Эмма
Эмма
(Emmas Geschichte)
Эмма лениво валяется на диване. На столике перед ней две пустые коробки из-под пиццы, рядом такая же пустая бутыль из-под колы. На животе у Эммы коробка мороженого, которую она как раз активно опустошает. Полулежит в одном белье и запихивает в рот одну ложку калорий за другой. Она знает, что это вредно для фигуры, но ей плевать. Она и так толстая, плюс-минус пара тысяч калорий ничего не изменят.
Как она дошла до жизни такой, спрашивается? Когда-то ведь была стройной и спортивной, а сейчас превратилась в ленивый мешок сала...
Что ж, началось все примерно два года назад. Эмма сдала выпускные экзамены и поспешила свалить из дома со всей возможной скоростью. Не ладила она с родителями. Нашла маленькую квартирку в большом городе и осталась довольна: наконец-то она будет править собственной крошечной империей самостоятельно. Эмма пока еще не знала, что хочет от жизни, поэтому с дальнейшим образованием или профессиональными курсами не торопилась. Но жить-то надо, вывод — найди подработку, а там посмотрим.
План ее сработал на все двести процентов.
Внешне Эмма была классической спортивной девчонкой почти модельной внешности — рост метр семьдесят, вес пятьдесят шесть кило, частые визиты в спортзал обеспечили ей крепкие ноги, упругий бюст и плоский живот без капли жира, а на задний фасад ее пялились многие сверстники, да и мужчины постарше. Пошевели она пальцем, в поклонниках не возникло бы недостатка. Но на данном этапе короткие романтические отношения ее не интересовали, она вообще наслаждалась жизнью «самостоятельной независимой женщины».
Правда, был у Эммы и недостаток: ее кулинарные умения измерялись сугубо отрицательными величинами. Так что первым делом в районе своих новых апартаментов она отыскала все точки быстрого питания, где можно подкрепиться быстро и, что немаловажно для небогатой девушки, дешево.
Первые три месяца прошли как по маслу: при всем переизбытке потребляемых калорий Эмма продолжала регулярно потеть на тренажерах, сжигая все излишки. Потом она заболела и три недели не выбиралась из апартаментов, питаясь почти исключительно доставляемой ежедневно пиццей. Тут уж организму некуда было девать изобилие калорий, и он делал с ними то, что и предназначила для такого случая природа: откладывал в резервы. Таким образом плоский прежде живот Эммы обзавелся тоненьким слоем мягких жировых клеток.
Выздоровев, девушка обнаружила, что джинсы стали ей чуток тесноваты; пока валялась дома, она носила исключительно спортивки, вот изменения и стали для нее сюрпризом. Испугалась, побежала в ванную и влезла на весы: пятьдесят девять кило. Осознав, что пока болела, поправлялась по килограмму в неделю, впала в ужас — отродясь она не весила больше своих законных пятидесяти шести! — и преисполнилась решимости все это поскорее согнать.
Миновало еще три месяца. Эмма более-менее приноровилась к ритму большого города, денег на жизнь хватало, а вот времени на спорт — совсем не всегда. Близилось рождество, вокруг — изобилие сладких искушений, сопротивляться которым девушка, конечно, пыталась… но не совсем успешно, в итоге за неделю до рождества весы показывали уже шестьдесят шесть кило, подтянутые мышцы на животе скрылись под небольшим, но уже заметным слоем сальца, и в прежние штаны Эмма уже вообще влезть не могла, да и лифчик пришлось поменять… Короче говоря, на Рождество она в качестве подарка себе, любимой практически полностью обновила гардероб. Впрочем, в пожарном порядке на диету садиться не стала, решив — пропадай оно все пропадом, оторвусь, пока можно, а уже с Нового года как следует займусь собой.
Выписав себе тем самым разрешение «оторваться по полной», все новогодние праздники Эмма провела в беззастенчивой обжираловке. Каждый вечер она отправлялась в постель, объевшись до полуотключки. На завтрак у нее были три-четыре плюшки, густо намазанные нутеллой, на обед — что-то плотное и основательное, потом куча разнообразных печенек на полдник, и на ужин снова что-то плотное и сытное. А перед сном, как правило, большая миска пудинга. Эмма категорически не умела готовить, но как ни странно, научилась отменно печь — коржики, кексы, печенье, — и за эти дни умяла целую гору собственноручно приготовленной выпечки.
В январе ее жизнь, вопреки принятому решению, изменилась очень мало. По апартаментам были разбросаны картонки из-под пиццы, на буфете валялся заброшенный финтесс-браслет, который некогда отсчитывал накрученные за день тысячи шагов, а в углу шкафа — спортивный костюмчик, в котором она когда-то часами потела в спортзале. Сама же Эмма лениво валялась на диване перед зомбоящиком, горстями поедая чипсы из очередного пакета. Весы утром показали семьдесят три, в категорию «стройных» девушка уже ну никак не вписывалась — слишком полные бедра, слишком обильные ягодицы, начал появляться второй подбородок, груди окончательно выросли из старого лифчика, но больше всего вырос живот. В положении сидя он разделялся на две обильные складки толщиной с бутылку колы, да и в иных ракурсах изрядно выпирал. Однако Эмма ничего не имела против. Словно покорилась судьбе и полностью отдалась новому образу жизни.
В марте, когда наступили первые теплые деньки, она предприняла последнюю отчаянную попытку сразиться с собственным весом. Решила для начала побегать — испытанное и привычное некогда средство. С трудом натянув старые спортивные штаны, поняла, что снова поправилась, а между штанами и спортивной маечкой, также распираемой ее пышными формами, нагло выпирал живот, поскольку с января Эмма набрала еще шесть кило. Однако она не привыкла сдаваться, ну и что, что живот, сегодня она вступит с ним в решительный бой...
Бой длился от силы полкилометра, после чего девушка осознала: путь к возвращению прежней фигуры куда как непрост. Выбившись из сил, она плюхнулась на скамейку передохнуть. Батарейкам организма требовалась перезарядка. Озабоченный проблемой мозг быстро отыскал на противоположной стороне улицы характерную желтую литеру М над свежеоткрытым заведением. Ладно, подумала она, немного подкрепиться не помешает, а весь избыток калорий все равно потом сгорит. Так что Эмма, перейдя дорогу, вошла в ресторацию — и поразилась обширнейшему выбору: в отличие от мелких уличных киосков, здесь был представлен весь возможный ассортимент торговой сети. Ей тут же захотелось все это попробовать...
О том, какие последствия возымеет сие хотение, она как-то не подумала.
Эмма вошла во вкус. Первый визит в новое заведение под литерой М ей весьма понравился, особенно острый привкус мяса и подливки. Перепробовать все сразу, разумеется, не получилось, и она возвращалась сюда раз за разом. То есть пробегала пятьсот метров до нужного места, а обратно возвращалась на трамвае — слишком уж был после дегустации переполнен живот, чтобы перемещаться пешком. Ей бы обеспокоиться, что будет дальше — да и полукилометровую дистанцию с каждым днем пробегать было все труднее. Ноги терлись друг о дружку, груди мотались туда-сюда и спортивный бюстгальтер едва их сдерживал, второй подбородок становился все заметнее, руки в обхвате выросли чуть ли не вдвое против того, что было. Ягодицы расплылись вширь, нагло распирая все наличествующие штаны. Однако больше всего вырос живот, выпирающий вперед сантиметров на десять в положении «стоя» и разделяющийся натрое в положении «сидя». Девяностокилограммовая, Эмма за последний год набрала аж тридцать четыре кило.
И ничуть не комплексовала на этот счет. Напротив, все чаще и чаще наедалась до отвала, ибо с каждым разом заполнить желудок становилось все труднее, а не заполненный, он не даровал ей ощущения сытости...
Каким стал для Эммы следующий год — нетрудно предсказать. Примерно таким же. Каждый день повторялся один и тот же распорядок: она поглощала тонны калорий, а организм откладывал все излишки в резервы, сотворяя все новые жировые клетки.
Бег вскоре стал слишком утомителен, куда удобнее перемещаться на автобусе или на трамвае, переходя от одной ресторации быстрого питания к другой. Так она толстела, по-прежнему ничего на сей счет не предпринимая. Каждый день — одно и то же. В процессе работы постоянно что-то да жевала, а в выходные, когда работы не было, попросту лопала с утра до ночи, но спать неизменно отправлялась объевшись до шарообразного состояния.
Скажем, сегодня, в воскресенье — будильник звонит в восемь. Она тяжело выкатывается из постели, а после душа одевается и топает завтракать. Штаны ей жмут, блузка тоже. На завтрак у нее круассаны. Эмма щедро намазывает их нутеллой. Дюжина круассанов заморить червячка, и похлопав себя по пузу, она плюхается на диван перед телевизором, распечатав первую плитку шоколада. К полудню рядом валяется пять шоколадных оберток, а она отправляется обедать. На обед у Эммы лазанья. Килограммовый брикет, только разогреть. Такого хватило бы среднему семейству, но она уничтожает все в одиночку. Не без труда, но все равно «полирует» обед миской пудинга на десерт. Затем кофе с печеньем. Две пачки. На полдник цельный торт, обильно политый шоколадной глазурью. До ужина еще два часа, и она, снова уткнувшись в зомбоящик, опустошает пакет чипсов. А на ужин заказывает две больших пиццы. Нормальный человек уже лопнул бы, но ее аппетит не знает пределов. Жадно запихивая в рот один ломоть пиццы за другим, в какой-то помент Эмма слышит «чпок» — и пуговица со штанов выстреливает по широкой дуге в потолок и к дальней стенке. Штаны все равно жмут, так что она стаскивает их и продолжает лопать. После второй пиццы даже она от сытости едва дышит и с трудом может шевелиться, но дотянуться до столика, где стоит двухлитровка колы, ее хватает. Каждый глоток еще больше распирает желудок, однако Эмма не останавливается, всасывая сладкую шипучку, и где-то на середине бутылки снова раздается «чпок» — это вырывает с мясом первую из пуговиц на блузке. Затем, пока она допивает бутылку до конца, та же участь ожидает все прочие, и в итоге девушка полулежит на диване в одном белье.
Такая вот она. Бедра толщиной с бочонок, целлюлит апельсиновой кожурой прорастает там и сям. Ягодицы двумя подушками расплываются под ней, полулежащей, а массивное пузо трехскладчатым холмом выпирает на полметра вперед и вверх, покрытое растяжками в четыре слоя. Арбузного объема груди опираются на этот холм сала, распирая слишком тесный бюстгальтер. Над ними вечно колыщущиеся подбородки, числом уже три. Руки толще, чем когда-то, когда она еще считалась стройной, были ноги. Давно это было, да… очень давно.
Эмма лениво валяется, любовно оглаживая пузо. Но все равно хочется сладенького, и она съедает еще одну коробку мороженого. Даже для нее — это много, сегодня она поставила очередной рекорд обжорства. Сколько их было-то? Уже и не вспомнить. Она привыкла. И полюбила себя, жирную и раскормленную. Завтра утром весы покажут сто сорок кило, в два с половиной раза больше, чем два года назад — впрочем, Эмма давно уже не взвешивается. Ей это попросту неинтересно. Она знает лишь, что завтра продолжит наслаждаться жизнью, как всегда, без всяких ограничений. И соответственно толстеть с каждым днем...