Диета Дани

 Диета Дани

(Dani's 'Diet')

1

Отправился сегодня по магазинам и встретил Дани Тейлор — впервые после школы. А вернее, это она встретила меня. Протаранив прямо перед витриной «Джей-Си-Пенни» всей своей тушкой:

— Оххх! Давид!

От такой встречи я пришел в себя не сразу. Дани — ну, в общем, дабы не вдаваться в банальности, девушка «крупная». Скажем так. Конечно, это преуменьшение. Она попросту толстая. На выпускном весила где-то около восьмидесяти кило. Немного? Для большинства девушек — немного, верно, вот только Дани невысокая. Мягко говоря. Метр сорок три в прыжке, примерно так. С ее птичьим сложением пятьдесят кило — уже ожирение.

В общем, когда этакий колобочек на полном ходу вдруг врезается в тебя с неожиданной стороны… Нет, я ее узнал. Потом. И просто молча стоял и смотрел, не зная, как ответить, пока она не решила эту проблему сама, сильно ткнув меня в бок, как раньше, с ухмылкой заявив:

— А ну брось пялиться на мои сиськи!

Для протокола: не пялился я на ее сиськи. Так, шуточка для своих. Ну не то что совсем не пялился — я просто не фокусировал на них внимание специально, просто при росте Дани и размерах ее бюста физически невозможно говорить с ней и НЕ смотреть в район декольте. И в ответ на мои извинения она рассмеялась:

— Ага, конечно, не пялился, так я и поверила, уж тебя-то я знаю как облупленного! — Отступила на шаг, повертелась, демонстрируя себя со всех сторон, и спросила: — Ну как тебе?

Я снова замешкался. Разумеется, девушка напрашивалась на комплимент. Вот только я не был уверен, в какой именно области. За минувший год с небольшим она практически не изменилась. Оно в общем и к лучшему, по мне, Дани и так была близка к совершенству… вот разве что пропорции фигуры стали какими-то не такими, или меня подводит память? Нет, МЕНЬШЕ в обхвате она пожалуй не стала, но как-то иначе теперь смотрится. А, рискну.

— Очень мило! И сколько ты скинула?

Терпеть ненавижу кривить душой, но это самый безопасный вариант. Да, я предпочитаю девушек пышных и круглых, и ХУДЕТЬ в моем личном словаре — почти оскорбление. Но мои предпочтения тут ни при чем, Дани мой друг, и что хорошо для нее, то хорошо и для меня. А тут я, очевидно, угадал, девушка радостно хихикнула.

— Восемь кило! Похудела до семидесяти двух!

И радостно запрыгала на месте, отчего у нее все заколыхалось самым что ни на есть волнующим образом. Я улыбнулся:

— Ну-ка, отойди еще немного, дай на тебя как следует посмотреть.

Дани так и сделала. Я тоже. Оценил ущерб, нанесенный этой чертовой диетой ее роскошным пышным формам. А в общем ничего такого уж страшного, звучит куда хуже, чем выглядит. Восемь кило… ну, если Дани и правда скинула восемь кило, то где-то между выпускным и началом диеты она успела набрать примерно десяток, потому как стройнее девушка вовсе не выглядела. Может, даже наоборот.

Впрочем, возможно, дело в одежде? Наверное, она купила все эти шмотки загодя, мол, вот моя цель — чтобы купленное сидело на ней правильно, а не как сейчас. Представляю, сколько сил Дани тратит на то, чтобы втиснуть свои лакомые телеса в костюм, до которого ей худеть еще килограммов пять самое меньшее.

Эти камуфляжные шорты просто обязаны жутко врезаться в ее бока, вечером там наверняка будут красные отметины. Швы пока держатся, но именно пока, обтягивая ноги так, что видно, где проходит резинка трусиков. Футболка старая, с низким вырезом, подрастянутая, но не очень-то скрывает складки на боках.

Кстати, эти весьма волнительные складки я помню, восемь кило назад они были примерно такими же… впрочем, озвучивать свои подозрения я поостерегся. Есть и более легкие способы умереть. И все-таки фигура Дани, как по мне, местами даже ВЫРОСЛА в объемах...

Суть ведь в чем. Дани толстая, да, но все лишние килограммы распределялись у нее равномерно, этакий мягко раздавшийся вширь «перевязанный сноп». Большие и пышные буфера, объемистый круп с округлыми бедрами, и заметный, но сравнительно небольшой живот — так, порядка ради. Такой Дани была в школе класса примерно с пятого, сколько помню.

А сейчас этот «перевязанный сноп» несколько отяжелел в нижней части.

Нет, сиськи на месте, даже и не думайте. Какой бишь там размер у нее был раньше, пятый? Точно не помню, но УВЕРЕН, что меньше они не стали, вон, футболка достаточно тесно их обтягивает, аж из лифчика вываливаются. А если оторвать взгляд от декольте (нелегко, но надо), то и округлый животик там вполне виден, чуток пониже.

Тут ничего принципиально нового. Дани толстая и всегда ей была, да.

Новое начиналось чуть пониже талии: круп и бедра НАСТОЛЬКО раздались вширь, что распирали довольно-таки мешковатые шорты.

Дани с улыбкой ждала моего ответа, а я, не зная, какие слова подобрать, просто стоял и одобрительно кивал. И тут родилась идея.

— Слушай, а пойдем посидим в закусочной?

Девушка застеснялась.

— Ну, я вообще уже перекусила у Энди, пока гуляла тут… — И махнула рукой. — Хотя ладно, это было часа два назад, а мы уже год не виделись. Валяй, веди!

Я и повел, благо тут было пять минут. Дани этого хватило, чтобы слегка запыхаться. Да, похоже, худела она не в спортзалах. Собственно, я в это и не верил — открытые шортами и футболкой части рук и ног создавали впечатление, что те мышцы, которые там у нее были раньше, полностью сменились жиром за месяцы лежания на диване. Судя по тому, как у нее от ходьбы все колыхалось, девушка всячески избегала физических нагрузок. Признаться, меня это ОЧЕНЬ возбуждало — но в конце концов, я друг или где? А как друг, который знает, что она пытается похудеть, я просто обязан задать вопрос.

Но вот наконец и закусочная.

— Валяй, — широким жестом обвел я прилавки, — бери что хочешь, стол с меня!

Да, я вообще щедрая душа, по крайней мере с хорошенькими девушками. А еще, раз плачу я, у Дани дополнительный стимул хотя бы на сегодня сделать себе небольшое послабление в смысле питания. Благо весь школьный опыт свидетельствовал: поставьте Дани перед буфетом «ешь сколько влезет», скажите ей пару одобрительных слов — и в нее влезет столько, что бегемоту поплохеет.

Школьный опыт не подвел. Разве что вся диета у Дани рассчитана на то, чтобы сделать изрядно пышнотелую барышню еще круглее. Пока мы сидели за столом, болтая о том о сем, она слопала два больших бургера и здоровенную порцию картошки, а потом попросила принести ей мороженого — лень вставать, немного переела, а прилавок во-он как далеко!

Разумеется, я сделал ей такое одолжение, пройдя целых двадцать метров туда и обратно, и принес большую вазочку «Песочного землетрясения», очень уж калорийным оно выглядело на картинках — граммов сто песочного печенья, накрошенного в мелкий винегрет и залитого двумя ложками сладкого сиропа, поверх весьма солидной порции собственно мороженого. Возражать Дани не стала, но нельзя сказать, чтобы совсем не обратила внимание на содержимое вазочки, ибо заметила вскользь — ладно, сегодня не в счет, но с завтрашнего дня строго по режиму!

Возможно, я выдаю желаемое за действительное, но судя по пухлым щекам и здоровому аппетиту, такое «сегодня не в счет» случалось в неделю раз шесть, не меньше!

Разговор коснулся темы диеты, в смысле, с чего вообще все это началось. Скрывать Дани не стала:

— Ты же помнишь, какой толстой я была на выпускном. Так вот, можешь не верить, но потом я растолстела ЕЩЕ сильнее. — А чего ж не верить, вполне верю. — Осенью пошла к врачу, он меня взвесил, измерил все обхваты, и заявил: Дани, вы весите восемьдесят три килограмма, для женщины вашего роста это четвертая, крайняя стадия ожирения, надо что-то с этим делать. Я поняла, что он прав, села на диету, и вот три недели назад взвесилась — ура, семьдесят два, это уже не четвертая стадия!

Ага, Дани, твоя правда, ура, это уже не четвертая стадия, а «всего лишь» вторая. Ты сделала НЕБОЛЬШОЙ шаг вниз по этой лестнице, несомненно, оставаясь на ней — и судя по поглощаемому с аппетитом бургеру, оставаясь твердо и надежно, более того, ВНИЗУ ты вряд ли удержишься, если твой аппетит хоть что-то значит. А еще у меня сильное подозрение, что ты уже три недели отмечаешь свой потрясающий успех в похудании — и вернулась примерно туда, откуда начала.

Я поинтересовался, какие упражнения она делает. Кто бы мог подумать — никаких.

— Ну, наверное, стоило бы заняться, я в общем даже подозреваю, что поправилась на килограмм или два с тех пор, как последний раз взвешивалась, но признаться, мне лень!

На килограмм или два. Ага, конечно. На все десять, судя по твоей сочной и объемистой заднице, которая уже не умещается на стуле...

Дани выскребла ложкой последние капли мороженого, тяжело вздохнула. И со смущенным видом проговорила:

— Давид, ты не мог бы, ну, отвернуться на минутку? Мне тут кое-что нужно...

Я отвернулся. В зеркальной тонировке расположенных неподалеку дверей замечательно просматривалось, как она расстегивает шорты, а уж вздох неподдельного облегчения был прекрасно СЛЫШЕН. Я снова посмотрел на Дани — и она поняла, что я все понял, и покраснела еще сильнее.

— Прости, ну, ты же знаешь, как это, когда немного переела, а штаны слишком тесные, и приходится их расстегнуть… — Я попытался сохранить серьезный вид, но явно не преуспел, а Дани расхохоталась: — Господи, я прямо как обжора какая-то, когда так говорю! А ты заткнись, сам же все это знаешь!

— Я вообще ни слова не сказал!

Девушка, улыбаясь, смотрела прямо на меня, скрестив руки на груди.

— Заткнись и принеси мне еще мороженого!

Да, это была ШУТКА. Да, я это ЗНАЛ. Но как любитель толстушек — сделал то, что и должен был сделать, то есть поднялся, сходил к прилавку с мороженым и принес полную вазочку «Тумана».

— Я ЖЕ ПОШУТИЛА! — воскликнула Дани, а я молча поставил перед ней мороженое и сел на место. Она смерила взглядом десерт и взяла ложку.

— Господи, Давид, я же все силы на диету угробила, а после сегодняшней обжираловки я стану толще, чем была до нее! И виноват будешь ты!

Ну конечно, я. Не бургеры с картошкой, и не та первая порция мороженого, а исключительно эта, внеплановая, будет всему виной. Как же иначе.

Впрочем, сказал я лишь:

— И все-таки ты продолжаешь кушать.

— Ну… потому что… э...

Ответа Дани так и не нашла, но ложка в ее пухлой руке активно переправляла мороженое из вазочки прямо по назначению. Румяные щеки, натренированные многими годами подобных упражнений, легко принимали сладкий десерт, а когда вазочка опустела, девушка осела на стуле, обеими ладонями поглаживая мягкий округлившийся живот.

— Все, БОЛЬШЕ не буду.

Я рассмеялся. Она тоже засмеялась. Мы поболтали еще о том о сем, так, всякое, а потом попрощались. Дани еще раз прокляла меня за то, что я совратил ее с пути истинной диеты, ибо это МОЯ вина, что она останется такой же толстой, какой была раньше, и мы разошлись.

Надеюсь, скоро мы снова увидимся. Посмотрим, как там сработает ее диета без меня. Полагаю, она скинет целых нуль кило. А может, благодаря активным стараниям даже похудеет обратно до четвертой стадии ожирения. Если уже не.

Если так и будет, я знаю, что Дани скажет мне при следующей встрече.

— ЭТО ВСЕ ТЫ ВИНОВАТ! ТЫ НОСИШЬ МНЕ ЕДУ, И ИЗ-ЗА ЭТОГО МЕНЯ РАЗНОСИТ!

Ну разумеется.

2

Да, денек сегодня получился интересный. Неожиданный, прямо скажем.

Для начала, я снова встретил Дани. Как и в прошлый раз, в торговом центре, только теперь прямо на стоянке.

Теперь первым ее увидел я, лишив девушку возможности врезаться в меня на полном ходу (для забавы, такое у нее невинное развлечение). Впрочем, нельзя сказать, чтобы оно и мне не нравилось. Во-первых, двигалась Дани заметно медленнее, чем в прошлый раз, во-вторых, казалась помягче.

С прошлой встречи миновало месяца три. И, пожалуй, я затруднился бы с оценкой ее истинных объемов. Да, поправилась. Явно. А вот насколько… нет, тут не пять кило, тут побольше. В общем, поправилась. Одно скажу точно: мне ОЧЕНЬ нравится избранная ей диета, в смысле последствий для нежной девичьей фигуры!

Я возник у нее за спиной с воплем:

— Дани!

Сцапал подмышки и приподнял. Еще одна давняя шутка «для своих».

И при этом я не мог не заметить: оторвать девушку от земли стало НАМНОГО труднее, открытая Ньютоном гравитация тянула ее вниз ЗАМЕТНО сильнее, ибо ее роскошных, пышных, колышущихся форм попросту стало БОЛЬШЕ. Она возмущенно пискнула, гневно развернулась ко мне — просто обожаю эту ее «недовольную мордашку» — и как всегда, сильно ткнула кулачком в бок. Все как положено.

— Давид, ты меня до инфаркта доведешь! — Снова удар, девушка вся раскраснелась. — Не СМЕЙ больше так делать, однажды ты надорвешься!

А вот в это пожалуй поверю, «однажды» уже близко. Но об этом мы сейчас говорить не будем.

Закатил глаза и ухмыльнулся.

— Ага, тростиночка, можно подумать, тебя поднимать труднее, чем штангу в качалке!

Впрочем, я, пожалуй, тоже раскраснелся сильнее обычного — конечно, я видел, что она поправилась, но не думал, что настолько.

— Кстати, кажется, твоя диета неплохо работает. Ну-ка, дай посмотреть на тебя как следует, сколько ты сбросила?

Судя по тому, как у меня до сих пор ныли бицепсы, диета ДЕЙСТВИТЕЛЬНО работала, только не совсем в ТУ сторону. Впрочем, кому как...

Отступил на шаг, склонив голову набок. Разумеется, Дани покрутилась передо мной, как в прошлый раз. Однозначно вернулась к четвертой стадии ожирения. Сегодня одежда ее была несколько менее откровенной, впрочем, Дани сроду не носила балахонистых драпировок, и для нее «несколько менее» оставляло достаточно пространства для обзора, демонстрируя, насколько девушка растолстела на самом деле.

Вместо шортов на ней были спортивные штаны, облегающие ее пухлые мясистые ноги так плотно, что видна была каждая ямочка на могучих бедрах. Складки надо поясом также присутствовали, только слегка увеличились в объеме.

А вот бюст, кажется, подрос. В прошлый раз я сравнил ее фигуру с «перетянутым снопом», у которого наметился избыток в нижней части? Что ж, очевидно, организм Дани подсознательно воспринял это мое сравнение и принял определенные меры, ибо — да здравствуют сиськи! Дани всегда была, скажем так, щедро одарена в данной области, но сейчас они выглядели ОСОБЕННО роскошно налитыми!

Нынешняя футболка по крою не должна была заканчиваться в области талии. По крайней мере дизайнер этого не предполагал, однако размер данного предмета одежды попросту оказался недостаточен, чтобы полностью прикрыть столь роскошные телеса и последствия здорового аппетита их хозяйки. Подол прикрывал пупок, да. Сантиметра на полтора. А вот все, что ниже, беззастенчиво выпирало круглой складкой пышной белой плоти.

Дани покрутилась, покачиваясь с ноги на ногу, отчего все ее телесное изобилие заколыхалось, и заговорила — вроде как раздраженно, но именно «вроде как», и мы оба это знали:

— Спасибо, неплохо, только НЕ с твоей помощью! Когда в тот раз я пришла домой и влезла на весы, оказалось, что я НАБРАЛА девять кило, и все это я успешно согнала!

Чего-чего? Ах да, конечно, согнала. Но потом они вернулись и принесли с собой еще пяток, чтобы скучно не было. Очень уж завлекательно выпирает этот фантастический задний фасад...

Или Дани хочет сказать, что она весит сейчас столько же, сколько в прошлый раз? Мой глазомер показывает совершенно иное.

— Да? А когда ты в последний раз взвешивалась?

Дани призадумалась. Явно не вчера.

— Месяца полтора назад? Где-то так. Но точно знаю, что вернулась на семьдесят три, а это уже неплохо!

Хотелось сказать — класс, поздравляю, пошли отметим кусочком пиццы. Но я решил этого не делать.

— А почему ты с тех пор не взвешивалась?

Наверное, я знал ответ: потому что режим диеты она и без меня нарушала самым варварским образом, и виноватый взгляд был достаточным подтверждением.

Мы с Дани какое-то время не общались. Не потому, что мы не друзья — напротив, мы именно что друзья, просто у каждого своя жизнь и ненадолго утратили связь. И я просто не могу стоять в стороне и смотреть, как она тешит себя иллюзиями. Каким бы пышколюбом я ни был — сейчас я обязан засунуть все собственные предпочтения в дальнюю кладовку, хотя всем сердцем хочу промолчать и позволить Дани и дальше вслепую следовать избранной дорогой, на которой она, отпустив поводья, вскоре разжиреет окончательно. Я просто должен дать ей понять, КУДА она идет.

— Дани, ты не обижайся, пожалуйста, но скажи честно: ты строго придерживаешься диеты?

Какая-то часть моего «я» тут же подняла хаеж: ты что делаешь, вот нет чтобы отпустить пару шуточек в обычном ключе и просто поднять девушке настроение, ЗАЧЕМ вообще теребить больное место? А другая часть того же «я» просто отслеживала — вот Дани, совсем рядом со мной, вот на ее хорошенькой круглой мордашке смущенно-расстроенный вид, ведь не дура же, прекрасно поняла, что все ее «похудания» чушь собачья, что она стала еще толще, чем была, и кормить собеседников байками о диетах можно долго, но это совершенно не меняет истинного положения вещей.

Девушка промолчала, но когда она отрицательно замотала головой, в глазах ее стояли слезы. Я прижал ее к себе и крепко обнял. Слезы ее немедленно пропитали мою рубашку на груди и чуть пониже. Так, надо что-то делать...

А ведь мы почти у моей машины.

— Дани? Дани, все в порядке, я здесь, с тобой. Иди сюда, есть мысль.

Три шага до машины длились довольно долго — мы в обнимку, я пытаюсь утешить всхлипывающую Дани, и стараюсь поменьше обращать внимания на то, как глубоко мои ладони утопают в ее пышной плоти. Но до машины мы добрались. Дани не возражала, уже легче, а то с ее поперечными габаритами просто «сгрести в охапку и впихнуть на пассажирское сидение» в случае обычной малолитражки уже не выйдет. Внутрь Дани протиснулась, с моей охотно предоставленной помощью. Я быстро обошел машину, сел за руль и выехал на улицу.

Девушка через несколько секунд пришла в себя:

— Куда мы едем?

— Ко мне. Там есть кое-что, тебе, наверное, станет легче.

Дотянулся до бардачка и вручил ей пачку бумажных салфеток.

Слава богу, ехать недалеко. Будь поездка подольше, она могла бы задать вопросы, на которые у меня пока нет ответов. Сейчас я не думаю, я действую, считай, на одних инстинктах.

Помог ей вылезти из машины — это уже несложно, впихивать было труднее, Дани и сама сообразила, что основная проблема в широких бедрах, и выскользнула боком. Несколько минут, и она у меня в апартаментах, ее роскошные телеса уютно заполняют старое просторное кресло. Первая мысль — предложить гостье что-нибудь поесть, но сейчас я эту мысль откладываю в сторону. Ныряю в ванную. Быстрее, быстрее… Готовлю реквизит и зову Дани:

— Так, есть. Иди сюда.

Нельзя сказать, чтобы девушка прыгала от нетерпения, небось, уже заподозрила, к чему все идет. Ладно. Возвращаюсь к ней, беру за руки, помогаю снова принять вертикальное положение — мягкое, отяжелевшее тело этому сопротивляется, — и веду в ванную. Подвожу к весам, поставленным прямо напротив ростового зеркало. Реквизит готов. План составлен впопыхах. Возможно, дурацкий — но лучшего нет.

А вот следующей моей реплики в плане не было, сам не знаю, откуда выскочила:

— А теперь раздевайся до белья.

Не знаю как Дани, а я удивился жутко. Пришлось срочно выкручиваться:

— Ну как у врача, чтобы получить точный вес.

Девушка на миг замерла, а потом начала раздеваться. Сперва стащила футболку — судя по тому, как врезается в мягкую плоть бюстгальтер и насколько сиськи выпирают из его чашек, нужен самое малое на размер больше. Нервно смотря то на меня, то на собственное отражение, Дани поправила лифчик; в глазах у нее паника — как я могла себе позволить так разожраться!.. Поджала губы, передернула плечами и медленно стянула спортивные штаны, высвобождая тучные пышные бедра, колышущиеся как желе. Несколько раз ей пришлось поправлять трусики, которые так и норовили утонуть в глубокой щели промеж могучих ягодиц.

И вот она перед зеркалом, у весов, в категорически неадекватных ее расплывшимся телесам «полноразмерных» трусиках и слишком тесном кружевном лифчике. А я смотрел на нее во все глаза. Не мог иначе. Черт подери, да как это возможно, оторвать взгляд от воплощенной БОГИНИ ПЛОДОРОДИЯ, чье благородное изобилие распирает любое белье, хотя бы и из магазина больших размеров! Не мог — и не хотел. В зеркале было видно, что у Дани начал расти второй подбородок, и я упивался ее красотой. А она без преувеличений красива, даже сейчас, с красным и заплаканным лицом.

Впрочем, будем честны: в ЛИЦО Дани я сейчас не очень смотрел, благо у нее было много других, не менее привлекательных мест. МНОГО. Роскошные и многочисленные складки на боках, слегка тронутые мазками целлюлита круглые и величественные ягодицы. Выпирающее вперед пузо — не вздувшееся тяжелым шаром после солидной трапезы, как в прошлый раз, а просто мягкое, скорее нависающее над трусиками. И разумеется, самая изобильная часть ее роскошной фигуры, обширные бедра и ягодицы; Дани нервно вздрагивала, и от этого по ее пышным телесам словно пробегала рябь, как по океану от порыва ветра.

Настолько обнаженной я ее никогда еще не видел. Дани никогда не стыдилась своей фигуры и одевалась так, чтобы подчеркнуть ее выдающиеся достоинства, но и эксгибиционизмом не страдала, «все в меру». Даже на пляже купальник должен был прикрывать все, чему следует быть прикрытым. Собственно, того же кроя были и нынешние трусики — просто свое предназначение они выполняли килограммов этак десять-пятнадцать тому назад. А уж нервная дрожь Дани и эти волны… нет, такое надо видеть, слова тут бессильны.

И вот она стояла перед зеркалом, видя все последствия собственной лени и обжорства, смотря на свое разбухшее оголенное тело и мысленно ругая себя, мол, что же я с собой сотворила — а я видел все то же самое и мысленно представлял, что же я с ней, роскошной и изобильной, сотворю, если только представится такая возможность...

Первой из транса вышла Дани, случайно зацепив босой ногой краешек весов, на которые собиралась встать. Скрип металла по плиткам вернул меня в реальный мир, где великолепная толстушка влезла на весы и сейчас пыталась извернуться и узреть под собственными жирами безжалостные цифры, которые в точности сообщили бы ей, насколько она раскоровела.

Я снова замер, не в силах оторвать взгляда от складок живота Дани, пока она пыталась наклониться, чтобы увидеть экран весов. Пыталась. Тщетно. Килограммов пять назад у нее такое, может, и получилось бы, но не теперь. Увы, как бы я ни хотел остановить время именно в этой ситуации, но я привел ее сюда, чтобы помочь. И помочь обязан.

Припал на колено. Собрал в кулак силу воли — мне сейчас нужны весы, экран весов, а не стоящая на этих весах соблазнительная обнаженная красавица в двух сантиметрах от меня. Увидел цифры. Передал в мозг. Обработал. Я почти хотел солгать и сказать «ну, все не так уж плохо» — но нет, врать Дани я не буду. Или не стоило все это затевать.

— Восемьдесят восемь.

Я боялся, что сейчас эти восемьдесят восемь кило от ужаса и огорчения рухнут мне на голову. Но этого не произошло, и я поднялся и обнял ее за плечи. Девушка вцепилась в меня, снова потекли слезы, а я пытался утешить ее.

— Ну-ну, тихо, красавица, не плачь, все хорошо...

Она зарыдала еще громче.

— ВСЕ ПЛОХО! — почти прокричала она. — Я же натуральная КОРОВА! — Замерла, всхлипнула, и уже потише. — Разжирела как бегемотиха, уродина, да кому я такая...

Голос ее замер. Даже плакать сил больше не было.

Я обнял Дани еще крепче.

— Да нет же, ты совершенно роскошная и великолепная.

Думаю, она все это понимала и сама, просто долго строила плотину, мол, у меня все в лучшем виде — а сейчас плотина рухнула и все прорвало. Что тут могу сделать я? Только помочь. И я помогал. Говорил ей ласковые слова, а потом обхватил за мягкую талию, помог встать, провел обратно в гостиную и усадил на диван.

— Побудь тут, я сейчас вернусь.

Помчался на кухню и заварил чай. По личному опыту, хороший горячий чай — самое лучшее успокоительное.

Когда я вернулся в гостиную, Дани немного пришла в себя, по крайней мере уже не рыдала навзрыд. Она… играла со своими жирами. Вроде как. Но не радостно, нет, скорее со скорбным видом сгребала в горсть очередной участок мягкой плоти, припоминая все куски пиццы, все порции мороженого и прочие сладости, благодаря которым ВОТ ЭТО могло вырасти. Я подал ей большую чашку чая, девушка взяла и поблагодарила. Усталым и убитым голосом.

— Ты в порядке?

Идиотский вопрос. Нет, не в порядке. Но что еще сказать, я правда не знал.

Дани глубоко вдохнула.

— Нет. В смысле, я только что поняла, что набрала ПЯТНАДЦАТЬ КИЛО, и это пока была НА ДИЕТЕ. Я бегемотиха, и останусь такой навсегда...

Еще миг, и она снова скатится в истерику, понял я — и тут меня осенило. Я легонько сжал ее плечо, поднялся, сделал шаг назад, грудь вперед, плечи распрямить — и начал речь.

— Дани. Прекрати немедленно себя изводить. Ты НЕ бегемотиха. Ты женщина — красивая и, черт возьми, СОБЛАЗНИТЕЛЬНАЯ. — Тут я ее поймал. Соблазнительная? Специально сделал ораторскую паузу, пусть оценит. — Дани, буду говорить начистоту. Нет, ты не стройная, и статей вешалок-моделей тебе не достичь НИКОГДА — но пойми же, это НОРМАЛЬНО. Ты, черт побери, не просто НОРМАЛЬНАЯ, ты САМАЯ соблазнительная женщина, какую я видел вживую. Ты не швабра, нет, у тебя есть фигура, у тебя хорошие сиськи и совершенно божественная задница. У тебя ЕСТЬ чем привлечь внимание мужчины, плюнь в глаза любому, кто скажет иначе! И пойми же ты, нет НИЧЕГО плохого в так называемом «лишнем весе», ВЫКИНЬ ЭТО ИЗ ГОЛОВЫ ко всем чертям! Ты не уродина, Дани Тейлор, ты женщина, восемьдесят восемь кило воплощенной женственности, восемьдесят восемь кило ходячего соблазна, и вот ЭТО — правда, истинная правда и ничего, кроме правды! Пойми и прими себя такую, какая ты есть.

После этих моих слов Дани замерла. Закаменела. Я тоже. Что будет дальше, я понятия не имел. Только что я вдруг с бухты-барахты признался Дани в неземной страсти — и как она на это отреагирует? Не то чтобы у меня вообще не было опыта в общении с женщинами, но такие вот признания я не делал никому и никогда.

Молчание. Дани явно пыталась подобрать ответ, а в итоге промолчала, снова опустила взгляд и ущипнула себя за пухлое бедро...

Потом глаза ее сверкнули. Сердце мое замерло. Так, сейчас меня обвинят во всех смертных грехах и закатают в асфальт. Но...

Дани окинула меня взглядом — внимательно, словно видела впервые, — а потом как-то странно призадумалась. И через несколько секунд снова принялась перебирать свои жиры. Только… только теперь это был не безмолвный плач по собственному обжорству, а… да, задумчивое изучение — насколько мягким получился живот. Не с отвращением, а с каким-то буквально научным любопытством девушка исследовала наощупь собственное пышное тело, годами благодарно принимавшее всякие бургеры, мороженое и прочие вкусности.

Я не очень-то понимал, что происходит, но рад был и тому, что Дани перестала рыдать. Потом она поднялась. Я на все сто уверен был, что она сейчас оденется и уйдет, из моих апартаментов и из моей жизни, навсегда. И однако же — нет...

Дани подошла к ростовому зеркалу и замерла перед ним, рассматривая себя. Снова, как в прошлый раз, только теперь она не просто смотрела. Она оглаживала обеими ладонями пышные бока, сперва медленно, проверяя, насколько она теперь вся мягкая и плюшевая, насколько толстый слой жира вот здесь, здесь и здесь, а потом все быстрее, чтобы ее многочисленные складки колыхались, наблюдая, как они продолжают колыхаться после того, как руки двинулись дальше… Это завораживало.

Девушка развернулась боком, чтобы оценить в профиль собственный живот. Выпрямилась. Втянула — не очень-то успешно, — затем расслабилась, ущипнула себя за где помягче, ткнула пальцем — который утонул в жире почти полностью. Сгребла полную горсть плоти, без всяких усилий. Подергала туда-сюда, скорчила рожицу, наблюдая, как колышется жир. Наклонилась, чувстувуя, как жиры сами собой собираются в складки. И тут я поймал ее взгляд — она наблюдала не только за собой, но и за мной, как я отреагирую на откровенную демонстрацию последствий ее ожирения.

Дани определенно увидела то, что хотела, ибо на этом она не остановилась. Снова выпрямилась, немного повернулась, обозревая в зеркале весь свой величественный задний фасад. Сгребла себя за правую ягодицу, смерила, насколько у нее маленькая ладонь в сравнении с. Качнула крупом туда-сюда, и это плавное движение… нет, словами ТАКОЕ передать невозможно, «воплощенный соблазн» — слишком слабое и неадекватное описание. И под занавес слегка шлепнула по все той же ягодице, но даже «слегка» заставило столь обширное великолепие всколыхнуться подобно большой чаше облепихового желе.

Несравненное зрелище. И при этом на лице Дани — а смотреть ей в лицо было невероятно трудно, учитывая прочие ОТВЛЕКАЮЩИЕ факторы, — проступало отнюдь не отвращение, а скорее… наслаждение? И тут меня осенило. Ну конечно же! Вон в старших классах, особенно в выпускном, когда она втискивала свои ЯВНО слишком-раздавшиеся телеса в почти-подходящие по размеру шмотки, которые ВМЕЩАЛИ все ее хозяйство, но так, что практически ничего не скрывали… и когда Дани при всякой возможности хвасталась своим бюстом, чуть ли не прилюдно поправляя его в лифчике… и когда хвасталась, какая у нее объемистая задница в сравнении с талией — вот-вот, другие девчонки хвастали стройной талией, а Дани как раз таки задним фасадом. Однако… она ведь знала, что любить себя-толстую — НЕ ПОЛОЖЕНО, вот и не ПОЗВОЛЯЛА себе открыто признать подобное. Тогда — не позволяла, а вот сейчас...

Тут она остановилась. Ну, почти. Руки сами собой продолжали погружаться в тестообразную плоть, но это уже так, на рефлексах; а Дани отошла от зеркала, вернулась к дивану и села. Я следовал за ней, завороженный движением ее бедер. Может, даже слюнки на ковер ронял, не помню.

— Итак… ты говорил начистоту.

Я все еще не был уверен, на каком свете нахожусь, но кивнуть сумел.

— Ты действительно считаешь соблазнительным… вот это вот.

Стиснула обеими руками свой живот, погрузив обе ладони в мягкую плоть сантиметров на восемь. И замерла, словно хотела сказать что-то еще.

Господи — да, да, да! Говорить я пока еще не мог, опять же хватило только на кивок — глупый, должно быть, вид, — однако Дани поняла, и — ура! — слегка улыбнулась. И все же вид у нее пока был несколько неуверенный.

— Но… в общем… как оно все идет… Я пыталась СБРОСИТЬ вес, но в итоге растолстела еще больше. Похоже, шансы НЕ растолстеть у меня примерно такие же, как обрести способность левитировать. Так что я должна знать точно. Сейчас, пока мы еще не сделали следующий шаг… Что будет, если я стану еще толще, чем сейчас?

На это я честно ответил:

— Я буду еще сильнее тебя желать.

Девушка улыбнулась, и тут в желудке у нее заурчало. Громко.

Дани рассмеялась.

— Тогда следующий вопрос: есть в этом доме что-нибудь съедобное, или закажешь пиццу?

… Вот так и началась наша новая жизнь...

3

Мы с Дани вместе уже некоторое время, и скажем так, изменилась она в точности как и ожидалось — растолстела.

Кстати, я несколько удивился, ведь она вовсе не ПЫТАЛАСЬ поправиться, нет. По-видимому, само знание, что мне ее растущие формы нравятся, убрало внутренние барьеры, и девушка начала есть столько, сколько всегда хотела. Иными словами, чуточку больше, чем рекомендовал бы врач, и чуточку эту я бы оценил в пересчете на калории тысяч примерно в восемь.

Порог в девяносто кило она взяла не глядя, ничуть этим не обеспокоившись, не то что в прошлый раз. Прыгать от радости не стала, но и вопить «караул» не начала. Просто продолжала лопать сколько влезет, как обычно, и сейчас в ней, по моим прикидкам, уже слегка за сто. Оно и по обыденным-то стандартам — толстая, для любой женщины. А уж для крошки Дани… с ее-то росточком и непрерывно поглощаемыми ею неимоверными объемами съестного, скажем так, с каждым днем она все больше напоминает средних размеров бегемота.

Нет, я не жалуюсь, помилосердствуйте — какие тут жалобы, господи-ты-боже-мой, при сиськах восьмого размера и, ох, эти ее окорока! Последние килограммы осели, как сказано в той сказочке, «на Южном краю Винни-Пуха», отчего этот самый «южный край» уже не вмещается в стандартное кресло в кинотеатре. Талия, разумеется, тоже не осиная, скорее уж шмелиная, но будем реалистами, стройной талии Дани отродясь не имела. Она и талией-то обзавелась, можно сказать, лишь благодаря массивным сиськам и роскошному крупу. Поразителен скорее сам факт, что при объемах Дани можно вообще УКАЗАТЬ, где у нее талия!

Впрочем, к объемам своим она относится неоднозначно. Пышные формы ей идут, она это ЗНАЕТ и не стыдится собственного вида, это верно; однако для женщины, которая килограммов через пять-десять попросту застрянет в душевой кабинке, все-таки слишком сильно нервничает. Вернее, слишком странно нервничает для женщины таких габаритов, которая отлично знает, что продолжает поправляться, которая свободно рассекает на людях в тренировочных лосинах и маечках, выставляя напоказ все свои сочные и роскошные жиры и складки. Понятия не имею, где она вообще берет лосины такого размера, там ткани хватило бы на два зонтика! Ладно, посмотрим, как Дани будет выкручиваться, когда понадобиться перейти на размер выше, а понадобится наверняка...

Но по крайней мере она сама себе признается, что безбожно растолстела. Уже прогресс. Но упаси господь всеблагий кого-нибудь иного ляпнуть об этом хоть полслова! Тут же останется без зубов. Или без органов размножения. Зависит от.

И при всем при этом одевается она совершенно без учета собственных габаритов. Появляться на людях с Дани — это примерно как в триллере, вот она роняет что-то и наклоняется поднять, а я смотрю и думаю: ну что, вот и все, сейчас эти штаны нахрен лопнут… Картинка понятная, да?

В общем, так оно все и шло.

До вчерашнего дня.

Где-то в три часа мне пришла от нее эсэмэска — такая, какую ни один нормальный человек ни за что на свете не захотел бы получить от близкой персоны.

«Нам надо поговорить, приходи.»

Да-да-да, то самое клише, когда девушка выдает «нам надо поговорить», это не к добру. То ли она обнаружила, что от нее ходят налево — не мой случай, точно знаю, — то ли собирается признаться в таком походе сама, в общем, взаимно приятным отношениям конец. Я уже было решил плюнуть и не приходить вовсе, но переборол себя. Хотя бы из уважения к Дани — надо.

Какое счастье, что я все-таки взял себя в руки. Ибо все мои страхи оказались чушью процентов этак на сто двадцать пять.

Повернул ключ в замке — Дани давно уже дала мне запасной, — вошел, весь на нервах, и обнаружил ее на диване. Как всегда, в лосинах, как всегда, жиры напоказ, в руке ложка, а на коленях килограммовая коробка мороженого. На данный момент почти пустая.

Так, для протокола. Если и выделять основной фактор «почему Дани толстеет», то вот он. Так вот лопать — это для нее не из ряда вон, а самое обычное дело.

Вот только… рядом на полу валялась вторая такая же коробка, уже пустая. Как правило, Дани съедала одну, затем долго вслух сомневалась, взять вторую или не стоит, мол, надо же беречь девичью стройность фигуры, и вообще всячески изображала сторонницу умеренности — ну как же, ведь она слопала только одну коробку, а не три или четыре, которых требовало ее вечно голодное пузо!

— Дани? Ты, э, сказала, что хочешь со мной о чем-то поговорить?

— Ага. Минутку. — Девушка запрокинула голову и выпила растаявшее мороженое прямо из контейнера. Ни одной капли, ни одной калории не должно пропасть даром, такая она, Дани. Высосала все, с усилием выдохнула. — Уфф. Так, давай сразу к делу. Я вчера вечером думала-думала, и кое-что, кажется, поняла.

Рассерженной или смущенной она не выглядела, и я понятия не имел, чего ожидать. А Дани проговорила.

— В общем… Ты помнишь, как все это начиналось, ты тогда сказал, что не возражаешь, если я стану еще толще… — Поставила опустевшую коробку на широкую полку собственного пуза; я кивнул, а Дани продолжила: — Я вспомнила это, вспоминала, как ты всегда покупал мне всякие вкусности покалорийнее, и мне подумалось… ну… что тебя… знаешь… — она почти шептала, — что тебя заводит, когда я толстею? Если у тебя такой пунктик, как тебе понравится, если я начну, ну, действительно и активно толстеть, в смысле, нарочно?

Я почти вздохнул от облегчения. Она сложила мозаику — и не собирается расставаться со мной. Но расслабляться рано, я ж не вчера родился. Такое со мной уже было, неправильный ответ — и между нами все кончено, раз и навсегда.

Так что я проговорил:

— Ну, я...

Закончить она мне не дала, потому что сама добавила финальный аккорд:

— Потому что я начну.

— Погоди… ты серьезно?

Это как-то ни в какие ворота не лезло.

Девушка пожала пухлыми плечами.

— Я ж тебе сказала, вчера вечером мне было о чем подумать. Понять, как бог свят, что я толстуха — и мне на это плевать. Так что можешь попрощаться с этой, — она похлопала себя по вздувшемуся животу, — девичьей стройностью. Скоро ее не станет.

Я как-то больше привык к обратному, когда девушка лезет на стены от того, что я-де ее раскормил.

— Но ты это правда серьезно? Ты хочешь поправиться для меня?

Дани задумалась, потом передернула плечами.

— Я не в восторге от того, что катаюсь по улицам этакой младшей сестрой Колобка — но решила, какого дьявола, взгляни на себя в зеркало, ты ж уже такая! А кроме того, — она усмехнулась, — мне ведь определенно может понравиться весь день валяться в постели, и чтобы ты кормил меня, когда захочется. — Не без усилий выпрямилась, села ровнее. — Кстати, о кормежке — как насчет поужинать в том китайского ресторанчике на Джефферсона?

Местечко это я знал. Получше многих, пожалуй, ресторанчик «Гордость Китая» был у нас в городке самым большим, а блюда тамошние к низкокалорийным можно отнести, если считать «диетическим блюдом» целый творожник. Рай для любителя раскармливать. Не раз я водил туда девиц, желая их слегка подкормить. Работало на все сто. С Дани мы тоже туда заглядывали, но тогда она знала, что весит меньше девяноста, и несколько беспокоилась насчет «порога невозвращения», так что съела всего три тарелки. Для среднего человека оно конечно солидная трапеза, но для обжоры вроде Дани — так, средний перекусончик, не более.

В любом случае я охотно согласился. Дани, толстая как никогда, намерена лопать без всяких ограничений за китайским вариантом «шведского стола» — какие могут быть сомнения?

Вот разве что отправиться немедленно мы не смогли. Все-таки последняя коробка мороженого была несколько через край, особенно с учетом всего остального, что Дани умяла за день, ей даже встать было трудно. Так что я предложил ей отдохнуть часик-полтора, а потом переодеться; я же пока смотаюсь к себе и сам приведу себя в приличный вид. Нет, разумеется, я-то был только за то, чтобы любоваться фигурой Дани в одном белье, всеми ее многочисленными складками мягкой, нежной плоти — но полагаю, «Гордость Китяя» не будет в восторге, если на их стойку с кушаньями совершит налет почти голая разжиревшая дамочка за каких-то пятнадцать баксов. Вот ОДЕТАЯ разжиревшая дамочка… ну, им такое тоже может не понравиться, но по крайней мере у Дани будет возможность оприходовать десяток тарелок, пока ее не выпихнут вон. Учитывая ширину выпихиваемой, работы хватит минимум четверым.

Когда я вернулся за ней… господи-ты-боже-мой, я ее недооценил. Дани действительно подошла к делу серьезно.

Я-то ожидал максимум обычного прикида «лосины и маечка», но нет, она добралась до шкафа и нашла там красивое красное платье! Что еще лучше, она нашла красивое красное платье… не совсем подходящего размера. Центнер с гаком при росточке метр сорок три, и платье всячески подчеркивало ее телеса. Нет, ничего такого, что можно было бы назвать непристойным, технически все прикрыто. Утрамбованный в платье бюст, конечно, взбухшей квашней выпирал из тесного декольте, но соски спрятаны. Ну а Южный край… ладно, нижняя часть ягодиц из-под подола не светится, сойдет.

И все-таки вид у Дани был сногсшибательный. Как всегда.

В ресторанчике я усадил ее за стол. Сам устраиваться не стал, ведь это моя работа — обеспечивать ее съестным, так что сел и немного расслабился я только тогда, когда моя красавица по уши нырнула в блюдо с кисло-сладкой курятиной.

И все-таки перед отбытием к стойке с блюдами я позволил себе задержаться на пару секунд и полюбоваться видом роскошных окороков Дани, свисающих по обе стороны стула. А может, не пару секунд, чуть подольше. Виновен, признаю, но как от такого оторваться?

Следующие часа полтора я так и провел, перемещаясь между столом и буфетной стойкой. Практически все — для Дани, мне достались крохи, ну так а для чего я сюда пришел? Правильно, полюбоваться. Восхититься способностью Дани умять собственный вес в яичных рогаликах, и подивиться, как это платье выдерживат преображение моей красавицы из обычной толстухи-у-шведского-стола в тяжело-беременную-толстуху-у-шведского-стола!

Вот я и любовался. Дани — и тем, как она ест. С платьем долго удивляться не получилось, но это было виной исключительно платья. Почему-то оно не могло растягиваться так же быстро, как рос в объме живот Дани, словно ее насосом накачивали. Где-то после четвертой тарелки оно просто… не выдержало.

Нет, никакого мультяшно-громкого взрыва «рраз — и ткань ошметками на полу». Где-то к середине тарелки жареной лапши я услышал, как швы у нее на боках тихо затрещали, а Дани покраснела. Скорее всего, я услышал именно то, что услышал, но уверен на все сто не был.

Дани, однако, не позволила смущению взять верх. Полагаю, она сообразила, насколько все это меня заводит, потому что продолжила есть с прежним рвением, под тихий аккомпанемент рвущихся от напряжения нитей. Не сказала ни слова. А когда я принес следующий поднос с тарелками, швы уже начали расходиться. Оно, пожалуй, и к лучшему, что Дани промолчала — услышь кто-нибудь из соседей, нас бы, наверное, выставили вон.

Они в итоге и так нас выставили — кто-то все же пожаловался насчет «все напоказ», — но к этому моменту Дани уже так объелась, что желудок у нее был твердый как камень даже сквозь все слои сала. Швы уже не просто трещали, там зияли солидные прорехи, сквозь которые так и свешивались складки на боках, и еще Дани, скажем так, не сдерживала стонов от пережора.

Когда нас попросили покинуть помещение — Дани, отдаю ей должное, честно попыталась встать и выйти сама. Но при всем своем обжорстве, обычно она после этого максимум переворачивается набок. В общем, пришлось мне в итоге ее нести чуть ли не на руках. Что было… ну, попробуйте вообразить себе сочетание «господи, как же это меня заводит» и «господи, эта бегемотиха меня сейчас раздавит».

Хорошо, что припарковался я почти у двери. Не думаю, что меня хватило бы еще метров на десять. Кажется, Дани перевалила за сто несколько дальше, чем я полагал.

В машине, увидев, как она пытается застегнуть ремень безопасности, я рассмеялся.

— Что, пора обзаводиться удлиннителем для ремня?

На что девушка лишь закатила глаза.

— Ха-ха. Очень — уффф — забавно. — И резко защелкнула ремень. — Я просто сидела на нем, понял? Чтобы мне да потребовался удлиннитель — ну, мечтай, мечтай.

— А чего мечтать, еще сколько-нибудь таких вот ужинов, как сегодня — и самое оно.

Дани подмигнула.

— Ну, будем посмотреть.

Поехали мы не прямо домой; во-вторых, хотелось все же немного повременить с необходимостью так же волоком тащить Дани в квартиру, а во-первых, я таки проехал через окошко МакДональдса, на что мне сперва громко и в выражениях попеняли, а потом девушка все же слопала оба бургера.

Мы остановились под домом и просто сидели в машине. Врать не стану, главная причина — просто потому, что у Дани пузо раздулось настолько, что она не могла встать; но заодно и поговорили.

Я не мог не спросить:

— Ты правда этого хочешь? Ты действительно собираешься нарочно толстеть?

Ответ я знал — после минувших часов он был очевиден, — но хотел его услышать из ее собственных уст.

— Давид, ты чего? Взгляни на меня, я же только что опустошила весь их шведский стол, а потом еще эти бургеры. Когда девушка столько лопает, она точно знает, что когда проснется, то станет толще.

Я мог бы удовольствоваться этим, но уж очень часто обжигался в прежние времена.

— Да, но что будет завтра, когда ты не сможешь влезть ни в одни штаны? Дашь задний ход?

Дани пожала плечами.

— Вряд ли. Скорее закажу пиццу.

— Господи, я тебя обожаю.

Дани улыбнулась.

— Вот и ладно, для тебя же в конце концов и толстею.

— То есть я теперь могу называть тебя толстой? — пошутил я.

Лицо у девушки сразу стало серьезным — нет, ей такие шутки явно не нравились. Поджала губы.

— Зависит от. Тебе твои причиндалы еще дороги?

Я моргнул. Дани я знал хорошо, когда она шутит — определить мог. И сейчас она НЕ шутила совершенно точно. Глупо, но факт. Ладно, шуточки насчет веса оставим в стороне. Нелогично, да. Но — пусть, роскошная пышная богиня, которая желает стать еще толще ради меня, имеет право на мелкие капризы.

Мы поболтали еще о том о сем, обменявшись еще несколькими шуточками, и наконец ее живот перевалил достаточно съестного, чтобы Дани наконец смогла самостоятельно добраться до апартаментов.

Конечно, я пошел вместе с ней. Ждете постельной сцены? Нет, ее не последовало. Знаю, знаю, мне полагается вроде как разочароваться в лучших чувствах; так вот, ничего подобного. Меня все устраивает. Занимался я любовью с женщинами, которые вот так обожрались. По опыту знаю, до добра это не доводит, съеденное начинает, так сказать, проситься наружу.

Добавлю только одно. Сегодня мы еще не виделись, но Дани прислала мне фотки своего завтрака. И обеда.

Думаю, она наконец-то нашла для себя диету, которую будет верно блюсти. На это у Дани сил хватит.