стараясь отложить в его голове хоть что-то по поводу спасения Деланы. Жрица не была удивлена такому поведению юноши: чужеземец впервые попал в новый и незнакомый ему мир. Конечно, его мысли будут путаться и разбегаться от изобилия всего необычного и неизведанного. Элоиза набралась терпения и продолжила стараться делать всё для спасения лучшей подруги своей возлюбленной. – Здесь всё просто. Самое сложное в походе – это подъём по скалам. Однако, думаю, такой стройняшке как ты не стоит этого бояться. – Элоиза ухмыльнулась. Мирабель, услышав о скалах по пути к пещере, сразу поёжилась от воспоминаний: это была самая трудная вещь, которую она когда-либо делала. И Мирабель ни за что бы в жизни не согласилась ещё раз подняться к той треклятой пещере: даже если от этого зависела её собственная жизнь.

Натаниэль, очевидно, не сразу понял подкол со словом «стройняшка» и отреагировал на него с несколько секундным опозданием, издав наигранный смешок. Он постарался сконцентрироваться на карте, которую ему чуть ли не под нос тыкала Элоиза, однако её огромнейшая грудь, которая была так же близко, как и карта, всё ещё держала Нейта в полу коматозном состоянии.

— У Холангеона ты должен попросишь ту же самую ягоду, которую брала Джорджина для путешествия в Брайтаун. – медленно и чётко проговаривая каждое слово, произнесла Элоиза.

— Зачем? – Нейт словно проснулся и с удивлением посмотрел на жрицу. – Зачем нам ягода для возвращения туда?

— Мы же уже обговаривали это! – Элоиза не смогла скрыть нотки раздражения, понимая, что придётся объяснять юноше всё заново. «Что только Делана в нём нашла?» – подумала она, но вслух только ответила: — Если у нас не получится убедить Люцианну отпустить Делану, то вы с ней сбежите в Брайтаун, где она будет в безопасности!

— Логично… — тихо сказал Нейт, явно не довольный таким вариантом развития событий. Однако ничего лучше он не мог сейчас предложить, поэтому просто кивнул в знак согласия и продолжил слушать Элоизу, смотря то в карту, то на неё и Мирабель. Их красота была настолько прекрасна, что через пару минут Нейт уже не вспоминал о возможности побега из Кахала в Брайтаун вместе с Деланой.

***

Поход к Холангеону был намного легче чем ожидал Натаниэль. Путь к его пещере оказался намного проще, чем он представлял, смотря с каким содроганием вспоминала о своём опыте Мирабель. Юноша налегке выбежал на горы к нужной пещере, всего лишь пару раз остановившись полюбоваться красотами Кахала.

Да, такой вид практически невозможно было встретить в Брайтауне и его окрестностях. Густые и шумные леса, широкие и бескрайние поля, озёра, водопады и, конечно, горы – всё вызывало в юноше неподдельное восхищение, и он, с каждым пройденным вверх метром, сильнее влюблялся в это место. Он слышал громкое и звонкое пение различных птиц и шум воды где-то вдалеке. Чувствовал свежий прохладный ветер на лице. И ни разу за всё пребывание здесь он не уловил запаха дыма, который практически полностью наполнял Брайтаун, несмотря на невероятное старание жителей яростно бороться с этим запахом. Да, он видел несколько домов, из которых шёл дым – это были небольшие предприятия, возможно, кулинарный цех или какие-то мастерские, однако дыма из них было настолько мало, что можно было бы услышать его запах только будучи непосредственно у вышеупомянутых зданий.

Холангеон принял его с радостью, словно давно желаемого гостя. Элоиза предупреждала, что волшебник может быть негативно настроен к чужакам, однако, к удивлению юноши, тот безумно обрадовался, когда узнал, откуда прибыл его гость. Приняв угощения и вербальные почести, Натаниэль с удовольствием рассказал старику много чего об устройстве своего мира и конкретно о Брайтауне. Холангеон внимательно слушал, много спрашивал, однако, спустя приблизительно час времени, остановил юношу и резко сменил тему разговора.

— Я знаю, зачем ты пришёл. – Холангеон контрастно изменил настроение своего поведения, и его глаза наполнились холодом и отстранённостью, тогда как пару минут назад полыхали интересом и радостью. – Но я не думаю, что тебе это нужно.

Натаниэль ничего не ответил. Всю дорогу до пещеры Холангеона он размышлял о словах Элоизы по поводу возвращения в Брайтаун как запасного варианта. Он ни капли не хотел такого исхода: почему он, наконец-то попав в место своей мечты, должен отказываться от него ради девушки, которую знает всего лишь жалкие пару месяцев? Почему он должен отказываться от жизни среди пышнотелых богинь во имя рыжеволосой крестьянки, которая не смогла даже влюбить его в себя по-настоящему? «Сумасшествие» — думал Натаниэль. – «Я обязан найти третий вариант, который был бы подходящим для нас обоих».

Холангеон набрал в ладонь щепотку светло-пурпурного песка и бросил в костёр перед собой. Тот взорвался розово-бирюзовой дымкой, которая рассеялась по всей пещере. Из клубков дыма начали вырисовываться образы. Нейт заворожено смотрел на это действие, широко раскрыв рот: он впервые видел настоящую магию, которую нельзя было сходу объяснить законами физики или химии. Из облака дыма вырисовывалось печальное лицо Лауры, которая заливалась слезами по своей несчастной судьбе, и отдалённые образы родителей Натаниэля – его отец давно ушёл, оставив их с матерью самих. Вскоре и она покинула юношу одного в сером и отталкивающем мире. Образы рассеивались и сменялись новыми, показывая одну за другой картины из жизни Натаниэля, включая и первую встречу с Деланой, которая появилась из сияющей воронки посреди его квартиры.

— Ты многое пережил, мой новый друг, — сказал Холангеон, так же рассматривая образы в дыме. – И многое ещё суждено пережить. Однако сейчас в твоей судьбе произошёл разлом: ты прибыл туда, куда изначально не должен был попасть, и поэтому летопись своей жизни начала переписываться в двух разных направлениях. – Холангеон показал пальцем на самый большой образ в дыме прямо над потухшим пламенем. Там были две женские фигуры: обе пышнотелые, однако одна больше другой в два раза. У меньшей была пышная кудрявая шевелюра, а у другой волосы были редкими и ровными, такими, что их сложно было разглядеть в клубах дыма. В первой девушке Натаниэль узнал Делану, однако кем была другая, не мог догадаться. Он никогда в жизни не видел женщин подобных размеров и сейчас начал думать только об одном: действительно ли она существует? Где её найти? И какую роль эта пышка сыграет в жизни Нейта?

— Перед тобой стоит непростой выбор. – продолжил говорить Холангеон, не отводя взгляда от образов двух женщин. – За одним из них стоит счастливая, интересная и свободная жизнь, полная новых исследований, знаний и открытых дверей возможностей… А за второй – пустота, ложь и быстрый бесславный конец. – когда Холангеон произносил последнюю фразу, Натаниэль попытался последить за его взглядом и узнать, на какую девушку тот смотрит в момент разговора, однако это была тщетная попытка: старик смотрел прямо перед собой. – Я дам тебе ягоду, за которой ты пришёл, но ещё неясно, пригодится она тебе или нет. Выбирай с умом, мой мальчик. У тебя не так много времени на принятие решения: когда ты вернёшься в Амеранвиль, ты должен будешь решить, чью сторону займёшь. Если слишком будешь тянуть с выбором, то его сделают другие вместо тебя.

Путь назад к Амеранвилю был намного длиннее, чем путь наверх. Остановки были почти каждые две или три сотни метров: Натаниэль садился на один из камней и молча смотрел на просторы Кахала. Теперь он не просто с восхищением рассматривал этот чрезвычайно прекрасный вид. Он углублялся в раздумья о том, какой выбор должен будет сделать: стоит ли вернутся к Делане, которая любит его и в будущем может стать не меньше, чем вторая фигура в дыму, став прекрасной партией в его жизни. Но её конфликты с властью Кахала очевидно ставили этот план под угрозу срыва: если Делану решат пожизненно закрыть в темницах храма или вообще казнить, какова судьба ожидает его самого? Вряд ли любовника правонарушительницы будут холить и лелеять те, кто её засудил.

Нет! Даже если он будет помогать Делане в её нелёгкой судьбе, он должен хотя бы знать, что может потерять. Поэтому Натаниэль решил для себя: если уж идти на такой риск с возможным побегом обратно в Брайтаун, он должен увидеть то, ради чего сюда вообще прибыл – храм Аль-Хелга. Интересно, как выглядели остальные жрицы? Он пока что встретился только с Элоизой и Мирабель, которые уже покорили его сердечко, однако обе не были и близко похожи по фигуре на образ другой девушки в облаке дыма. Возможно, другие жрицы имеют такие же сочные формы… Он не мог покинуть Кахал так ни разу и не взглянув на свою мечту воплоти!

***

Вечером Натаниэль был в Амеранвиле. Поспрашивав у местных дорогу к храму, он отправился прямиком туда. По пути он старался внимательно смотреть в толпу людей вокруг и вглядываться в лица всех, кого встречал: он не хотел наткнутся на Джорджину, Элоизу или Мирабель. Дорога к храму заняла не больше часа: стоило только выйти обратно к лесам, в глуби которых и находился главный и самый большой храм Кахала.

Величественные стены приковали к себе взгляд Натаниэля. Они не были похожи ни на один из старейших шедевров Брайтаунской архитектуры: казалось, словно этот храм возвели тысячи лет назад. Его стены были высокими, выложенными из большого массивного камня. Окна были украшены витражами с изображениями женщин самых различных пышных форм. Ему казалось, что этот храм – это как раз то место, куда он стремился попасть не с момента, когда узнал о его существовании, а с самого своего рождения.

Из храма доносился звонкий смех. Натаниэль осмотрелся и не увидел никакой стражи у входа: его это поразило не меньше всего остального. Очевидно, что жрицы настолько почитаемые и священны для жителей Кахала, что последние не представляют для них никакой угрозы и не посмеют тревожить богоподобных девушек. Юноша собрал всю свою смелость и решительность и сделал шаг навстречу неизведанному.

Когда ворота в храм открылись, и он появился в дверном проёме, то увидел десяток пышнотелых барышень перед собой. Некоторые из них лежали на мягких лежанках, а некоторые стояли у большого стола, наполненного едой. Каждая была прекраснее другой – словно богини, сошедшие с икон бога, который любит настоящих женщин. У каждой была своя, уникальная и неповторимая фигура. Их объединяло только то, что вес у каждой превышал отметку в 150 кг. Рыжие, светловолосые, брюнетки и русые… С большой грудью, с маленькой – одни напоминали дыньки, другие – налитые гранаты, а некоторые даже сочные арбузы. У одних были круглые и широкие бёдра, у других — узкие, скрытые за огромными мягкими складками напоминающими апельсиновую корку. И у каждой был свой, красивый, уникальный живот, который никак не прикрывался одеждой, а нависал над юбками платьев. Здесь были животы и с горизонтальными складками, и с вертикальными: с одной, двумя, четырьмя складочками разных размеров… У одних пупок красиво располагался на надутом животе, а у других – прятался под мягким жирком. У одной на лице не было ни одного дополнительного подбородка, у другой их было два, а у третьей шея вообще абсолютно исчезла в наслоениях сочного тела. Толстые коленки, голени, пышные лодыжки, пухлые пальчики – Натаниэль замер, рассматривая каждую из них и чувствуя, что от одного взгляда на присутствующих в этой комнате он мог бы эякулировать.

Однако одна приковала его внимание и сердце к себе одним своим видом. В самом центре, дальше всех остальных по отношению к Нейту, на самой большой и шикарной лежанке располагалась настоящая богиня воплоти. У неё были длинные белокурые волосы и бледно-сероватая кожа, на которой были сотни тёмно-бордовых растяжек. Натаниэль даже не мог предположить, сколько весила эта мадам – она была больше остальных минимум в два раза. Она казалась словно не настоящей, а будто реалистическая фигура из свежей глины, которая восседала в центре и лакомилась сладостями, что ей подносили другие жрицы. Сердце Натаниэля было покорено. Именно эту фигуру он видел в облаке дыма.

Она посмотрела на него с удивлением в глазах. После скрипа огромных дверей, все жрицы направили свой взор на новоприбывшего незнакомца и застыли в ужасе и страхе. Никто из жителей не смел входить в храм без разрешения – никто не был настолько отчаянным, что бы подвергнуть сомнению священность этого места и осквернить его своим присутствием.

— Ты кто такой?! – крикнула девушка с оливковой кожей и каштановыми волосами. Это была Сатилия. Она тут же выступила вперёд и преградила юноше путь к главной ценности находящейся в зале – Люцианны. – Как ты посмел войти в Храм Аль-Хелга без разрешения?!

— По… позвольте представиться! – Натаниэль сглотнул, так как во рту словно образовалась пустыня от волнения. Невозможно было сохранять хладнокровное спокойствие, когда вокруг было столько прекрасных дев. Он медленно и осторожно поклонился, пытаясь посмотреть в лицо Люцианны, которую немного прикрыла собой Сатилия. – Натаниэль Фитцжеральд! Я из Брайтауна!

— Откуда? – переспросила русоволосая жрица и сделала несколько шагов к Натаниэлю, но всё равно осталась в нескольких метрах от незнакомца. – Где это? По-моему такого города нет в Кахале.

— Это не отменяет мой вопрос! – яростно крикнула Сатилия и сделала неосознанный шаг назад. Она пыталась казаться грозной, однако ей не удавалось скрыть страха перед неизвестной личностью. – Как ты посмел войти в этот Храм БЕЗ РАЗРЕШЕНИЯ?!

— Я знаю, кто ты. – послышался сладкий низкий голос з-за спины Сатилии. Та резко обернулась к Верховной Жрице и отступила в сторону, освобождая путь от Люцианны к Натаниэлю. Когда трёхсоткилограммовая дама снова была полностью в поле зрения Нейта, он сделал пару робких шагов на встречу к ней, не отрывая взгляда от её массивного тела. – Ты тот чужак, который прибыл в Кахал вместе с Деланой и Джорджиной!

Все жрицы одновременно ахнули и зашептались между собой. «Это же парень из другого мира!». На их лицах ужас чередовался с заинтересованностью, и все они ждали каких-то решений от своей Верховной Жрицы.

Люцианна, не без помощи рядом стоящих жриц, встала со своей лежанки и подошла к Натаниэлю. Она видела, как юноша жадно и с еле сдерживаемым желанием смотрел на колебания её необъятных складок. Этот взгляд Верховная Жрица знала очень хорошо и сразу могла его увидеть в глазах мужчин. Подобный взгляд был в глазах черни, которая даже и представить не могла себе о существовании такой красоты. Люцианна уже знала, что этого мужчину не стоит сразу казнить – он не представлял для неё серьёзной угрозы.

— И каковы же Ваши впечатления от Кахала и его обитателей? – с величественной улыбкой на лице смотрите Люцианна, удивляя своим гостеприимным тоном жриц. – Всё ли понравилось? Хотите остаться у нас навсегда? Или у вас дома лучше?

— Здесь! Конечно здесь… хочу остаться здесь… — Натаниэлю трудно удавалось подбирать логично связанные слова, когда меньше чем в метре от него стояла богоподобная женщина. – Кахал – это настоящий рай на земле… Я не хочу возвращаться в Брайтаун… Никогда больше!

— К сожалению, скорее всего Вам придётся это сделать… – с явно наигранной печалью в голосе произнесла Люцианна, опустив голову. – Насколько я знаю, вы – возлюбленный мисс Деланы, которая посмела нарушить главный закон Аль-Хелга. – Люцианна развела руками. – Весь Кахал чтит эти законы сильнее всего остального –сильнее собственных жизней. Даже если я помилую её – люди раздерут девушку в клочья. И, конечно же, они не пожалеют мужчину-чужака, который помогал ей в осквернении нашей веры.

Натаниэль поднял взгляд к лицу Люцианны и заглянул в её бездонные глаза. Ему казалось, словно перед ним и правда стоит белокурая богиня, и каждое слово, что она произносит – это истина в чистом виде и не может быть никак опровергнута. Ему ужасно хотелось ей верить. Он словно ждал, когда эта огромная королева прикажет ему служить ей – и он, не раздумывая, броситься к ней в ноги, будучи готовым исполнить любое, даже самое извращённое желание. Но Нейт не был глупым юношей: он собрал последние остатки воли в кулак и постарался выглядеть максимально рассудительным в глазах Верховной Жрицы.

— Я понимаю, о чём вы говорите. Но разве нельзя просто изгнать девушку за подобный проступок? – пожал плечами Нейт. – Можно оправить её на окраины Кахала… Или даже в Брайтаун… — юноша прикусил губу, не будучи уверенным в том, знает ли Люцианна о деталях возвращения Деланы. Однако, судя по спокойному и не меняющемуся выражению лица белокурой красавицы, он сделал вывод, что Люцианна была в курсе путешествия Джорджины.

— Я сама решу что делать с правонарушительницей. – ухмыльнулась Люцианна. – Но что же нам делать с тобой?

— А что я могу сделать ради помилования и возможности жить в вашем прекрасном мире? – спросил Натаниэль и Люцианна расплылась в довольной улыбке.

***

Натаниэль остался в храме Аль-Хелга. Он был единственным мужчиной, который не был слугой в стенах этого священного места. Люцианна приставила его как личного фаворита и в первый же вечер юноши в Кахале проверила способности мужчины. После трапезы, на которой Натаниэль обсудил с Люцианной и её свитой Кахал, Брайтаун и его жизнь с Деланой, ночью из покоев Люцианны доносились стоны удовольствия. Жрицы были уверены: на утро Натаниэль забудет о том, что когда-то в его жизни существовала такая худосочная и неприметная особа как Делана.

Но утро Натаниэля началось с неприятных новостей. В храм прибыли несколько людей во главе с Джорджиной. Всем своим видом воительница показывала, что принесла плохие вести. Люцианна долго обсужлала что-то с ней и несколькими мужчинами в дальней комнате храма, не пустив Натаниэля принимать в этом участие. Спустя где-то час времени, они вышли к ожидающим их жрицам, слугам и юноше. На их лицах были отпечатаны эмоции обеспокоенности, тревоги и злости. Люцианна, казалось, была готова утратить самообладание.

— Натаниэль! – громко окрикнула юношу Верховная Жрица и кинула на комнату отдыха. – Надо поговорить.

Когда они оказались одни с пустой комнате, полной лежанок и опустевших после завтрака столов, Нейт тут же прильнул к Жрице, желая снова повторить ночной подвиг. Он ухватился за одну из множества её складок, мягко сжав, однако Люцианна тут же его оттолкнула. Её лицо полыхало от ненависти.

— Ты что, не видишь, что тут серьёзные вещи решаются? – злобно кинула она. – Нужно срочно кое-что обсудить.

— Ух, а я думал, ты снова хочешь «снять напряжение от давления власти»… — мурлыча, сказал Натаниэль, снова потянув руки к сочным формам Верховной Жрицы. – Ночью ты говорила, что будешь заставлять меня «снимать напряжение» каждый раз когда кто-то выводит тебя из себя… Я повторю: я могу круглосуточно исполнять любые твои…

— Замолчи и выслушай меня! – раздражённо перебила юношу Люцианна и он понял, что всё-таки стоит закрыть рот на замок и послушать. Люцианна пылала яростью. – Дело в Делане! – Нейт прижал губу: он надеялся, что конфликты Люцианны с Деланой отойдут на пару дней в будущее, что бы он успел хотя бы немного насладиться невероятными объёмами Верховной Жрицы. – Она готовит восстание!

Натаниэль нахмурил брови и вздохнул: это было похоже на Делану. Во время их совместной жизни, она явно показывала всю свою решительность на счёт посвящения в ряды Жриц. И его совершенно не удивляло, что, услышав отказ ещё до первой попытки ею стать, она решит свергнуть того, кто имеет власть делать эти отказы. Люцианна сразу же заметила то, что юноша не был удивлён:

— Ты знал об этом?! Если ты принимаешь в этом участие, я немедленно прикажу тебя казнить… — она пригрозила пухлым указательным пальцем юноше, однако тот лишь охватил ладони Люцианны и поцеловал мягкую подушечку её пальца.

— Я не имел контакты с Деланой с момента, как ты бросила её в темницу. – спокойно ответил юноша. – Однако, зная её, меня не удивляют подобные решения рыжеволосой бестии.

— С этим срочно нужно что-то делать! Нельзя позволить ей и кучке моих завистников подорвать стабильность и миро устой в Кахале!

— Разве она может как-то причинить тебе вред? Разве не видно с первого взгляда, кто из вас настоящая Верховная Жрица? – с улыбкой спросил Натаниэль и в ответ Люцианна не смогла сдержать довольной улыбки.

— Ну, это конечно да, но… — она вздохнула, посмотрев в сторону. – На её стороне Элоиза, а у этой выскочки есть чем ранить меня в спину. Одним словом… — она взглянула в глаза Натаниэлю. – Ты должен доказать свою верность и силу желания жить вместе с Жрицами в этом храме. Ты должен выбрать: идти к мятежникам, которых со дня на день устранят, или остаться со жрицами в храме и продолжить ублажать их потребности в мужской любви и наращиванию пышных форм?

Натаниэль смотрел ей в глаза и понимал, что им откровенно манипулируют. Однако что же это были за манипуляции, если объект сам хочет того, к чему его склоняют?

— Сама знаешь мой ответ. – тихо сказал Натаниэль. – Каков наш план действий?

Кода

Смерть Деланы была потрясением для жителей Кахала, однако даже после неё Люцианне не удалось избежать восстания. Она не смогла по достоинству оценить желание девушек Кахала стать жрицами и волну их возмущения по поводу того, что та, кого они считали богиней воплоти, намеренно лишала их этой возможности. Элоиза возглавила революционное движение. Смерть Деланы не разрушила запланированную цепочку событий, а только укрепила желание кахальцев вернуть справедливость на свою родину.

Ровно за день до ритуала Аль-Хелга, шестого дня седьмого месяца, толпа разъярённых жителей во главе с Элоизой и Мирабель, пришли к воротам храма Аль-Хелга. Они были готовы к любому сражению, ведь Люцианна могла за время подготовки мятежа собрать собственное войско наёмников и стражников. Толпа ворвалась внутрь. Элоиза и Мирабель, вместе с несколькими самыми крепкими мужчинами из Кахала, они побежали в глубину храма прямо к покоям Люцианны, что бы схватить зажравшуюся жрицу и объявить ей о смене власти. Однако картина, которую они увидели в покоях Люцианны, шокировала их.

На огромной кровати сидела обнажённая Люцианна с застывшим ужасом на лице. Она словно не замечала группу людей, ворвавшихся в её покои, а замерла в странной позе, сидя на раздвинутых в стороны коленях, и смотрела прямо перед собой, не двигаясь. Элоиза сначала не понимала, что происходит, однако через пару мгновений заметила, что под Люцианной кто-то лежал. Жрица тут же приказала мужчинам стащить Люцианну с кровати и связать, хотя второе было необязательно – трёхсот килограммовая Верховная Жрица вряд ли смогла бы убежать.

Как только её огромное тело, что не сопротивлялось, сняли с кровати, Мирабель вскрикнула от изумления. Как оказалось, под бёдрами Люцианны было лицо Натаниэля, которое навеки застыло. Его кожа была сине-серого цвета: очевидно, что смерть произошла от удушья. Мирабель взяла одну из простыней и накрыла тело юноши: она хотела бы накричать на него, избить или как-то ещё отомстить за смерть лучшей подруги, однако карма справилась вместо неё.

Люцианну на суде приговорили к отправке в Брайтаун. Там она должна была самостоятельно начать новую жизнь, учитывая все сложности, которые ждут настолько полную женщину в мире, почитающем культ худобы. Ягода Холангеона, которую нашли среди вещей Натаниэля, таки пригодилась к использованию. Самого же брайтаунского изобратателя Мирабель приказала вывезти за границы Амеранвиля и похоронить где-то на обочине дороги из Кахала – она не хотела, чтобы даже тело предателя после его смерти оставалось в том месте, куда Нейт так стремился попасть, что был готов продать всех и вся за это. Один из торговцев взял его тело когда ехал с товаром в соседнее государство, но так и не выполнил приказ Жрицы. Так как он знал, что вряд ли результат его работы будут проверять, он просто сбросил тело юноши по пути, оставив на растерзание бродячим животным. «Каков же бесславный конец…» — коротко подумал торговец, смотря на лежащее в неестественной позе посиневшее и уже начинающее разлагаться тело. Однако, печальные мысли быстро покинули его, уступив место размышлениям о предстоящей торговле.

Элоиза стала Верховной Жрицей в результате демократического голосования жителей и после утреннего суда над Люцианной, смогла провести ночной ритуал посвящения новых жриц. В этот раз, в качестве извинения за многолетнее игнорирование этого ритуала, к источнику подпустили всех желающих девушек без проведения испытаний или соблюдения других условностей. А позже, после исследования древних летописей, оказалось, что испытания и необходимые условия для посвящения в жрицы были придумкой трёхсотлетней давности от Верховных Жриц, которые не хотели пускать в храм большое количество конкуренток. Аль-Хелг завещал только требование в наличии пышных и сочных форм и ритуал с источником, где он выбирал подходящих для роли жриц.

Наступила новая эра в Кахале. А Делана стала символом свободы, упорства и отчаянного желания быть ближе к богу Аль-Хелгу. Она навсегда осталась символом ещё более священным, чем любая другая жрица в Кахале, которой ей так и не суждено было стать.