​Борч Зелен и семь гномок

Борч Зелен и семь гномок

(Boulder Brown and the Seven Dwarves)

Борч бежал сквозь лесную чащу, сердце его колотилось как бешеное. Он понятия не имел, куда бежит. Неважно. Важно — сбежать от королевских ликвидаторов.

Он оглянулся.

Пока позади не было никого и ничего, только стена листьев и кустов, которые еще колыхались, потревоженные им самим.

Сердце колотилось, легкие разрывались. Так-то довести его до такого состояния было непросто, он мог пробежать десять миль, не вспотев. Борч был в отменной форме: рослый, с мощным торсом и крепкой челюстью, кожа имела оттенок светлой бронзы, а волнистые волосы черны, как вороново крыло...

Внешность-то его и подвела.

Именоваться самым прекрасным мужчиной в королевстве может быть очень опасно, если второй самый прекрасный — король...

И тут он замер, словно на стену наткнулся.

Так бывает: когда откуда-то бежишь, можешь прибежать неясно куда. Перед Борчем оказался домик — невысокий, но основательный, так идеально вписанный в пейзаж, что казалось, всегда тут стоял. СЛоженный из камней, он был оплетен плющом и виноградными лозами и казался неотъемлемой частью леса.

Он метнулся к двери.

— Эй! Пожалуйста, помогите! Есть кто...

Когда он постучал в дверь, та просто отворилась внутрь.

Не заперто. И — никого.

Он нырнул в домик и захлопнул дверь. Единственным звуком, который нарушал тишину, было его громкое дыхание.

Взгляд его быстро охватил помещение. Внутри домик оказался просторнее, чем казался снаружи. Всего одна комната, но достаточно просторная, чтобы на лавках вдоль стен без особой тесноты разместилость семь постелей, и в середине оставалось большое незанятое пространство.

Нигде не видно никакого оружия.

Он замер там, спиной к стене, уши его буквально шевелились в ожидании смертоносно тихих шагов...

Миновала минута. Потом еще. И еще. И так, может, час, может, больше. И — ничего. И никого.

Только теперь Борч расслабился достаточно, чтобы снова начать думать. Неужели ему и правда удалось сбить ликвидаторов со следа? Может, они вообще не поняли, что он рванул через заповедную пущу? Если так, возможно, он в безопасности.

Возможно.

Пока.

Конечно, еще безопаснее будет — продолжать двигаться дальше. У этого дома явно есть хозяева, и когда они вернутся, кто знает, как они обойдутся с незваным гостем. Даже самый радушный хозяин абы кого абы когда под свой кров не позовет.

Да, кивнул Борч сам себе, этот домик — отличное место, чтобы перевести дух, но теперь пора...

Тут его взгляд остановился в углу помещения. Как он раньше не заметил? Там располагалась простенькая, но удобная дровяная плита, но поскольку вертела рядом не было, он тогда просто скользнул по ней взглядом.

А следовало бы приглядеться. Вертел — острый, железный, основательный, всяко лучшее оружие, чем голые руки, — лежал на одной из полочек. А еще на этих полочках размещалось настоящее сокровище, таких богатств он в жизни не видел.

— Какого?.. — вырвалось у него.

О ликвидаторах и прочих опасностях Борч мгновенно забыл, шагнув к полочкам. Банки консервированных овощей, ящички с растущей прямо в них зеленью, горшки с крупой, полоски вяленого мяса, а еще — запечатанные туески с пряностями! Да на дворцовой кухне, где он одно время работал, такого запаса пряностей не было!

Чей это дом?!

Это неправильная мысль, он точно знал: «у них тут так много, они даже и не заметят...» — все воришки, которые позволяют себе подобное, непременно попадаются.

Но он два дня в бегах и голоден. А если бы даже и не был — искушение слишком сильное.

И Борч встал за плиту и принялся готовить. Простые, но сытные блюда. И пока все это готовилось, он сочинил себе хороший мотив, почему поступил именно так. Просто в благодарность за приют, ну и легче готовить, когда за плечом никто не стоит.

Он облизнулся. Еще не готово, но как раз доходит. Самая любимая часть процесса: ароматы, предвкушение, безмолвное желание «скорее бы уже»...

— Ты кто, черт возьми, такой? — вопросил голос с ирландским акцентом.

Он прыжком развернулся, выставив вперед вертел наподобие меча.

И от удивления чуть не выронил его.

Первая мысль Борча была — стайка детей. Понятная ошибка, учитывая, что росту в них было — ему чуть выше пояса. Но женщины эти определенно были взрослыми, твердо очерченные лица свидетельствовали о немалом жизненном опыте, не портя притом красоты; а еще — широкие бедра и пышный бюст, при далеко не осиных талиях.

Та, кто заговорила с ним, стояла чуть впереди прочих, волосы ее были огненно-рыжими, глаза полыхали еще жарче — и с учетом бледной кожи только что не светились.

— Отвечай на вопрос или сдохнешь на месте.

— Вы… гномы? — Он моргнул. — Прошу прощения, дамы — гномки?.. Я заблудился в лесу и искал прибежища. И ничего не ел несколько дней.

Одна из других гномок, чье лицо было смугло-коричневым, а черные волосы завивались кудряшками как овечья шерсть, нахмурилась.

— Мегейл, расслабься. Это просто хуманс.

Ирландка-гномка — Мегейл — чуть повернулась, не упуская Борча из виду.

— Просто хуманс? Скорее просто вор. Пока мы горбатимся в шахте, он активно запускает руки в наши запасы.

Борч тут же возразил:

— Эту трапезу я готовил для вас.

Тут все семь гномок уставились на него.

— Ну ладно, чуть приврал, но я правда могу быть вашим поваром. Я Борч Зелен, и имя это...

— Прекрасно, — проговорила Мегейл, — почему бы тебе, Борч Зелен, не убраться отсюда нахрен, оставив нас в покое?

— Погоди, — сказала одна из других гномок, она была еще бледнее, чем Мегейл, с пышными светлыми волосами и светло-голубыми глазами. — Тебе нравится стоять у плиты после долгого рабочего дня в шахте?

Мегейл развернулась к ней.

— Стейни. Этот хуманс — чужак, который вломился в наш дом.

— За это прошу прощения, — вставил Борч, — но дверь была не заперта. При всем моем уважении.

— Тут он прав, — сказала Стейни, — а я голодная. Давайте голосовать. Кто за то, чтобы съесть этот столь аппетитно пахнущий обед? — И подняла руку.

Темнокожая гномка подмигнула.

— Прости, Мегейл. — И тоже подняла руку.

Две гномки с кожей разно-бронзового отлива обменялись голодными взглядами и молча подняли руки.

— Вы же знаете, я терпеть не могу готовить, — сообщила гномка с узким азиатским разрезом темных очей, — и еще борьше ненавижу убирать. А этот Борч Зерен успер сдерать и то, и другое.

Последняя гномка, с головы до пят затянутая в черное, лишь кивнула и подняла руку.

Мегейл закатила глаза.

— Ладно. Но я есть не буду, вдруг отравлено. А ты, — ткнула она пальцем в незваного гостя, — попробуешь понемногу всего перед тем, как мы приступим к обеду.

— Да, конечно, — кивнул Борч, — никаких возражений.

И начал с ближайшего чугунка с густой похлебкой. Взял ложку, зачерпнул, поднес ко рту и блаженно простонал: даже такая малость придавала сытости, уж на пару часов так точно.

— Ладно, хватит, — Мегейл сгребла его за грудки и рывком вытащила на середину комнаты. Шесть ее подруг тут же атаковали похлебку с ложками наперевес.

— Так значит, — Борч всей душой желал как-то исправить неприязненное отношение Мегейл, — вы, дамы, вроде шахтеров?

Он сгреб себе в миску из второго чугунка немного тушеных овощей с мясом и принялся неторопливо есть.

Мегейл промолчала, зато ответила Стейни, на миг оторвавшись от похлебки:

— Ага! Тут дальше вниз по течению есть...

— Молчать! — рявкнула Мегейл. — Не выдавать наших секретов!

Стейни фыркнула.

— Спасибо, Борч Зелен. Было очень вкусно.

Остальные согласно промычали, а Мегейл скривилась.

— Мне приготовить еще? — спросил он. — Похоже, дамы, вы уже очистили все, что я успел сделать.

Она, может, и хотела отказаться, но знала, что другие будут против.

— Отлично. Только без фокусов. Я за тобой слежу.

— Конечно.

При всей неоднозначности ситуации Борч улыбнулся. Хорошо было вот так вот снова встать за плиту и готовить по-настоящему, в скромной, но очень грамотно продуманной и хорошо оборудованной кухне. Почти как когда-то во дворце. И даже лучше, потому что король никогда не выказывал поварам свое одобрение приготовленными блюдами, эти же гномки буквально набрасывались на еду, постанывая и уплетая все до последней крошки.

Он снова демонстративно попробовал по кусочку от каждого блюда — специально для Мегейл. Конечно, она видела: она каждое его движение видела, так внимательно наблюдала.

В этой странной компании с каждым новым блюдом настроение у Борча определенно улучшалось.

— Мегейл, ты точно не хочешь есть? — спросила одна из бронзовокожих гномок. Акцент у нее был южноазиатским — индийским, вероятно.

Мегейл лишь крепче стиснула зубы.

— Точно, Адре.

— Много теряешь. Лучшего ужина я и не припомню.

Вокруг согласно заурчали.

Гномки продолжали активно уплетать все выставленное, так что Борч продолжал готовить. Лишь через час с лишним они, отдуваясь, расселись по лавкам. Шесть гномок с круглыми, раздувшимися животами. И чрезвычайно недовольная всем и вся Мегейл, на глазах у которой ее подруги, сыто икая, поглаживали вздувшиеся животы.

— Ладно! — проворчала гномка-ирландка, принимая у скрывающего ухмылку Борча миску свежесваренной похлебки. Попробовала — и хмурая мордашка ее расплылась в улыбке. — Ладно, согласна, это и правда вкусно.

Миска опустела в мгновение ока, и Мегейл двинулась за добавкой.

— Ты можешь остаться с нами? — спросила Стейни, икнув и похлопав себя по животу. — Ты можешь готовить и убирать тут, у нас, каждый день?

Он моргнул.

— Ну… если вам это подходит...

Хоровое «Ура!» из шести глоток — а Мегейл, вздохнув, кивнула.

— Согласна.

Борча этот вариант устраивал. Ему все равно больше некуда было идти.

*

В доме стало тесновато. Пять гномок плясали, вбивая каблуки в пол из обожженной глины, пили и вообще веселились. Изначально, когда Борч только пришел сюда, он не понимал, зачем им такое большое пустое пространство посреди единственной комнаты. Теперь стало ясно.

Но ему хотелось чуток подышать свежим воздухом.

Снаружи Адре (гномка-индуска) и Чимвала (темнокожая гномка) возились с каким-то оборудованием.

— Дамы, подкрепиться хотите? — спросил он.

— Однозначно! — облизнулась Адре, глядя на большую миску с мясом, сыром и солеными огурцами.

— Спасибо тебе, Борч Зелен, — ухмыльнулась Чимвала, закинула в рот ломтик сыра и довольно мурлыкнула.

— Над чем это вы тут трудитесь? — спросил он.

Чимвала кивнула на большую плоскую панель.

— Это наша энергия. Я отвечаю за солнечную панель, а Адре — за аккумуляторы. Чтобы наше оборудование всегда оставалось работоспособным. А прямо сейчас отлаживаем кое-какие переделки, которые внедрили после прошлого сбоя.

— Хммм… — Борч нахмурился. — А солнечные панели в глухом лесу вообще работают?

Адре ухмыльнулась, прожевав очередной кусок мяса.

— Чимвала взбирается во-он на то дерево и пристраивает панель на верхушку. Как она это делает, я не представляю. Высота, Борч Зелен — это совсем не мое.

— Сказала та, у которой в рюкзаке плюхается бочонок кислоты, — ухмыльнулась в ответ Чимвала. Чуть откинулась назад, расстегнула штаны и облегченно вздохнула. — Высота — это пустяк, всякая химия для твоих батареек — вот где полный мрак.

Он кивнул, отводя взгляд. Конечно, Чимвала хорошо сегодня поела — как и все они, — но штаны ей пришлось расстегнуть не поэтому. Она потолстела.

Как и все они. Даже у железной Мегейл живот уже распирал рубаху.

Ситуация не могла не заставить Борча нервничать. Конечно, сейчас они наслаждаются жизнью, но как долго еще это может продолжаться? Однажды они решат, что с них хватит, и выгонят его ко всем чертям...

Разумно было бы ограничить количество еды, но конкретно здесь и сейчас это не вариант: они же за то его и пригрели, что он готовит так много и вкусно...

— Эй, ты еще с нами? — спросила Адре. Он попытался не заметить, насколько ее живот вываливается из-под рубахи. — Мы тебя не сильно загрузили техническими подробностями?

— Да, может быть, — кивнул он.

— С Петрой поболтай, — посоветовала она, — она у нас отвечает за систему водяного охлаждения, поэтому-то и работем у реки. Но Петра все объясняет просто и понятно.

— Ага, попробую.

И направился обратно в дом. Гномки продолжали плясать, пухлые формы их раскачивались при каждом движении.

Это скоро закончится, вздохнул Борч, и решил наслаждаться моментом, пока возможно.

— Давай сюда, Борч Зелен! — позвала его та самая Петра, гномка-гречанка. — Потанцуй с нами!

Он ухмыльнулся и прыгнул в центр хоровода.

*

— Спасибо тебе за всю твою куринарию, Борч Зерен, — сказала Иши со своим забавным японским акцентом. — Твой хреб просто идеарьно сочетается с твоей похребкой.

— Рад, что тебе нравится. — Он пытался смотреть ей в глаза, но громадное пузо ее словно за счет своей гравитации притягивало взгляд. Невероятно массивное, как у тяжело беременной, только мягкое и свисающее.

У всех семи гномок почему-то большую часть лишнего веса брал на себя именно живот. Расовая особенность? Он не знал. Знал только, что предсказанье его не сбылось: гномки толстели день за днем, и неустанно восхишались его готовкой.

Но так не могло продолжаться вечно. Он уже слышал, как Чимвала жаловалась, что уже едва может вскарабкаться на дерево, слишком отяжелела и живот мешается.

Сидящая рядом Иши привалилась к нему, как к подушке, тихо икнула и прикрыла глаза. Почти отключившаяся от пережора.

И она тут такая была не единственная. Хаса уже отрубилась, пузо ее выпирало горбом даже под мешком хиджаба. Адре отважно сражалась с очередным кусочком копченого мяса, но веки ее смыкались. Остальные кучкой сгрудились в углу, поглаживая переполненные животы.

Разве что Мегейл оставалась в полном сознании, с хмурым видом поедая пирог и свободной рукой колдуя над монтажной схемой. Она оставалась самой стройной из всей компании, но и у нее живот уже свисал до середины бедер. СТоя.

— Пусть ее, — шепнула Иши.

— Ты о чем? — чуть не подпрыгнул Борч, но все-таки остался исполнять роль подушки.

— Мегейр. Она ворчунья, да, но я точно знаю — она рада, что ты здесь. Просто у нее нрав такой, иррандский. — Иши вздохнула. — Кроме того, шахтерский труд нерегок, а у нее работа одна из самых срожных.

— Разве? — Ему всегда было интересно узнать об их работе что-то новенькое.

— Ага. На ней ядро крастерной системы. Она у нас срепрена из всех чипов, какие мы смогри добыть, и не все сочетаются как надо. Если бы не Мегейр и ее гений, ни фига бы не заработаро.

— Верю тебе на слово, — отозвался он. — Я-то просто повар.

Она улыбнулась.

— Ты умнее, чем дераешь вид, «просто повар». Ты настоящий воршебник, когда речь о еде. — И, фыркнув, похлопала себя по пузу. — Вот тебе доказательство!

Борч улыбнулся в ответ. Не из-за похвалы, а потому что Иши точно знала, насколько растолстела, и при этом ухмылялась.

Возможно, все-таки его не выгонят.

*

Оханье, кряхтение, скрип.

— Да могу я встать, могу, — проговорила Стейни, — вот только подкреплюсь сперва...

Мегейл в ужасе оглядела помещение. Самая «стройная» из всех гномок, она передвигалась без особых проблем. Ну, в сравнении с. Она стояла, жуя запеченный окорок — поперек себя шире, живот ее свисал ниже колен, но она хотя бы могла самостоятельно встать!

— Ты, — прорычала она, глядя на Борча, — посмотри, что ты с ними сотворил! Как нам теперь работать в шахте?!

— Расслабься, Мегейл, — вступила Стейни, — ничего он не сделал такого, чего бы мы не хотели. Мы сами ели его невероятно роскошную еду и требовали еще и еще.

Ирландка сверкнула очами.

— И как нам теперь прикажешь работать?

Стейни пожала плечами и по уши зарылась в миску с похлебкой.

— Удаленно.

— А получится?

Северянка кивнула.

— Ага. Еще две недели назад переключила комбайн на новую подсеть. Сигнал достаточно хорош, и будет еще лучше, когда запустят новый спутник, обещали в этом месяце, край — в следующем.

Мегейл нахмурилась, обдумывая новую мысль.

— А с охлаждением как же быть? Петра?

— Водяное охлаждение, конечно, идеальный вариант, — отозвалась та. — Но я тут кое-что прикинула, если усилить центральный кластер процентов на десять, ресурсов достанет на новый алгоритм. Тогда комбайн позаботится о перегреве сам.

— Так. — Она постучала пухлым пальцем по еще более пухлой щеке. — А что с энергией?

— Справимся, — ответила Чимвала. — На дерево мне уже, конечно, не влезть, но Борч по моим инструкциям взобрался туда и поставил ее стационарно, на вращающийся штырь, плюс вторую, резервную, установили на крыше. Телеметрия в порядке. Наша аккумуляторная система так и так уже не справлялась, устаревший вариант.

— Она права, — подтвердила Адре, — так надежнее.

— Так. Кто-нибудь видит хоть какие-нибудь слабые места в том, чтобы работать удаленно? — спросила Мегейл. — Ну?

Хаса сообщила в пространство:

— Контейнер так и так забирали по сигналу. А варианты продаж я все равно подбирала через сеть.

— Как и поставку продуктов, — подхватила Иши.

Мегейл вздохнула.

— Что ж… ладно, тогда, пожалуй...

Тут Борч вручил ей большую миску жареной рыбы с рисом и овощами.

— Вот, специально для тебя сделал. Твое любимое.

— Плохой хуманс, — заявила она, опускаясь обратно на скамью. Откусила немного и застонала от удовольствия, глаза ее закатились.

*

Больше гномки не отправлялись в поход вдоль реки, а это было почти единственной их физической активностью. Новый распорядок был проще, так что и работа отнимала меньше сил.

А значит, они толстели еще быстрее.

На глазах у Борча семь гномок превращались в семь гор тучного сала. Даже Мегейл стала вдвое толще с тех пор, как утратила способность передвигаться. Каждая из гномок представляла собой одно сплошное пузо плюс сколько-то складок жира, в которых утонули руки и ноги, а сверху самым комичным образом торчали головы. А так — сплошной шар сала.

Аппетит у них вырос пропорционально объемам, а поскольку есть самостоятельно — точнее, подносить пищу ко рту, — гномки уже не могли, Борч зашивался, разрываясь между готовкой, кормежкой и уборкой. Как ни странно, именно ворчунья Мегейл подсказала выход, и объединенными усилиями была установлена распределительная система на семь трубок, ведущих к одному котлу, куда Борч заливал жидкую похлебку, самую любимую у всей компании. А уже из трубок гномки просто всасывали столько, сколько хотели, то есть пока котел не показывал дно, но к этому моменту у Борча уже была наготове следующая порция.

Хлопоты эти ему нравились. Позволяли не думать о том, почему он вообще здесь оказался.

Впрочем, судя по вестям из загадочной гномской сети, король вполне удовольствовался тем, что теперь первый красавец на все королевство именно он, а Борч Зелен был волен весь остаток дней своих провести где угодно, лишь бы подальше от короля. Так что он жил в лесу в окружении гномок, которые радовались тому, что он сделал для них.

Они продолжали расти вширь и жили долго и счастливо...