Чисто дружески

Чисто дружески
(Friends)

Первым приятным сюрпризом в колледже стало то, что мои школьные подружки, все до единой, оказались на одном факультете со мной. Прямо гора с плеч: не надо искать себе новую компанию, на химию мы вообще ходим все вместе. В общем, весело.
Сюрпризом номер два была здешняя столовка. Кормили вкусно, а десерты даже «божественными» не назовешь — одного кусочка достаточно, чтобы растечься горячей лужицей. Я это к чему — то, что мы все растолстели, не совсем наша вина, на все упреки «нехрен столько жрать» отвечу просто: сами попробовали бы.
Вообще я сразу и не поняла, что полнею. Ну стала чуть помягче, потому как за учебой иногда грызу то мороженое, то пончики… ладно-ладно, не иногда. Но я не замечала этого, пока одна из подруг — кажется, Ева — не пожаловалась однажды, что больше не влезает в свои любимые модные джинсы. Тут-то я моргнула, посмотрела, как одета вся наша компания — сплошные мешковатые спортивки-футболки-эластик, у всех, удобно же, — и как следует ощупала собственные бока.
Волна ужаса охватила мою перекормленную тушку, когда я наткнулась на вроде как сами собой выросшие складки. А вместе с ней и вторая волна, от которой я впала в ступор: радость и восторг. Я быстро метнулась взглядом туда-сюда, разумеется, подругам ни словечка; уфф, вроде не заметили моей реакции, а разговор ушел куда-то совсем в сторону.
Я тут же решила записаться в тренажерный зал и сменить рацион на «правильный и сбалансированный». Но… не вышло. На тренажерку не хватало времени, слишком плотная учеба плюс подработка в местной кафешке (что ни разу не помогало блюсти фигуру), а от одной мысли о безвкусной «здоровой пище» выворачивало. Разок я все-таки ухитрилась выкроить вечерок на тренажерку, так подружки как раз и устроили большую вечеринку с мороженым; неудивительно, что все мы толстели.
Однако им так было гораздо лучше, правда. Сиськи у Валерии стали фантастическими, на окорока Евы откровено пялилась вся общага, у Сидни выпуклости распределялись примерно равномерно. Ну и я, Эмили — мелкая, банально-незаметная, которая вместо сисек обзавелась двойным подбородком и складками жира на пузе. Осознав сию печальную истину, я сдалась, забыла о джинсах и маечках в обтяжку, сменив их на мешковатые безразмерные фуфайки и околоспортивные рейтузы. Пожалуй, обо мне вполне можно было сказать «махнула на себя рукой» в плане внешности, вполне соответствовало моему вечно сонному виду и массивным очкам а-ля заучка.
Да, мои подруги выглядели много лучше меня — тогда. Но постоянный конвейер сладкого, мучного и жирного плюс сидяче-лежачий образ жизни вскоре сделали свое дело и в их случае.
Как-то мы сидели, смущенно переглядывались — и молчали. В конце концов Валерия — Валь, предпочитала она именовать себя, — спокойная и прагматичная, выложила карты на стол.
— Мы тут все разжирели.
Ева поморщилась, Сидни прикусила губу, я покраснела.
А потом, уже совершенно неважно по какой причине, я сделала самую лучшую — или самую худшую — вещь в своей жизни, причем сугубо на инстинктах, о самом существовании каковых у меня ранее понятия не имела. Я поднялась, сердце колотилось от странной смеси предвкушения, страха и возбуждения, и подошла к Валь. Обняла ее сзади, нашарив под мешковатой фуфайкой ее новообретенный пухлый животик. Такой мягкий наощупь, он так и молил, чтобы его выпустили наружу из-под этого дурацкого эластичного пояса… Сердце мое стучало отбойным молотком, во рту пересохло.
— Ну, неудивительно, что мы все так разжирели, учитывая, как мы едим и валяемся, да, Валь?
Непрошибаемая Валь от этого порозовела. Но — не попыталась убрать мои руки, а вместо этого запрокинула голову, взглянув прямо в глаза. Ее собственный взор был исполнен чего-то, что я не могла пока оформить словесно.
— Ты права, для нас, лентяек, иного пути уже нет.
Ева и Сидни смотрели на все это с круглыми очами, заливаясь свекольным оттенком. Сидни поспешно вгрызлась в свой бургер — быстрее обычного, — а Ева уставилась в телефон, отчего ее второй подбородок стал еще заметнее.
Я выпустила Валь, которая почему-то слегка расстроилась и тоже поднялась.
— Черт, девчонки, я вдруг вспомнила, что у меня семинар у нашей англичанки. Всем мира.
Изобразила пацифик а-ля хиппи и заторопилась на выход — впрочем, не до такой степени, чтобы предварительно не сцапать меня за раскормленную ягодицу, многозначительно ухмыльнувшись. Я покраснела сильнее, чем полагала для себя возможным, распахнув очи и закусив губу. Валь ушла, а я все так же стояла, смущенная, остолбеневшая — и слегка возбужденная, не без того. А когда наконец снова села, поразилась: мои бедра, оказывается, свешиваются со стула! Я что, уже такая толстая? И сколько вообще моего сала влезла в ладонь Валь?
Черт подери, я даже толще, чем подозревала...

Семьдесят два кило. Во мне теперь семьдесят два кило. Поправилась на целых пятнадцать. Вдвое больше, чем средняя первокурсница за целый учебный год. О боже...
Я стояла у весов в ванной, почти обнаженная, и почти хотела умереть прямо здесь и сейчас. И семестра не прошло. Как я вообще могла так быстро настолько разжиреть?
Приступ паники пресекся от стука в дверь. Я моргнула, еще раз обозрела в зеркале свои жиры, униженная и смущенная, быстро натянула рейтузы и изрядно тесную футболочку еще школьных времен. Снова постучали.
— Кто там?
— А ты как думаешь. Открывай давай.
Валь. Я вылезла из ванной и отворила дверь. На пороге стояла моя подруга во всей своей пышнотелой красе — даже как-то странно, что ее склонность лопать все подряд и одержимость видеоиграми дали о себе знать лишь сейчас.
— Хей, — сказала она.
— Хей, — эхом отозвалась я, впустила ее и закрыла дверь. Моя соседка по комнате сейчас на занятиях и ближайшие часа два ее точно не будет.
Валь плюхнулась на мою кровать. Я даже не пыталась скрыть тот факт, что щеки мои порозовели, когда кровать громко скрипнула.
Я смотрела на Валь. Она — на меня, и в глазах ее был все тот же почти невыразимый блеск. Я слабо улыбнулась.
— Ну так, э, что ты...
Меня заткнули в самом буквальном смысле. Поцелуем. Когда тебя целует твоя подруга, с которой ты знакома чуть ли не с яслей — это, признаться, отдавало нереальностью.
Мне жутко понравилось.
И судя по довольному стону Валерии, ей тоже.
Через некоторое время мы отлепились друг от дружки, задыхающиеся и раскрасневшиеся.
— Ух, — выдохнула а.
— Угу, — простонала она, счастливо развалившись у меня на постели. — Знала бы ты, как давно я об этом мечтала.
— Это из-за вчерашего? — типа намекнула я на тот свой приступ внезапной откровенности.
Валь кивнула, и я легла на кровать на бок, рядом с ней.
— Частично, — ухмыльнулась она. Некоторое время помолчала. — А в целом мы ведь сильно влияем друг на друга, не так ли?
Я нахмурилась. Где-то так оно и было, потому что иначе ну как объяснить, что все мы так разжирели? Пятнадцать кило за неполные три месяца. Пятнадцать кило.
— Ага, — отозвалась я.
— В общем-то я совсем не против, — проговорила Валь, поворачиваясь лицом ко мне — и вдруг обхватила меня за талию, которой давно уже не было, и сцапала меня за ягодицу, подмигнув. Тело мое опередило сознание и издало тихий стон. Я вся была такая пухлая и мягкая… и обожала себя такую.
Валь наклонилась надо мной, дыхание ее щекотало мое ухо.
— Ведь это значит, что нас, любимых, просто стало больше.
И от этих слов я растеклась на все согласной лужицей. Валь, ухмыляясь, притянула меня поближе, наши мягкие тела соприкоснулись и буквально слились. Она поцеловала меня, властно и глубоко, продолжая играть с моими раскормленными окороками.
— Охренеть, — прошептала я чуть погодя, а она рассмеялась.
Тут инициативу перехватила я, запустив руки ей под футболку и стиснув ее живот. Она тут же послушно вытянулась струной, закрыла глаза и игриво колыхнула животом, позволив мне стянуть с нее футболку и добраться до ее сисек. Ох, господи, какие же они оказались классными наощупь… Ладони Валь поднялись с моих обширных окороков на бока, стиснув новообразованные складки. Мы целовались, ласкались, тискались и обжимались, упиваясь моментом.
А потом пошли дальше. Я была еще девственницей, а вот у Валь опыт, тот или иной, определенно имелся, и всю мою неуклюжесть она благополучно компенсировала.
И вот все закончилось, и мы лежали на моей кровати, и наше дыхание потихоньку возвращалось к нормальному темпу. Я обнимала Валерию, спрятав лицо у нее где-то между шеей и плечом. Волосы ее пахли божественно. Мы вот так вот просто слушали дыхание друг друга, а потом я осторожно высунула один глаз наружу и посмотрела на часы.
Черт...
Меня как пружиной подбросило; Валь озадаченно приподнялась, а я принялась лихорадочно собирать с пола одежки и натягивать их на свои обильные телеса со всей возможной поспешностью.
— Моя… соседка, — пропыхтела я, — она скоро вернется.
Валь округлила глаза и также принялась в темпе вальса приводить себя в условно приличный вид. Синхронное одевание, быстро поглядывая друг на дружку. Очки были у меня в руке, и я уж хотела было нацепить их, но Валь отобрала агрегат и нежно этак, любовно пристроила на место, отчего сердце мое сладко заныло. А потом она развернулась, собираясь уходить, и меня вновь накрыла паника.
— Погоди!
Она удивленно остановилась.
— Что такое?
Я не могла сказать — что, но Валь, похоже, догадалась сама, что для меня это все же был первый раз...
— А, да, — кивнула она. — Черт. Но ты как вообще? Тебе хорошо?
Я улыбнулась настолько широко, насколько физиология позволяла.
— Да!
Она усмехнулась в ответ — благодарно, чуточку устало и самую чуточку извиняясь. Стиснула мою ладонь.
— Дружба?
Я моргнула.
— Дружба.
И Валерия отворила дверь и вышла в коридор. А уже оттуда — почти прокричала:
— Но мы обязательно повторим, это было чертовски восхитительно!
Я могла лишь улыбнуться. Да уж. То, что мы делали — это не совсем называется «дружить»… но не будем гнаться за семантикой, правильно? Нам обеим было хорошо, это главное.
Одно плохо: я жутко проголодалась.
Впрочем, это дело поправимое...