​Будильник для толстушки

Будильник для толстушки

(Fat Girl Problems)

Солнечный свет проливается в оконный прямоугольник, проявив ее откормленную фигурку, частично прикрытую одеялом. Она мирно посапывает, лежа на боку, раздувшийся мешок ее живота растекается перед нею, чуть приплюснутый собственной тяжестью. Ладонь покоится на верхней части пуза, на автопилоте лаская участок чуть повыше каверны пупка. Когда-то там имелся забавный пирсинг, но ныне он почти полностью утонул в целлюлитных жирах.

Идиллию медитативного массажа грубо нарушает пушистая тварь, запрыгнув сперва на кровать, а затем на оттопыренную полку ее заднего фасада. По тучным бокам и ягодицам ее от этого идут волны.

— Чарли, ну не сейчас… — ворчит она, полусонная, пытаясь поглубже зарыться в подушки.

Кошак нетерпеливо мявкает.

— Ну да, да, знаю, ты, как всегда, хочешь жрать… — Слово-триггер исторгает из глубин ее объемистого пуза глухое урчание, отчего дрожит уже вся кровать. — И разумеется, не только ты.

Чуть покраснев, она собирается с духом, перекатывается на спину, а потом, совершив еще несколько предварительных маневров, перекидывает могучие бледные бедра через край кровати и принимает сидячее положение. Пузо, большое и податливое, привычно выплескивается на коленки, свисая промеж раздвинутых ног.

Сонно чешет в подбрюшьи, чуть повыше пухлого венериного лобка — во сне эти местечки у нее почему-то всегда потеют. Как и складки мягкого двойного подбородка. Вообще, она отмечает, нынче от малейших усилий пот уже льет ручьем. Даже выбраться из кровати, простейшее ведь действо, а вся ее раскормленная тушка уже ходит ходуном.

Одетая в одни лишь растянутые трусики, она мельком смотрит на себя в зеркало.

Да, вот это называется — разнесло. Объемистые бока даже не помещаются в пределах рамки, приходится отступить на шаг, чтобы оценить себя полностью и всесторонне. Бока эти не просто так, а потому что надо же где-то разместить пузо — фигура ее, когда-то игриво-грушевидная, за месяцы безудержного обжорства расплылась до практически яблочных пропорций. Скользнув пухлыми пальцами по обширному куполу живота, она пытается мысленно утрамбовать его обратно «в стройные времена». Получается примерно никак. Подтягивает растянутые трусики повыше, чтобы спрятать тучное подбрюшье, но тем самым лишь подчеркивает внушительные складки на боках, переливающиеся над резинкой. Сиськи почти не выросли — когда-то был первый номер с хвостиком, сейчас второй с небольшим походом, — зато на боках ветвятся полосы бледных растяжек. И не только на боках, они уже и на ее тучных плечах прорастают, и даже на складках сала на спине, а уж на пузе сплошной сеткой.

Она крутится так и этак, оценивая все свои прелести, в том числе и внушительную филейную часть. Некогда та, подтянутая и идеально подкачанная, была ее гордостью и отрадой; ныне это больше похоже на две целлюлитные подушки. Она пожимает плечами — а что делать-то, — и возвращается в реальность, на очередное нетерпеливое «мяу»!

Тяжело топает по коридору в сторону кухни, массивная филейная часть покорно раскачивается балансиром позади. Бедра трутся друг о дружку, так что скорость перемещения вынужденно-удручающе невелика. Наполнив миску пушистого создания, она переходит к не менее важному делу подготовки собственного завтрака. Сосиски и драники когда еще поджарятся, а там в холодильнике остались контейнеры китайской снеди от вчерашнего ужина. На полном автомате она уплетает все, что там есть, двойной подбородок колышется в такт работающим челюстям.

Раскормленные формы ее — это, безусловно, не просто так. Каждый лишний килограмм заработан активным и непрестанным обжорством, которое уже вошло в привычку и стало частью образа жизни.

… Отправив в желудок примерно три тысячи утренних калорий, она сыто икает, устраивается поудобнее и мысленно прикидывает, что бы такого схомячить сегодня на второй завтрак...