Азиатка

Азиатка
(Asian girlfriend)

В Азии практически все девицы худые. 50 кило — уже по их меркам «толстая».
Как-то я отправился в командировку в Тайвань. Мои тамошние приятели постоянно капали мне на мозги, потому как мне не нравилась ни одна девушка, которых они мне с наилучшими побуждениями представляли. Наконец я не выдержал и прямо объяснил: мне просто не нравятся тощие. Для меня это был своего рода прорыв: предпочтения — это одно, но вот так вот в открытую признаваться, что ты не такой, как все...
Далее последовали осторожные расспросы, а какие же девушки мне нравятся. Я просто ответил «толстые», не уточняя; один из приятелей немедленно просиял и сказал, что у него есть знакомая, которую он охотно мне представит. Только, мол, учти — она действительно толстая! Работает в магазинчике, вся из себя хорошенькая, но очень уж толстая, поэтому парня у нее нету… однако если тебе действительно нравятся толстушки...
В общем, он черкнул мне адресок той лавки, и когда я был в городе, немедленно заглянул. Лицо у девушки оказалось совершенно ангельским, и действительно, для китаянки она была более чем упитанной. Позднее я узнал, что до шестнадцати лет она работала моделью, но дальше не смогла справиться с собственным весом, и вот теперь ей 26, весит она 85 кило и постоянно (и безуспешно) пытается похудеть, потому что полагает, что иначе не найдет себе мужа.
Увидев ее, я понял — вот оно. И сразу подошел и представился. Приятель уже рассказывал ей обо мне (но, разумеется, не о моих вкусах), так что она согласилась на днях выпить со мной чашечку кофе.
В назначенный день мы отправились в кофейню, я заказал пару чашечек и спросил, не хочет ли она кусочек тортика. Девушка отчаянно замотала головой; по ее взгляду я видел, что тортик она еще как хочет, но — как и большинство местных девиц — категорически не желает есть при мужчине на первом свидании. Особенно потому, что она «и так толстая». Сам не знаю, почему, но что-то во мне тогда щелкнуло и я прямо признался ей: а знаешь, я думаю, что толстушки как правило очень соблазнительные… Она подняла на меня взгляд, исполненный детской обиды… а потом улыбнулась и ответила: а ведь ты правду говоришь. Потом сказала, что никак не может выбрать, шоколадный взять или творожный, так что я заказал по кусочку каждого, мол, один тебе, другой мне. Лед тронулся, мы болтали около часа — потом ей пора было идти на работу, — и под это дело она умяла оба куска тортика, плюс еще один, который позднее заказала «для меня», потому что случайно сжевала и «мой» тоже. На прощание она призналась, что это был лучший день в ее жизни. Я всецело разделял ее радость.
Мы встречались каждый вечер, но через неделю я должен был улетать. Дальше пришлось ограничиться связью по электронке и телефону (в основном СМСками). Общались без стеснения; я признавался, как обожаю женщин, которые «отводят душу» за обеденным столом, а она — что совершенно ничего с собой не может поделать и при виде накрытого стола теряет всякую решимость. Она рассказывала, что порой просто срывается и ест и ест, пока в пределах досягаемости не останется ничего съестного, задыхаясь от удовольствия и ненавидя себя за это. И еще сказала, что знакомство со мной освободило ее от былых предрассудков, и теперь она перестала ненавидеть еду. А лишь обожает ее еще больше, потому что мне так нравится и то, как она кушает усиленными темпами, и то, во что эти излишки калорий превращают ее фигуру...
Так продолжалось с полгода — звонки, обмен сообщениями и прочее. Сперва она буквально в деталях расписывала, что и когда скушала, явно упиваясь подобной свободой самовыражения. Но спустя некоторое время — я как раз сообщил, что мне предстоит вернуться в Тайвань — тон сообщений несколько изменился, словно она утратила уверенность. Она больше не расписывала свои подвиги за столом, и постоянно спрашивала и переспрашивала, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ли мне нравятся толстушки, не шутил ли я. Или, может, я предпочел бы, чтобы она немного сбросила вес… Я постоянно заверял ее, что обожал и всегда буду обожать толстушек, на что она отвечала лишь «Хммм». Я уж забеспокоился, не решила ли моя красавица похудеть, и теперь просто не знает, как сказать мне об этом.
Но вот наконец пришел день, когда дела снова привели меня в Тайвань, и я смог вырваться повидать свою (надеюсь, все еще) роскошную пышечку-китаянку. Мы договорились встретиться в итальянском ресторанчике, где раньше обедали — там великолепно готовили спагетти и тирамису. Она уже сидела за столом, когда я появился, и при моем приближении поднялась. Да, понятно, почему она так нервничала. Вместо пухленького 85-килограммового китайского ангелочка передо мной стояла роскошная толстая 130-килограммовая богиня! Звучит невероятно, признаю, но за эти полгода она набрала около 45 кило! Одежда была ей впору где-то килограммов десять назад, и просто трещала по всем швам — в груди, в боках, спереди и сзади. Я сказал ей — выглядишь просто фантастически! — и когда она увидела, что я не шучу, ее великолепно округлое лицо просияло от облегчения. За обедом она рассказала, что все друзья хором заявляли — ты с ума сошла, столько жрать! — и пытались остановить ее, а она не могла остановиться, проведенная со мной неделя пробудила в ней совершенно сумасшедший аппетит, она ела пять-шесть раз в день, а торты сметала по три ломтя зараз! И лишь растолстев до 120 кило, вдруг забеспокоилась — а что, если она СЛИШКОМ уж растолстела… но даже и после этого ничего не могла поделать с собой и все ела и ела...
Я заверил ее, что для меня она СЛИШКОМ толстой никогда не станет, и на моих глазах она умяла две полных тарелки макарон и четыре порции тирамису. Официантка смотрела на все это со смесью отвращения и зависти, а я просто восхищался и представлял себе, куда ее такой аппетит заведет… Дальше была восхитительная неделя — мы посетили с дюжину ресторанчиков, где всякий раз заказывали порцию, которой с лихвой хватило бы четверым, и еще с полсотни кондитерских; пару раз она к нашему общему удовольствию уписывала в один присест целый солидный торт. За эту неделю она поправилась еще сильнее, и где бы я ни касался ее — пальцы мои всегда погружались в нежнейшую мягкую плоть.

Здесь, в кульминации, я и завершаю этот рассказ. Ее родители (понятно, в общем) решили, что я не подходящая партия для их дочери (дело не в моих предпочтениях — просто я иностранец), а она, воспитанная в традициях своей родины, послушалась их, ибо считала, что должна. Сражаться с этим, живя по ту сторону океана, мне оказалось не под силу. Наверное, иногда Западу и Востоку действительно не сойтись.
Проведенное с ней время, однако, стало одним из самых памятных и романтичных периодов во всей моей жизни, воплощенной мечтой… и я счастлив, что пережил такое. Порой я представляю себе ее — надеюсь, столь же роскошно толстой и счастливой. Не знаю, как там случилось на самом деле.