Эдем

Эдем
(Eden)

Дерек Адамсон потер ладони и сделал последний рывок, вцепившись наконец в то, что было вершиной утеса. Позади остались многие сотни миль, которые пришлось одолеть за многие годы альпинизма, необходимые, чтобы достичь того, что стало целью его жизни; и вот теперь он тут. Опаленные солнцем мышцы напряглись, втаскивая его на последний рубеж — и внезапно Дерек подумал, что вот сейчас, после всех этих лет, силы могут оставить его, за миг до триумфа… В некотором роде такое было бы вполне закономерно.
А потом он оказался на краю утеса, лежа на твердом пыльном камне и тяжело дыша. Он не осмеливался поднять взгляд, ибо хотел по-настоящему насладиться моментом, к которому так долго шел. Дерек не знал, чего ожидать — но все равно он должен был ощутить все, полностью. Переведя дух, через минуту он поднялся на ноги и медленно перевел взгляд от пыльной земли к простирающемуся перед ним великолепию.
Здесь, высоко за облаками, вырезанные в твердом песчанике, его ждали врата в Эдемский Сад.

Всю свою (сравнительно недолгую) академическую карьеру Дерек грезил Эдемом. Ему возражали:
— Любая персона с вашем уровнем образования признает, что история про Адама, Еву и Эдемский Сад — просто аллегория. Глупо верить, что подобное когда-либо существовало в реальности. Наши спутники полностью нанесли на карту земной шар, неисследованных уголков просто не осталось.
Логика была неоспорима, но Дерек сердцем чуял, что небеса редко руководствуются логикой. И он продолжил дурацкую погоню за Эдемским Садом, мифологическим истоком человечества, зная, что скорее всего никогда его не найдет. Он распутывал загадки, вплетенные в древнейшие предания и полузабытые легенды, выискивая намеки на местоположение мистической колыбели людского рода. Несколько месяцев назад Дерек почувствовал, что нашел последний фрагмент загадки, и устремился в поход, пока молодость позволяла сделать это.

И вот он стоял у порога Эдемского Сада, недвижные каменные врата которого божьей волей были запечатаны, дабы человек никогда более не вошел в них. Но Дерек и ранее предполагал, что это будет не самая сложная загвоздка. Куда более насущной задачей представлялся неподвижно застывший перед вратами ангел с пылающим мечом в руке. Об этом персонаже сообщали многие источники, от Бытия до Джона Мильтона, на которого снизошло это видение, когда он сочинял «Потерянный Рай». И теперь Дерек видел его собственными глазами, преисполненный ужаса, восхищения и удивления.
— Я Ариэль, и на меня возложена защита сих врат, — провозгласил ангел, голос которого звучал подобно ревушей трубе. Дерек не мог сказать, что сияет ярче — полыхающий меч или сам небожитель. Лик Ариэля сиял с такой мощью, что Дерек не мог различить лица, лишь роскошные светлые локоны. — За непокорство свое и попранное доверие человечеству назначено более не ступать по небесным тропам рая. Поворачивай назад, смертный, и преисполнись знания, что ты встретился с посланником небесных сил и остался в живых.
Дерек безмолвно рухнул на колени, простирая руки в мольбе.
— О Ариэль, неужто первородный грех рода людского не был искуплен тысяче- и тысячекратно? — Он даже не задумывался о том, что говорить — слова сами слетали с его уст. — Да, оставив сии блаженные пастбища, мы столкнулись с злобой и многажды претерпевали несчастья, которые были делом рук наших, но как же быть с благом, которое мы несли ближним своим? Разве им мы не очистились от грехов наших?
— Ты смеешь спорить со скрижалями, высеченными в камне? — прогремел Ариэль. Ясное небо потемнело, а пламенеющий кривой меч раскалился добела, словно высасывая свет из окружающего мира.
— Да постигнет меня кара небесная за то, что усомнился в высших предначертаниях — но знай, что место это взывало ко мне вопреки всяким доводам логики и рассудка. И если конец пути моему назначен именно здесь, что ж, пусть так и будет, — продолжил Дерек, по-прежнему не в силах объяснить, почему он говорит именно так. — Однако не могу и вообразить, чтобы всеведущий и всемогущий Творец привел меня сюда лишь для этого.
Громовой раскат сотряс небосвод, Ариэль несколько расслабился. Ангел взглянул в небеса и слегка опустил меч. Лик его стал мирным и спокойный, он словно внимательно вслушивался в сказанное. Небо очистилось, Ариэль повернулся к Дереку.
— Всемогущий выслушал тебя, — сказал ангел, — и позволяет тебе войти в Сад.
Скользнув обок ворот, Ариэль опустил свой грозный меч, а врата тем временем начали медленно и внушительно открываться внутрь. Изнутри хлынул поток ослепительного белого сияния, и Дерек почувствовал, как его ноги сами собой пришли в движение и потащили его навстречу ослепительному свету...

А потом он внезапно оказался посреди пышных зарослей цветов, деревьев и кустов. Воздух был сладок и чист, небо светилось первородной синевой. Мимо лица Дерека пролетела бабочка. Травяной ковер простирался насколько хватало глаз, и был таким густым и плотным, что слово «ковер» абсолютно не казалось преувеличением. Даже не сознавая, что делает, Дерек сбросил башмаки и носки и встал на траву босыми ногами, чтобы каждая травинка ласкала уставшие ступни.
— Так вот он какой… — проговорил он, осматриваясь. Позади не было никаких каменных врат, гора, Ариэль и пламенеющий меч остались где-то там, далеко. А перед его глазами во всех направлениях простирался рай. — Эдемский Сад, — выдохнул Дерек.
Он его нашел. Все эти годы труда, насмешек, сомнений — они привели его сюда и сейчас. Год, месяц, неделю, день, даже час назад Дерек шумно ликовал бы, узнав, что он прав, а все они ошибаются. Но теперь, когда он был здесь… Дереку хотелось лишь прогуляться и увидеть Сад, и погрузиться в прелесть первозданного рая, созданного небесами ради услады рода человеческого.
Услада была везде. Каждое растение цвело и благоухало, непривычные чувства Дерека вновь и вновь содрогались, ощущая все новые и новые запахи. С ветвей деревьев и кустов свисали фрукты — самые большие, какие он когда-либо видел. Просто из любопытства Дерек сорвал банан, вскрыл кожуру и откусил. Банана чудеснее он в жизни не пробовал. Если таковыми изначально были бананы… что ж, значит, там, в вещном мире, селекционеры только время теряют.
Жуя банан, Дерек блуждал по саду, и тут увидел такое, что от удивления остановился. На траве перед ним лежала рубашка. Он нагнулся и подобрал ее. Светло-коричневая блуза на пуговицах, небольшого размера и, судя по крою, женская. Дерек осмотрелся и никого не увидел, но подумал — возможно, он не первый человек, допущенный в Эдемский Сад. Размышляя над этим, он вдруг осознал, насколько приятная в Саду температура, более того — что в своей рубахе цвета хаки он немного вспотел. Дерек снял рубашку и повесил на ветку рядом с женской блузкой — потом, если понадобится, найдет.
Он продолжал исследовать Эдем, подхлестываемый любопытством. Он тут один? Да нет, быть не может, иначе откуда на земле взялась женская блузка? Но никаких других признаков...
— Туристские ботинки? — озадаченный, выдохнул он, ни к кому не обращаясь.
Да, именно они — просто лежали чуть впереди, полуприкрытые высокой травой, а рядом с ними — носки, сброшенные точно так же, как его собственные. Насчет одежды в Эдемском Саду Дерек ничего не читал — вернее, читал об ее отсутствии, — а значит, кто-то принес это сюда. И просто сгорал от желания узнать — кто, при том, что понятия не имел, откуда взялось столь жгуче-неутолимое любопытство.
Через несколько шагов он услышал шум водопада. Дерек свернул на тропинку, петляющую между деревьев и кустов, и нашел искомый ключ, раздвинул преграждающие путь ветви...
И нашел ее.
Странно, но первым, что заметил Дерек, были ее волосы. Светло-золотистые, они ниспадали гладкими волнами на спину и частично на траву позади нее, сидящей; встань она, и этот золотистый водопад — куда прекраснее, чем настоящий водопад, который ниспадал в озерцо неподалеку — опустился бы ей много ниже талии. Светлые пряди спускались на лоб, заканчиваясь у бровей. Дерек отметил, что ей повезло оказаться блондинкой — волосы более темные куда тяжелее и, несомненно, с такой прической ей пришлось бы труднее. К счастью, судя по движениям женщины, чудесная золотистая грива не доставляла ей никаких хлопот.
Воистину странно, что первыми в глаза Дереку бросились именно ее волосы, а не то, что обладательница их была невероятно толстой. Насколько толстой, он и предположить не мог, но пытаясь выразить все это богатство одним словом, остановился на «тучной». Не уродливо-гротескной тучностью — но тучностью гладкой, ласковой, спокойной и пышной. Что-то в ней напомнило Дереку о
статуях древних идолов плодородия, но у тех крупногабаритной была лишь нижняя часть, тогда как у блондинки и верхняя половина была под стать всему великолепию.
Пожалуй, стоило бы добавить, что она была совершенно обнаженной.
Таких больших грудей, как у блондинки, Дерек ранее не видел. Величиной с дыню-кассабу — нет, даже больше — они свисали, подобные зрелым плодам на деревьях в Саду, пышные и завлекающие, с дерзкими сосками, не стыдящимимся наготы. Бюста более идеального Дереку не доводилось созерцать, он моргнул, пытаясь поверить, что это не видение.
А под этими прелестными грудями имелся живот столь громадного размера, что также казался невероятным. Дерек усомнился, способна ли обладательница столь колоссального чрева хоть чем-то насытиться. Сейчас, когда она сидела, громадный живот прочно утвердился на ее могучих ляжках, напоминая статуи толстого Будды — но каменные и бронзовые истуканы не в силах передать мягкое колыхание, на которое было способно это гаргантюаново чрево. Дерек восхищенно созерцал величественный живот, столь податливый и большой, что от малейшего движения по нему пойдут настоящие волны.
А еще у блондинки были самые привлекательные ляжки, на какие только падал его взгляд (воистину, у этой женщины все казалось много больше, чем то, что Дереку доводилось встречать как дома, так и в странствиях). Обширные, гладкие ляжки, лишенные каких-либо отметин целлюлита, совершенно титанических объемов — и как она только могла ходить? И тут ему пришло в голову, что она, возможно, и не может. Но лишиться возможности ходить для созерцающего ее красоту казалось столь малой платой за обладание подобными гладкими, пышными и объмистыми ляжками… В дополнение к ляжкам, разумеется, шли бедра шириной в двух Дереков и ягодицы столь пышные, что равных им мягкостью подушек никогда не сотворяла рука человеческая. Воистину, в ее раздавшемся седалище Дерек видел явственное свидетельство того, что человеческая плоть сотворена небесами.
Руки ее были толстыми, хотя и не чрезмерно, и Дерек подумал — вероятно, это связано с тем, как часто она срывает плоды с ветвей Эдема. Полные лодыжки округлялись, как пара откормленных, довольных и беззаботных поросят. Ладони и ступни были мягкими, гладкими и пухлыми, наводя на мысль о жизни в неге и довольстве. И в довершение всего светлая кремовая кожа просто светилась равномерным загаром, избавленным от всяких там дурацких полосок.
Лицо ее, пожалуй, прекраснее всего отображало величественные габариты. Полные щеки придавали ей радостный и яркий вид, одного розового их оттенка хватило бы, чтобы у Дерека участилось сердцебиение — впрочем, от созерцания всего ее телесного великолепия сердце его и так кололилось дальше некуда. Глубокие зеленые глаза сияли на солнце, подобные изумрудам. А вот подбородка у нее не было, потому что его складки полностью сливались с толстой шеей. Она как раз дожевывала горсть виноградин, сорванных с кисти, и одного глотательного движения хватило, чтобы мягкая плоть шеи всколыхнулась.
В общем, коротко говоря, она была самым восхитительным созданием, какое только встречалось Дереку за всю жизнь.
Пока он стоял, завороженный созерцанием чудесной женщины, она заметила его присутствие и с усилием поднялась на ноги, отчего ее обширные телеса заходили ходуном. Когда она наконец приняла вертикальное положение, Дерек увидел, что ее обширный живот больше не похож на подушку в складках — нет, единое гигантское чрево внушительно бугрится впереди нее, свисая между обширных ляжек и искущающе скрывая ее женские прелести. Впрочем, складок вполне хватало на ее обширных колышушихся боках.
— Здравствуй, — сказала она, ничуть не удивленная его появлению и не заботясь насчет своей наготы.
— Привет, — ответил он, понятия не имея, что надлежит говорить в такой странной ситуации.
— Ты давно здесь? — спросила она.
— Только прибыл, — сказал Дерек. — А ты?
Она задумчиво коснулась пальцем подбородка — как ей удалось его найти, он так и не понял.
— Знаешь, даже не могу сказать. Какое-то время.
— А тут еще кто-нибудь есть?
— Ты первый, кого я встретила.
Дерек подумал, что если та блузка — ее, то действительно, прошло не так уж мало времени. Сейчас она бы ей и на руку не налезла! Определенно, даже если с часа появления она только и делает, что жует райские плоды, это случилось не вчера!
— Ну раз тут нас только двое, — проговорил Дерек, — наверное, лучше мне представиться. Я Дерек.
— А я Синди. Синди Еварель, — сказала она, шагнув к Дереку.
Дерек оказался прав: Синди больше не могла ходить. Она практически перекатывалась. Каждый тяжелый шаг оставался плавным и исполненным прелести, пока телеса Синди колыхались из стороны в сторону в гипнотическом ритме. Он полагал, что Синди пожмет ему руку, но подойдя поближе, она заключила Дерека в объятия, мягче любой перины, пышная плоть обволокла его со всех сторон. Отдавшись этому чудесному ощущению, Дерек напрочь утратил ощущение времени. Ничего лучшего с ним никогда прежде не случалось.
А когда они наконец отодвинулись друг от друга, Синди смущенно выдохнула:
— Прости, я сама не знала, что сделаю так. Просто мне это… показалось правильным.
Дерек, к собственному удивлению, ответил:
— Правильно показалось.
Одобрение Дерека напрочь смыло с нее всякое смущение, и Синди улыбнулась.
— Идем, покажу, что тут где! — И развернулась, начав перекатываться по новой тропинке. — Тут есть настоящие чудеса!
Следуя за Синди, Дерек обнаружил перед собой самый великолепный задний фасад, какой ему только попадался. Каждая из мягких округлостей размерами превышала баскетбольный мяч, и когда Синди медленно, но радостно двигалась вперед, обе они также двигались. Расщелина между двумя прыгающими полусферами казалась мистически глубокой, Дерек был практически уверен, что если не будет следить за собой, там потеряется вся его ладонь.
— А… э… как ты сюда попала? — спросил Дерек, пытаясь сбросить гипнотические чары обильных покачивающихся ягодиц, ведущих его куда-то вперед
— Сквозь врата с херувимом и пламенным мечом, — просто отозвалась Синди. — А у тебя что, иначе?
— Ну да, но их вроде как нелегко отыскать, — сказал он.
— Так ведь это же Эдемский Сад. Конечно же сюда нелегко добраться! — рассмеялась она. — Смешной ты, право слово.
— Понимаешь, я столько лет потратил, изучая, где же это место. Никогда не думал, что доберусь сюда и вдруг окажется, что я не первый, — объяснил Дерек.
— Как, ты тоже? — удивилась Синди. — Я несколько лет изучала вопрос, даже написала докторскую про Эдемский Сад. А потом как-то решила, что должна пойти и найти его.
— Ты шутишь! — выдохнул Дерек. — Я тоже его всю жизнь изучал Сад!
— Ну, значит, нам было предназначено попасть сюда, так? — она широко ухмыльнулась, что выглядело еще завлекательнее при ее пухлых щеках. — Вот, смотри, мы уже на месте!
«Место» оказалось самым странным деревом, какое Дерек когда-либо видел. Он сперва вообще решил, что оно ненастоящее, потому что на дереве росли шоколадные торты. Буквально свисали с веток, большими ломтями, покрытые чем-то весьма похожим на сочную сливочную глазурь. Синди сорвала с дерева прочный лист подходящей величины и шлепнула прямо на импровизированную тарелку приличный шматок источающего наслаждение торта. Вилки предусмотрительно произрастали на том же дереве, и Синди, выбравав подходящую, вгрызлась в торт.
— Класс, а? — прожевав порцию торта, сказала она. — Лучше было бы только, расти здесь рядом куст с мороженым.
— Поверить не могу, — моргая, проговорил Дерек.
— О да, тут и не такое есть, — ответила Синди, энергично расправляясь с шоколадным тортом. — Здесь растет все, что только пожелаешь. Куст с филе-миньон, лоза с жареной картошкой, и даже дерево с шоколадным печеньем! Это мое любимое, особенно потому, что рядом с ним растут кусты с ванильным мороженым, и вместе они такие вкусные...
Что ж, теперь Дереку стало понятно, как Синди в Эдеме удалось настолько растолстеть. В его источниках ничего подобного не упоминалось, но вот же оно, прямо перед ним. Нельзя сказать, что сюрприз получился неприятным. И вообще, идеальный Эдемский Сад просто обязан включать в себя прекрасную женщину вроде Синди, которая просто не могла не воспользоваться открывшимися ей широчайшими возможностями.
Доев кусок торта, Синди облизнулась, собирая с губ остатки сливочной глазури.
— Вкусно, — удовлетворенно вздохнула она. — Ой, я ж тебе еще самого лучшего не показала!
Пухлая ладонь сжала руку Дерека и они неторопливо зашагали дальше. Время от времени Синди, проходя мимо дерева или куста, срывала покрытую шоколадом клубнику или чашку пудинга. Из-за своих габаритов она постоянно задевала бедром Дерека, впрочем, он нисколько не возражал.
На этот раз он без предупреждения знал: они пришли. Перед ними высилось дерево. Можно сказать, идеал того, что представляется при слове «дерево», мощный бурый ствол и полная крона зеленых листьев. Ветви склонились так, чтобы их легко можно было достать рукой, ибо к земле их клонил груз красных яблок, которые сияли на солце пламенем тысячи рубинов.
— Древо Познания, — прошептал Дерек, пораженный этим зрелищем.
Синди не сказала ничего — просто вразвалку двинулась к дереву.
— Синди, нет! — собрав остатки рассудка, выкрикнул он и рванулся следом.
Он попытался удержать ее, и его пальцы погрузились в мягкую плоть ее плеча.
— В первый раз нас именно из-за этого изгнали отсюда! Я бы вообще ничего, что похоже на яблоки, тут не трогал!
— В Бытие нет ни слова о яблоках. Там сказано — «плод». По-твоему, нам вообще никаких плодов тут не следует трогать? Лично я уже много к чему притронулась, — Синди мягко выскользнула из-под руки Дерека и шагнула ближе к дереву. — А ты?
— Ну, сорвал кое-что, но ведь это не то, — Дерек немного смутился, что так поддался суеверию из самой популярной (и неправильной) концепции Эдемского Сада. — Но разве ты не чувствуешь, что с этим деревом иначе? Что это — Древо Познания?
— Возможно, оно и было им когда-то, но сейчас — не думаю, — отозвалась Синди, потянулась и сорвала яблоко. — Кстати, я уже ела эти яблоки. И никто меня отсюда потом не изгонял. На, попробуй
Она протянула красный плод Дереку, но тот не спешил его принимать.
— Если я правильно помню, именно после того, как Адам и Ева оба попробовали яблок, начались неприятности.
— Ну если «неприятности» это «узнали о наготе своей и вожделении», тогда через это мы уже прошли, — Синди указала на собственную наготу и на выпуклость в штанах Дерека, вызванную этим самым нагим великолепием. — Человечество уже пробовало плоды Древа и за это было изгнано из Эдема. Но после того, как нам с тобой позволили войти сюда, повторять все то же самое — просто бессмысленно.
— Верная мысль, — проговорил Дерек, смотря на сияющее яблоко в ее руке. И он вспомнил, почему, по мнению Мильтона, Адам съел плод. Потому что лучше он съест его и умрет вместе с нею. нежели останется вечно жить без Евы. Так что Синди была права. Они, метафорически выражаясь, уже попробовали плод — и что за беда, если они попробуют его еще раз?
Он взял у нее яблоко, а Синди, довольно улыбаясь, сорвала себе второе.
— Да будет воля твоя, — выдохнул Дерек, и они с Синди одновременно откусили по кусочку от яблок.
И тут его ждал самый большой сюрприз в жизни.
— Засахаренные яблоки?! — пораженно проговорил он, ощущая на языке сладкий вкус.
Синди захихикала и затряслась всем телом.
— Видел бы ты свое лицо, когда распробовал! — все так же содрогаясь, выдавила она. — Только что ты думал, что сейчас тебя поразит гром небесный, и тут понимаешь, что это засахаренное яблоко! — Она снова расхохоталась.
— Искусительница! — улыбнулся Дерек. Он не мог не признать — это и в самом деле смешно. — Впрочем, чего и ожидать от потрясающе прекрасной женщины посреди Эдемского Сада.
Единственным ее ответом был румянец на щеках.
А потом он вдруг уронил яблоко, обнял Синди и поцеловал ее, так страстно, как никогда не целовал женщину. Но ведь он никогда не целовал столь прекрасную женщину, как Синди. Опять же, и саму Синди никто столь страстно не целовал, тем более — такой красавчик, как Дерек.
— Ты что-то там говорила насчет плода, после которого мы узнали о вожделении? — прошептал Дерек на ухо пышной красавице.
— Значит, это все-таки Древо Познания, — выдохнула Синди, пока Дерек осторожно опускал ее округлое тело на землю. — Адам… — простонала она.
— Ева, — выдохнул он.
Надкушенный рубиновый плод выкатился из ее руки.
Яблоки подождут.