Для сугреву

Для сугреву
(Staying Warm)

Обри и Джордж сидели на диване перед телевизором. Джордж щелкал пультом в поисках новогоднего фильма, который они собирались посмотреть вместе. Обри тщательно выскребала предпоследнюю картонку китайской снеди, которую они сегодня заказали на ужин. Свою картонку Джордж давно прикончил, как всегда, оставив ей пять остальных.
Зима была в самом разгаре. За стенами апартаментов на пустынных улицах завывала метель, и даже внутри было не так чтобы жарко. Джордж дохнул на ладони, пытаясь согреть озябшие пальцы, а потом просто сунул руки себе же подмышки.
— Ты не замерзла? Потому что я — да, — проговорил он. Нос у него все еще был красным после пробежки в китайскую забегаловку напротив.
— Э, я — нет, — отозвалась Обри, закидывая в рот следующую ложку жареного риса. — Но у меня, пожалуй, потолще… изоляция, — и похлопала себя по пузу.
— О да, и мне повезло, что твое изоляции хватит на нас обоих, — согласился Джордж, прижимаясь потеснее к пухлому боку барышни. Она, закатив очи горе, улыбнулась — лет десять назал Обри еще обижалась на такие поддразнивания, ну так что с подростка взять.
А Джордж тем временем засунул руку под подол толстого красного свитера, несколько тесноватого для округлостей его любимой, и зарылся ладонью в теплые и мягкие складки ее пуза.
— Ой! — чуть не подпрыгнула она. — Так, милый, у тебя не пальцы, а ледышки! Да кончай же ты!
Хихикнув, Джордж вытащил руку и наклонился поцеловать свою ненаглядную.
— Ммм… знаешь… есть… ммм… и другой… ахх… способ согреться, — глухо сообщил он, покрывая поцелуями ее пухлую шею и оба подбородка.
Обри расплылась в счастливой улыбке.
— Ну-у… тогда, кажется, мне тоже что-то стало прохладно… — промурлыкала она, в два приема запихнула в рот остатки риса и привычно метнула пустую коробку в мусорную корзину к ее товаркам. Джордж помог раскормленной барышне встать с дивана, и они направились в спальню, медленно раздеваясь прямо по дороге, чтобы не тратить времени.
Обри стянула свитер, высвобождая расплывшиеся телеса и округлые руки, а вот пояс расстегнуть не смогла — пузо мешало, она даже толком не видела, где искать ту пряжку, поскольку под обильным бюстом и верхней складкой пуза барышня физически ничего не могла рассмотреть.
— Помочь? — поинтересовался Джордж, который от своей одежды уже избавился.
— Да, пожалуйста, — и легла на кровать, раздвинув ноги.
Полуголый живот Обри походил на большой колыщущийся шар сала, перетянутый по экватору поясом. Не без труда Джордж расстегнул пояс и молнию, и высвобожденный из плена живот радостно всколыхнулся, а Обри облегченно выдохнула.
— Кажется, кто-то за зиму немного поправился, — погладил Джордж ее теплые складки.
— И поэтому кто-то будет покупать мне следующие шмотки на размер больше.
— Лучше, наверное, сразу на два, — согласился он и стянул с нее штаны вместе с трусиками, — все равно ведь понадобится.
И собирался было уже забраться сверху на ее расплывшиеся холмы жира, но Обри возразила:
— Постой, милый, давай-ка сегодня сверху буду я. А ты погреешься.
Джордж отступил, несколько озадаченный — последние килограммов этак пятьдесят она подобного не предлагала, — но помог подняться любимой, протянувшей руки ему навстречу. А она заявила:
— Ты просто лежи, я обо всем позабочусь сама.
Джордж устроился на кровати и, лежа на спине, любовался, как Обри отбрасывает за спину распущенные волосы. Она развернулась, давая ему полюбоваться своим широченным задним фасадом, с ягодицами, похожие на большие разбухшие подушки. Затем снова повернулась лицом, расстегнула лифчик, сбросив его на пол, и ее пухлые колышущиеся груди уютно устроились на верхней складке массивного пуза.
После этого Обри заползла на кровать. Для барышни «изрядно за двести» она маневрировала своим массивным телом очень искусно и даже почти грациозно, что и к лучшему, а то Джордж перспективе «она сверху» совершенно не порадовался бы. А так только матрац застонал, оседая под давлением ее коленок.
— Да уж, мослы у тебя изрядно заледенели, — сообщила Обри, усаживаясь прямо ему на ступни. А потом наклонилась над ним и накрыла его ноги своей изобильной плотью, мягкой и теплой. Его мужское достоинство восстало от возбуждения, и она устроила его в теплой выемке прямо промеж грудей. Высунув кончик языка, она усердно стискивала между собственными обильными сиськами его твердеющую и растущую плоть.
И только доведя его до полной боеготовности, Обри снова села, выпрямилась и на четвереньках переползла чуть повыше, охватив коленями его талию. Аккуратное маневрирование — примерно как у матерого дальнобойщика, притирающего в парковочный слот двадцатитонную фуру, — и он идеально скользнул внутрь нее. Джорджа уютно сжимали с обеих боков ее расплывшиеся мясистые бедра, громадный шар ее пуза полностью покрывал его торс и заканчивался где-то на середине груди, а ее разбухшие окорока закрывали его ноги до колен. В общем, почти весь уютно накрытый ее теплыми и мягкими жирами, Джордж сразу согрелся, особенно в стратегически важном месте.
Она начала приподниматься и опускаться, заставляя и его двигаться внутри нее, сперва медленно и плавно, потом все быстрее и быстрее. Он горстями стискивал жиры ее изобильного пуза, восхищаясь ее невероятными пропорциями.
Джорджу было тепло, а Обри попросту жарко. Она тяжело дышала, покрытая испариной как от удовольствия, так и от усилий — все же нелегко было держать такой темп в такой позе, заставляя активно шевелиться свои почти четверть тонны живого веса. Но наслаждение и трепещущее предвкушение внутри заставляло продолжать, и она продолжала, и ее влажные и мягкие телеса терлись о его тощее и жилистое тело, и вот в яркой вспышке удовольствия оба они достигают вершины. Обри упивается каждым мгновением, а потом просто сползает и замирает на кровати рядом с ним. Он любовно рассматривает свою ненаглядную — обессиленную, вспотевшую, разбухшую от жира, роскошную красавицу неохватных объемов.
— Как насчет в душ и повторить прямо там? — с ухмылкой спрашивает он.
Глаза Обри уже закрыты, она уже почти там, в стране сновидений.
— Ну ладно, отложим до утра, — не настаивает Джордж.
И прижимается к ней потеснее, обняв свою любимую «мягкую игрушку», обнаженную и желанную.