Белла

 Белла

(Bella)

Первый день на новой работе. Контора в центре города, вокруг сплошные хрустальные небоскребы и заполненные автомашинами проспекты. В группе десять человек — но новенький один Дан, остальные работали вместе уже больше года и хорошо притерлись друг к другу. Новичку в сплоченном коллективе всегда непросто, а Дану особенно: раньше он работал в мелкой провинциальной газетенке, где знал всех и каждого, потому как родился и вырос в том же городишке. Переезд в кутерьму большого города все-таки был для него слишком… внезапным карьерным шагом.

Однако же — платили весьма недурно, учитывая отсутствие у Дана особых умений. Так, организация материала, вычитка текстов и корректура. Не самая интересная работа, но с этого можно жить.

Утро прошло нормально. Дан разместился на выделенном ему кресле, поздоровался со всеми и нырнул в работу. Новенького пригласили пообедать вместе со всеми, но Дан еще чувствовал себя не в своей тарелке и вежливо отказался.

Поэтому он сейчас и стоял на оживленной улице, размышляя, где бы перекусить. Слишком много вариантов, а он понятия не имел, где что почем. В итоге, когда взгляд нашарил знакомую красно-желтую вывеску МакДональдса, Дан свернул туда: с этой кухней он по крайней мере знаком не по телевизору.

Войдя, он с трудом удержался на ногах: галдеж в большом зале стоял неимоверный. Дети. Прямо напротив входа в самом разгаре бушевало празднество, наверняка чей-то день рожденья. Обломки пластиковых игрушек, беснующиеся на игровом пятачке цветы жизни, и грустно взирающие на все это сотрудники МакДональдса и средних лет супружеская пара — вероятно, родители счастливого именинника.

Дан мысленно посочувствовал им и развернулся к вывеске-меню. Выбирал он недолго: бургер с ветчиной и сыром, пожалуй, самое то.

— Свободная касса! — услышал он, и сотрудница за кассой подняла руку.

Если бы не массивный опорный столб, Дан заметил бы ее раньше. А так — только когда шагнул к прилавку, открыл рот… и застыл на месте.

Думать о чем-либо вдруг стало совершенно невозможно. Будь дело в мульфильме, Дан совершенно точно уронил бы челюсть на пол, а его неимоверно удлиннившийся язык ковровой дорожкой раскатался бы по кафельным плиткам.

Самая прекрасная женщина, какую он когда-либо видел. Сантиметров на пяток пониже его, но разве рост — главное, когда во всех остальных отношениях там всего в избытке? Светло-пшеничные локоны, двумя пышными струями обрамляющие выразительное лицо. Синие глаза, подчеркнутые тонкими линиями черной туши и голубоватыми тенями. Фарфоровая бледность, идеально гладкая кожа. Пухлые губы, подчеркнутые карминным блеском.

Форме МакДональдса полагалось быть свободной. Но не в данном случае: ткань подчеркивала каждую складку, округлые руки выпирали из коротких и явно тесных рукавов. На пухлых пальцах, быстро заметил Дан, не было колец, но на левом запястье — вернее, там, где пышное предплечье само собой переходило в ладонь — она носила милый серебряный браслетик. Форменная футболка с трудом прикрывала ее колоссальное чрево и ежесекундно угрожала вырваться из-за пояса. Громадные груди едва вмещались в чаши бюстгальтера и, растягивая многострадальную футболку до прозрачности, опирались на верхнюю часть внушительного чрева. Ниже «талии» Дан девушку не видел, но готов был поклясться, что в бедрах она пошире его минимум вдвое.

— Заказывать будете? — переспросила она, недовольная замешательством Дана.

— Я… я… э… — Завороженный представшим перед ним роскошным видением, больше ничего выдавить Дан не сумел.

— С вами все в порядке? — спросила она. Дежурная фраза, в глазах ее при этих словах и тени беспокойства не мелькнуло. Винить ее за это вряд ли стоило, подумал Дан, подобные случаи вокруг такой красавицы не могут быть редкостью.

— Э… да, прошу прощения. Привет, я Дан. — И он протянул ей руку.

С явным удивлением посмотрев на него, она, однако, протянула навстречу свою и коснулась теплой пухлой ладонью руки Дана.

— А я Белла, — левой рукой она указала на именной ярлычок, приколотый над левой грудью. — Итак, ваш заказ?

— А… я… да, пожалуйста, бургер с ветчиной и сыром.

— Пить что-нибудь будете? — пробежала она пальцами по клавишам.

— Э… лимонад, только без льда, пожалуйста.

— Что-нибудь еще?

— Нет, все, благодарю. — И Дан улыбнулся ей. Белла ответила улыбкой, но опять же — безразлично-дежурной, не более того.

— Тогда с вас четыре-пятьдесят девять.

Дан протянул ей пятерку и получил сдачу. Взгляд его оставался прикован к Белле, которая тем временем поставила для него поднос и развернулась к напиткораздатчику, чтобы взять стакан лимонада. Теперь она стояла спиной к Дану, и он таким образом получил возможность увидеть ее пониже «талии» с этого ракурса. Футболка заканчивалась ровно на поясе форменных брюк, под которыми явственно обозначались линии нижнего белья, а габариты филейной части были просто колоссальными — теперь Дан с полной уверенностью мог сказать, что шириной Белла превосходила его вдвое. Бедра, распирающие ткань форменных брюк, соприкасались до самых колен.

Поставив на поднос лимонад, Белла шагнула к стойке с бургерами. От этого простого движения все ее формы заколыхались, под тканью прорисовывались все ямочки и складочки ее изобильной плоти.

… Слишком быстро вернулась она, собрав ему пакет с бургером и картошкой, поставила на поднос и теперь молча ждала, пока он заберет еду и пойдет обедать. А Дан все так же завороженно смотрел на нее.

— Ваш заказ, будьте любезны, — двинула она к нему поднос.

— А… э… да, спасибо, Белла. — И он снова улыбнулся ей. Девушка, похоже, несколько смутилась от такого поведения — но лишь несколько, ибо, стоило Дану забрать поднос и сделать шаг назад, она снова подняла руку:

— Свободная касса!

Дан уселся там, где мог видеть ее. И, жуя бургер, наблюдал, как она обслуживает клиентов, как движутся ее губы и подбородок, когда она говорит, как колышутся ее пышные руки, когда она ими двигает… Дан не чувствовал вкуса, полностью поглощенный ею, и лишь случайно заметив часы, понял, что его обеденный перерыв уже почти закончился. Так что он спустил в мусор полусъеденный бургер и помчался к дверям конторы.

Весь остаток дня он грезил о Белле. О ее прелестях, ее габаритах, ее идеальном голосе. Против воли он представлял ее голой — и всякий раз после этого сражался с собственным организмом; к счастью, Дан сидел за столом, так что никто последствий его фантазии не замечал.

Через три часа он понял, что дальше так продолжаться не может, надо действовать, пока никто не перехватил такое счастье прямо у него из-под носа. График в конторе был гибкий, так что в полчетвертого он завершил работу и направился в город. Побродил по окрестностям, знакомясь с окрестными магазинами, и вскоре нашел нужное. Ювелирная лавочка — не бутик, но весьма недурственно. Минут через пятнадцать Дан выбрал. То, что надо. Подвеска к браслету. В виде лебедя. Платиновая, с бриллиантовыми глазами. Обошлось ему такое удовольствие в три сотни, но Дан с детства привык к жесткой экономии и практически ничего не тратил, поэтому кое-какие сбережения у него имелись.

Почти бегом он вернулся к МакДональдсу. Внутрь входить не стал, устроился на лавочке снаружи. Дан знал, что она все еще там — когда подходил, мельком заметил ее через окно, — но с лавочки видно ее не было. Дан не знал, когда заканчивается ее смена; надеялся на стандартную «с девяти до пяти». В пять часов ее не было; разочарованный, он не спешил сдаваться. Четверть шестого. Никого. Дан решил ждать как минимум до шести.

Стрелка показывала полшестого, когда он внезапно осознал, что рядом с ним на скамейке кто-то сидит; Дан так сосредоточился на главном выходе МакДональдса, что полностью вычеркнул из собственного восприятия весь прочий мир.

А ведь рядом с ним сидела она! Что-то искала в сумочке, похоже, мобилку. Просторный светло-коричневый плащ чуть выше колена даже и близко не мог замаскировать ее габаритов — бедра и пузо так распирали ткань, что Дан удивился, как это пуговицы еще держат.

Ладони его вспотели. Он снова не знал, что сказать.

— Э… — На большее Дана сейчас не хватило.

Белла резко вскинула голову и взглянула на него. Сперва в ее глазах мелькнула тень испуга, но это быстро прошло.

— П-привет, — выдавил Дан. — Не… не знаю, помните ли вы… но… вы се-сегодня днем меня обслуживали.

Она присмотрелась внимательнее и, похоже, узнала.

— Ах да, припоминаю. Дан, верно?

— Да-да, именно. — Ура, она запомнила даже его имя! — А вы Белла.

— Да, — кивнула она и снова занялась своей сумочкой.

— Э… — начал Дан, но тут ее взгляд вернулся к нему — и все слова снова вылетели из головы.

— С вами точно все в порядке? — наконец спросила Белла, подождав с минуту.

Хвала небесам, именно сейчас слова наконец появились, причем сразу и много.

— Да, простите, я просто отвлекся, вы ведь столь восхитительно прекрасны, и мне доставило бы невыразимое удовольствие поближе познакомиться с вами. Вот, я купил вам подвеску для браслета — я знаю, мы еще незнакомы, однако я с радостью назвался бы вашим другом, или хотя бы просто беседовал с вами время от времени, или что угодно!

Дан с трудом верил, что выпалил всю эту мешанину бессвязностей, щеки его покраснели от смущения. Белла казалась настолько ошарашенной таким признанием, что, похоже, сама потеряла дар речи.

— Простите, — Дан поднял руки и с трудом обуздал собственный язык, стараясь говорить в более приемлемом темпе. — Послушайте, вы очень мне понравились. А я никогда не встречал девушки и вполовину столь прекрасной. Я знаю, что совсем вас не знаю — но охотно познакомился бы, и просто подумал, что если бы я мог дарить вам подарки, мне это доставило бы немалое удовольствие, так что купил вот эту подвеску для вас.

Он достал коробочку из кармана и подал ей.

Белла помешкала, не уверенная, что все это — не какой-нибудь идиотский розыгрыш. Но все же искренность Дана, хотя и чрезмерно экспрессивная, перебороли ее сомнения, так что девушка взяла коробочку с его ладони и аккуратно нажала на защелку, открывая крышку. И пораженно вздохнула.

— Ой, какая прелесть! Но… вы ведь совершенно меня не знаете, зачем же делать такой дорогой подарок чужому человеку?

Дан пожал плечами.

— Сам, честно говоря, объяснить не могу, — признался он со смущенной улыбкой. — Просто я после обеда только о вас и думал.

Взгляд Беллы пробирал до самых печенок: с одной стороны, ответ ей понравился, но с другой — такой роскошный подарок незнамо от кого...

— Вы в этом совершенно уверены? Или просто собираетесь подкупить меня и все такое? — Голос ее похолодел.

— Подкупить вас?! — Дан непритворно удивился, Белла увидела это и успокоилась, а до него внезапно дошел второй смысл ее фразы и его подарка: — О… нет, нет, нет, ни за что, совсем нет, я… я… я...

Белла коснулась его руки.

— Все в порядке, — заверила она. — Теперь я вам верю.

Дан с облегчением улыбнулся.

Повисло молчание — неловкое, но он не знал, как его прервать, и ему повезло, что это знала Белла.

— Ну так что, по чашечке кофе? — улыбнулась она.

— О, с удовольствием! — ответил Дан, пожалуй, даже слишком лучась таковым.

В «Старбаксе» оказалось, что под «чашечкой кофе» Белла имела в виду две больших порции горячего шоколада со сливками и мармеладом, к которым прилагался солидный ломоть шоколадно-карамельного торта. Себе Дан заказал просто черный кофе. Они сидели друг против друга на больших кожаных кушетках. Дан не сомневался, рискни Белла довериться обычному стулу — она либо сломала бы его, либо застряла; под ее весом и кушетка-то угрожающе затрещала.

С часик поболтав о том о сем, они выяснили, что друг другу довольно-таки нравятся, и вскоре перешли на «ты». С тортом Белла расправилась очень быстро, так что Дан заказал ей еще кусок — и еще чашку горячего шоколада, чтобы запить десерт. Девушка с улыбкой поблагодарила его, но выглядела несколько смущенной.

— Что не так? — спросил Дан, заметив это.

— Ну, — начала она, — просто… Мне так никогда не похудеть, если и дальше буду запивать торты шоколадом.

— Хочешь знать, что по этому поводу думаю я? — усмехнулся Дан, и когда Белла кивнула, продолжил: — Живем мы лишь однажды, так зачем же отказывать себе в столь невинных удовольствиях? А кроме того, ты прекрасна, такая, какая есть, и лично я ничего бы в тебе не менял, — твердо проговорил он.

Твердость эта явно удивила девушку, но она благодарно кивнула.

— И все же поверить не могу, что мы знакомы едва час, а ты уже такое обо мне говоришь.

— Это простое наблюдение, которое озвучил бы тебе всякий, находящийся в здравом уме, — улыбнулся Дан, и комплимент его ей, похоже, пришелся по сердцу.

У выхода из кафе они остановились.

— Мне уже пора домой… автобус вот-вот будет, — нерешительно проговорила Белла.

— Ну дай я тебя хоть до остановки провожу, — решил Дан.

И они неторопливо зашагали по улице. Белла любовалась подвешенным к браслету лебедем, потом внезапно взглянула на Дана и взяла его под руку. Он, удивленный, но нисколько этим не расстроенный, улыбнулся в ответ и стиснул ее руку — мягкую-мягкую; а еще мягче был бок ее громадного пуза, к которому теперь прижималась его рука. Даже сквозь плащ и футболку он чувствовал, какая она теплая и мягкая. Возбуждение быстро охватило его, но Дан сумел скрыть его последствия, спасибо длинной куртке.

— Вот моя остановка, — вздохнула Белла.

Дан не без сожаления отпустил ее руку и развернулся лицом к девушке.

— Телефончик хоть дай, — попросил он.

Достали мобилки и быстро обменялись номерами.

— Э… а как насчет того, чтобы завтра вместе поужинать?

— Согласна! — тут же отозвалась Белла.

— Чудесно, — обрадовался он. — Я за тобой после работы заскочу. Ты завтра так же до полседьмого?

— Да, только я не хочу идти в рабочих одежках. Лучше давай в семь, тогда я успею переодеться и попудрить носик, — улыбнулась она.

— Конечно, — ответил Дан. — Итак, завтра.

Краем глаза Белла заметила, что ее автобус вынырнул из-за угла и через минуту будет здесь.

— Дан...

— Да?

— Спасибо за подвеску. Мне такую красоту еще никто не дарил.

Он и ответить не успел, а девушка уже прижалась к нему и мягко поцеловала в губы. Громадное пузо едва не смело его с места, словно таран, но вкус… вкус ее губ был потрясающим — шоколад с легкой примесью малиновой губной помады. Взгляды их соприкоснулись… и Дан перестал сдерживаться. Прямо там же на остановке они вжимались друг в друга, Дан пытался обнять ее всю — куда там, размаха рук не хватало. Ее мягкий-мягкий живот тяжело вздымался, обволакивая его, он пытался вжаться в нее еще сильнее, погружая обе руки в складки ее плоти на спине, сквозь плащ, все теснее и теснее — но габариты пуза препятствовали слишком тесным объятиям, оно попросту было чересчур объемистым. Ладони его скользнули пониже «талии», к бокам и задней части, разумеется, обнять ее там он и подавно не мог, но сгребал полные горсти мягкой плоти, сжимая и стискивая пышное тело под туго натянутой тканью, а ее язык тем временем исследовал внутренность его рта. Под напором ее пуза он вынужден был податься на шаг назад, но она сама сделала шаг вперед, все ее тело колыхалось, раскрытое навстречу его жадным объятиям...

Друг от друга их оторвал лишь звук открывающихся дверей. Тяжело дыша и вцепившись друг друга взглядами, они застыли. Смущенная Белла попыталась пригладить волосы, ее груди и громадное пузо тяжело вздымались и опадали.

— До завтра, — одновременно сказали оба и рассмеялись. Белла снова поцеловала его — увы, теперь уже легонько, чтобы снова не увлечься, — но не упустила случая потереться об него массивным пузом.

Потом она развернулась и вошла в автобус, махнув на прощание; Дан готов был поклясться, что под ее тяжестью автобус заметно качнулся. Она послала ему воздушный поцелуй, автобус закрыл двери и укатил прочь.

На обед Дан вырваться не успел, с девяти утра в конторе был полный аврал — вся группа трудилась как проклятая. К половине седьмого Дан был выжат как лимон. Он специально задержался на работе: во-первых, Белла будет готова лишь к семи часам, во-вторых, вчера он ушел раньше, а это надлежало компенсировать. Но закрыв день, Дан завершил работу, схватил куртку и метнулся в уборную. В сумке у него имелась чистая рубашка, которую он и переодел, предварительно умывшись и слегка побрызгав туалетной водой. Покинув контору, он снова расположился на вчерашней скамейке. Сегодня внимание его было сосредоточено не только на главном выходе из МакДональдса, но и на боковом, откуда вчера появилась незамеченная им Белла. И вот часы на запястье Дана пискнули — девятнадцать часов ровно, — и спустя три тысячных секунды боковая дверь открылась и наружу выступила Белла.

Ослепительная. Даже больше, чем вчера. Светлые волосы она слегка подвила, тени под глазами сегодня были несколько темнее, отчего глаза на ее пухлом лице сияли роскошной синевой. На девушке было платье — вишнево-красное, плотно облегающее внушительные формы. Руки оставались обнаженными, плечи прикрывали лишь две пары лямок — одна поддерживала платье, вторая относилась к бюстгальтеру. Большого декольте покроем платья не предполагалось, но груди и без того распирали тонкую ткань парой внушительных округлостей, опираясь на верхнюю часть живота. Впрочем, последнему это удавалось куда как лучше, платье не могло скрыть, что колышущееся при ходьбе пузо Беллы разделено на две солидные складки, и нижняя свисает до середины бедра. Сегодня ни брюки, ни плащ не скрывали истинную ширину бедер девушки; от малейшего движения ее белая плоть шла волнами, особенно хорошо это было видно ниже подола платья, на пышных коленках и округлых лодыжках Беллы.

Взгляды их встретились, девушка широко улыбнулась и радостно ему махнула; Дан расплылся в ответной ухмылке и бросился навстречу. Они замерли в метре друг от друга, чувствуя, что как-то все развивается очень и очень быстро — ведь они лишь второй раз видят друг друга, до чего бы там вчера ни дошло.

— Э… — Дан кашлянул, Белла хихикнула. — Ну… ты выглядишь просто потрясающе, Белла, правда.

Она смущенно потупилась, щеки чуточку порозовели.

— Спасибо. Как-то странно все это, тебе не кажется?

Дан пожал плечами.

— Сам об этом весь день думаю. Но вот теперь мы здесь… а я совершенно не готов к тому, что будет дальше.

— Как тебе кажется, ничего, если я за нас обоих приму решение? В смысле, прямо сейчас? — спросила Белла, машинально поигрывая подвеской на браслете.

— Конечно, а какое решение? — спросил Дан.

Вместо ответа она подалась вперед и притянула его к себе, жадно накрыв губами его губы и вжимая его в изобильную себя, в свое внушительное пузо и пышные груди, чувствуя его ищущие руки на своих плечах и боках, на складках «талии» и обширных бедрах, чувствуя, как в нижнюю складку ее пуза, завлекательно трущуюся об его тело, упирается нечто волнующе твердое. Через пару минут Белла прервала поцелуй, но осталась в объятиях Дана, да и сама не размыкала округлых рук.

— Я подумала, какой смысл снова водить осторожные хороводы друг вокруг друга и терять целый день? — объяснила она. — Уж лучше начать сегодня сразу с того, на чем остановились вчера.

Дан кивнул, говорить он был не в состоянии — подумать только, он обнимает (насколько хватает рук) эту роскошную женщину, весь вжимается в ее колоссальное мягкое чрево! Какие уж тут слова… Губы их снова встретились, языки соприкоснулись, в громадное пузо вжался тощий и подтянутый живот, а тяжелые груди уперлись в мускулистую грудную клетку.

Полторы вечности спустя поцелуй все же прервался. Оба задыхались, но руки Дана все так же жадно блуждали по ее роскошному мягкому телу, не в силах расстаться с этими восхитительными пышными складками. Особенно его завораживало ее пузо, громадное, роскошное, массивное, величественное чрево; запустив обе руки под нижнюю складку, он попытался аккуратно его приподнять — и Белла расхохоталась, глядя на его озадаченную физиономию.

Не задумываясь, как это звучит, Дан выпалил, восхищенно и озадаченно:

— Да сколько ж ты весишь-то?

У Беллы снова порозовели щеки.

— Дан! Как ты смеешь задавать подобные вопросы! И вообще, ЭТОГО я тебе не скажу, потому что ты решишь «это ж надо до такого себя довести»!

Она попыталась отодвинуться, но он снова сгреб ее в охапку и поцеловал, крепко и горячо.

— Нет, — ответил Дан, — подобного ты от меня никогда не услышишь. Прости, что спросил, но не думать об этом — выше моих сил. Не хочешь говорить — ладно, тут тебе решать; только не стану врать, будто не хочу этого знать, потому как очень даже хочу! И никакие цифры не сделают тебя хуже, ведь ты самая потрясающая, самая прекрасная девушка на всем белом свете!

Ответ этот Беллу порадовал, но на вопрос о весе она все же не ответила и сменила тему.

— Итак, где ты собираешься ужинать девушку, если не секрет? — ухмыльнулась она.

Дан улыбнулся в ответ.

— Я подумывал о китайском ресторанчике типа «ешь сколько влезет», тебе как такая идея? Если, конечно, тебе по душе китайская кухня… ну и такие забегаловки вообще.

Лицо Беллы закаменело; Дана охватила паника — не обидел ли он ее?

— Белла, с тобой все в порядке? Я что-то не так сказал?

Белла замерла и рывком высвободилась из его объятий.

— То есть ты предполагаешь, что с такими габаритами я непременно привыкла поглощать еду тоннами, и поэтому решил повести меня в «ешь сколько влезет»?

Дан побледнел.

— Да нет, нет, вовсе нет! Просто мне китайская кухня нравится, а в таких забегаловках проще всего выбрать именно то, что тебе хочется, не полагаясь на иллюстрации в меню; если тебе по душе рестораны более высокого класса — пожалуйста, я рад буду отвести тебя туда! Просто я в городе недавно, где тут хорошие рестораны — не знаю… да и вообще опыта со свиданиями у меня не так чтобы много...

Тут Белла не выдержала и расхохоталась.

— Дан, да я шучу, не комплексуй ты! Дурачок, ну разумеется «ешь сколько влезет» — это мой любимый вариант, не на пустом же месте такое вот выросло! — огладила она свое пузо и подмигнула.

Дан с облегчением выдохнул и расслабился, а Белла фыркнула.

— Нет, но видел бы ты свою физиономию! — она скорчила жутко испуганную рожицу, отчего оба снова рассмеялись.

— Иди ко мне, — велела она и снова притянула к себе Дана, вжимая губы в губы и вдавливая его в свое обильное чрево.

Ресторанчик выбрала Белла: как местная жительница, она знала, в котором из них имеются широкие надежные сидения.

Вскоре Дан понял, что «ешь сколько влезет» действительно был любимый вариант Беллы, если только количество поглощаемой еды хоть что-то значило. Сам-то Дан никогда не притворялся великим едоком, а сейчас главной потребностью его тела было совершенно иное.

Для начала оба взяли по тарелке курятины в соусе из черных бобов и жареного риса с яйцами; Белла также прихватила пару жареных ребрышек и несколько весенних рулетиков с утятиной, а также полную мисочку креветочных пельмешек. С этим оба и устроились за столом недалеко от стойки; опустившись на кушетку, Белла заполнила ее почти целиком. Стулья, похоже, давно уже были не для нее.

Дан едва одолел половину тарелки и понял, что с него довольно: нет, вкусно и даже более того, но богатый вяжуще-сладкий соус был уж очень сытным. Белла тем временем практически прикончила свою порцию. Кушала она очень аккуратно — ни крошки, ни капли мимо рта; Дану это показалось невероятным, но потом он понял, что ей просто не хочется терять и капли съестного. Белла наклонилась над столом, стиснутые бюстгальтером и краем стола груди даже сквозь темно-красную ткань представляли собой весьма волнительное зрелище.

Заметив, что Дан отодвинул свою тарелку, она подняла взгляд — прожевав то, что было во рту, но за следующим кусочком не потянулась:

— Все хорошо, милый?

При этом «милый» Дан почувствовал, как сквозь него прошла теплая и бодрящая волна.

— Да, все нормально, правда. Просто я наелся, — улыбнулся он.

— А… ну, а я бы еще немного скушала… — отозвалась Белла, и снова, кажется, смутилась, если верить порозовевшим щекам.

Дан поднялся, обошел стол, подошел к ней, наклонился и положил ладонь на ее внушительное пузо, возлежащее на краю кушетки между раздвинутыми ногами. Ласково погладил мягкую плоть и шепнул на ухо:

— Кушай сколько пожелаешь.

По шее у Беллы пробежали мурашки, она отодвинулась и хихикнула.

— Я схожу за добавкой, крошка. Чего бы тебе хотелось — вторую порцию того же, или чего-нибудь другого?

При слове «крошка» у Беллы засияли глаза, похоже, ей это понравилось.

— О да! Пожалуйста, возьми кисло-сладкой свинины, и еще ребрышек и весенних рулетов! — выпалила она. — Да, и пельмешек прихвати, а то у меня почти закончились.

Когда Дан вернулся с двумя полными тарелками и миской креветочных пельмешек, Белла уже нетерпеливо ерзала в ожидании и пожирала взглядом приближающиеся вкусности. Едва еда оказалась на столе, она атаковала ее с вилкой наперевес. Опустившись на сидение, Дан заметил, что Белла вылизала дочиста не только свои тарелки, но и то, что не доел он. Перехватив его взгляд, девушка пожала пухлыми плечами, отчего всколыхнулись и ее груди.

— Милый, ну ты же там задержался, что ж было делать одинокой девушке?

И ухмыльнулась, а Дан рассмеялся.

— Выпить что-нибудь возьмем?

— О да, конечно, давай закажем бутылку вина!

— Не вопрос. Красное или белое?

Белла подумала.

— Красное калорийнее… так что — да, бутылку красного!

Дан рассмеялся; девушка воистину завораживала. Он поднялся, шагнул к бару, взял бутылку хорошего красного вина и пару бокалов. Изображая сомелье, плеснул в один бокал на пол-пальца и предложил Белле попробовать. Она понюхала, пригубила и одобрительно кивнула, после чего он налил ей полный бокал. А перед тем, как усесться за стол, не отказал себе в удовольствии снова погладить ее громадное пузо, под напором которого бедное красное платье только что не трещало.

— Ты великолепная, — шепнул он.

Вместо ответа Белла послала ему воздушный поцелуй.

Себе Дан налил немного — он слишком быстро пьянел, хотя и мог оценить тонкий вкус хорошего вина. Перед Беллой таких трудностей не стояло, и за первой бутылкой вскоре последовала вторая, а потом третья; Дан едва осилил один, первый бокал.

Расправившись со всем, что было на тарелках, Белла выдохнула и откинулась на спинку сидения, поглаживая громадное пузо. Добавки она не попросила, да и по взгляду ее Дан понял, что девушка уже наелась. Он наполнил ее бокал, опустошив третью бутылку, и предложил ей; Белла с удовольствием отпила глоток и покатала вино по языку, прежде чем проглотить. При ее габаритах она, безусловно, могла выпить много, но Дан видел, что трезвой девушку уже назвать было нельзя.

И еще ему показалось, что если Белла подвинется к самому краю кушетки, он сможет втиснуться рядом с ней. Во всяком случае, попробовать стоило, так что он поднялся и обошел столик. Белла двинулась в сторону, отчего кушетка протестующе скрипнула, и Дан вжался ей под бок, скользнув рукой за спину и немедля погрузившись в складки плоти на спине. Правой ладонью он, наклонившись, принялся поглаживать нижнюю складку ее колоссального пуза. Сквозь мягкие-мягкие жиры тем не менее чувствовалось, что желудок Беллы набит как барабан. Девушка полуприкрыла глаза от наслаждения, пока он ласкал ее отяжелевшее пузо.

— Колобочек мой… — пробормотал Дан.

А Белла рассмеялась, отчего все ее изобильное тело всколыхнулось.

— Знаешь, Дан… Странно все это. В школе с таким пузом мне приходилось нелегко, «колобок» — еще не худшее из тогдашних прозвищ. Но когда ты меня так называешь — слаще, кажется, и быть не может.

— Слаще тебя в целом свете быть не может, Белла. А пузо у тебя просто восхитительное.

Белла наклонилась и поцеловала его; губы и язык ее имели сладкий привкус красного вина.

Когда они прервались вдохнуть немного воздуха, Дан снова решил забросить удочку.

— Белла, если не хочешь, не говори, но я правда умираю от любопытства. Так сколько же ты весишь?

Может, с Даном под боком ей было уютнее обычного, а может, вино развязало девушке язык, но сейчас тему она менять не стала.

— Сперва ответь, сколько весишь ты сам? — спросила она, пока ладонь Дана играла со складками ее внушительного пуза.

— Э… ну, в прошлый раз было 73 кило или около того, — отозвался он.

— Как мило. Такой маленький, — игриво заметила Белла, погладив собственное громадное чрево. — И сколько же я вешу, как ты думаешь?

— Я… даже не знаю, как… — начал он; последнее, что ему сейчас было нужно, это угадать неправильно, рискуя снова ее обидеть. Левой его руке, у нее за спиной, уже стало жарко, но чувствовать, как она прижимается к нему всем своим колоссальным телом — о, это было непередаваемо.

— Дан, ты не мог не думать об этом, иначе не умирал бы сейчас от любопытства! — фыркнула Белла, и логику эту опровергнуть было непросто.

— Ладно, но учти, это выстрел навскидку, и не обижайся, если я угадаю неверно, — начал Дан.

— Хорошо, обещаю.

— Ладно. Ну, я подумал, учитывая, что в бедрах ты раза в два шире меня, то и весить должна где-то вдвое больше. То есть 150, ну может, 160, так?

Белла рассмеялась и взглянула ему в глаза.

— Очень, очень скромная оценка, Дан, но спасибо, что пытаешься мне таким образом польстить, ты такой милый! — Она снова прижалась к нему и поцеловала.

— Что, сильно промахнулся? — спросил Дан, когда Белла наконец позволила ему вдохнуть немного воздуха.

— Очень сильно, милый, — отозвалась она. — На той неделе я взвешивалась, как раз подумывала, не пора ли сесть на диету и стрясти хоть немного сала… Но раз тебе мои формы так нравятся — это можно и отложить, тем более что покушать я и правда люблю.

— Так сколько же получилось, Белла? — настаивал Дан.

— Не хочешь угадывать, да? Ну ладно, — улыбнулась она, когда Дан покачал головой. — Втрое больше тебя, милый. На той неделе было 225 кило.

И взгляд ее, он чувствовал, сосредоточился на нем, ожидая его реакции.

А Дана ее слова просто оглушили. Он и правда понятия не имел, как оценить Беллу «в цифровом эквиваленте», но чтобы втрое тяжелее его самого — это просто невероятно!

— Потрясающе! — воскликнул Дан.

Белла рассмеялась, видя, как его физиономия расплывается от наслаждения, как у обожравшегося сливок кота. Дан снова поцеловал ее и попытался прижать к себе потеснее — но передвигать женщину, которая весить 225 кило, весьма непросто, и в итоге он лишь сам придвинулся к ней, вжимаясь всем телом. Они целовались, долго и страстно, а Дан свободно рукой попытался приподнять ее живот — такой мягкий и тяжелый, а она такая сладкая и горячая… От возбуждения он чуть не взорвался прямо там же. Оба тяжело дышали и определенно думали об одном и том же.

Тут рядом кто-то закашлялся — Дан поднял взгляд; к столу со смущенным видом подошел официант.

— Прощу прощения, но здесь все-таки ресторан, и боюсь, дальше так продолжаться не может.

Дан и Белла обменялись взглядами и рассмеялись.

— Простите, мы несколько увлеклись, — выдохнул Дан. — Я сейчас оплачу счет и мы уходим, ладно?

Не без труда он оторвался от кушетки и Беллы. Когда он вернулся, она уже поднялась и ждала его.

— Идем, милый, — проговорила она, взяв его под руку.

Дан готов был поклясться, что подол платья теперь находится на несколько сантиметров выше прежнего, обнажая изрядную часть солидных бедер Беллы. А причиной этого было, разумеется, ее колоссальное пузо, которое сильнее прежнего выпирало вперед и вниз, так что ткань едва сдерживала его напор. Под тяжестью пуза лямки платья глубоко врезались в ее плечи, Дану просто было больно на это смотреть.

Пробираться между столиками рука об руку было немыслимо — Белла и в одиночку-то там с трудом протискивалась. Дану пришлось следовать у нее в кильватере — но он ничуть не возражал, любуясь ее громадным задним фасадом, наслаждаясь колышущимися туда-сюда величественными полушариями мягкой плоти, распирающих слишком тесное для них вишневое платье. У выхода Белла замерла; он приник к ней сзади, вжимаясь в пышные ягодицы и обнимая в районе подмышек — ну, насколько получилось, кончиками пальцев он гладил основание ее внушительных грудей, но дальше достать не мог. Дан скользнул руками пониже, однако там располагался еще более внушительный живот. Белла захихикала и развернулась к нему лицом.

— Дан, обнять меня выше колен и ниже шеи — не в силах человеческих, это могу гарантировать, — и поцеловала его в губы.

Через некоторое время они все же вернулись в окружающий мир.

— Уже совсем поздно, крошка, — заметил Дан, — тебе пора в постельку.

И махнул рукой, подзывая такси.

— А может, сам меня до постельки проводишь? — подмигнула Белла.

— А это мысль! — радостно согласился он.

Подъехавшее такси оказалось двухдверной малолитражкой; Дан смерил взглядом размер двери, потом габариты Беллы — и понял, что она втиснется в салон разве что по частям. После чего жестом отпустил таксиста прочь, а Белла облегченно вздохнула и расслабилась. Впрочем, на ощупь Дан особой разницы не ощутил, мускулы под слоем жира конечно где-то были, но не очень-то чувствовались. В районе бицепса — Дан специально проверил, немало поразившись — ему не хватило обнять ее руку не то что двумя, но даже и тремя ладонями. Девушка лишь фыркнула:

— Ты же видел мое пузо, верно? Остальное столь же пропорционально. Мог бы и сам догадаться, раз уж я не влезаю в обычное такси. Ты бы удивился еще больше, если бы попытался меня поднять!

— А я чуток позднее и попробую, — заявил Дан, а Белла рассмеялась:

— Бесполезно, милый. Категорически бесполезно.

Ухмыльнулась и поцеловала его, тараном пуза оттесняя на шаг назад, чтобы еще раз прочувствовал на собстенной шкуре всю его тяжесть.

Со вторым такси им больше повезло — это был восьмиместный минивэн со сдвижной дверью, сквозь которую Белла почти свободно протиснулась. Разложив два сидения, девушка плюхнулась на оба сразу; пружины задушенно скрипнули, но все же обширное седалище Беллы распределило ее немалую тяжесть между сидениями примерно напополам, что и позволило им выдержать такое испытание. Дан опустился на соседнее сидение, держа руку Беллы и временами поглаживая ее живот. О ремне безопасности девушка и не заикнулась — все равно не втиснуться, это им с Даном было очевидно. Таксист закрыл за ними дверь, Белла назвала адрес и машина тронулась с места.

Ехать было минут десять. Расплатившись с водителем, Дан открыл дверь и выпрыгнул, потом развернулся и подал руку Белле, медленно выплывающей из минивэна. Она чуть не оступилась, Дан ринулся поддержать ее — и его сил едва достало подпереть массивную спутницу, он обеими руками уперся в ее мягкий бок и таким образом спас от падения.

— Осторожно, крошка! — выдохнул Дан, а она между тем встала на асфальт уже обеими ногами, и освобожденная от ее веса машина радостно запрыгала на рессорах.

— Ну как, все еще думаешь, что сможешь меня поднять? — ухмыльнулась Белла.

Дан на все двести двадцать пять процентов был уверен, что не сможет, но сама мысль о том, чтобы ощутить на себе всю невероятную тяжесть столь роскошной женщины, его весьма возбуждала. Они помахали вслед отъезжающему такси, Белла взяла Дана под руку и повела к двери, благо идти предстояло целых семь шагов. Двухэтажный домишко, ничем особо не выделяющийся среди стоящих бок о бок безликих сородичей, некогда был перепланирован «на две семьи» — по мнению Дана, Белле жутко повезло, что ей достались апартаменты на нижнем этаже, а значит, не надо волноваться насчет лестниц, всякий раз таскать на второй этаж весь свой вес было бы нелегким испытанием. Покопавшись в сумочке, девушка добыла ключи и отперла дверь. Проем для Беллы был узковат, ей пришлось повернуться боком, но даже и так пузо изрядно вминалось в один косяк, а внушительный задний фасад в другой. Оказавшись в прихожей, она жестом велела Дану проходить внутрь, что он и сделал, не без удовольствия попутно об нее потеревшись; Белла заперла дверь, плюхнула сумочку на маленький столик и спросила:

— Что будешь пить? Есть вино, пиво, кола, молоко и вода.

— Я бы глотнул еще винца, — решил Дан.

— Заметано. — Она быстро придвинулась к нему и поцеловала. — В гостиной у меня сейчас еще ремонт, но в спальне все в порядке, есть и телевизор. Ты как, не возражаешь, если мы присядем прямо у меня на кровати?

Дан сглотнул.

— Э… нет, нисколько. Лишь бы ты рядом была, а где — неважно! — Вообще-то ему очень даже импонировала мысль, что он и Белла окажутся на одной кровати, даже если это будет просто «присядем».

— Отлично! — сказала она. — Так, погоди пожалуйста тут… я проверю, что в комнате все в порядке и на полу не валяются грязные тряпки или что-нибудь еще.

Белла протиснулась в спальню и через несколько минут появилась, держа в руках пару пакетов с пресловутыми «грязными тряпками». Махнула Дану:

— Проходи, милый, и располагайся поудобнее, буду готова через минутку.

Спальня у Беллы была вполне уютная, бОльшую ее часть занимала солидная двуспальная кровать — приятный даже на вид плюшевый матрац на прочном металлическом каркасе. Дан не был полностью уверен, что Белла имела в виду под «располагайся поудобнее», так что он просто сбросил куртку и повесил на стул. Хозяйка, судя по звукам, возилась на кухне, заглядывая в буфет и холодильник — вероятно, за вином и стаканами. Потом раздался ее голос:

— Я на минутку загляну в ванную, платье очень уж давит на плечи, переоденусь во что-нибудь более подходящее.

А потом:

— Если хочешь, включи пока музыку — найди музыкальный канал по ящику или на радио.

Добыв пульт управления, Дан начал шерстить каналы; он слышал, как Белла идет по коридору и уже почти в комнате, но развернулся к дверям, лишь найдя канал со старой доброй ретро-классикой, медленной и приятной.

А потом Дан поднял на Беллу взгляд — и впал в тот же ступор, что и тогда, в первый раз, в МакДональдсе. Рот его сам собой раскрылся, дыхание сперло.

Девушка стояла перед ним, одетая лишь в полосатый бюстгальтер и трусики. В одной руке откупоренная бутылка вина, в другой два бокала. Гигантское белое пузо свободно выпирало вперед и свисало вниз до середины бедер. Массивные полушария грудей распирали чаши бюстгальтера и прочно опирались на верхнюю складку живота. Под напором бедер бедные трусики буквально трещали. В общем, достойное зрелище; единственным желанием Дана сейчас было — вжаться поглубже в эту роскошную, мягкую, белую плоть.

— Ну и как? — поинтересовалась Белла, наливая в стакан вина.

— Э… я… э… — хоть убей, но ни единого внятного слова сейчас Дан выговорить не мог.

Девушка расхохоталась, колоссальный живот и груди заколыхались волнами. Она поставила вино на прикроватный столик — Дан завороженно смотрел на складки ее пуза, когда она наклонилась, они свисали до самой кровати, — потом выпрямилась и шагнула к нему, отчего громадный живот качнулся еще и влево-вправо. Дан, присев на кровать, раскрыл объятия ему навстречу и, когда пальцы его погрузились в мягкие теплые жиры ее изобильного чрева, застонал от возбуждения. Он обеими руками играл с ее колоссальными жирами, а она с сытой улыбкой стояла над ним, водрузив свое пузо ему на колени. Наклонившись, он принялся целовать ее насколько доставал, то бишь всю верхнюю складку пуза до бюстгальтера, потом зарылся в нее лицом, снова попытался обнять — и разумеется, его рук снова хватило лишь на то, чтобы обхватить пузо и бока до спины.

— Дан, ну я же тебе говорила, такое не в силах человеческих, — рассмеялась Белла и наклонилась поцеловать его, но собственное пузо и груди мешали ей. — И вообще, почему ты все еще одет?

Совместными усилиями они в два счета расстегнули пуговицы у него на рубашке; прижиматься голым телом к мягкой Белле было намного приятнее. Дан снова вжался в нее, но она шагнула назад и знаком велела ему встать и снимать брюки; а пока он сражался с ширинкой, она поглаживала пухлыми пальчиками его живот, что отнюдь не способствовало ясности мысли и четкости движений. Потом брюки все же упали на пол, и рука Беллы скользнула чуть ниже и пощекотала его восставшую плоть, грозящую разорвать трусы, отчего его как током дернуло. Потом она расстегнула бюстгальтер — застежка, к счастью, была спереди, да и как иначе, ведь до собственной спины расплывшимся рукам Беллы было ну никак не дотянуться. Дан шагнул к ней, вжался в ее пышное, горячее тело и крепко поцеловал, помогая высвободить громадные груди из чашек бюстгальтера. А потом накрыл их обеими ладонями, не без труда приподнял — какие они все же тяжелые! — но еще больше его поразило, какими ее груди были мягкими и нежными. Слишком уж явным, видимо, было его удивление, потому что Белла снова рассмеялась.

— Дан, пора бы уже и привыкнуть… а-ахх! — простонала она, потому что он склонился над затвердевшим розовым соском и стиснул его губами, одновременно лаская языком.

Потом он целовал ее, еще и еще, обеими руками обнимая ее пузо, сгребая полные горсти плоти, приподнимая их, наслаждаясь тяжестью ее внушительных жиров; наконец они разжали объятия, чтобы перевести дух, и округлая рука Беллы властно указала на кровать, но Дан покачал головой.

— Нет, я все-таки попробую.

Белла озадаченно отступила, но Дан снова поцеловал ее, потом обошел сбоку, присел на корточки, одну руку просунул под громадное пузо, а вторую — под объемистые, распирающие полосатые трусики ягодицы. Он знал, что это совершенно бесполезно, упади на него Белла сейчас всем своим весом, он бы уже навряд ли встал, у нее одно бедро в обхвате больше, чем он весь, а рука уже немела от тяжести ее пуза, которое просто вот здесь свисает — но слишком уж велико во всех смыслах было искушение. Он глубоко вдохнул, вжался в ее жиры, напряг ноги и… мускулы напрягались, жилы раздувались от отчаянного усилия, поднять, пошевелить — однако ему не удалось ни приподнять Беллу даже на миллиметр, ни хотя бы сдвинуть ее с места. В итоге он свалился, весь вспотев и задыхаясь от натуги.

Девушка помогла ему подняться и крепко обняла, вжимая в свое колоссальное пузо и груди.

— Я же говорила.

Дан тоже обнял ее и они снова поцеловались. Ладони его опустились к могучим ягодицам Беллы и наткнулись на несчастные полосатые трусики. Скользнув пальцами под резинку, он неспешно принялся стягивать с девушки последний предмет туалета. Она прервала поцелуй и задумчиво на него посмотрела; Дан пожал плечами и продолжил свое занятие, благо мешать Белла не стала. Ей пришлось чуть раздвинуть ноги — слишком уж массивными были бедра, ткань просто застревала на обильных жирах, — а Дан опустился на колени, стягивая трусики ниже колен, пока они не свалились сами. Потом он нырнул головой под нижнюю складку ее пуза и провел языком по нежным, трепещущим складкам ее белой плоти, и лишь после этого поднялся и снова принял в свои объятия размякшую от удовольствия Беллу.

— Погоди, милый, раз уж ты меня раздел, то и с тобой надо сделать то же самое! — подмигнула девушка и не спеша занялась его трусами. Вид ему закрывало ее пузо, но Дан вполне удовольствовался тактильными ощущениями, и вскоре его мужское достоинство гордо упиралось в складки ее мягкой плоти где-то на уровне бедра, а они активно целовались и ласкали друг друга. Ласкательных местечек у Беллы имелось в изобилии, поэтому руки Дана все время блуждали по ее телу, наслаждаясь ее складками, выпуклостями и роскошными округлостями.

— Вина хочешь? — спросила она, когда они снова прервались перевести дыхание.

Дан покачал головой.

— Нет, у меня и без того голова кругом идет, но ты не стесняйся.

Белла развернулась и потянулась к столику за стаканом, а Дан воспользовался удобной возможностью и сцапал обеими руками складки ее свисающего пуза, попытался приподнять. Девушка легко высвободилась и выпрямилась, ухмыляясь.

— Тебе все мало, да?

Дан согласно кивнул и снова принялся ее гладить, а Белла, запрокинув голову и выпятив ради его и своего удовольствия внушительное чрево, одним длинным глотком осушила стакан.

— Милый, ты точно не будешь? — кивнула она в сторону бесхозного стакана, который наполнила для него.

— Точно, спасибо, — подтвердил Дан, и Белла снова нагнулась, ставя на столик пустой стакан и взяв полный. Потом развернулась и толчком пуза отправила Дана в сторону кровати.

— Терпеть ненавижу, когда хорошее вино пропадает, — заметила она и осушила и этот стакан.

— Сказал бы мне кто, что девушка способна оставаться относительно трезвой на четвертой бутылке красного вина — не поверил бы, — вдруг заявил Дан.

Белла рассмеялась и шлепнула себя по ближайшей складке пуза.

— Немаленькой девушке вроде меня нужно очень немало, чтобы опьянеть, — с довольным видом подтвердила она.

— Ага, и еще больше, чтобы наесться! — выпалил Дан и только потом сообразил, что именно сказал. Не перегнул ли он палку? Впрочем, Белла не обиделась.

— Это ты правильно сказал, милый. Хочешь, раскрою секрет? — Он не успел сказать «да» или «нет», девушка уже продолжала. — Сегодня за ужином я вполне могла бы умять и больше, просто не хотела перед тобой демонстрировать, какой я могу быть обжорой!

И в очередной раз расхохоталась, наблюдая ошарашенную физиономию Дана.

— Но выглядела ты вполне сытой, и желудок у тебя вроде как был набит...

— Да, но я спокойно справилась бы еще с одной-двумя тарелками. Уж поверь моему обширному опыту, — погладила Белла себя по пузу.

— То есть ты сейчас еще голодная? — внезапно забеспокоился Дан.

— Ну, немножко, — призналась Белла, — но прямо сейчас это может потерпеть. Кроме того, в доме нет ни крошки съестного. Рядом со мной почему-то оно все время куда-то исчезает, — гордо огладила она внушительное пузо.

— Крошка, ну если в доме нет еды, ее ведь и заказать можно. Я не позволю тебе голодать, — твердо заявил Дан.

— Правда, милый, не надо. Я съела вполне достаточно. На ближайший час так точно, — подмигнула девушка.

— Но...

Больше Дан ничего сказать не успел: Белла приникла губами к его рту и одновременно пихнула пузом назад, вынуждая отступить. Увы, отступать было некуда — позади оказалась кровать, и он просто распростерся на ней. Быстро отполз в сторону, а на освободившееся место уже вскарабкалась Белла. Под ее тяжестью кровать застонала, невзирая на стальной каркас. Девушка встала на четвереньки; груди ее свисали до матраца, а громадный живот просто лежал на простынях. Потом она перекатилась на бок, и Дан нырнул в ее объятия.

Одну ногу Белла забросила на него — уже этой тяжести хватило, чтобы у него заныли косточки — и вжала в себя еще теснее, в груди и живот, накрыв губами его рот; Дан вжимался в ее складки, терся о нее, стискивая широкие бедра девушки и погружаясь в ее жиры все глубже и глубже. Вскоре ему стало жарко, а учитывая тяжесть беллиной ноги — еще и неудобно; девушка выпустила его и перекатилась на спину, глядя на приподнявшегося над ней Дана. Жиры ее расплескались по кровати, отчего лежащей она казалась еще шире прежнего, а груди и живот тяжело вздымались, пока она переводила дыхание.

— Ну и чего ты ждешь? — нетерпеливо дернула она обоими подбородками.

Дан вскарабкался на нее — бережно, он понимал, что вес его ни малейшего неудобства Белле не доставит, но он не хотел яростно прыгать, рискуя поставить ссадину или синяк на ее идеально гладкую кожу. Распростершись у нее на животе между грудей, он как раз дотягивался губами до ее губ — а восставшая плоть затерялась в одной из складок ее пуза. Через какое-то время он прервал поцелуй; Белла разочарованно выдохнула, но потом поняла, почему. Дан оседлал Беллу, устроившись на мягких подушках ее изобильных бедер, пониже колоссального холма ее чрева. Дотянулся до столика и налил еще стакан вина, которое, наклонившись над трепещущим пузом Беллы, медленно пустил красной струйкой в ее раскрытый рот. Девушка закрыла глаза от удовольствия и принялась обеими руками мять собственные массивные груди.

Вскоре вино закончилось, Дан сдвинулся еще ниже, осторожно обхватил обеими руками громадное бедро Беллы и приподнял его. В смысле, попытался приподнять — максимум, на что его хватило, так это при помощи самой Беллы слегка сдвинуть его в сторону. Но даже когда ее ноги оказались раздвинуты насколько возможно, искомое место промеж них оставалось закрыто. Слишком низко свисало громадное пузо, слишком обильны были складки ее бедер. Уловив намерения Дана, Белла обеими руками приподняла нижнюю часть своего пуза, насколько сумела; остальное ему предстояло сделать самому — обеими руками он нырнул в складки бедер и раздвинул их, войдя средним пальцем внутрь. Белла вздрогнула, а он приник лицом между ног Беллы и под ее колоссальным пузом, и язык его заработал у самого основания ее расщелины. Белла застонала, когда он вошел глубже во влажное тепло. От каждого движения она содрогалась, пузо тяжелым грузом опускалось ему на затылок, бедра вздрагивали и сдвигались, усложняя процесс, а Белла стонала все громче и громче, приближаясь к вершине, и вот она достигла ее и выпустила свое пузо, чтобы стиснуть ноющие и требующие внимания тяжелые груди, а Дана в итоге просто накрыло тяжелой волной жаркого жира, так что он вынужден был прекратить сладостную пытку и убрать язык, а заодно и голову, и вдохнуть немного свежего воздуха.

Дышать ему пришлось недолго: Белла сгребла его руки и буквально втянула на себя, на живот и между грудей, чтобы поцеловать и запустить собственный жадный язык поглубже ему в рот. Дан сгребал складки ее боков, погружаясь в ее громадное чрево… Наконец Белла отпустила его и знаком велела «слезай», потом с его помощью перекатилась на живот и снова встала на четвереньки. Дан уловил намек и, раздвинув ее колоссальные ягодицы, вошел сзади. Глубоко не получалось — уж слишком велик был у Беллы задний фасад, в итоге в расщелину ее он погружался едва наполовину, но его это не волновало, ведь весь он оставался в мягких жирах, которые стискивали его с неменьшей силой. Громадное чрево Беллы двумя разбухшими валиками лежало на кровати, Дан загребал полные горсти жира, стискивая и сжимая, чувствуя тяжесть ее колоссальных форм, Белла стонала, задом насаживаясь на его плоть, и от ее упорной тяжести Дан вздрагивал от боли и наслаждения — никогда он не испытывал ничего подобного; а потом он резко подался ей навстречу, и Белла восхищенно всхлипнула, когда он вжался в ее задний фасад насколько сумел, постоянно пытаясь обеими жадными руками обхватить еще большую часть ее пуза. Да, он никогда не сумеет полностью обнять эту роскошную женщину, но Дан хотел удержать в объятиях столько, сколько это вообще возможно. Белла снова пихнула его назад, колени у Дана дрожали от натуги, оба они стонали от наслаждения, он зарылся лицом в складки ее спины, стискивая руками бока ее гигандского пуза, и Белла взорвалась от наслаждения, а миг спустя вершины достиг и Дан. Он не выпустил ее и, продлевая удовольствие, пробивался еще глубже, еще дальше… но вот у Беллы подкосились руки, уставшие держать на себе ее немалый вес, а потом еще и лежащего сверху Дана, и она ткнулась лицом в подушку, а Дан, разумеется, не смог удержаться сам и удержать ее — и наконец выскользнул из нее, скатился на кровать и замер, тяжело дыша, у Беллы под боком.

Потихоньку девушка перевела дух и медленно перекатилась на бок. Дан немедленно подлез прближе и нырнул в ее объятия, вжимаясь всем телом в ее громадное пузо, принимая на ребра вес ее тяжелых грудей, а она снова забросила массивное бедро ему на талию, отчего Дан лишь пискнул, а она крепко-крепко поцеловала его.

Но потом разжала объятия.

— Милый… — проворковала она, как всегда делают женщины, когда хотят о чем-то попросить. Белла даже попыталась приникнуть поближе, но этому мешало громадное пузо.

— Да, крошка? — выдохнул Дан.

— Ты тут недавно хотел заказать чего-нибудь съестного? — невинно улыбнулась она, и Дан не мог не рассмеяться в ответ.

— Ты ж вроде сказала, что часок еще продержишься?

— Ну да, но доставка-то занимает не меньше двадцати минут!

Дан чувствовал, как роскошные голубые озера глаз Беллы завораживают его, и совершенно не собирался бороться с этим наваждением.

— Ладно, крошка, где у тебя тут рекламки окрестных ресторанчиков?

— Не надо никаких рекламок, милый. Семейную пиццу с пепперони, еще одну с ветчиной и ананасами, две порции печеной картошки и чипсы. На телефоне быстрый набор под двойкой.

И, глядя на ошарашенного Дана, Белла в который раз рассмеялась.

— Дан, ну пора бы уже и привыкнуть, а? — фыркнула она. — Я ведь девушка немаленькая!

И высказав сию безусловную истину, погладила свое пузо: белое, мягкое, громадное — и решительно готовое к дальнейшему росту!